Василий грозный князь ярославский ч. 1 митрополит
8. СОВЕТ МИТРОПОЛИТА ПЕТРА.
Владыка Петр, заняв Владимирскую кафедру, не чувствовал себя уютно в митрополичьем кресле. С Великим князем Михаилом тверским так мира и не получилось, а клирики владимирские при любом удобном случае выражали неприятие нового митрополита, как нежеланного гостя. По причине душевной неприкаянности начал Петр колесить по городам «низовской земли», строго собирая церковную десятину и налоги за поставление на епископские должности. Этим он возбудил против себя ненависть большинства русских епископов, которые обличали митрополита в ереси мздоимания и требовали искоренения из Русской земли такого греха.
Прибыв в Москву, Петр впервые вздохнул свободно. Братья Даниловичи Юрий и Иван, так же страдающие от старого русского права, жаловались митрополиту на своё не завидное положение. Петр проникся чаяниями братьев и поддержал их в стремлении захватить верховную власть в обход закона.
Митрополит Петр, обласканный сыновьями Даниловыми, прижился в Москве, а в Тверь да Владимир теперь ходил только по необходимости пастырской службы, скрывая свою неприязнь к князю Михаилу и его окружению под непроницаемой маской. Михаил Тверской в свою очередь так и не подавил в себе вражды к к митрополиту и начал стремиться к тому, чтобы во что бы ни стало свергнуть его с кафедры.
Умудренный житейским опытом, митрополит Петр, видел муки душевные старшего Даниловича, прибывшего из Орды в Москву. Он призвал Юрия к себе. Велел исповедаться. Юрий, обуреваемый страстью, ничего не стал скрывать перед владыкою, вылил свою ненависть на Тверского князя, обскакавшего его в Орде. И про навет свой на Михаила тоже рассказал. Петр выслушал исповедника не перебивая: «пусть изречет словами то, что изнуряет душу». А потом, спросил в лоб:
- Великим князем зело быть хочется!?
- Таким желанием преисполнен, что самому страшно! Будто жажда томит, а напиться неоткуда! Ради того на любой грех пойду, отче!
Жажда власти была знакома владыке Петру, он очень хорошо понимал Юрия.
- Почто грешить вздумал, как животина неразумная. Жажда, говоришь, томит? Есть такая жена добрая, что может принести сосуд, наполненный влагой. Слыхал, что Ярославский князь замыслил? К Кончазе Азбяковой посватался! Хочет ещё ближе породниться с Великим ханом! – митрополит испытующе смотрел на Юрия.
- Хитер! Уж не хочет ли он Великое княжение добыть!?- тревога пробежала по лицу Московского князя.
- Того не ведаю, но в подарок за невестой Азбяк может и ярлык на Великое княжение дать. Ярославские князья - потомки рода Мономашичей и славного Федора Чермного - по сию пору величают себя Великими, ибо право имеют на законную власть. Так что тут воля хана!
Кручинного Юрия Московского услужливые бояре утешали. А Венька Вельяминов напомнил Юрию, как когда – то Андрей Ярославич, брат Александра Невского, добился великого княжения Суздальского наперед своего старшего брата. Обошел Александра Невского хитростью.
Тогда в Монголии, в её столице Каракоруме, случилось безвластие. Умер Великий хан Гаюк, и на Великой кошме оказалась молодая вдова его, найманка Огуль – Гаймыш. Смелые речи находчивого и острого на язык Андрея Ярославича вызвали интерес к молодому русскому князю. Подарки из суздальской казны растопили сердце жадной до подношений женщины. Тайные ночные встречи под сводами золотого шатра закончились полной победой князя Андрея над старшим братом. Именно ему монгольская царица отдала право распоряжаться сокровищами суздальского княжества, а Александру выдали ярлык на разоренный русскими, а потом татарами, Киев.
- Вот как твоего деда Александра Невского братец Андрей обскакал. Лестью себе престол добыл….- нашептывал Юрию Вельяминов, - а ты, княже, когда в Орду на поклон к хану заявишься, дорогие гостинцы готовь жене Узбека, Тайдуле, да сестре его Кончазе. Да она, Кончаза – то, сказывают, незамужняя. Так не оплошай, Юрий Данилович. Бери девку Азбякову в жены!
- Женат я, аль, не ведаешь, аль посмеяться надо мной хочешь?! – обрезал слугу князь Юрий.
- Да какие тут забавы, княже. Не до того. А женку – то, как рукавицу с руки, смахни, да и дело к стороне!
- Венька! Ужо, призовет тебя Господь, много чай, каяться придется твоей черной душе!? - Юрий сгреб бороду Вельяминова в широкую ладонь и, глядя в глаза грешнику, потянул его вверх, пытаясь оторвать от пола.
Венька вытянулся во весь рост , встал на кончики пальцев, но от пола не оторвался. Юрий отпустил бороду, толкнул Вельяминова к стене, заметил брезгливо, что ладонь, державшая бороду боярина, заблестела жиром.
- Что ж ты, черт,, щи хлебаешь, а бороду в миске полощешь…
Венька покорно стоял у стены и молчал. Потому, как понятлив был и обиду свою глубоко спрятал, чтобы не докучала каверзные дела творить. Как пес хозяйский с полуслова чуял, что хозяину надо.
- Пойдем в Сарай, дочку, мою, Романею для повады возьми. . Она девка смышленая, по - татарски разумеет. Будешь знать от неё, что азбяковы женки про тебя болтают. Романея верная твоя раба. И мне верь, княже.
Хорошо бает Венька Вельяминов. И дочку свою чуть ли под него, Юрия, не подкладывает! Только, где денег взять! Сколько надо денег Узбеку дать, чтобы задохнулся от жадности, увидев их!
В ту ночь Юрий насильничал над своей женой, давая выход злобе. Невиновная ни в чем, княжна Ростовская, принимала удары мужа, робея крикнуть, стесняясь позвать людей в наготе своей. Она только стонала от боли, а он насиловал и бил её огромным кулачищем, и когда она вскрикивала, зажимал рот широкой жесткой ладонью.
Поутру княгиня не вышла из опочивальни. Прислуга шепталась:
- Не жилица на этом свете, не жилица….
9. РАЗГОВОР С ОТЦОМ,
Нынче Василий спешил в свой стольный град Ярославль, летел, как «гонец – стрела», чтобы встретиться с батюшкой, упасть ему в ноги и испросить благословения на венчание с Кончазой. А главное, деньги! Мологская ярмарка, что устроил ещё дед Василия, князь Федор Чермный, приведя в устье реки Мологи аланский полон из Орды, давала большой прибыток. Путь из южных стран на торговый Новгород шел по Волге и её северным притокам и не обходил стороной Мологу.
Аланские поселения разрослись, и ремесла, которые принесли сюда кавказские умельцы, давали большую выгоду населению и князю.
Только был князь Давид хозяином рачительным и серебро то и золото прятал под спуд, в клады, до нужной поры.
Василий надеялся, что пора такая пришла.
Разговор с отцом получился несвязный. Князь Давид обрадовался сыну, так давно не виделись! А нынче сам пришел!
- Ах, сыне, сыне! – прослезился Давид, - надобно тебе в дела княжения вникать. В Орду больше не отпущу. За тебя теперь пусть младший брат службу служит, Михаил. Как хан призовет, так его и отправлю.
- Батюшка, я хотел просить у тебя благословения. Жениться пора, наследников заводить.
- Ты это правильно надумал, сыне. О потомстве и я вельми думаю.
- Благослови меня на Союз с ханской сестрой …. Кончазой…
- Вон что придумал! – вскричал князь Давид и осекся, - Что даст тебе тот союз? Время такое нынче, что лучше в дела Сарайские не вмешиваться, сыне. Михаил Тверской Великое княжение взял, да не крепко сидит. Москва с Тверью в спор вступила. А тут как-то Иван Данилыч Московский ко мне пожаловал, землю нашу Ярославскую всё прихваливал, да на Михаила Тверского клеветал. Братья московские союзников себе ищут. Только не по душе что-то мне их дружба. Знаешь ли, как обошлись они с моим троюродным братцем Святославом Можайским? Почитай пяток лет в плену его держали, и отпустили только, когда он им дарственную на Можайск подписал. А ведь мой дед Федор Ростиславич Чермный смоленским князьям на кормление этот город дал. А ныне Смоленск утратил землю ту благодатную. Святослав за жизнь свою испугался, когда князя Константина Рязанского мертвым увидел. Страшен был покойник, потому как «нужной смертью» почил от рук братьев Даниловичей. Вот и думай тут, как быть… Землю нашу Ярославскую как сохранить! Как в руки разбойничьи не отдать? Меня не будет, так ты, Василий, смотри, ни угрозам, ни лести не поддавайся… Да денежку копи, по пустякам не трать. Нынче звонкая монета, ах, как нужна…
- Батюшка, Узбек за Кончазой калым назначил двадцать тысяч золотом и семь тысяч ещё на подношения ханским и вельможным женам….
- Забудь про свою татарскую невесту. С глаз долой, из сердца вон. Разве мало на Русской земле красавиц?... То-то…
10. РОДИОН БОТРИН,
На похоронах юной Борисовны , внезапно отошедшей в иной мир, гости скорбели и недоумевали: как быстро угасла жена Московского князя! Братья Борислвичи не верили во внезапную смерть сестры. Юрий делал вид, что потеря его невосполнима, а брат его , Иван Данилович, с постным лицом не отходил от Ростовских князей., прикидывая, какую пользу для Москвы можно извлечь из смерти Ростовской княжны.
Особняком в широкой толпе родственников, едва помещавшихся в небольшом дворе Данилова монастыря, где похоронили несчастную княгиню, стоял, в свободно спадающей к ногам, черной мантии, Родион Несторович Ботрин. Он внимательно всматривался в лица присутствующих князей и княгинь, вслушивался в разговоры, и незаметно для всех , перебирал четки в широких рукавах своей одежды. Гости потянулись за князем Юрием в княжьи палаты на поминки, а Ботрин подошел к владыке Петру и о чем-то тихо спросил. Тот кивнул головой утвердительно и позволил монаху идти рядом.
11. СВАТОВСТВО ЮРИЯ.
- Иди к Узбеку с дарами, с большим калымом, выкупи у него сестру Кончазу. Будешь зятем ханским, будешь и Великим князем. А страсти свои смири, Богу то неугодно, - в мозгах московского князя Юрия засели слова владыки Петра.
- Владыка, где столько денег взять, чтобы калым дать за сестру хана, да ведь купить всех вельмож ханских надо, да женам подарки, не дай Бог кого обнесешь, да какая из хатуней обидится, так всё пропадом пропадет!
- Эх, Юрий Данилыч, открою я тебе тайну одну про твоего прадеда Ярослава Всеволодовича, отца героя Невского.
Юрий насторожился, примолк, напряженно и пытливо, глядя на митрополита.
- Ярослав-то Всеволодович ходил в Каракорум, в саму столицу Великого ханства. Сам Батый послал его тогда на курултай, где должны были после смерти Великого хана Угедея, избрать нового Великого владыку.
- Что же сам Батый не пошел? – недоуменно спросил Юрий.
- Побоялся измены. Смерти побоялся. – Батый был хитрой лисицей. Князь Ярослав, делать нечего, сам себе не хозяин, пошел в Монголию со своей дружиной, с дарами, и товарами. К нему по пути присоединился латинский монах Плано Карпини. А потом и другие «рыцари божьи». И сказывают, будто вошли они в доверие Великого князя Ярослава, да так, что тот и мыслить уже не мог без их советов. И ещё сказывают, будто тогда они уговорили Ярослава принять веру латинскую, а от православной нашей веры отказаться.
- Ну, это уж слишком, святой отец! Чтобы мой прадед веру Святую оставил!? Этого не может быть.
- Я всё это говорю не к тому, чтобы мы сегодня осудили человека , давно ушедшего ко Господу нашему. А к тому, что когда Ярослав был отравлен в Орде и тело его запечатанное воском, повезли на родину, во Владимир, с ним пошли двое из латинян черные монахи с латинскими крестами на груди. Звали одного Гальд, другого Гемонт. Они присутствовали тогда, в 1249 году во Владимире на похоронах Ярослава Всеволодовича и они же рассказали о том, что Великий князь Ярослав сменил веру на латинскую. Что тогда было! Сказывают, что поднялся народ православный во Владимире, погромы начались. Мол, нас в православие загнали, а сам Великий князь веру латинскую принял. Тогда привели к присяге слугу его, боярина Федора Яруновича, что ходил с ним в Карокорум. Александр Невский хотел, чтобы боярин Федор опроверг слухи опасные и противные православному человеку, но боярин Федор под присягой подтвердил, что всё это правда. Александр горяч был . С руки разделался со старым боярином. Так и рассек надвое. Людям пиво выкатили из погребов, и народ успокоился.
- А с монахами что сталось? – Юрию нетерпелось узнать про латинян.
- А вот тут и начинается интересная история. Латинян никто не тронул. Они тихо ушли восвояси при своем мнении, что Ярослав Всеволодович – член их ордена и похоронен на русской земле, которая приняла в своё лоно неправославного рыцаря.
- Отче, а ты откуда всё это узнал? Не скажешь – не поверю…
- Скажу, сын мой, скажу. Когда я в Константинополе был на поставлении, то имел такую возможность встречи с неким рыцарем. Что же ты так на меня глазеешь, сын мой!? Иногда такие связи могут изменить положение вещей к лучшему ….
Юрий летел в Орду, окрыленный новой надеждой. Он нес Узбеку калым и богатые подношения его женам и особенно вельможе Кавкадыю, хитрому и жадному до подношений, татарину.
Деньги Юрию передал митрополит Петр. Он представил латинского монаха Ботрина Родиона Несторовича и предупредил, что впереди предстоит ему, Юрию, важный разговор о деле, требующем его, Юрия, вмешательства. Московский князь сразу сообразил откуда пришли деньги, но ему было не важно их происхождение. Сейчас важнее было одно – получить ярлык на Великое княжение и это оправдывало всё, даже союз с рыцарским орденом.
Узкоглазая и скуластая Кончаза, не давала согласия на брак. Тайдуллахатунь – главная жена хана Узбека, пожимала плечами, не понимая золовку Кончазу: был Юрий красавцем - богатуром. Каждый свой приход московский жених сопровождал подношениями, дорогими подарками и веселыми пиршествами.
Но Кончаза доверялась не Тайдулле, а третьей жене брата, Бейлунхатунь. Была Бейлун гречанка, и веру свою сменила на ислам только, когда выходила замуж за Узбека. Она была милосердна, как учил Христос, и жалостлива к людям. Бейлун знала о любви Кончазы и Василия и, сама, мечтая о любви, которую не познала, всеми силами помогала Кончазе пережить трудные дни.
Два года тянулись бесполезные попытки улестить ордынскую невесту. Два года Кончаза гонялась по степи, вглядываясь в северную сторону, не идет ли обоз ярославский, не летит ли гонец – стрела от князя Василия с добрыми вестями. Два года хан Узбек потакал капризам сестры – принцессы.
Наконец, Юрий заявил, что хочет просить у хана Узбека разрешения отбыть в Москву. Калым в двадцать тысяч динаров уходил с ним.
Тогда Узбек, чтобы попустить Юрию, повелел разбор провести и дознание. И коли и вправду, собрав дань, Михаил Тверской в чужие земли отбыть измыслил, как доложил царю Юрий Данилович Московский, то лишить Тверского князя великого княжения!
А Кончазе строго приказал готовиться к крещению и к венчанию с московским князем – вдовцом. Кончаза было уперлась: «Не бывать тому!», но тут вмешался Кавкадый:
- Донесли мне, что Василий, князь ярославский задумал жениться на русской. У них, у русских скоро праздник «Красная горка», свадьбы играют…
В тот же день Кончаза приняла веру Христову и новое имя Агафья. Епископ Сарайский, торопливо обвенчал «молодых», получив на то строгое указание митрополита Петра: венчанье не затягивать, а сделать поспешно, торжественно и пышно.
Хан Узбек преподнес зятю ярлык на Великое княжение в качестве
вено . Ему, Узбеку, это ничего не стоило, зато Юрию тот подарок был дорог, как ничто на свете.
Русские князья, бывшие в Орде, низко кланялись новому Великому князю, подносили подарки новобрачным, как заведено на Руси.
Поклонился новобрачным и Романчук Белозерский. На расписном глиняном блюдечке поднес Юрию три серебряных монеты, всё, что было у него в запасе. Кончаза не смотрела на Романчука, она отвернулась в сторону, и видно было, как её высокие скулы сводит гнев.
- Это тебе, княгиня, - на открытой ладони Романчука лежал знакомый перстень.
Кончаза накрыла руку Романчука маленькой ладошкой, и он почувствовал, как она, царапнув его ладонь острыми ноготками, жадно сгребла перстень и зажала в кулачке….
- Князь Роман, - усмехнулся Юрий в лицо Романчуку, - пойдешь ли на службу к Великому князю Владимирскому? Мне такие молодцы, как ты нужны.
Романчук не ждал такого вопроса и не сразу собрался с ответом. Пойти на службу к зятю Узбекову, означало возвращение в русские пределы, во Владимир, Москву, а оттуда в Ярославль, а там , глядишь, и до Белоозера рукой подать. Это тот случай, от которого нельзя было отказываться!
- Пойду, Великий князь, к тебе на службу, коли возьмешь с собой на Русь, -согласно кивнул Романчук.
- Добро. Собирайся. Будешь моим сокольничим, - Юрий прищурился, испытывая Белозерского княжича.
Служба сокольничим была почетной при дворе князя, но лишь для людей дворянского происхождения. Выходцу из рода Рюриковичей не пристало соколов обихаживать. Удача улыбнулась да и сникла.
- Нет, Великий князь, я лучше при дворе Великого Узбека служить буду…
- С Великим князем не торгуются! – Юрий нахмурил брови.
- Разве у тебя наместников много, что княжескую кровь на дворянскую службу определяешь?- повернулась к мужу Кончаза, всё ещё держа в руке кольцо князя Василия.
- Твоя взяла, князь Роман, пойдешь ко мне наместником, только, чур, куда направлю, туда и отправишься.
- Воля твоя, Юрий Данилович, согласен, - Романчук низко поклонился «молодым», и отошел в сторону.
Чтобы князь Михаил Тверской, лишенный Великого княжения, не чинил препятствия зятю Юрию, Узбек поручил мурзе Каквкадыю с ордынскими полками сопровождать молодых до Владимира. Там посадить нового Великого князя на престол, и навести порядок, если кто возражать будет.
12.МИЛОСЕРДНАЯ БЕЙЛУН
Бейлун любопытничала, развлекаясь в обществе золовки.
- Кончаза, вправду ли говорят, что становой корень московского князя велик и крепок?
Романея насторожилась. Юрий с первого дня женитьбы на Кончазе приставил к ней лукавую девку, чтобы знать каждый шаг своей княгини, каждое слово, сказанное ею.
- Что с того, Бейлун!? Большой дурак, да неласков, - поморщилась Кончаза.
- Познала ли ты любовь на ложе мужа твоего? Расскажи, как любит тебя московский князь? – не отставала Бейлун.
- Любит как…. Как волк овцу… - Кончаза горько усмехнулась.
Бейлун всплеснула руками:
- Как жить будешь, Кончаза!?
- Не ведаю… О ком сокрушаюсь, того нет; кого ненавижу, теперь завсегда при мне…, - она нежно гладила рукой незамысловатый перстенек, бывший когда – то на руке князя Василия.
Романея сидела тихо, не поднимая глаз на свою госпожу Кончазу, притворяясь, что не понимает, о чем говорят эти могущественные женщины.
- Возьми, Кончаза, ладанку, - Бейлун сняла с шеи украшение и протянула московской княгине…..
- Почто мне ароматы южные….
- Когда невмоготу станет, добавишь в питьё теплое. Выпьешь и уснешь вечным сном….
- Так вот для чего у тебя самой на шее ладанка!? – с удивлением вскрикнула Кончаза.
Милосердная и мягкая Бейлун поразила Кончазу готовностью к смерти и кроткой обреченностью, о которой никто в Сарае не догадывался.
Кончаза робко взяла ладанку. Крохотный эмалевый сосудик, вмещавший каплю сильного яда, лежал на её ладони.
- Спасибо за добрый подарок, Бейлун, - на шее Кончазы засиял опасный кусочек голубой эмали, оправленный в золото.
Выйдя из покоев царицы Бейлун, Кочаза устремилась по крытой аркаде к выходу. За ней поспешила Романея.
- Ах, госпожа Агафья, какая ладанка красивая на твоей белой шее! Гостинец от самой царицы! – у Романеи загорелись глаза, глядя на забавную вещицу, оправленную в золото. Она, протянула руку к голубой ладанке, пытаясь потрогать и рассмотреть поближе украшение, прикинувшись несведущей и забыв об учтивости. В туже минуту в руке Кончазы взвилась нагайка и хлестко ударила любопытную девку по лицу. Романея взвизгнула, прикрывая тяжелые щеки ладонями, и, не смотря на свою тучность, прытко отскочила в сторону.
- Юлэр! Шайтан! - гневно вскрикнула Кончаза, но заставила себя утишить гнев.
На выходе из дворца, охрана из московских воинов, окружила княгиню и последовала за ней.