У меня всегда и все в порядке. На вопрос «как дела?» единственный ответ – «спасибо, замечательно». Быть костылем для всех и во всех смыслах- я поддержу, я не дам сломаться. Вытирать слезы с успевшего стать родным лица… Да в самом деле, плевать на это чертово белое платье, пусть себе пылится на стене, как сувенир. Опять слезинка- ловлю тыльной стороной ладони. Да это ж он свое счастье проворонил! Не заметил, проглядел! Улыбается, а ручейки все бегут. «А у меня, Кать, знаешь, такая фата…»… да нет у тебя никакой фаты, засунь ее ему в жопу (для весу хотя бы). А лучше задари Ане, которую так тревожит то, что платье у тебя белое, а НЕЛЬЗЯ. Ей –то поди можно! Смеется. А потом идти по весенней улице и заставлять ее показывать мне красивых людей. И как много она их насчитала, и как радостно блестели глаза.
Или учить Юльку дышать дождем. Да, бесят мелкие пушистые кудряшки, мокрые джинсы и брызги грязи… Зато как зелено и свежо вокруг, как жадно ловят просыпающиеся деревья влагу своими молодыми и нежными листьями! А пахнет как!!!
Заваривать крепкий зеленый чай, цедить его часами, смотреть на сигаретный дым и просто слушать Люсю. Ей нужно, чтобы ее выслушивали. У нее очень много слов.
И чувствовать себя счастливой. Просто потому, что люди начинают улыбаться. Это ведь очень много- улыбка!
«Состояние ИЗО: изо дня в день, изо дня в день…»
И неумолимо наступает вечер, когда вдруг остаешься одна, и понимаешь - предел. И чувствуешь, как наползают на глаза слезы, только моргни- и сорвутся, покатятся по щекам, смешаются с дождем. И позвонить бы кому да выплакаться по-настоящему, навзрыд. Да, видать, не смогу. Я научилась говорить о своих проблемах коротко и с юмором. Или не говорить.
Пришла не так давно к Люсе, и хотелось сказать: «Люсенька, меня так больно и неумело предали.», а вышло только: «Не поверишь, что выкинул этот мудак.» И мы заливались смехом.
«Что с руками?»- спрашивает Юлька, глядя на мои расцарапанные пальцы.. «Да так, маникюр делала. Рубанком.» Только я не сказала, как это странно, оттаскивать маму от окна в страхе, что машину рванет, и резать кожу о ее кольца и не чувствовать боли, и как это страшно, когда черный дым заползает в дом.
Засыпать, подмяв под себя подушку, и пытаться отогнать от себя назойливые мысли. «Еще чуть-чуть, Катенька, еще совсем не много.» И проваливаться в сон. А поутру просыпаться от любимой мелодии и бежать к окну, чтобы посмотреть, насколько вырос столбик термометра, не распустилась ли сирень. Находить в телефоне добрые утренние смс-ки от тех, кто, проснувшись, первым делом подумал обо мне, и отвечать на них, и прыгать перед зеркалом, петь в расческу, как в микрофон, а потом бежать на автобус, почти вприпрыжку, жевать на ходу сочное яблоко и дышать пролившимся ночью дождем. И чувствовать себя счастливой, самой счастливой девушкой на свете.
Забегать в аудиторию и чмокать Ирку в опухший от слез глаз, и в который раз слать ее замужество к черту на рога. Уверять, что мир огромный, невероятный, и так много на нем хороших людей, которые никогда и ни за что не заставят плакать. Радоваться вместе с Юлькой солнцу. Радостно выслушать, как красочно, смакуя слова, Миша обматерил человека, которого считаю неприятным. И все так хорошо и здорово. НО
Вечер неумолимо наступает.