Ветер простыни мыслей полощет
Снег колючий – то лишь пряди седые
Луны стали длиннее, а солнца – короче
И следы шепчут сипло, будто живые.
Рваный путник, в синих венах – дороги
Может, опытный егерь, странник усталый.
Мечник ладный когда-то – на смерти пороге
Ждет с улыбкой вечной смерти оскала.
А когда-то тот рыцарь утром дышал
Словно ворон, ночи взгляд востроглазый
И друзьям и врагам уваженье внушал
Только чести одной подчинялся приказам.
Полыхнуло огнем, косы рыжие – адское пламя
Взгляд орехово-сладкий, ворожила улыбкой.
Скинул латы стальные, бросил яркое знамя
Ей в глаза заглянул – роковая ошибка.
Томно-розовой зарей разливалось платье
Хохотала Морганой и плясала, чаруя
Прелесть девы Туата для смертных проклятье
Что сжирает, целуя, забирает, даруя.
Танцевала волшебно, пылко, жадно любила.
Может, день пролетел, а может быть годы.
Поцелуев ожоги, бархат ласки дарила
Наизусть ведьма знала тела крепкого ноты.
Утром травным ушла, не простившись
Задохнулась тоской, обернулась украдкой
Знала все наперед, в зачарованном мире родившись
Пусть болела душой, но природой помечена гадкой.
Новорожденный свет гладил ласково щеки
Он проснулся самым счастливым
А потом звал, хрипя, но в ответ – эха вздохи,
Что нельзя ворожеей быть дважды любимым.
Пожирало забвенье дом родной и лица друзей
Позабыл свое имя, зачем раньше жил
Не осталось на карте паутины путей
Там, где рвал врагов в мясо, полз, бежал или плыл.
Антрацит волос черных седина полоснула
Бельма ржа карих глаз жрет стилеты
Зацелованный солнцем, карамельные плечи и скулы
Облизал трупный наговор – смерти наветы.
Камня тверже и золота тяжелей
Чары ведьмы лесной, зарей порожденной
Солнца старше и слез солоней
Колдовство девы той, вечной юностью заклейменной
Было так с начала начал сотворенья
Сотни тысяч сердец молодых загубила.
Кто ты, ада, природы дикой творенье?
Та, что выпила жизнь и юность лишь пригубила.
Молодой, чуткий странник, на поляне почивший
Безымянный, родной мой и окаянный
Дочерь черта и рыжей зари полюбивший
Смотришь с ветхих страниц взглядом черно-стеклянным.