Чернее ночи ворон
сидел на растопыренных пальцах акации,
которая давно уж оставила тело.
Куда путь держишь, служивый? –
гаркнул ворон, приветливо улыбаясь.
Домой иду с войны.
А дом-то далеко?
Далеко-далече – вон за тем горизонтом.
А война-то закончилась?
Закончилась, говорю.
А где воевали?
Вон за теми горами.
А поживиться нашему брату есть чем? –
спросил ворон,
подмигивая лукаво антрацитовым глазом.
Было, ответил я. Ой, было... А теперь...
там давно уж ромашки цветут...
Встрепенулся ворон недовольно,
сорвался с ветки и помахал мне, прощаясь,
крылом, что чернее ночи.
Я пошел без оглядки, зная,
куда направляется ворон.
Все одно окромя цветов он там ничего не найдет.
Удел солдата – рано или поздно
стать цветком в далекой степи.
А мне бы – домой. Навоевался.
Крови пролил немало...
Вон моя белая горлица – за ней иду восвояси.
А там... ждут ли? Уж двадцать лет
как война позабыла эти края.
А я все никак не могу вернуться.
То ли старым стал, то ли ноги устали,
то ли остался на поле брани,
но никак не могу смириться...
*
Из цикла «Мимолетность вечного»