Чжень-нян

София Лагерфельд
Это было самое яркое празднование дня рождения со времён моего детства. После сложных переговоров с одними застройщиками мы с моей очаровательной спутницей жизни и бизнеса заехали во вроде бы случайно выбранный ресторан, где уже ждали нас почти все мои друзья. Крики «Сюрприз!», шарики, шампанское, даже бенгальские огни – просто новый год без мандаринов. Звучит зло, но дело было в том, что приглашены моей подругой были только друзья мужского пола, коих у меня много, но куда меньше, чем друзей противоположного, а по душевной близости последние не уступали первым. Уже не помню почему «так получилось», но помню, что обида осталась у многих моих подруг и по сей день.

Самый ужасный день рождения – это самый тихий день рождения. Тот был не из таких. Было очень шумно. Как сейчас помню свою маму в наикрасивейшем, но таком простом, даже скромном черном платье от Версаче. Она улыбалась всем, курила и о чём-то говорила с моей тогдашней «любовью». И тут ворвалась моя настоящая навсегдашняя самая искренняя любовь - София:

- Бразер! Желаю тебе самого настоящего счастья и самой настоящей любви! Жаль, большего ты не заслуживаешь. Меньшего, впрочем, тоже.

Только очень близкие люди способны на действительно дорогие подарки, остальные просто играют в лотерею с шансами хуже русской рулетки, если им, конечно, вообще не наплевать и подарок не просто дань ритуалу поздравить человека с очередными прожитыми 365 днями (350 000 минут без сна). Моя София подарила мне Борхеса. Когда-нибудь я, возможно, сам напишу книгу и посвящу её, естественно:

«Той, без помощи и улыбки которой, не написано было бы и строчки – моей Лагерфельдине…»

Ночью, после того, как мой очаровательный организатор неожиданного празднования уснул, я тихо убежал на кухню, где под незабвенные кофе и сигарету наконец-таки уединился с моим любимым в те времена Хорхе Луисом. Это сейчас его книги покрылись пылью на моих полках – после его последних дуэтов с Касаресом разочарование было оглушающим. Тогда же увлечение им было сродни подглядыванием пятилетних дурачков в отверстие стены деревенской женской бани: и забавно, и необычно, и будоражит – понимаешь, что что-то новое ждёт тебя впереди, неизведанное и такое манящее. Первый рассказ, выбранный наугад, до сих пор живёт в моей памяти. Помню даже имена главных героев истории.

Это был рассказ о девушке Чжень-нян и юноше Ван Чжу, которые встретили друг друга и полюбили. Отец девушки признался как-то Ван Чжу, что был бы рад видеть его зятем, но, позабыв свои слова, на встрече с чиновником провинции пообещал выдать дочь за него.

Ван Чжу, не желая видеть любимую женой другого, собрался уехать, оставив Чжень-нян, верную дочь своего отца, но ночью, подойдя к своей лодке, он услышал знакомый голос.

- Отец был несправедлив к нам. Я не могу расстаться с тобой.

Они уплыли вместе в ту ночь. Спустя пять лет она подарила ему двоих детей. Единственное, что омрачало их счастье – было переживание за её отца. Решившись, они отправились в путь обратно – навести отца, два внука – хороший повод для прощения. Ван Чжу оставил её одну в лодке и отправился к дому свёкра. Но там, встав на колени, он услышал:

- О чём ты? Чжень-нян вот уже пять лет как лежит в постели в болезни.

Слуги отца, узнав о второй Чжень-нян, не поверив, отправились к реке и, убедившись, вернулись обратно. Больная, услышав об этом, поднялась с постели и с улыбкой направилась к реке. На берегу две Чжень-нян встретились. Они обнялись, и два тела слились в одно. Всю оставшуюся жизнь Ван Чжу и Чжень-нян прожили вместе и были счастливы.

У нас у каждого есть свои призраки. Не фантомы, но мечты, которые живут где-то далеко. Мы ждём, что когда-то они воплотятся, и мы встретим себя утром на берегу. И станем совсем другими, с ясным будущим, счастливым и новым продолжением нашей жизни. Мы встретим рассвет иначе, воздух будет свежим и теплым, и вы будете подмигивать вслед улыбающемуся вам ребёнку из проезжающего автомобиля. И жизнь станет прекрасна...

Ирония в том, что призраки не становятся реальностью, и Ван Чжу уплыл в ту ночь на лодке один. Но у него была мечта, и он жил ею. Куда хуже, когда призраки исчезают, и не остаётся сил верить.

В голове отдаётся эхом мягкий перебор струн мелодии Ненси Уилсон из «Ванильного неба», что же там говорила одна девушка… Каждая проходящая минута – это шанс изменить всё вокруг. 350 000 шансов в год – у нас гораздо больше возможностей, чем мы думаем, вы не согласны?

24/09/2007