- Долго еще? – зевнул Борха, но ему не ответили.
Щука подкармливал сушняком небольшой костерок, Вихр, уперши руки в бока, смотрел на заходящее солнце, стараясь не замечать грязно-багряных отблесков под склоном холма. За десяток лет свалка стала неотъемлемой частью ландшафта, как внезапно ставший опасным подмосковный лес или полумертвая река, рыбу из которой все еще опасались употреблять в пищу.
Они обосновались здесь еще утром. Развели костер, время от времени отлучались за водой или наловить мелких пичуг. В полдень забегала Полина, принесла десяток блинов и гречневую кашу.
При такой кормежке и отсутствии дождя в засаде можно было торчать вечность, но ночевать вне поселка не хотели. Здесь ни единожды пропадали люди: временами из леса выходили волки, да и на свалке развелось множество обитателей, достаточно трусливых днем и опасных в темное время суток.
Одичавшее зверье и расплодившиеся лесные хищники начали теснить людей еще весной. И не попрет ли все это многообразие фауны с приходом холодов в обезлюдевший город или едва сводящий концы с концами поселок – вопрос насущный и неприятный.
Ну, допустим, как управляться с примитивными автоматами, они разобрались, худо-бедно подключили водопровод и прочие удобства, так что пережить очередную зиму сумеют. Но что делать с электроподстанцией, теплоцентралью, производством, наконец?! А как выкручиваться, когда на автозаправках закончится или испортится бензин, что произойдет уже через два-три года?
Проблем было слишком много, людей – катастрофически не хватало. Вихр даже не предполагал, что наступят времена, когда о земной перенаселенности станет вспоминать с трепетом и ноющей болью.
- О чем думаешь?
- О море, - ответил Вихр первое, что пришло в голову.
Щука посмотрел укоризненно. Борха подавился воздухом: у поселковой молодежи катастрофа вызывала смешанные чувства мистицизма и религиозности.
Почему случился мор, так и не разобрались. Ничто не предвещало трагедии: люди работали, веселились, общались, легли спать, и некоторые частично лишились памяти, а многие не проснулись. Никаких симптомов, вирусов или эпидемий, просто исчезли все инженеры и робототехники, словно кто-то выкосил специалистов намеренно.
Вихр был уверен, что катастрофа обязана оставаться просто болезнью, а хлам – останками полуразумных машин, иначе человечеству не только не подняться, но и не выжить. Достаточно поверить паре легенд, потом – нескольким домыслам, и цивилизация окончательно рухнет в Средневековье. Он не знал, что или как нужно делать, потому от поста Головы в свое время отказался, но прекрасно понимал, чего не следует допускать.
- Пора, скоро ворота на ночь закроют, - заметил Щука.
Вихр не отреагировал. Пожалуй, второй раз он даже Ваську сюда не вытащит: уж больно работы в поселке много. А в одиночку может и не справиться.
- Стоим, не рыпаемся.
Щука пожал плечами. Борха некоторое время молчал, давя в голосе раздражительность:
- А ты уверен, что видел робота?
- Как тебя, и сушеными мухоморами в отличие от некоторых не злоупотребляю.
- Зато к бабкиному самогону прикладываешься, а от него еще те глюки.
Вихр вздохнул и закрыл глаза. Если бы подбор команды в этот раз зависел только от него, малолетки здесь не было бы: мало того, что результат нулевой и настроение ниже некуда, так еще и уговаривать приходится.
«Займись оболтусом, - приказал Голова, - или забудь о своей слежке, у нас рук не хватает, понадобится, силой работать заставлю».
Некогда благодаря Вихру удалось вспомнить автовождение, тогда-то его и освободили от физической нагрузки, нарекли ученым-исследователем, стали помогать людьми и техникой. Когда удалось запустить генератор, чуть ли не героем стал, а после водопровода – спасителем человечества. Постепенно обнаглел и с мнением первых поселковых лиц считаться перестал. Голова неоднократно пытался приструнить борзого поселянина, но не выходило: за выживанием люди шли к Голове, за советом – только к Вихру.
Но в этот раз, всматриваясь в бесцветные глаза поселковой власти, даже повидавший на своем веку многое ученый поверил: может заставить – авторитет авторитетом, а сын дороже.
И с чего решил, что Вихр сможет выбить из парня дурь? Пока взрослые по крупицам собирали то, что веков семь считалось элементарным и обязательным, выросло поколение, не интересующееся ничем, кроме окуривания мухоморов и размышлений о мистике мора.
Почему? Когда оболтусов запустили?
Он не помнил: не до них было.
Голову, конечно, можно было и послать: в случае конфликта неизвестно, кто взял бы верх. Вот только единственное, чего по-настоящему хотел Вихр – жить так, как заблагорассудится, и не становиться первым парнем на поселке.
- Вась, сходите, наберите сушняка с расчетом на всю ночь.
Щука кивнул, потянул за рукав Борху.
- Ночь?! – завопил тот, - да, вы что совсем сбрендили?! Не останусь, и не просите! Здесь же духи по ночам шастают, волки из лесу выходят, да и вообще... страшно.
- Пошли, дурак, - почти ласково уговаривал Щука. - Не бойся. Нам с Михой не впервой вне поселка ночевать, утром смеяться над собственными страхами будешь.
- Если проснусь.
- А ты не спи. Кто же на свалке ночью дрыхнет? Здесь красиво: луна, небо, звезды кругом, да такие, что ты никогда и не видел, и тишина...
Вихр ждал, надеялся, что гость придет в сумерки.
***
Солнце давно село, легкий туман блуждал по свалке, на поле выпала роса. Угомонился ветер, и казалось, будто весь мир погрузился в сон.
Позади хрустнуло, оскользнулось и выматерилось:
- Прикинь, убег, гад. На секунду отвлекся, а он стрекача. Будет теперь от Головы на орехи.
- Добежал бы только, а-то сломает ногу или в болоте утонет.
Хорошо, что у Борхи мозгов хватило от Щуки просто убежать, а ведь мог и дубиной по темечку огорошить, чтобы не преследовал. А Голова... хрен бы с ним, в крайнем случае, Вихр от него просто уйдёт.
Кто сказал, что человек стадное животное? Сколько Вихр себя помнил, ему всегда было проще одному. Ну, а если заскучает, так поселений одичалых по стране много, да и народ везде адекватный по большей мере.
- Будет нам утром, - вздохнул Щука.
- Мне, - поправил Вихр. - моя команда, я в ответе. К тому же ночью сюда не сунутся, да и попадет только, если Борха не добежит, дройда не унюхаем, настроение у Головы плохое будет...
- Так ты специально? Знал, что удерет?
Вихр неопределенно повел плечом.
Темнело. Со стороны поселка ползла сизая туча, к ночи похолодало, и только костерок горел приветливо и радостно, разбрасывая живительное тепло.
- Переживаю за парня, - признался Щука. – Дурак, конечно, но ведь наш, родной. Может, все-таки, пройти по следу?
- Обойдётся, - махнул рукой Вихр.
Он не считал себя в ответе за поколение неучей и трусов, ярчайшим представителем которого был Борха. Лишь бы выжить, а вбить в молодые головы вечные истины всегда успеется. Но поселян научился искренне жалеть, многих – уважать, а кое-кого даже любить.
- Тебе виднее, главный, да только...
Щука резко замолчал. Вихр проследил за его взглядом и вздрогнул: сложно не испугаться, когда сквозь ночной туман тебя в упор разглядывают фонари чьих-то неживых глаз.
Вчера он понял, почему у поселян столь распространены байки о духах, мертвяках и прочей нечисти, сегодня – убедился, что страхи не на ровном месте выросли.
- Пойдем.
- А может не надо? - начал было Щука, но только рукой махнул. – Тебе, Миха, конечно, виднее.
Вихр кивнул, сбежал с холма, и медленно побрел к роющейся в свалке громадине.
Сзади пыхтел Щука, пытаясь идти след в след, и прикрывать ведущему спину. В голову лезли россказни про упырей и блуждающие огни – как назло. Краем глаза уловил движение, рука нащупала нож.
- Не дергайся, - прошептал Вихр, - приблудная шавка, ничего она нам не сделает, и мы ей, кстати, тоже.
Щука кивнул, но нож не убрал: что может искать одинокая сука на свалке, не ржавчину же? Одичалых собак всегда привлекала падаль, а откуда ей взяться средь мертвого мусора?
Но додумать не успел. Сквозь туман начали проглядывать очертания дройда: толстые длинные руки, начищенные до платинового блеска доспехи, бегущие по поясу огни датчиков. Робот то самозабвенно рылся в мусоре, то останавливался, издавал клацающий звук, отрыгивая что-то склизкое и мягкое, истекающее черным в неверном сумеречном свете.
Вихр выругался. Со стороны дройда пахнуло гнилью и мертвечиной.
- Ох, - вздрогнул Щука.
- А мы гадали, кто на свалке бродячее отребье разводит, - прошептал Вихр. - Будто специально…
- Откуда у робота мясо? Зачем его по свалке раскидывать? Как так получилось, что никто раньше не замечал?
- По пунктам объяснить или поразмышлять дашь? – огрызнулся Вихр.
- Извини. Что дальше, главный? – прошептал Щука.
Догадывался, что не просто так потащились, но все еще надеялся, что геройствовать не придется.
- Слушай, ему, похоже, все равно, так пойдём, покатаемся немного?
- А, может, хватит на сегодня? – с мольбой в голосе спросил Щука.
- Подобный шанс может и не представиться.
- Ну, если надо...
Вихр полез первым, подтянулся и сел на первую ножную штангу, подал руку Щуке, помогая вскарабкаться. Перебрался выше, удобно устроившись на трехметровых плечах чудища:
- Надо бы привязаться, а-то черт разберет, какая у него скорость, как возьмет с места в карьер, так и стряхнет нас, как спелые груши.
Щука кивнул, отстегнул от пояса моток веревки.
Дройд словно почувствовал, когда люди закрепились: перестал копаться в мусоре, выпрямился, завис в трех метрах над землей.
- Ну, все, приготовились, - скомандовал Вихр.
- Понеслись... твоюдушумать...
Дройд чуть присел, наклонился вперед и рванул.
У Вихра перехватило дыхание, он, что было сил, вцепился металл, но первый же поворот, расцепил пальцы, бросил в сторону, потом - назад. Он стиснул зубы, надеясь только на прочность веревки и ремня. Ориентацию в пространстве потерял сразу, а вот сознание, как назло, мутиться не собиралось, позволив в полной мере насладиться ощущениями тряпичной куклы или выполаскиваемого белья.
Вынесло на старую кольцевую, изрядно помотало на ухабах и едва живых затащило в какой-то туннель. Голубоватый неживой свет резанул глаза, уши заложило, в довершении несчастий, его, как следует, приложило лбом о железную макушку.
Дройд сбавил ход, вплыл в ангар и окончательно затормозил.
Щука ослабил ремни, ловко подтянулся и освободил полуживого Вихра от веревок:
- Как ощущения сопли в проруби?
- Терпимо. Жаль, синяк теперь на пол-лица будет. Кому я такой «красивый» буду нужен?
- Да ты и так не особо, - пошутил Щука.
- Это все потому, что вы меня никогда не слушаете. Я вам говорю, а вы ржёте и делаете по-своему, а лет через пять приходите и плачетесь: «Как ты, прав Миха тогда был, ох, как же прав»...
Щука хмыкнул, но ничего не ответил. За сегодня он здорово перетрусил, и не столько из-за бешенной скачки на дройде, сколько из-за возможности лишиться друга и предводителя. Выжить без Михи, он, наверное, мог попытаться, а вот отыскать путь назад – вряд ли.
От одной мысли о том, что может не вернуться, закружилась голова и подкосились ноги. В поселке ждала жена и пяток ребятишек, да и без соседей он чувствовал себя будто жизнью обиженный.
- Ладно, пошли, - Вихр с трудом поднялся, подержался за плечо Щуки, пока пол перестал скакать, и, пошатываясь, побрел туда, где в серой монолитной стене угадывались створки двери.
- Откуда знаешь, что сюда?
- Догадываюсь, - Вихр потянул за ручку, створки разошлись в стороны.
Конечно, он мог бы объяснить, что дверь слишком мала, чтобы в нее втиснулась этакая махина железа, значит, делалась для людей, только вдруг лениво стало. Когда Миха получал от реальности по лбу, всегда сильно переживал и обижался.
Винтовая лестница вывела в просторный кабинет с множеством рабочих машин и экранов.
- Мне кажется, кто-то здесь был сильно болен гигантоманией, - заметил Щука.
- Не скажи, мы не знаем, сколько здесь могло находиться народу.
- И не надо, я не хочу подсчитывать скелеты тех, кто здесь был.
Вихр насторожился и, наконец, понял, что показалось необычным (рабочие мониторы и дройды – не в счет). Здесь не было трупов и даже останков. Те немногочисленные заводы, которые он обследовал несколько лет назад, кишели застывшими мумиями. А здесь – никого, и компьютеры работают!
- Слушай, так ведь эта база рабочая! Может, даже не все робототехники мертвы, но это было бы слишком большой удачей...
Вихр договорить не дал, поднял руку, призывая к тишине. Не нравилось ему здесь, что-то смутно напомнил этот ангар и винтовая лестница, и этот зал.
- Странной удачей. На Земле творится черт знает что, а эти молча наблюдают, на свалках роются, диких тварей плодят, население пугают... – у Вихра зачесались кулаки, не будь оборудование столь ценно, схватил бы палку и расколошматил здесь все к такой-то матери.
- А ты умеешь этим пользоваться? – Щука заворожено смотрел в монитор, пальцы так и тянулись к голографической панели.
- Увы. Я опоздал лет на двадцать: у родителей было общетехническое образование, у меня уже – только профильное. Я, конечно, сидел в сети, но через костыли адаптационных программ.
- Жаль...
- Не жалей, у всех робототехников в мозг был вживлен чип, предполагаю, что руками они могли то же, что и ты сейчас.
- Зачем? – не понял Щука.
- Чтобы мысенно управлять роботами. Прикинь насколько мысль быстрее пальцев.
- Тогда зачем здесь компьютеры?
- Как атавизм: страховочная система. Каждый робототехник мог управляться с десятком-двумя примитивных машин или тремя «кураторами».
- Это что еще за хрени?
- Высшие роботы, почти искусственный интеллект, связанные напрямую с чипами. Если честно, мне никогда не нравилась эта система. Поубивал бы тех, кто придумал управлять так ИИ.
- Вот, кто-то вроде тебя и... – Щука на мгновение замолчал, потом подпрыгнул на месте. – Так вот как действовал мор! Миха, их же просто выключили! Наших робототехников, они же все, в сущности, киборгами были. Кто-то подал сигнал на чипы, вот они и передохли все до одного!
- Догадался, поздравляю, - хмыкнул Вихр. – Если бы еще все...
- Противный ты, Миша, - обиделся Щука. – Когда-нибудь я спрошу, откуда ты все знаешь, и тебе придется ответить.
- Всю сознательную жизнь не бездумно в голову инфу закачивал, а в суть вникал. Потому, когда все это произошло, не потерял память, как остальные. У меня и чипа-то никогда не было.
- А у меня был, и после мора остался, просто функционировать перестал, и память подсадил здорово. Слушай, а что если мне попытаться? Мих, ведь ни один человек после мора не пытался соединиться с машиной, да и рабочих компьютеров не находили.
Ответить Вихр не успел. В глаза рубанул яркий свет. Пронзительный свист ударил по ушам, подавил волю, вжал в пол.
- Хватит, будь человеком! – заорал Щука.
Отпустило, зато в висках пропищал противный тонкий голос:
- Назовите себя.
Вихр как раз раздумывал над тем, стоит ли падать в обморок, когда Щука выкрикнул:
- Василий Щуйко.
- Назовите себя, - настаивал голос в голове Вихра, - в противном случае вы будете мгновенно уничтожены.
- Хрен тебе.
- Ответ неверный, вы будете уничтожены через три, две, одна...
Но ничего не произошло. Вихр потряс головой, сплюнул под ноги, забрал у Щуки нож и осклабился:
- Что съела, дура?
Васька утери оружия не заметил, на происходящее взирал со смесью непонимания и обожания в наивных синих глазах и с настолько глупой физиономией, что Миха сплюнул вторично. После мора люди стали на технику чуть ли не молиться, даже у Васьки не возникло мысли ослушаться «куратора», а Борха, наверное, вовсе на колени бы грохнулся. Создали религию, мать их, и когда проглядел?
- Сам дурак, - отозвалась система, - кто ж знал, что ты наблюдатель?
Вихр не ответил, показалось ему или в голосе «куратора», действительно, прозвучало пренебрежение? Искусственный интеллект к эмоциям не способен априори, но как насчет человека, ставшего искусственным намеренно?
Он обвел взглядом ряды компьютеров, сел за крайним. Пальцы неуверенно легли на панель управления:
- Я даже не хочу спрашивать, что произошло.
- А я не отвечу.
- Сколькими дройдами ты управляешь?
- Тремя сотнями.
- Функции?
- Различны.
- Идея с выеданием поселка оригинальна.
- Естественный отбор в действии. Людское поголовье необходимо снизить для приемлемого уровня: один человек на сотню примитивных роботехов.
- А из выживших наделаешь киборгов?
- Кибернетический организм – конечная цель эволюции.
«Где же ты обитаешь, Тварь?..»
На таких базах он тоже любил прятаться. Особенно накануне развода, когда домой, если только полицейский мог затащить, а официально на работе не мог оставаться из-за дурацкого закона о труде, наказывающего рублем за переработку. План здания когда-то назубок знал.
Вихр ухмыльнулся, повел плечом. Щука кивнул, несмотря на внутренние переживания, команде подчинился безоговорочно: сместился влево, будто случайно, перекрыв «око» камеры.
Вихр сорвался с места, ударил по едва угадывающейся в стене панели, вбежал в небольшую комнатенку и застыл. Увиденное даже его шокировало, а Щука и вовсе уронил челюсть при виде опутанного проводами тела.
- Что вылупился?
Когда-то «оно» было женщиной или мужчиной, теперь – уродским порождением технократии. Смотрело с неприязнью, наверное, так, как смотрел бы человек на полудикого предка. У Вихра же существо вызывало смешенные чувства жалости и ненависти.
- Только тронь, - предупредила тварь.
- Да, кому ты нужна? – ухмыльнулся Вихр и заблокировал дверь.
***
Прошел, наверное, ни один час. Щука извелся в ожидании, нервно мерил шагами залу, тщетно вслушивался в тишину.
Наконец, панель отъехала в сторону, выпустила Вихра и тут же закрылась. Щука заглянуть не успел, хотел расспросить, но осекся. Миха потёр глаза и повалился в одно из кресел:
- Вась, может, на фиг всю эту электронику? Видал, какого монстра породили?
- Как это? К черту этого... эту... это, у нас же теперь ключ к возрождению! – задохнулся Щука и вдруг очень спокойно спросил. – А с существом что?
- Сдохло... от старости. Кибернетические тела сгорают быстрее физических, несмотря на все мифы и заблуждения. Карма такая, наверное. - Вихр горько улыбнулся. - В таком случае, друг мой Вася, у нас два выхода, как в том старом и несмешном анекдоте.
- Разве ты не понимаешь? - закричал Щука. - Мы же нашли то, что так долго искали, теперь хоть заживем по-человечески!
Вихр почувствовал, что почти смертельно устал. Измордованное тело ныло от боли, но душу саднило в десятки раз сильнее.
- У тебя, говоришь, чип в башке?
- Ну, так, - гордо выпрямился Щука.
- Тогда расслабься и получай удовольствие.
Пальцы неуверенно легли на панель, пробежались по клавишам. Вихр не единожды сбивался, пока ввел пароль: свое полное имя.
Когда-то одному из робототехников в голову пришла шальная мысль об эволюции: новом подвиде человека технического, сращенного с машиной, свободного от физиологических потребностей, болезней и смерти. Кажется, он и додумать-то ее не успел: так промелькнуло что-то. Но на беду, робототехник был в тот момент подключен к «Куратору», а машина в рабочем состоянии могла считывать не только оформленные мысли.
Идея была принята, домыслена, выложена в общий доступ, и внезапно принята всеми робототехниками и инженерами Земли. Ни один не проголосовал против, и система начала разработку плана.
Возможно ли было подавить заговор иначе, чем миллионами смертей, отказом от робототехнологии и низвержением цивилизации в Средневековье? Вихр первым бы отдал половину жизни, чтобы понять.
Он был один в кабинете, о существовании которого от силы знали только пяток человек, не ожидал подвоха, пил кофе, просматривал файлы и внезапно наткнулся на программу, медленно раскручивающую маховик «всеобщего счастья». Не у кого было просить совета, и не на кого переложить ответственность. Он мог медленно взирать на то, как изменяется мир или уничтожить заговор вместе с существами его породившими. Отключить чипы у всех, прекрасно зная, что несколько миллионов уже не смогут жить без постоянной связи с машиной. Впрочем, Вихр всегда знал, чего не следует допускать ни при каких обстоятельствах.
И вот теперь, возможно, он терял друга, превращал Щуку в живой придаток машины, столь необходимый для выживания цивилизации одной восьмой части суши. Убеждал себя в том, что всегда сможет контролировать, что, черт возьми, Василий сам этого хотел, и история никогда не повторяется, а на душе снова скреблись кошки.
- Слушай, а интересные ощущения, - Щука выглядел бодрым и довольным. Скосил взгляд - проглядел статистику, шевельнул бровью, и несколько роботов унеслись разгребать свалку, провел рукой над панелью, и зачихала труба небольшого асфальтового заводика в километре от поселка. - Я тут подумал, что дороги неплохо бы подлатать.
Вихр кивнул.
Как долго человек может жить на грани, сочетая природное и техническое начала? Он боялся ответа на этот вопрос и впервые в жизни хотел перестать думать.
- Ух, смотри! – Щука вывел на экран данные с камер.
По МКАДу осторожно, ощетинившись оружием, брели люди. В толпе выделялась грузная фигура Головы, слева шаркал хмурый Борха.
- Далеко забрались. Похоже, им на нас совсем не наплевать, раз такую поисковую экспедицию придумали.
- Это нас ищут, Вихр, нас! – Щука смахнул слезу. – Они же нас любят, беспокоятся! Да я ради них теперь все сделаю! Пошли, пошли скорее!
- А разве не хочешь остаться здесь?
- Вот еще, я и на расстоянии всех этих железных чурок поднапрячь сумею. Сейчас подгоню машину, и поедем, как белые люди.
Вихр кивнул.
Отключение прошло везде, кроме последнего резервного бункера. В нем выкуклилась первая нелюдь. Но разве Вихр мог бы сейчас рассказать, что все это время искал вовсе не возрождение цивилизации, а ненавидящую всех и вся тварь? Он ведь так не любил объяснять очевидное.
Роботехи мнили себя особой кастой, обычных людей презирали, а Щука, кажется, наоборот. Может, и выкарабкаемся, кто знает?
А еще он размышлял над тем, почему тварь допустила их в сердце бункера, и не находил ответа. Возможно потому, что поняла свою ущербность, но даже умертвить себя не смогла бы без посторонней помощи?
- Ну, ты идешь? – донеслось из коридора.
- И не надейся, что здесь останусь, - Вихр поднялся, притормозил у входа, вынул нож, и, не целясь, бросил.
Острое лезвие воткнулось в позолоченную рамочку аккурат под надписью: «ответственный наблюдатель Михаил Вихрин, первый отдел».