Моя маленькая девочка (Анатолий Смирнов) / Проза.ру

   1. Первый раз в гостях

   Ты ведь просила, чтобы я совершил над тобой акт надругательства с особым цинизмом и жестокостью? Согласен, приходи. Вообще-то, ты мне всегда нравилась. У тебя ладно скроенная фигурка и, самое главное, глупое прекрасное лицо. Люблю таких. Кстати, интересно: половой член для тебя – это грубое «ХУ», и я не обижаюсь, а вот вагина – писька, сюсюшка, киська, пещерка, а не «ПИ». В чём дело? Мой красивый орган, которым я справедливо горжусь и в который ты безумно влюблена, называешь непотребным словом. Ах да, он же тебе причиняет страдания. Извини, но иногда слово «ПИ» тоже к месту. Любовница моего приятеля - интеллигентная женщина, начальник отдела в проектном институте. Он рассказывал, что когда её разогреет, она теряет контроль и кричит дурным голосом: Суй ХУ в ПИ! Суй ХУ в ПИ! И так, пока не засунут. Это я в качестве вступления.
   Но я заскочил далеко вперёд, а в ту пору мы только переглядывались.

   И вот жду звонок в дверь, уже поздно, почти ночь, и решаю, по какой схеме действовать. Сх. № 1: сама зовёт, хочет, уговаривать не надо - это ясно. Сх.№ 2: хочет, но ломается, значит, уговаривать. Вариант имеет свои прелести, но сейчас, похоже, не подходит. Да и тороплюсь я, рано вставать. Сх.№ 3: с порога в койку. Опасно. Применяю сх.№ 1.

   Открываю, она балдеет слегка, но находит сразу кошачьим чутьём главную совокупительную комнату и садится на диван, сдвинув коленки. Я говорю (сх.№ 1): что расселась, быстро в санпропускник, времени у меня мало. Она смоталась в ванную, а я не дурак, разделся и не спеша за ней. Вдвоём надо стерилизоваться, а то оставь её потом одну, ХУ знает, чего не досчитаешься.

   В ванне тесно, но что делать. Предлагаю обработать друг другу гениталии, кто не знает, это органы размножения и сладострастия (дочка - врач у меня). Она с удовольствием соглашается. Мы, разумеется, возбудились, и я говорю: ну-ка, чему тебя учили в школе, покажи мастер-класс. Она опускается на корточки и показывает. Да не школа уже, а ВУЗ сродни медицинскому, неплохо. - Ладно, стоп, спиной ко мне и нагнись как следует, примериться надо. – Она выполняет беспрекословно. Я помылил слегка орган и сходу втолкнул по самые семенники (кто не знает, это вульгарное "яйца"), даже глубже. Она взвизгнула. Реакцию одобряю, адекватная. Ну ладно, обмыл, сказал – прополощи, домывайся. Сел на диван, налил по 150 коньяка «Гордость Армении», проглотил дозу, сижу, жду.

   Выходит. Я говорю: бухни для начала. - Она бухнула, ей стало хорошо. – Теперь повернись, покажи, что у тебя там, сзади. – Она не только повернулась, но ещё и нагнулась, достав пол ладошками. – Молодчина, понятливая. Ну ка раздвинь ягодицы, сколько можешь, чтобы я видел, куда загружать, не промахнуться.- Она хихикнула и раздвинула. – Подходишь под мою любимую коленно-локтевую. Терпеть не могу, когда сквозь полуприкрытые ресницы тайно изучают моё лицо. А оно самое страшное в мире, когда я абсолютно спокоен. Вот только калибры, чёрт побери, не совпадают. Ладно, коленками на край дивана, не сгибать! На грудь, руки вперёд, голову на руки, ждать. Сейчас приступим.

   Где этот крем? Как всегда, ни там, ни там нет. Она мне – ты скоро? Я ей – лежать, молчать! Разглядываю вход, а он уже начал сочиться. Попробую без крема и без рук, как собачки. Получилось! И вот мы две бешеные собаки скрестились, совершенно забыв, что мы люди. Она скулит, воет, а я рычу.

"Твой взгляд - словно бритвою по глазам,
Ласки рвут душу и тело на клочья.
Отдав всю себя моим грубым рукам,
ты выпьешь по капле меня этой ночью.
Мы в аду, мой ангел, мы в аду,
хоть мы называем его сладким раем.
Мы в бреду, мой ангел, мы в бреду,
И мы это оба прекрасно знаем.
Сгорая до тла в жаркой страсти своей,
Мы прокляты будем навеки, навеки.
Ты будешь глядеть из-под мокрых кудрей
На то, как дрожат мои ноздри и веки.
Мы в аду, мой ангел, мы в аду.
Хоть мы называем его сладким раем.
Мы в аду, мы в аду.
И мы это оба прекрасно знаем."

(*Гарик, извини, что списал. Но лучше тебя не скажешь.)

Слюна стекает на спину, капли пота на лбу, мокрые хлопки плоти. Я тискаю её тело, щиплю, рву на части, тяну за волосы, и вдруг она, обезумев, жёстко хватает меня за яйца. Дура! Конечно, начинаю непредсказуемо разряжаться. Вырываю скользкий член в белой пене из её киски-пещерки и как ещё её там... Раз-два, на третий она резко садится, жадно хватает ХУ и заканчивает во рту. А я благодарно перебираю влажные кудряшки на её детской похотливой головке. Уфф...

   2. Анал в первый раз.

   Я издам книжку, договорился уже, рейтинг зашкаливает. У меня будет куча денег. Правда, заплатить надо ещё больше. Но я на собственном вертолёте всё-таки прилечу к тебе в Киев (не сбили бы на границе) и, как Карлсон, с крыши влезу в твоё открытое окно. Нет, лучше через балконную дверь.Через окно с моей комплекцией трудновато.

   У вас жарко, ты спишь на правом боку обнажённой, я, кстати, люблю так же. Я тихо ложусь сзади, боясь, что ты вдруг проснёшься и сорвёшь мой многократно и в деталях продуманный сценарий. Твоя левая нога согнута в колене и лежит поверх правой. Так я и представлял, какое везение! Я неслышно, почти без нажима, буду прикасаться самыми кончиками пальцев к твоей щелке. Член я предварительно смажу любрикантом ( так это теперь называется?) и прислоню к твоей пухлой попочке, формы которой всегда сводили с ума. В груди слева застучит 120 в минуту. Ты во сне начнёшь ёрзать, я знаю, это твоя эрогенная зона, и какие бесстыжие грёзы бродят в твоей спящей похотливой головке. Я придвину его ближе, и вот он у цели. Мои пальцы (кстати, пианиста – не вру) берут септ-аккорд, осторожно ложась на то место, ты спишь и не понимаешь ещё, что уже не сон.

   Я чувствую, как твоя сладкая пуговка твердеет под пальцами, я едва заметно проталкиваю член вперёд, а ты во сне инстинктивно сдаёшь назад. И вот уже половина распухшей от вожделения головки в твоём анусе.

   Я не спешу, пальцы едва работают, я продвигаюсь внутрь по миллиметру, твои бёдра непроизвольно совершают вращательные движения, я прижимаю плотно ладонь, ворота вдруг разверзаются, и о, Боже! – головка сама всосана всем, что у тебя есть.Как там непривычно уютно! Я нежно глажу твою спину, талию, ниже не рискую. А ты спишь, теперь скорее делаешь вид. Твоя жилка на шее лихорадочно бьётся. Я знаю, тебе неловко, я осторожен, боюсь спугнуть неуклюжим словом, почти не двигаюсь, но ощущаю, как твоё тело медленными движениями наезжает на меня, и член постепенно тонет в невесомости.

   Я перестаю валять дурака, начинаю неистовствовать, ты же откровенно вдавливаешь ягодицы мне в лобок. Мотор завёлся на полные обороты. Я, дрожа от незнакомых ощущений, переворачиваю тебя на живот, ты не сопротивляешься, наоборот, помогаешь, и загоняю по полной программе, по самые - мама не горюй. Ты «проснулась», говоришь – не надо этого, это гадко, грязно, сейчас же прекрати. Слезай. - Грубо отталкиваешь меня руками. Я тебя не слушаю, не верю, не подчиняюсь. Мне никогда не было так хорошо, что-то совсем новое, неизведанное. Ты пытаешься не на шутку вырваться, а я озверел, во мне нечеловеческие, космические силы, меня не столкнуть, у меня вдруг стальное тело, я резко прижимаю твои бёдра и, забыв кто я и где, успеваю закончить в самую бездну, в пустоту. Вылилось неожиданно легко и полно.

   Я лежу на спине, раскинув руки, ещё потряхивает от пережитого. И вдруг ты говоришь, поглаживая меня по груди: а ты знаешь, было неплохо.

   Вот это сюрприз! Учту, дорогая.