4. ЦВЕТОК
Наши рабочие комнаты разделял выгороженный фанерными щитами-подрамниками узенький проход. Без него комнаты оставались бы смежными. Коридорчик же сделал их раздельными. Евгений Петрович с коллегами занимал маленькую комнату, Наш градостроительный отдел - большую. Комната, где работал Евгений Петрович, была тихой. Наша – буйной. Сотрудников у нас было 15 человек, соответственно столько же дней рождений, которые отмечались шумно, с выдумками, не дожидаясь конца рабочего дня. Шума хватало и при завершении плановых работ и, конечно, в праздничные дни. С особым размахом отмечались Новый год, 23 февраля и 8 марта. После официального начала и общего застолья все расходились по комнатам. Праздник принимал келейный характер. В каждой избушке свои погремушки. Наши погремушки гремели веселей и громче остальных . На их грохот к нам набивалось народу из других отделов и праздник снова принимал вселенский характер.
На работе задерживались не только при авралах или праздниках. 15 человек на 26 квадратных метра - не способствовало плодотворному труду. Если Евгений Петрович не спешил домой,чтобы лишний раз проверить свои вычисления, то для нас это была возможность поработать в нормальных человеческих условиях.
Однажды я и наш специалист по вопросам общественного обслуживания Белоногова остались после работы для написания совместной статьи в очередной институтский сборник. Было начало сентября. В раскрытое настежь окно веяло осенним теплом. Я и Белоногова молча трудились над своими кусками статьи. Если переговаривались, то почему- то шепотом.
Вдруг раздался скрип двери. Кто-то вышел из соседней комнаты. Протопал на лестничную площадку. Открыл и выключил находящийся там водопроводный кран. Протопал обратно. Скрипнул дверью. Через несколько секунд снова вышел из комнаты, снова протопал к крану, открыл и вновь завернул его. Протопал обратно, закрыв за собой дверь. Короткая пауза. Затем опять скрип двери, тяжёлые шаги, короткое журчание воды, снова шаги, снова скрип двери, снова короткая пауза. Дверь скрипнула вновь. Всё повторилось: шаги, кран, обратные шаги, скрип закрывшейся двери. Пауза. Затем всё снова заново. Потом ещё и ещё раз.
Мы с Белоноговой посмотрели друг на друга, синхронно пожали плечами, встали и любопытства ради пошли взглянуть, в чём дело, кто там топает? Из скрипнувшей двери соседней комнаты вышел Евгений Петрович. В руке он держал столовую ложку. Направился на лестничную площадку, и вернулся назад с полной ложкой воды. Он вошёл обратно в комнату. Мы за ним. Евгений Петрович подошёл к горшку с цветком, мясистые длинные листья которого были усеяны бородавками с проросшими из них розовато- алыми цветами. Евгений Петрович бережно просунул ложку куда-то в гущу между листьями, вылил из неё воду и повернулся, чтобы идти снова к крану.
- Евгений Петрович,- воскликнули мы с Белоноговой дружным дуэтом - что Вы такое делаете?
- Видите ли, – многозначительно начал Евгений Петрович- я остался в комнате один. Земфира Антоновна заболела, Нина Юрьевна ушла в отпуск. Уходя, она попросила меня поливвть его,- Евгений Петрович показал ложкой на цветок - а как его поливать? У него листва вон какая развесистая. Из банки не получается. Я попробовал, листья мешают, всё на пол проливается.
Мы посмотрели на пол. Под подоконником, действительно, блестела небольшая лужица.
- Я - продолжил Евгений Петрович – взял ложку, хотел воду из банки ложкой доставать. Ничего не вышло. Ложку вынимаешь, вода из неё выливается. Вот и приходится воду из крана в ложке носить. Ложка легко сквозь листву просовывается. Удобно. Только по многу раз ходить взад – вперёд приходится.
- А как же Нина Юрьевна его поливала? – Спросила Белоногова. - Тоже из ложечки?
- Нет.- Ответил Евгений Петрович.- У неё специально для этой цели припасены воронка и шланг .
- Где же они? Она их спрятала, что ли?
- Не знаю? Может быть, в свой стол положила?
Евгений Петрович и мы посмотрели на стол Нины Юрьевны.
-Стол, что, заперт на ключ? -Не унималась Белоногова.
-Не знаю.- Ответил Евгений Петрович. - Я по чужим столам не лазаю.
-Хорошо, я залезу. При свидетелях.
С этими словами Белоногова одним за другим стала выдвигать ящики стола. В нижнем ящике рядом с парой стоптанных дамских туфель и грязным стаканом лежала воронка, вставленная в красную резиновую трубку.
- Вот, Евгений Петрович, берите Вашу клизму! – Победным голосом произнесла Белоногова .
- Не знаю. - застенчиво сказал Евгений Петрович. – Без разрешения. Чужую вещь. Неудобно как-то. Может быть, лучше ложкой?
Мы вернулись на место.
Через некоторое время снова скрипнула дверь. Послышалось топанье. Затем зажурчала вода. Чувствовалось, что наливали в банку. Мы с Белоноговой облегчённо вздохнули.