XLV
2/III – 1968
ФЕРГАНА
Наталье Рыбаковой
Здравствуй, Наташа!
Поздравляю тебя с праздником весны, желаю хорошо закончить третий курс, желаю… Наталья!! Чепуха все это. Желаю тебе найти хорошего жениха, то есть такого, из которого получится хороший муж, а не рохля, вроде Валерки, и не беспутный побродяжка, вроде… Ну, ты знаешь, кого имею в виду.
Жизнь моя только со стороны кажется интересной, на деле же – тоска зеленая и одиночество.
Почему не съездил в Джамбул во время консервации? Не на что уповать. Сказка Перро не о нас, Саша не Золушка, Вадим Далматов не принц…
«Пусть влюбленными лучами
Месяц тянется к земле,
Не бродить уж нам ночами
В серебристой лунной мгле».
В детстве бредил Байроном, больше Лермонтова и Тютчева любил. (Тютчева, если честно, и вообще не знал, пока Вера Филатовна не подарила томик). Сейчас Байрон как-то ушел.
Вера Филатовна усиленно пропагандирует идею, что Вадим Далматов вовсе не сумасшедший, а так – заблудшая овца (баран, козел), стоит, дескать, всего лишь за ум взяться. С точки зрения разбивания о голову силикатных кирпичей – я действительно человек здравомыслящий, но вот что интересно. Чуть не с младенчества наблюдая людей (с отца и матери начал!) заметил, что они живут теми же интересами, что и другие животные, то есть: 1) поддержание жизни и 2) продолжение рода. А феномены культуры представляют для них интерес только в связи с упомянутыми фундаментальными интересами. Например: в теплой квартире продолжать род гораздо удобнее, чем в лесной норе или на дереве.
Но вопрос – кто же создал культуру, начиная с огня, колеса, египетских пирамид до спутника и атомной бомбы? Бредни о том, что науку, искусство, литературу творит народ, а Глинки с Архимедами всего лишь их аранжируют и оформляют в формулы E = mc2, сразу оставляем за скобками. Повинны в вышеупомянутых преступлениях против человечества только личности. (Ну, действительно: пролетарию хочется бабу, футбол и пива с таранькой, а к нему лезут с «Как закалялась сталью» или, того горше, со «Словом о полку Игореве»! Совсем, как у Ярослава Гашека: «не забывай, скотина, что ты человек!»)
Но тут проклевываются странности, разобраться в которых до конца, при существующей цензуре и уголовной идеологии, почти невозможно. Но вот крохи. Бетховен: неизлечимо больные родители, болен сам, глухота, безбрачие, дебил племянник. Микельанджелло и Леонардо да Винчи: безбрачие и бездетность. О Чайковском промолчу. Гоголь: безбрачие, тяжелая болезнь, странная смерть. Уверен – допусти родное КГБ раздобывать информацию, которую хочется, а не ту, которую эта контора разрешает, подобных фактов набралась бы тьма.
Отсюда простой, как репа, вывод: потребляют культуру все, создавать ее потенциально могут тоже практически все, но создают либо в чем-то ущербные личности, либо со сдвигом по фазе. Вот эта, своеобразная пена человечества, и пишет «Дон Кихота», строит «Храм Василия Блаженного», создает «Пятую», «Шестую», «Девятую» симфонии, являет миру «Над Вечным Покоем» и «Испанию». Левитан, кстати, три раза пытался покончить самоубийством, а Врубель сошел с ума.
Думается, что вид животного, под названием «человек», как раз и выработал в себе способность выделять интеллектуальную «пену» и эта способность сделала его самым могучим существом на планете, в массе своей, однако, таким же безмозглым, как кенгуру, какаду, или лесной кабан. Знаешь, как Гете, устами Мефистофеля, отзывается о человеке?
«Ему немножко лучше бы жилось,
Когда б ему владеть не довелось
Тем отблеском божественного света,
Что разумом зовет он. Свойство это
Он на одно лишь смог употребить –
Чтоб из скотов скотиной быть!»
Принадлежность к «пене» вовсе не предполагает обязательной гениальности. В огромной степени это действительно всего лишь пена: бездарные графоманы и меломаны, изобретатели вечного двигателя, искатели философского камня. Но ее золотая составляющая и создала цивилизацию, причем, в подавляющем случае единственной наградой была насмешка, глумление, а то и смерть от той, «здоровой» части человечества, у которой «любовь и голод правят миром», которой дай только «хлеба и зрелищ».
Я – пена, а так как физически не обижен и даже более того, то – сумасшедший. Ведь не может считаться нормальным человек, для которого треньканье на гитаре, стихи Бодлера и писание длиннейших писем превыше семьи, зарплаты, «Волги» и черноморского пляжа! И дела не меняет (только удручает!) тот факт, что ничего путного из Дона Треньбреньо уже не выйдет. Валерка Хорунжий много талантливей и музыкально и литературно, но он все эти материи имел в виду – он здоров, у него будет семья, дети, работа, некоторые блага, а я – обречен. Я – маньяк, так и буду блажить до конца жизни. А ваша сестра очень чутка к тому, кто и как будет кормить ее детей и покупать ей тряпки. И хорошо, пожалуй, что мы с Сашей расстались, вдруг бы она, повзрослев, заявила: хватит, милый, балалаек и дудок, иди-ка на завод или в шахту! Но нет, не было бы этого – у нас одна душа на двоих, ей тоже не знать счастья…
Рад, что тебе понравилось стихотворение в прозе. Название… А ты сама придумай! Вам с Майкой нравится все, что я пишу, но если это не так, то будешь наказана за лицемерие «Красным маком», а если действительно нравится, то… А что – то? А – «Мак» должен понравиться еще больше!
КРАСНЫЙ МАК
Я шел вечерней улицей, неживой синий свет неоновых фонарей озарял ее. Я прошел мимо большой плоской клумбы, засеянной мелкими желтыми цветами. Имя желтым цветам – легион, но высоко над желтым легионом качался цветок красного мака.
Обратно шел я ночной улицей и синий свет, еще более неживой и пронзительный под черным небом, озарял желтую клумбу, но цветок красного мака исчез – он был слишком красив и заметен и его сорвали.
Я ушел в ночь, желтая лужа клумбы осталась позади, а в глазах у меня горел предсмертным пламенем цветок красного мака.
До свидания, Наташа!
Твой друг – Вадим.