Знавал мой отец одного таежника, Иваном звали. Так вот он рассказывал про него.
Таежник этот с одним ножом на медведя ходил. Наденет на голову берестяной короб, чтоб силуэт стал выше. Мишка атакует короб и открывает свою грудь, тут-то его и ножом, прямо в сердце. А у Ивана хороший товарищ был, но он охотился только с ружьем. К чему рисковать, когда можно спокойно, без особого, так сказать риска, зверя взять. Все уговаривал, мол, что ты все по старинке ходишь, ведь хорошее ружье есть. Все-таки уговорил его. Зарядили патроны пулями и пошли мишку будить. Подняли. Товарищ решил пусть Ванька стреляет – почувствует как оно с ружьем-то. Зверюга выскакивает, а ружье чик, чик – дает осечки. Мишка на него, чуть было не подмял под себя. Тут товарищ, толком не прицелившись, боясь своего зацепить, палит из двух стволов. Медведь уже на него. Так получается, что остались безоружные перед мишкой. Таежник-то в рукопашной еще мог бы справиться, а товарищ привык надеяться только на стволы. Иван наудачу взвел курки и, если опять осечка придется прикладом бить отвлекать мишку на себя, но стволы на этот раз бабахнули. Попасть не попал, но на себя бурого отвлек. Ружье в сторону, а нож уже наготове. И короб не понадобился, мишка рассвирепевший кинулся и раскрылся… Все равно трофей ножом добыли. Домой оба ружья товарищ нес. Иван свое как откинул в сторону так больше, и прикасаться к нему не хотел, идет и ворчит: «Чтоб я еще раз ружье в руки взял…». И такое загнул, не только про изобретателей огнестрелов, но и китайцам досталось за порох.