Ахтунг! Нахтигаль!

Иван Николаевич Коломойский, завуч школы-интрната номер 25,
 тоскливо смотрел куда-то в угол тюремной камеры. Где он прокололся?
Где?
Но угол камеры угрюмо молчал. И тихо смотрел на него, как будто
не мог насмотреться после долгой разлуки ..
И это наводило страх на Ивана.
Не хотелось вспоминать прошлое.
Но оно как будто вылазило с этого угла.
- Чего смотришь? Или узнал? - Сказал Иван в угол.
Да. Когда-то Иван уже сидел.
Это было давно. Еще при Польше. Тогда хотелось с пистолета пострелять. Настоящего, с патронами.
И ему, мальчишке 17 лет, приятель предложил участоввать в деле.
Стоять на атасе, пока ребята будут расстреливать одного типа во Львове.
Ребята-приятели были из "ораганизации украинских националистов".
Веселые и шибошные, они долго спорили кто будет стрелять.
Выпало некому Степану, на зависть всей компании.
Тот дрожащими руками взял пистолет и стал учиться прицеливаться
наводя пистолет на приятелей.
- Дурак, ты же промахнешся - говорили ребята постарше.
Но тот не отдавал пистолет. И упорно
 целился во все что попало. Тренировался.
И он не промахнулся.
На тихой Львовской улице,выстрелы раздались как-то неестествено громко.
 Иван с ребятами стояли на соседней улице.
ждали возвращения Степана.
Услышав два выстрела, вдруг все пошло совсем не так  как они думали.
Радался истошный крик. Страшный и хриплый.
Крик умирающего человека, которому вдруг сделали очень  больно в
 цветущий летний день. Ни за что. Просто так.
И это было так страшно и неестественно что
ребята испугались и стали разбегаться  во все стороны, сбивая друг друга с ног.
На этом игра закончилась.
Уже вечером забрали Степана. А на следующий день
начали забирать всех остальных.
Вот тогда Иван и очутился в польской камере, с сырыми стенами и
 унитазом в правом углу.

 Приговор суда, прозвучал сурово -  расстрел всем членам нациналистической банды.
Кроме Ивана. Он был несовершенолетний. Поэтому  ему дали 10 лет.
Вы знаете что такое 10 лет, для 17-ти летнего мальчишки?
Это не пол жизни. Это не жизнь. Это вечность!
С парашей в правом углу комнаты.
И вопоминаниями про красивые ножки пани Анны, со второго подьезда.
А тогда впервые в своей жизни, Иван почувствовал отчаяние.
и простую мальчишескую обиду:
 - А я, так и не пострелял с настоящего пистолета!
И жизнь пошла день за днем.  Иван  тоскливо смтрел в угол камеры.
Там в камере, и исполнилось ему 18 лет.
Свобода пришла неожидано, через полтора года.
Польшу оккупировали немцы.
Вошли в город и открыли тюрму.
И Иван побежал домой, спотыкась от нетерпения по неровных улочках
родного Перемышля.
А из окна уже выглядывала пани Анна. С приветливой улыбкой
- Добрый день, Иванцю!
И тогда Иван понял - не миллиарды долларов, не яхты и не теплоходы  ....
а горячая ванна, после вонючей каиеры - вот что такое рай.
Две недели Иван лежал на диване, читал журналы и книги, а потом
пошел искать работу.
Выйдя на улицу, он понял что стал героем.
А как же, член подпольный организации, участник терракта,
и даже зек.
Все это - как ордена для мальчишки.
А заодно, и на работу пригласили его. Как проверенного кадра.
На государственную службу.
Немцы собирали военнизированную организацию, для поддержания порядка
среди местного украинского населения.
Называлось это - батальон "СС Нахтигаль".
Для чего предназначался этот батальон, Иван так и не понял.
Но зарплату платили исправно.
 Целыми днями они сидели в классе, учили устав и немецкий язык.
После обеда разбирали винтовку и пулемет.
Два раза в неделю выводили на стрельбище.
А по субботам-воскрсеньям отпускали домой.
Помыться и отдохнуть.

Иван Николаевич вздохнул. Дальше вспоминать не хотелось.
Потому-что дальше, началась служба.
А еще, приятель у него появился в Нахтигале.
Правда,  придурок был и фантазер.
То он уверял Ивана что Марсиане прилетели на Землю. Что Гитлер
с ними ведет переговоры.. То что их скоро направят служить в Англию.
- Шо дыхне, то сбрехне - говорили про него ребята.
В июле 41 года, занятия кончились, посадили в вагоны и отправили во Львов.
Так и началась служба.
 Какое же это наслаждение - оставить проклятые парты, недоваренные макароны на обед,
и визгливого оберштумбарфюрера, с его оппел-плацем .... направо, налево, кругом.
Во Львове их ждало летнее солнце, море симпатичных девочнок на улице.
 Несложная работа - выкидать жидов с квартир.
Работа была своеобразная.
Подходили к двери и орали страшными голосами изображая из себя настоящих немцев:
-Ахтунг! Нахтигаль!
Из -за двери раздавались визги, крики, беготня.
Иногда двери изнутри открывал сами. Иногда - нет.
Тогда они выбивали дверь.
-Ахтунг! Нахтигаль!
И удар в дверь сапогом, начищенным до синевы. С подковкой на каблуку.
-Ахтунг! Нахтигаль!
И дрожащая еврейская семейка выбегает на улицу, с сумками и чемодами.
Визжа и пища.
-Ахтунг! Нахтигаль!
И тому кто запоздал с выходом - пинок под зад.
Иногда просто били. Для смеха.
Иногда заставляли вылизывать лестничный проем в доме.
Иногда отнимали чемодан.
-Ахтунг! Нахтигаль! -  Это звучало гордо. И громко.
Онажды, из квартиры выскочила еврейская девчонка, лет 15 -ти.
С родинкой прямо между голубых глаз.
Она почему-то не боялась нахтигальцев.
А смотрела на них с  насмешливым блеском в глазах.
По крайней мере так показалось Ивану.
И тогда он подскочил к ней сзади и резким движением руки стащил с нее трусики.
Прямо перед толпой прохожих.
Громкий хохот раздался на улице.
Приятели - эсесовцы смеялись до слез и похлопывали его по плечу.
А девочка с родинкой между глаз сидела на мостовой. и со слезами
смотрела на него.
Как будто ждала пояснений.
Мы нахтигаль! - пояснил  ей Иван, - надо было сразу выходить на улицу.
Сзади подскочил Штефан .
Пинок сапогом в голую задницу отбросил ее на несколько метров вперед:
- Вперед я  сказал!
И она поползла вперед, оставив свои трусики на асвальте.
Под хохот и веселье:
- Пани  мецьки забула!

Но не долго продолжалась райская жизнь. Через два месяца немцы расформировали батальон Нахтигаль.
И  Иван снова оказался безработный.
-  Украинский СС оказался им не нужный! -
жаловались между собой нахтигаливцы.
Немцы пожалели и оставили им эсесовскую форму на память.
Которая позволяла беспатно ездить в трамвае.
И девочек кадрить возле Оперного театра, где нахтигаливцы щепелявили на немецком, изображая из себя арийцев.
Все кончилось.
- Надо в разведку просится! - сказал Штефан. -
Там платят хорошо. И могут в Англию направить. Шпионом работать.
Или в Америку.
- Но как туда попасть, он не знал ...
Каждый день ребята разьезжались по домом.
Однажды исчез и Штефан. И тогда Иван понял - пора возвращаться в родной Перемышль.
- "Ахтунг, Нахтигаль!" закончился навсегда.
Нужно искать работу.
На заводе. Или в цеху.
Все надо начинать заново.

Но жизнь снова повернулась к нему хорошей стороной.
Оказалось, что в Перемышле  его ждали.
Молодая соседка пани Анна радостно выбежала к нему навстречу:
- Иванцю, ты вернулся?
Подбежала  к нему и остановилась как вкопанная. Как будто чего-то ждала.
И тогда Иван впервые обнял соседку Ганцю. Старшее его на 2 года, такую красивую. И жаркую.
Такую неприступную раньше. И такую желанную.
Столько раз он мечтал про нее. Лежа в Нахтигалиевской казарме, на нарах.
Как он -  с нею. В постели. Что она любит его.
Говорит что он самый желанный. Самый любимый.
И вот  теперь, Ганночка прижимается к нему, прямо на улице, возле подьезда дома.
Как во сне. ....
Что еще ему нужно для счастья?
Да плевать на Нахтигаль!
Никогда его больше не будет. Старя жизнь кончилась.
И будет другая жизнь.
Может даже получше старой.
Через неделю он устроился слесарем на керамическую фабрику.
И начал каждый день встречаться с пани Анной.

Каждый вечер, возвращаясь с нею из кинатеатра,
он тискал ее у подезда,  касался рукой ее груди, постепенно опуская их все ниже и ниже,  к ее ногам,
Опускал. Пока не чувствовал кружеву ее трусиков в своей ладони.
И то что под нею.
А она ...  только крепче прижималась к нему.
Это сводило с ума Ивана.
Она обдавая его жаром своего тела,  лишила его сна и покоя.
- Я женюсь на ней, мамцю  -  сказал он однажды матери.
Но  на лице матери он не увидел ответной радости.
Даже наоброт.
- Что случилось, мамцю?
-  Она есть ****ь - отвтила мама.
И мама начала бороться за Ивана. Как могла.
Однажды  привела домой к ним - старых друзей приятелей, для которых он
был еще героем. Борцом за свободу Украины.
Хотела отбить его от Ганци.
И отбила.
Ребята принесли с собой чувство свободы, и чего-то светлого.
Они рассказали что по всей Украине строится армия.
С  тысячами командиров.
И даже со своей разведкой.
Вот тут, Иван попался ... слово "разведка"  - всегда будила воображение Ивана.
И Иван  задумался  - или он всю жизнь слесарь на фабрике, и с кружевами трусиков пани Ганны в руках, или
его ждет новая жизнь, такая яркая что даже "Ахтунг! Нахтигаль!" померкнет перед ней.
Чтобы Вы выбрали в 20 лет?
Вот и Иван выбрал.
Свободу.
Свобода началась с сюрприза.
Последний свой вечер, с пани Анной, - Иван решил сделать необычным.
Решил пошутить на Ганночкой, которая так и не далась ему.   
Одел свою эсесовскую. форму оставшуюся еще с
Нахтигаля. и пошел к Ганночке.
Несколько минут она ошарашено смотрела на него. В эсесовской форме.
С высокой кокардой на которой красовались череп и кости.
- Ганнуся, я офиер Германской армии. И выпролняю специальное секретное задание.
Теперь только ты про это знаешь, и я.
Скоро мы с тобой поедем в Германию.
И тогда что-то случилось с Ганусей.. Этот прощальный вечер надолго
остался в его памяти.
Сначала Ганнуся не могла два слова сказать.
Потом вдруг ее проравало и она, и она говорила без умолку. Шутила и смялась.
 Достала  почему-то из шкафа водку, поставила ее на стол ,
 после третьего  стакана, Ганночка перестала щебетать,
опустилась на кровать и сказала ему наконец то что он так давно ждал:
-Иванцю, коханый мий. та йди же до мене.
- А ведь она точно ****ь - вдруг проскользнула мысль у Ивана.
Он снял эсесовский мундир. И лег рядом  нею.

Окошко камеры приоткрылось:
- Коломойский, на допрос!
И раздался звук окрываемого засова.
Молодой слелователь, вызывал его уже 5-й раз и предлагал написать явку с повинной.
Это была старая милицейская уловка. Не предьявлять факты обвиняемому, с надеждой что
тот сам расколется и даст следствию больше фактов чем есть у следователя.
Шуплый, молодой следователь, упорно делал вид что
 фактов у него достаточно.
Заглянув в папку, с хитрым лицом спросил:
- Что Вы делали в январе - марте 1943 года ?
- Нету там у тебя ни хера, в папке - подумал Иван Николаевич. А в голос сказал:
- В моем деле все написано.  Служил в партизанском отряде "Советский путь". Немцев бил. За что получил медаль "За отвагу".
Говорил как можно увереннее.
Потому-что знал.
Не мог знать следователь, где он был в 43-м. А особенно в 42-м году.

Уйдя от Ганночки, по совету матери, он действительно попал к партизанам.
Но не в "Советский путь" как он утверждал.
А бандеровскую сотню "Лоскуты". Куда привели его друзья-приятели.
 Бандеровцы приняли его очень тепло, даже свою форму выдали,
которая была далеко не у каждого.
И началась новая служба Ивана.
Заданием сотни было охранять 12  сел - от советских партизанов.
И немцев.
Ребята в сотне, были из местных сел, поэтому эти села кормили бандеровцев.
Что вызывало жгучую ненависть и зависть у полуголодных немцев и
советских партизан.
С растояния нескольких килметорв они часто стреляли в сторону этих сел,
но это голод не унимало.
Тогда те, или другие, переодевались в гражданскю форму и шли грабить села.
В селах можно было достать все - сало, хлеб, самогон.
- Мы  бандеровцы! - говррили они селянам. - жрать давайте сволочи.
- Хрен Вы а не бандеровцы! - отвечали им.
И жрать не давали. А посылали какого-то пацана за бандеровской сотней.
Пока сотня приходила на помощь, немцы или русские успевали
ограбить пару хат и смыться.
Но однажды - не успели.
Это были 8 немцев, которые переоделись в гражданское и
приехали на подводе грабить село.
Погрузив на подводу все что успели найти, кинулись удирать.
На прямо за селом напоролись на бандеровскую сотню.
Немцы даже не успели выстрелить, как бандеровцы
 начали расстреливать их прямо на подводе.
Один из немцев спрыгнул и начал отчаянно удирать, кинувшись к устью реки. Худой и голодный, он бежал бысрто как стрела.
Иван и двое товарищей, догнали его только через несколько километров.
И пустили пулю в спину.
Немец упал как подстрелянная птица на лету.
Иван подбежал к немцу.
Он лежал на спине и слезы котились по его худым щекам.
Желание жить было в этих глазах.
И больше ничего не было.
Он посмотрел в глаза Степану и слезы еще больше покатились из его глаз.
Ивану стало жалко этого немца.
Но товарищи оказались более хладнокровными.
Выстрелили пару раз ему в грудь, и бандеровская сотня начала возвращаться в лес.
Через неделю, в местный городок прибыло немецкое подкрепление.
Батальон СС.
Для начала немцы отомстили этому селу.
В 8 часов утра в центре села остановился бронетранспортер.
Постоял 20 минут, пока возле него начали собираться
любопытные. Мальчишки, бабы и мужики.
Трогали бронетранпортер, его гусеницы, разглядывали кресты нарисовнаные
яркой белой краской.
Кто-то принес бутыль самогона, кто-то курицу, кто-то каравай.
Стучали в башню транспортера - Трымайте хлопци! Только село не трогайте.
В бронестранспортере молчали. А потом влруг раздалась длинная пулементная очередь.
Сначала были растреляны все любопытные.
Потом те кто выглядывал в окна и бегал между домов.
Потом бронетранспортер начал ехать вдоль улицы и зажигательными пулями поджигать каждую хату.
К обеду, от села не осталось ничего.
Но на этом не кончилось.
И немцы стали прочесывать местные леса.
Советский партизанский отряд, их не особо  интересовал. А вот
бандеровцев убивали без жалости.
Уже выпал первый снег, а удирающие бандеровцы бвли вынуждены каждый день менять дислкацию.
Костры боялись раводить, так как на лесом летал самолет.
Однажды расположились на ночлег возле реки, под самым боком у немцев, с надеждой что
те их не заметят.
Иван, накрывашись двумя шинелями дрожал от холода, и думал как
хорошо быть шпионом.
Можно увидить мир.
И всегда быть в тепле.
А над его головой - были миллиарды звезд.
Целый мир пролетал где-то там,  где не было Ивана.
И кто в этом виноват?
Этот чудесный мир?
Или он, дрожащий под двумя бандеровскими шинелями?
В эту ночь, Иван смылся из сотни и переправился к немцам.
На корявом немецком, он обьяснил что он служил уже в СС, и что он
был немецким разведчиком у бандеровцев.
И показал где спят бандеровцы.

Но откуда ты можешь про это знать, плюгавенький следователь?
Чисто побритый, умытый, воспитанный и культурный.
Ты  родился в тепле, в мирное время.
Тебя оберегали, любили, учили.
А я выживал. И мечты - все что было в моей жизни.

Так Иван очутился в городе Стрый. В камере местного отделения гестапо. Где
долговязый немецкий следователь целый час бил его по щекам.
 Потом копал ногами.   Все выяснял у Ивана, чем он занимался у банедровцев.
- Признавайся ублюдок. А то живым не выйдешь отсюда.
- Хотел выследить этоих гадов, что-бы принести пользу рейху. - шепелявя разбитыми губами повторял Иван.
Наконец это всем надоедо. И ему и следователю:
- ну ладно, если я даже тебе поверю, то чего же ты хочешь от нас?
- Стать разведчиком - ответил Иван.

И надежда сново затеплилась в сердце. Потому-что немцы поверили ему.
Эй Вы! Жители старого Лондона! И обитатели Манхеттена! Скоро
Ваня приедет к Вам.
Иван ликовал.
немцы перестали бить Ваню, сделали пару фото.
В анфас и в профиль. И дали черную форму. С повязкой на руке.
Наверное специальная форма для учеников раведшколы.
Но что это????
Вместо разведшколы, его направили в какое-то захолустье -
ванючий концлагерь, под городом Стрый.
Служить в вспомогательной роте при батальоне СС.
Для охраны концлагеря.
И потекла новая жизнь, тоскливая как струя после кружки пива.
Каждый день, родственники тех кто сидел в концлагере, приносили
жратву. И просили передать своим родным.
Новый приятели делали суровое лицо, и говорили:
 -  Давай мать. передадим. А теперь сматывайся пока начальство тебя не заметило.
Не положено.
Жратву делили между всеми ребятами кто был в карауле в этот день.
Лагерь был небольшой.
В нем сидели евреи.
Каждый день их выводили на работу. Колонами, по 5 человек в шеренге.
Голова должна быть опущена. Руки вытянуты вдоль тела.
Идти ровно.
Если поднял голову - пинали ногами.
- Вот тебе и передачи. Кушай витамины.
Когда  не стояли в карауле, то сопровождали колону на работу.
Иногда были растрельлные акции.
В первую акцию по расстелу, его включили в середине марта.
В 10 часов дня, немцы выстроили несколько кругов оцепления,
 Иван стоял во втором кругу.
Ели кто прорвется, то убивать будут они. Кто стоит во втором круге
Привели 40 человек, мужиков. Их торопили, говорили что есть
срочная работа для них.
Когда те увидели яму, то все поняли.
Несколько человек начали вытирать слезы. остальные молчали.
Здоровые мужики. С руками. С ногами. С головй и мозгами.
Которые могли строить дороги. Дома.
Иметь семьи. Кормить их.
Теперь стояли и плакали.
- Быстре ...быстрее!  - подгонял начальник концлагеря.
Каждого их мужиков подводили к краю ямы и пускали пулю в голову.
И мужик с руками и мозгами, превращался в кусок мяса.
Просто и страшно.
Без пользы и смысла.
И тогда Иван понял: - Этот режим не выживет.
Но сомнения еще оставались.
После акции, Иван стал снова просить начальство - направить его в разведшколу.
Даже писал письма
И однажды ему ответили.

Нет. Это было не сама разведшкола. но где-то рядом. Сказали что
есть задание.
Если выполнит, то его возьмут в разведшколу.
Проверка такая.
Как в детской игре. Если докажешь что не дурак - то получишь приз.
Задание было простым. Его направят в лес, в район возле поселка
Калыныч, где он должен влиться в бандеровскую сотню "Колун".
Узнать про ее базы, связи, поддерживающие ее села.
 И вренуться к немцам.
Если докажешь что не дебил, то вернешься живым,
а значит получишь железный крест, и тебе открыт путь в разведшколу.
Извини друг. но дебилов туда не берут.
А проверить это, сам знаешь, других способов нету на войне.

Ночью, его отвезли к лесу. И отпустили на все 4 стороны.
Дальше сам выкручивайся Ваня. План - знаешь.
А дальше началось черт знает что.
Может Иван действительно был дебилом?  Он просто заблудился в лесу.
Ходил два дня, уже просто мечтал выйти хоть к какому-то селу. А потом
вдруг напоролся на партизан.
Но это была не бандеровская сотня. А партизанский отряд "Советский путь".

Следователь уже начинал нервничать.
-  Иван Николаевич, Вы понимаете что чистосердечное признание облегчит
Вашу участь?
- А в чем меня обвиняют?
Игра в кошки-мышки продолжалась.
Не дам я тебе компромата на самого себя. Не дам! - Иван смотрел на
щуплого следователя с насмешкой.
- Дурак. Меня даже немец не расколол. А у него, улик побольше было.
Следователь поправил очки на своем носе.
- Как Вы появились в партизанском отряде "Советский путь?"
- Хотел воевать против немцев. Вот и ушел из дома, и пошел в лес.

Много лет назад, он то же самое говорил и партизанскому оперу.
Грузный мужик, в ванючем бушлате, устало смотрел на Ивана.
- Проверять не буду. Пойдешь на дело.
Там поглядим.
Каждую среду, над партизанами пролетал советский самолет. Кидал им
оружие, продовольствие, взрывчатку. И еще - свежие газеты.
С последними новостями с фронтов.
Так Иван узнал чо немцы отступают.
Понял что его мечтам про разведшколу - хана.
Вместе с Лондоном с его высокими башнями. И Манхетенскими небоскребами.
Понял что
никогда он не увидит мир. И не выучит английский язык.
Но долго тосковать по этому поводу Ване не пришлось.
Потому-что впереди было то чего он не ожидал увидить никогда.
Ужас пришел в виде щуплого человека, в сером пальто.
Это был связной от бандеровской сотни "Лоскуты" в которой
когда-то быв Иван.
Сволочи немцы, оказалось, упустили тогда эту сотню. И вот теперь
эта сотня хотела обьединиться с партизанским отрядом.
Что-бы взорвать какой-то эшелон.
И ужас поселился в сердце Ивана.
Таках как Иван - вешали на березах.
Связывали руки за спиной. Потом били прикладами по морде. Выбивали зубы.
Иногда глаза. Вешали табличку - "Предатель".
И вешали.
Иван знал это. И когда увидел шупленького человека в сером пальто, то
спрятался за березу.
Сидел там весь день , пока тот не ушел.
А потом долго доказывал командиру , что этих сволочей бандеровских нужно убивать.
И он, Иван, хочет возглавить специальный отряд. Чтобы
ни одна бандеровская сволочь не ускользнула.

Но откуда ты можешь знать это, товарищ следователь?
Там в деле, только одно написано - "Медаль за отвагу" ему,  Ивану, за успехи в борьбе с
 националистическим  движением.
Потому-что никто не знал так хорошо, все бандеровские повадки и схроны, как
он, Иван Николаевич Коломойский.
И он уничтожил эту сотню! Всех до одного!
Убивая без жалости и сострадания.
Потому-что знал что только это - сможет спасти ему жизнь.И ничто другое.

Но как давно это было! Кто может найти концы всех нитей его судьбы?
И Иван насмешливо смотрел в глаза следователю.
- Ну что? Что есть у тебя на меня?
Потом после войны, он закончил педадогическое  училище.
Работал 25 лет в школе.
Стал завучем.
Он, уважаемый человек в городе Серновцы. Его все знают. Все любят.
- Я детей твоих воспитываю, а ты мне здесь
нервы портишь! - не выдержал Иван Николаевич. -
Ну что у тебя на меня есть? Выкладывай или отпусткай!
И тогда следователь тоже не выдержал.
На следующий день, привел кого-то и посадил в соседнюю комнату.
- Так что, Иван Николаевич, сам будешь колоться, или
по полной програме хочешь получить наказание?
- Ничего я не буду. -  сказал Иван смотря  в открытую дверь другой комнаты.
Тревога закралась в его сердце.
Кто там может сидеть?
Ганночка? Но она умерла давным давно.
Матери уже тоже нету.
Кто еще?
Столько полицаев было вокруг - его никто не мог запомнить. Или опознать.
Это просто невозможно.
Из комнаты вышла какая-то незнакомая женщина.
  С ролинкой на лбу.
Что-то неожиданно вдруг промелькнуло в памяти у Ивана.. Но что именно, он
не мог вспомнить ... что-то страшное и полузабытое. ..
Женщина внимально смотрела  в глаза Ивана. С каким-то люпытством.
И даже насмешкой.
Иван почуствовал как вжимается куда-то вниз, в кресло:
Не может быть!
 - "Ахтунг! Нахтигаль!" -  сказала женщина.
Этого не может быть!!!!!  - выдавил из себя Иван Николаевич. Та жидовка с которй он когда-то сдер трусики.
Не может быть ....
Она не могла выжить в этой мясорубке.
Как будто чувтсвуя его вопрос, она вдруг сказала:
- А я выжила.
И вот нашла тебя.
- Прощай.
И она встала и вышла.
- Все -  понял Иван Николаевич. - Конец.
Следователь открыл дело и начал писать:
 - Давайте начнем с самого начала.
Расскажите. Что такое - Ахтунг Нахтигаль


P.S.
Уважаемый читатель.
Я также приглашаю прочитать мой рассказ: "Противостояние".
Он находится здесь:
http://proza.ru/2012/12/04/1770