Осенняя индустрия

Поздний вечер. Город устало обжигает огнями. Среди толпы, маневрирующей в потоках подземного перехода, бреду я. Моё движение сумрачно и тоскливо, ведь дождь залетает даже в подземелье и ползёт ручьём в решётки водоотводов. Это в лесу кто-то красит листья маслом, и они колышутся, чтобы от вдохов ветра, гимнастически вертя колесо, спуститься на землю. Засохшая листва в лесу тихо трещит, словно рвётся ткань, и липкие красноватые кленовые листья, будто ножницами вырезанные, липнут к ботинкам. Неаппетитное чавканье в грязи просёлочных луж и шлёпанье по льющимся к люкам городским дождевым останкам навевают и разнополярные раздумья. Сижу на корточках, мелковатым почерком накидываю впечатления. Осень надела кожаные куртки и чёрной марлей колготок сковала дыхание кожи. Метла скрипит прутьями веток, и этот механический взмах по шершавому камню - система отсчёта времени, между взмахами метлы - пара секунд, но за это время успеваю различить мокротный кашель и заметить распарывающее движение металлической молнии. Потом снова тишина, лишь до тех пор, пока наточенные шпильки полусапожек не начинают аритмично с сердцебиением цокать где-то совсем близко, боясь застрять в щелях вентиляции. Город устал, человекопоток становится меньше, а выйдя из тусклого перехода, понимаешь - задира дождь умерил свой пыл, и водосточные трубы слегка покапывают, но уже по привычке редко и звонко. Сажусь в пригородный автобус, и он плетётся, словно выдохшийся динозавр, изредка пшикая дверями и поглощая своим нутром людей, стряхивающих зонты. Темнота превращает окна в зеркала, и крупные капли, как слёзы, от грусти и тоски спешат по стеклу вниз, а я, снова проехав свою остановку, шуршу без зонта по мрачному лесу, с опаской и недоверием к осенней индустрии.