И вот я на покерном турнире. Вокруг только незнакомые лица, но я понимаю, что знаю здесь большинство — мы все играем на одном сайте и часто ночами параллельно с игрой общаемся, изредка делясь впечатлениями своей жизни. Замечаю входящую Йонан, впрочем, эту высоченную красотку замечают все мужчины. Сейчас моё самолюбие потешится, так как она знает меня лично и на глазах у всех с радостным возгласом «Марчелло!» обнимет всеми своими 185 см. Играет она отменно, хотя и немного надменно. Что не вызывало симпатий ни у кого на сайте кроме меня. В каком-то споре я вступился за неё, в финале же она ярче всех болела за меня. В общем — кукушка хвалила петуха, за то, что он хвалил кукушку. Но, как-то встретившись в кафе, мы узнали друг друга лучше и симпатии стали действительно искренними. Забавно было увидеть уже вживую наши приветственные «еееееее!» — этим возгласом раньше мы отмечали важные победы друг друга в чате.
— А вы и есть Марчелло? Очень приятно, я Лев Львович, вы меня знаете как Ларсон.
Тщедушного вида старичок, чем-то напоминающий Вуди Аллена хитро улыбается и протягивает руку. Жму озадаченно и, запинаясь, произношу:
— Я... думал... вы намного-намного младше, Лев Львович.
— А я думал, что вы мой ровесник, честно говоря.
Этот старикан попортил нервы многим не столько своей игрой, сколько едкими замечаниями и склонностью к истерикам в чатах турниров. Я постоянно успокаивал его и ласково журил, когда он начинал кидаться с оскорблениями на других игроков. Мне казалось, что ему не больше восемнадцати лет. Стиль игры его был откровенно «лузовый» — то есть он лез почти в каждую маломальскую возможность сорвать банк и рисковал при каждом удобном и не очень случае.
— Я, между прочим, видел вас раньше — вы ведь учились в МГУ у Завлатной? Я там преподаю математику. И вы ещё больше удивитесь, когда увидите Бена. Это тот юноша, которого зовут Иван.
Вечер откровений. Игрок, который выбивал меня почти из каждого второго финала, оказался пятнадцатилетним подростком. Вот уж кого я подозревал профессором математики. Агрессивно-тайтовый игрок — аккуратный, консервативный, осторожный, но играющий очень жёстко при хорошей карте.
Живой турнир выиграла Йонан, и это неудивительно. Каждый раз, когда она повышала ставку, томно произнося своим глубоким голосом: «raise», большинство мужчин, увлечённые её не менее глубоким декольте, загипноти-зированными кроликами отвечали: «пас». Стоило поднять ставку мне, как тут же половина стола, мужчины, ревностно кидались проверять мои карты. В финале напротив Йонан остался подозрительно-метросексуальный Эльдар, но и он не продержался и 10 минут. Выигрыш, как и договорились все заранее мы поехали пропивать втроём: Йонан, Бен и я.
— Нам всё равно кажется, что ты излишне рискнула, моя дорогая, в самом конце, когда поставила всё, зная, что у Эльдара наверняка есть туз.
— Смелость города берёт!
Заказав бутылку виски себе, мы попросили молочный коктейль Бену, на что наш юный друг обиделся, но через пять минут, рассказывая о каком-то международном турнире, выпил и заказывал себе уже второй, а затем и третий. Наш молочный чемпион.
— Еееееее! — кричим мы хором с Йонан, заметив, как несут наш виски, испугав немного официанта.
Вечер встретил ночь, за Беном в ресторан приехал его отец и, поздравив всех с победой, увёз нашего молодого покерного гения. И хотя бутылка подходила к концу, мы, рассказав друг другу о своих надеждах и неудачах, почувствовали, что протрезвели. Йонан, грустно кивнув своим мыслям, посмотрела мне прямо в глаза:
— Ты знаешь, Марчелл, иногда хочется поставить всё, и пусть я, возможно, проиграю, но проиграю, пытаясь выиграть что-то важное в этой жизни.
Год назад у меня был выбор принять что-то, имея на руках хорошие шансы, как тот Эльдар. В отличие от икающего, наверное, Эльдара я тогда выиграла, только выигрыш мне такой не нужен, я всё-таки развожусь сейчас.
Я агрессивная — не нравлюсь мужчинам, я тайтовая — сижу одна, стоит мне «лузовать» и я по уши ввязываюсь в истории, из которых потом с облегчением выпутываюсь... Может я как-то не так играю?
— Похоже, нам сдали карты, и забыли рассказать правила, малыш Йонан...
Помолчав о чём-то своём ещё минут двадцать, мы просим счёт. Официант, с невозмутимым лицом открыв папку с нашими чаевыми, неожиданно вытаскивает нас из своих невесёло-нетрезвых мыслей тихонько, но нараспев произносящий наше:
— Еееееее!
08/04/2008