- Привет!
- Привет! Это ж надо, столько лет не виделись, а тут на тебе!
- Да, лет пять уже прошло.
- Почти шесть, ты ведь осенью уехала.
- Ну, ты как?
- Да вроде все хорошо. А у тебя?
- Нормально.
- Выгладишь потрясно. Как дочка?
- Растет. Уже в четвертый класс перешла. Отличница!
- Не болеет?
- Да как все дети. А так все в норме. Женился?
- Все как-то времени нет, сама понимаешь, работа. А ты?
- Да тоже не тороплюсь.
- Как родители?
- Все отлично, отец защитил кандидатскую, мать вышла на пенсию, но все так же работает. А как твои?
- Да тоже вроде ничего, только мама болеет.
- Ну ладно, передавай всем привет. Пока!
- Пока! Дочку поцелуй!
Трамвай, засосав в свою, расписанную рекламой утробу, пассажиров, уехал, оставив на холодных рельсах смятые осколки первого листопада.
***
Той осенью все пошло кувырком. Первый раз, за пять лет работы, удалось «выбить» отпуск. Хотя не сильно то и хотелось, но все же поддался уговорам жены.
- Ну, ты же сам говорил, что скучаешь по тайге. Собирай друзей, и езжайте на рыбалку, мы с Юленькой ждать тебя будем. От работы не только кони, но и журналисты ноги протягивают. Езжай!
- Но я ведь без вас не смогу, я ведь от тоски быстрее, чем от работы загнусь!
- Не преувеличивай. Да к тому же и мы друг от друга немного отдохнем.
- Да ты мне и не надоела еще.
- Ты мне тоже, что весьма удивительно. Шучу! Просто говорят, что ради профилактики в отношениях, иногда надо расставаться.
- Ну, если только ради профилактики… Ладно, уговорила. В конце концов, две недели не срок, помнишь, я тебя три месяца ждал.
- Помню…
Почему мне так не хотелось тогда уезжать? Я действительно скучал по тайге, по старому, вросшему по клеенчатые окна в землю зимовью, по разговорчивой речушке, усыпанной серыми валунами, по ухе из нежнейшей форели. Много раз во снах, я видел, что сидим мы с моим другом Димкой у жаркого костра, и молча смотрим, как яркие метеорчики искр устремляются в темноту неба, будто желая долететь до загадочных звезд, и занять свое место среди россыпи созвездий. Сны повторялись, с каждым годом становясь все ярче, но сейчас, ехать, почему-то не хотелось. Чувство какой-то непонятной, внутренней тревоги не давало покоя, давило на сердце. Даже, когда уже был собран рюкзак, я все думал, вот-вот Она скажет: «Не уезжай!», и я с необъяснимым, даже самому себе, облегчением, распакую рюкзак и останусь дома. И кажется впервые за много лет, мне не будет жаль неиспользованного отпуска, и я с радостью буду ездить на работу, потому что, целых сорок минут, мы будем ехать вместе.
- Ну, чего ты капаешся? Димка уже заждался. Вы там у меня смотрите, поосторожнее. Все взял? Давай присядем на дорожку.
Дочурка, тут же улучив момент, взгромоздилась мне на колени, и всем своим тщедушным тельцем прильнула, к уже успевшей выветрится от горьких походных дымов, энцефалитке.
- Папа, ты скоро приедешь, ведь, правда?
- Скоро доченька, скоро.
- А подарок от лисички привезешь?
- Конечно, привезу, обязательно!
- Мы с мамулей очень будем ждать! Правда, правда!
- Меня, или лисичкиного подарка?
- Папа, мы и без подарков тебя ждать будем, ты приезжай поскорей, я тебя очень, очень люблю!
- И я вас люблю, девчонки! Ну ладно, надо идти, а то Димка действительно уже заждался.
Почему тогда заплакала дочка? Видно она тоже не хотела, что бы папа уезжал.
***
Это был сон. Нет, действительно, если бы не горький дым, разъедающий глаза, в реальность происходящего было бы трудно поверить. Яркий костер в чернильной ночи, метеорчики искр летящие к звездам, и два бесконечно счастливых отпускника, я, и мой лучший друг Димка…
- Четыре года впустую! Иван, ты понимаешь, четыре года! Бессмысленная суета среди серых многоэтажных коробок. И ради чего? ****ь, как все надоело! Вот она настоящая жизнь!
- Эй ты, философ, у тебя по щеке, кажись, клещ марширует.
- Клещи, по сравнению с той педарасней, что нас окружает, милые создания. Ну да ладно, не будем о грустном, давай лучше выпьем.
- Ну, давай. Как говориться, не ради пьянства, а дабы не отвыкнуть!
Водка, донельзя остуженная в таежном ключе, в этот вечер, первый вечер нашей долгожданной рыбалки, пилась особенно приятно.
- Если честно, Иван, я тебе завидую. Жена красавица, дочка…
- Да, Дим. Я, пожалуй, самый счастливый человек на Земле.
- Так выпьем же за это!
- Ты знаешь, мне одно обидно…
- Скажи кто, я ему ****ьник набью!
- Нет, ты не понял! Мне обидно за то, что мы, сидя на берегу речки, в которой полно форели, закусываем паршивой «бич пастой»!
- Ты прав, за это надо выпить…
- Ну, за кабачковую икру!
-Дурень, за предстоящую рыбалку!
- А мы на рыбалке?
- Не, бля, на охоте!…
- Тогда за охоту!…И за нас Димка, чтобы все у нас было хо-ро-шо!
- А давай, песню споем!
- Про-шу зам-метить, ак…, ак…, аккапельно:
- Черный во-рон, что ж ты вь-ешь-ся, над мое-ю го-ло-вой
Ты добы-чи не дож-дешь-ся! Черный во-рон, я не твой!
Ты добы-чи не дож-дешь-ся! Черный во-рон, я не твой!…
И все же, почему, так не хотелось уезжать?…
***
Форель клевала исключительно. Казалось, что она, все эти долгие годы, только и ждала момента, когда мы закинем свои удочки в бурные потоки горной речки.
- Ну, хватить браконьерить, куда нам столько рыбы? – первым сдался Димка.
- И то верно, пойдем к зимухе, ухи наварим.
И вновь все было как во сне. Костер в ночи, уха, лучший друг Димка.…Но это была реальность, так отличающаяся от взаправдашних сновидений.
***
Говорят, что если любишь человека, любишь по настоящему, то когда он тебе сниться, то ты не видишь его лица. Это правда. Я видел только лицо того, кто ее целовал. Она не сопротивлялась, а наоборот, страстно отвечала на его поцелуи. И даже увидев меня, Она и не думала останавливаться, лишь обронила, даже не повернувшись:
- Понимаешь, Иван, все кончилось, я тебя не люблю. НЕ ЛЮБЛЮ!!!…
- Ты чего? - луч карманного фонарика окончательно прогнал кошмарный сон.
- Да так, Дим, ерунда приснилась, а ты то, что не спишь?
- Поспишь с тобой. Орешь, как резанный.
- У нас выпить осталось?
- Да ты охренел, три ночи, если часы не врут.
- Выпить, говорю, есть?
- Вон, на столе чарка.
Выпив пол бутылки прямо из горлышка, я вновь завалился поверх спальника.
Спать, нужно спать, а не забивать свою голову дурацкими снами. Ведь это был всего лишь сон. Обычный сон. Сон…
***
- Иван, может, объяснишь, в чем дело, к чему такая спешка? Три дня всего прошло, а ты уже домой рвешься. Ждать целых четыре года, что бы потом, вот так, ничего не объясняя взять и сорваться домой! Почему?
- Я не могу тебе объяснить, понимаешь? Но, что-то мне не спокойно. Сегодня ночью Она сказала, что не любит меня. Не любит!
- Ты это, похмелись лучше, совсем крыша уехала. Ночью.… Сказала…
- Извини, действительно, глупость какая-то. Я пойду, прогуляюсь.
Извилистая тропка, привела меня на освещенную осенним, но еще по Приморскому ласковым, солнцем. Здесь, под стройным, пахнущим терпкой смолой кедром, много лет назад, я подарил Ей изящное серебреное колечко.
- Это подарок к восьмому марта, или обряд обручения? – улыбаясь, спросила Она.
А потом.… В этом мире, нет даже во всей Вселенной, были только мы двое, слитые в единое целое, подчиненные ЛЮБВИ…
***
В художественное училище я поступил без особых проблем. У (меня) не было за плечами даже элементарной художественной школы, но зато было огромное желание стать Художником. (Меня) заселили в общагу, и первые два месяца, (меня) не интересовало ни чего, кроме учебы. Кроме того, «на гражданке» у (меня) была (девушка), и я, как человек честный, выполнял обещание, данное ей перед поступлением в «художку», что буду любить только ее. Хотя все, кто жили в комнате, не раз говорили: «Иван, брось свои холсты, ты посмотри, какая (девушка) тебя добивается!» Она действительно была очень красива, но если честно, то мне больше нравилась Анютка, которая училась с ней в одной группе, и жила в одной комнате. В общем, в конце концов, я сдался, и стал дружить с Аней. Но Она, как более опытная в плетении любовных интриг и соблазнении мужчин, быстро исправила ситуацию, и уже через пару недель, я полностью переехал жить в женское крыло общаги, прямиком в Ее кровать. Комендант общежития, женщина хоть и вредная, смотрела на этот факт сквозь пальцы, потому что, я, сразу после заселения, подарил ей несколько своих живописных работ. В общем, не жизнь, а малина.
Когда я понял, что влюбился окончательно и бесповоротно, встал вопрос, как признаться своей девушке, оставшейся дома, и уже строящей планы относительно нашей дальнейшей совместной жизни, в том, что все кончено.
Приближался Новый год, и я пригласил Ее вместе с Аней к себе домой. Моя девушка, которую я уже называл «бывшей», все поняла. Только потом, я осознал, как был жесток и несправедлив, какую боль ей причинил. Но тогда.… Тогда ничто не могло помешать нашей новой любви.
***
Все же мы тогда не дорыбачили. Видя мое состояние, Димка молча собрал вещи, и мы опять на много лет покинули наше зимовье.
Мой ранний приезд для Нее был полной неожиданностью. Вернее, не смотря на то, что был выходной день, она ушла на работу, оставив дочку моей больной матери.
- Она сказала, что у них большой срочный заказ, и придется работать без выходных и допоздна. А тут ты еще в тайгу ушел!
- Ну ладно мам, вернулся же. Мы сейчас с Юленькой соберемся и поедем к маме….
Они стояли в парке, неподалеку от автобусной остановки, и целовались….
***
Через две недели, Она, взяв с собой дочь, уехала к родителям.
- Иван, мне нужно время, чтобы разобраться в самой себе. Понимаешь, я его люблю.
Они уехали, и больше не вернулись. Потом и я перестал приезжать в их дом.
Ее новая любовь потухла, не успев разгореться, но наши пути разошлись. Мне пытались рассказывать, как, и чем, Она живет, но я сразу же пресекал все разговоры о Ней. Я любил, и продолжаю любить только Ее. Говорят любить, значит уметь прощать. Я простил. Простила ли Она меня?
***
- Привет!
- Привет! Как давно мы не виделись, а тут на тебе!
- Да, лет пять уже прошло.
- Почти шесть, ты ведь осенью уехала.
- Ну, ты как?
- Без тебя плохо…
- И мне…
- Как дочка?
- Растет. Уже в четвертый класс перешла. Отличница!
- Не болеет?
- Да как все дети. Очень по папе скучает. Женился?
- Нет. Я тебя люблю.
- Я тоже.
- Так может?…
Ноябрь 2004 г.