Посвящается Отцу Максиму, его брату Алексию и просто всем, кто был с нами в походе, и дал этот заряд задумчивости, и осознания бренности многих вещей, за которыми бегут люди, пытаясь на них строить свой мир.
Храм спал. Спал крепким сном, который уже наверное не разбудить. То и дело он ворочался, отчего с его стен сыпалась совсем старая, чудом уцелевшая штукатурка, и дрожали стены. Ему снились старые священники и настоятели, которые вели службы, и им подпевал клирос. Ему много что снилось, ибо его стены пережили очень многое за его нелегкую жизнь. Да, для здания он был очень юным, но его жизнь показалась бы крайне долгой для нас, людей.
За что так поступили с ним? А он и сам не знал, просто помня этот день ,когда пришли мрачные люди, которые ранее неохотно молились в его сводах, лениво осеняя себя крестным знамением. Пуская ядовитый дым из своих пахучих палочек, они вытолкнули священника прямо во время службы, разгоняя верующих людей, и обещая лагеря всем, кто будет сопротивляться. Люди неохотно покидали стены, а священник лежал с пробитой головой, орошая своей мученической кровью столпы алтаря, что был сейчас изумленно раскрыт, и смотрел на странные деяния рук человеческих.
Он помнил унижения над собой, когда люди срывали грязными руками его иконы, топча их ногами, и вбивая в грязь святые лики, которые с укоризной и болью смотрели на них. Ругать не переставала покидать храм, и люди с помощью веревок уронили алтарные врата, после чего храм был разнесен полностью.
Никто не заметил слез Храма, и его тихий печальный голос колоколов, которые разносили сдавленный стон под порывами ветра, напоминая лебединую песню. Колокола и золотистый крест уже лежали в траве, всеми забытые, и кинутые. Стены недоумевали о причинах того, как люди могут поступать так.
Но людям было все равно. Грубые и мужские руки в последнюю очередь оборвали звон колоколов, сплевывая на землю окурки, и считая, что их работа закончена. Храма больше не было, был сделан «новопостроенный» склад для зерна. Так люди решили распределиться со своей святыней.
Все тихо посмеивались, толкая друг друга в бок, и говоря о том, что кончились байки про Бога, и что теперь заживут все хорошей жизнью. На вид простые люди, но с безумными глазами, и каменными сердцами, которые не слышали воя своих жен, что пытались хоть как то остановить это изуверство.
-Что же вы наделали, Ироды проклятые – бесшумно произнес какой то старик, подходя к кресту, и падая перед ним на колени, дрожащими руками обхватывая столь дорогой и любимый символ любого христианина, и по его впалым щекам побежали едва заметные слезы.
-Что же вы делаете то, окаянные? Места вам мало в других домах, так святыни народа поганите? Какие же вы люди после этого?
Ответом старцу служила глухая тишина, и косые взгляды. Его оттащили от бывшего Храма, да он и не пытался отбиваться, лишь продолжая тихо плакать, и просить Господа простить заблудших детей, которые устроили такое с Его домом.
А над всем парил небесный ангел, который молча наблюдал за сердцами людей, отчего его прекрасный лик был полон неземной скорби. Откуда здесь появился ангел может быть спросите вы у меня? По преданию нашей матушки Церкви каждому храму при его постройке дается ангел Хранитель места святого, и он днем и ночью бдит в нем, всегда помогая священнослужителю во время долгих стояний и молитв. Он утешает страждущих прихожан, которые рассказывают стенам этой святой обители о своих прегрешениях и бедах, изливаясь в своих душевных тяготах настоятелям Храма.
Сколько же их было? Очень разных – хороших, которые пламенно молились за свое малое стадо, и просто люди, которые делали карьеру, и затем покидали это место, уезжая в столицу. Он помнил их всех, ласковые или равнодушные прикосновения, шепот тайной молитвы. Помнил это и ангел, его верный друг, который всегда был под его сводами, дождливыми ночами наблюдая за спящей деревней, в которой горели слабые огоньки свеч, или печек. Он просто стоял на месте, распрямив свои белоснежные крылья, и смотря в звездное небо, которое манило небожителя к себе.
Так было, и было очень давно, а теперь ангел летал по хмурому небу, полному слез, и не знал, что ему делать. Он не имел права вмешиваться в дела людей, но его сердце обливалось кровью от того, что он видел. Оставалось только ждать… Ждать когда все покинут его друга, чтобы опуститься к нему, и осмотреть его раны, чтобы попытаться утешить, и смыть грязь от хульных деяний.
Они оба не знали о том, что их ждет еще море издевательства со стороны тех, кто когда то молился здесь Господу, призывая Его благодать. Алтарь был осквернен, внутреннее убранство перестроили под склад зернохранилища, сделав из колокольни сторожевую вышку от мелких воришек, что так и шныряли по сторонам в поисках наживы. На много лет молитва была забыта в этом месте, и Храм плакал. Плакал вместе с ангелом.
Наступила войны, и люди покидали свои деревни, уходя на смертельные сражения с грозным врагом, даже не зная, вернутся ли они назад. Так было, и ангел молился за людей, прося у Господа, чтобы он сохранил их, ведь они были не виноваты в том, что их сердца охладели от безысходности, что так и царила всюду. Время шло, люди гибли, и деревенька медленно вымирала, будто наказанная невидимой рукой. А Храм продолжал тихо плакать.
Казалось, что это будет вечно, но однажды к сладу приехала вороная машина, из которой вылез толстый мужчина в нелепом наряде начала XX веков, который очень сильно сжимал его тело. Он отмахивался от назойливых мух крахмальным платком, и брезгливо осмотрел места, которые были нужны людям для каких то планов.
- Снести – только и произнес он, кивая головой в сторону уже практически вымершей деревни, в которой практически не осталось молодежи. И доживали свое только старики, уже находящиеся одной ногой в могиле. Тут то все и вспомнили про Храм, который они осквернили, и решили быстро замолить свой «грех ,авось Бог простит» Не вера вела этих людей ( хотя что то и колыхнулось в их старых сердцах, но тут же потухло).
Бог в самом деле простил их, когда люди пытались восстановить Храм снова, только… Только как то чиновник уехал, то все забылось снова, и люди просто махнули на здание рукой, оставив его как есть. Изуродованный, зарастающий сорняками и деревьями, и плачущий. Ангел не выходил более из стен этого места, ночами стоя на бывшей колокольне, водя ладонями по выщербленному кирпичу, и прищурено глядя на еще тлеющие огоньки деревни недалеко от них.
Иногда сюда приезжали молодые пары, чтобы проведать своих родителей. Короткие и нетерпеливые поцелуи в щеки, поспешное щебетание мы ненадолго, и холодные сердца. Народ не умеет ценить свои святыни, ибо даже молодые ходили в храм не чтобы поклониться его житейской седине, и попытаться услышать его речи. Нет, люди курили в храме, рассеянно ходя под заросшими стенами, бросали бычку в алтарную, где ранее священник творил богослужение, прося сохранения душ за всех. Лазили на колокольню, уродуя стены записями «Лена+Саша=любовь».
Многое пережил Храм, исстрадавшийся за свое короткое время. Видать, что у него была такая сложная судьба.. Но совсем недавно в храме были люди вместе с уже немолодым священником в полном расцвете силы. Ребята тихо пришли под тени дома Божия, тихонько помолившись, и начали расчищать стены, и своды, преобразовывая место обратно. Конечно полностью восстановить его не получилось бы, да и не было у ребят таких целей. Вытирая старые пласты пыли с икон, которые были поставлены в проемах стен, люди медленно растекались по внутренним частям Храма, задумчиво и целенаправленно очищая его от сорняка и травы, что густыми зарослями покрыли все полы.
Ангел задумчиво смотрел на молодых ребят, не подходя к ним, и не вмешиваясь. На изможденном от времени лице играла чуть усталая улыбка, и он свернул свои серые от постоянных слез крылья, опустившись рядом с входом в свою любимую колокольню, и наблюдая за группой, что оживленно приводило все в нормальное состояние.
-Все таки есть еще добрые люди на земле – прошептал тихим тоном небожитель, водя ладонями по потресканные стенам, чувствуя как медленно просыпается его друг. Храм в самом деле скидывал свой долгий и хмельной сон, приходя в себя.
- Здравствуй светлый брат. Рад видеть, что несмотря не на что ты еще находишься здесь, и хранишь покой этого места.
Голос был ласковым, и уверенным. И обращен к ангелу, что несказанно удивило его, ведь люди не могли увидеть печального лика. Он поднял взор на говорившего, чуть приоткрыв рот от удивления, и увидел перед собой другого…ангела.
Высокого, в светлых одеяниях, которые изливали мягкие и теплые лучики света, что нежно касались людей, вселяя в их сердца любовь и уверенность правильности дела. Немного седоватые волосы скрывали его весело горящие задором глаза, и он тихонько рассмеялся, делая шаг к молчавшему собрату.
Вот их руки медленно переплелись теплыми пальцами, и два крылатых существа с улыбкой посмотрели на друг друга. Если бы кто видел их улыбки на простых, и потому прекрасных лицах, то несомненно его сердце забилось бы от умиления, и даже камень растаял бы от этих простых и искренних чувств.
-Здравствуй. По милости Божьей, я всегда здесь, да и куда мне лететь, и податься? Свой дом всегда дороже сердцу, чем даже заграничные хоромы, набитые всевозможными чудесами – в ответ раздался немного грустный голос ангела, все таки полный ответного задора. Он чуть качнул головой, нерешительно спрашивая у своего гостя – а откуда ты сам? Неужели ты пришел с этими людьми в наши места?
В ответ гость чуть улыбнулся, освобождая свои пальцы, и ведя по группе людей, которые уже медленно выносили скошенную траву, освобождая для взора старый пол, который помнил до сих пор шаги многих праведных людей, что бывали здесь.
-Я пришел вместе со своими подопечными из города, который на моих плечах. Я Самил, светлый хранитель Орла, и всегда с теми, кто нуждается в помощи. Не мог же я оставить их одних на произвол судьбы – мягкий голос, полный любви и переживаний к тем, о ком заботился он постоянно. Один из братьев, вечных Хранителей города. Таких же вечных и неизменных, как сам город. Могли исчезать поколения, могли менять свои названия улицы, или исчезать целые дома для новых магазинов, что росли прямо на глазах, все более властно тесня последние зеленые оазисы от бессмысленной суеты. Но братья всегда остаются на его покое.
- Хранитель. Должно быть тебе более тяжело чем мне – тихо вздохнул ангел Храма, поднимаясь со старых ступенек, и уже более внимательно смотря на людей, и изучая тайные помыслы их сердец, которые были сейчас открыты ему – ведь тебе надо уследить за каждым человеком, и каждым мигом, чтобы не дать совершиться греху, или помочь человеку в покаянной молитве. И я рад видеть всех вас. Неужели Храм будет восстановлен снова?
Самил отвел взор в сторону, ибо не знал ответа на этот вопрос. Ему не были ведомы деяния Господни, и о не знал планы Его на это место, но и сам надеялся на то, что Храм все таки снова запоет звоном своих колоколов, оглашая окрестности, и поднимая оставшихся здесь людей на утренние молитвы. Надеялся, что снова будет шуршать под мерными шагами священника его черная роба, и раздаваться тихий голос. Надежда – в нее верим не только мы, люди, но и небесные ангелы смотрят выжидательно на нас, смиренно дожидаясь когда мы станем лучше.
- Я не смогу измерить всю глубину твоей боли, брат, но мне придется принести тебе снова боль моим ответом. Я не могу говорить о том, будет ли возвращено величие этому месту снова, но одно я могу обещать снова – покой Храму, и тебе, Хранитель. Вы заслужили отдых от всего то, что пережили вы оба. Хотя бы это мы имеем права дать вам.
Слова лились тихим шепотом ветра по разбитым окнам, в которых не сохранились даже остатки стекла. Только покрытые ржавчиной окна сиротливо смотрели на ряды деревьев и кустарников, что подступали все ближе к дому Бога, почтительно остановившись недалеко от него, и будто услышавшие слова ангела о покое. Люди замирали на местах, ежась от холодного дня лета, которое уступало место властно наступающей осени.
Храм переменился на глазах, и ангелы замерли в его центре, обнявшись, чтобы взором проводить уходящих людей – все было вычищено, и убрано. Люди сделали все, что было в их силах – трава была покошена, и расчищены дороги к бывшим вратам. Алтарная снова была чистой, и лучи света падали на камни, которые ранее держали на себе чащи с Плотью и Кровью Христовой. Грустно качались своими ветвями березы, пуская тихие слезы скорби по своим сестрам, что упали под топорами людей.
-Покой – эхом вторил ангел, чуть прикрыв глаза, и его лик озарился светом. Который распрямлял его сутулую спину, давая силы на новые молитвы, и он подошел к стенах Храма, чуть водя кончиками пальцев по расписанному кирпичу. Который уже не жег странной болью сердце Храма. А лишь вселял покой и уверенность в то, что все будет хорошо.
-Именно – тихо ответил ему Самил, решив пройтись немного по Храму перед тем, как покинуть вслед за людьми – покой… Позволь мне брат немного походить по обители, чтобы понять вас получше.
Лишь сдавленный кивок ему в ответ, и ангел опустился на колени перед алтарной, сложив вместе руки, и вознося тихие молитвы умиления, чувствуя столь долгожданное чувство умиления, что медленно растекалось по его телу. Люди принесли уверенность в то, что несмотря на все, не все забыли Бога, и что есть еще просто верующие в лучшее. Берегущие святыни, и дома Божьи. Есть еще просто Люди..
Самил же медленно ходил по спокойный и тихим комнатам, задумчиво улыбаясь каждой царапине, будто видел людей, что вырезали эти раны на камне. Видел своим взглядом былое величие Храма, представляя небесные лики в золотом обрамлении на стенах, которые некогда висели здесь. Видел изящно вырезанные узоры на деревянных сводах стен, которые скрывали святыню от глаз людей. Многое видел посланник городка, что решал сейчас что-то в своем сердце.
И это решение отражалось в самом Храме. Который видимо тоже что то решал, и медленно пробуждался. Старый, разваленный, понимающий, что ему уже не светит светлое будущее с сотнями прихожан и батюшкой, который молился вместе с его крылатым другом. Но орловский гость принес с собой благую весть, которая сейчас разносилась под его сводами…. Обещанный покой.
Его стены медленно трещали, извиваясь трещинами, которые покрывали все большие части его убранства, и рассыпались на мелкие кирпичы, образуя небольшие кучи камня и штукатурки. Храм рушился, а точнее складывался как домик, чтобы более никто не посмел осквернить его священные покои, а ангел все также продолжал стоять на коленях, едва слышно молясь Господу, и по его чистому лику текли детские слезы счастья. Что они наконец обрел свой покой.
Самил лишь устало улыбнулся им, стоя недалеко от здания. И видя, как последней величественно склонила свою голову колокольня.. Завершив развал, которые отметился клубами дыма и цемента, медленно оседающего на землю.
Из них возник крылатый силуэт, что протянул руки навстречу Самилу, кротко улыбнувшись –спасибо тебе, светлый.. Я надеюсь, что мы еще встретимся. И Спасибо тебе..
Лучи света упали на ангела- Хранителя, забирая его обратно на небо, ибо была выполнена его работа на Земле, и он мог стать теперь Хранителем новорожденного христианина, что был похож сейчас на слепого котенка в мире, который нуждался в теплой и нежной поддержке..
Самил ничего не ответил на это ,молчаливо разворачивая свои крылья, и отправляясь вслед за группой, которая и привела его сюда. На душе ему было очень хорошо и легко. Он был уверен, что все сделал правильно.
А Храм спал.. Спал теперь уже вечным и безмятежным сном. И более никто не потревожит его покой, и только ветер да бурьян будет помнить о том, что когда то здесь молились люди. Господи, спаси и Сохрани.