Тот, кто летит, обязан на что-нибудь напороться, ибо этому суждено случится. Нельзя проехать по кочкам ни разу не упав, или хотя бы не подав намека на то, что можно рухнуть на землю и остепениться с чувством гордого удовольствия и сожаления от полученной травмы. Опираясь на закон: «я болен – я выбыл из игры», после падения можно пойти домой и уже там продолжать остепеняться, довольствоваться и сожалеть. Но данный рассказ, именно к моему удивлению, не содержит почти никаких падений. Нет! Он перепичкан стуками, стонами и ахами.
Обычно, хочется начать с чего-нибудь эдакого, не по правилам. Это ведь тоже самое, что и прогноз погоды по телевизору:
- Наш спонсор «такой-то вкусный шашлычный кетчуп» (это пример). Ешьте помидоры с наших грядок, и ваш организм наполнится богатым количеством необходимых для здоровья витаминов, которые защитят вас от вредных (и зуб даю, тоже богатых количеством) микробов, которые разгуливают на улицах Москвы, а погода ей способствует. В Москве по данным таким-то, температура такая-то… (И ведущая продолжает видеть затылком градусы городов. Но зато как начала! И закончит тоже неплохо).
- …в наше время погода может сыграть злую шутку с вами и вашими детьми, чтобы защитить их от холода, стирайте вещи с порошком, который советует наш спонсор.
Коварные рекламодатели!
Хотя разговор вовсе не о них.
Вот и я решил, что будет лучше если я столкну своего главного героя г-на Николаева с крыши его дачи, ударю голову о кирпич (кирпич разобьется) и с сочувствием отвезу в больницу.
А вот, что случилось дальше:
- Леночка, ле-е-еночка, солнышко, - кричал Николаев во сне.
К нему тут же подоспела медсестра и шепотом спросила:
- Что вы кричите? Вам больно?
- Лена! – не унимался он.
Медсестра склонилась над утопающем в вопле теле Николаева.
- Ну что вы кричите? – она аккуратно шлепнула его по щеке, как это делал Ван Дам в своих боевиках. От этого Николаев проснулся и скорчился от резкой боли в челюсти. Как только он пришел в себя и поднял глаза вверх, увидел лицо медсестры.
Итак! Что ж, тут я поразвлекся и скажу, что всякий помешанный на порнографии и эротике человек сразу представит себе медсестру таковой: Пышногрудая тупая и наивная блондинка с не менее пышными бедрами, в короткой-короткой юбке из-под которой видно кружевное белье, в белых чулочках и туфельках на каблучке. На лице макияж – «Я вышел на тропу войны, со всем своим арсеналом» - то есть разящий на повал взгляд и манящие красные губки.
Но!
Я как один из зловредных вредителей сообщаю, что перед вами не эротический рассказ, поэтому образ пышногрудых и пышнозадых тает в воздухе. На место всей этой прелести я представляю вам медсестру высшего класса. Это женщина средних лет с максимальным телосложением, с лицом щедро усыпанными бородавками, из которых торчат маленькие волосики. Нос напоминал два носа! И как говорится в семье не без урода, зато три свисающих подбородка придавали ей весьма женственный вид.
Больной Николаев после увиденного очухался только спустя пять минут. Лицо злосчастной медсестры как проклятье все еще висело над ним.
- Лена, - жалобно пискнул Николаев и вжался в подушку.
- Пациент Николаев, перестаньте кричать, а то вы разбудите пациента Горшокова, а у него сотрясение мозга потяжелее вашего, - заключила медсестра.
Николаев все это время смотрел на нее в упор. Все! Он окончательно пришел в себя.
- Что такое? – спросила сестра, заметив на себе пристальный взгляд.
- Анна Иосифовна!? – прочитал Николаев надпись на бейджике.
- Я – смутилась старушка.
- Солнышко, Лапушка, - пациент расплылся в такой счастливой и слащавой улыбке, что Анне сделалось не по себе.
- Ну, что вы! Что вы, - на нее тут же нагрянул не румянец и не багровец, а зеленец, возможно, так она краснеет.
- Милая моя, Котеночек, - не унимался Николаев и попытался обнять ее, но Анна была проворнее и уклонилась от объятий, задев тумбочку с едой и таблетками.
- Ну, что вы г-ин Николаев, успокойтесь! – Она развернулась задом и села на край кушетки от чего пациент припрыгнул и стукнулся головой о перила, - лучше скажите как вы себя чувствуете.
- Замечательно, - сквозь ужасную боль ответил Николев. – Ведь главное, это ВЫ!
- Я?
- Да Вы, вы причина мой жизни.
- Как же? Г-ин Николаев, а Лена, которую вы звали? – спросила Анна Иосифовна.
- Какую Лену? – не понял он. – Ах, Лену! Звал да?
- Звали-звали, - убеждала медсестра.
- Не может быть.
- Может, - настояла Анна Иосифовна.
- Но ведь… Ведь главное, что ее здесь нет! И мы сейчас с вами наедине можем говорить друг другу самые теплые, согревающие душу слова, целый день до самого утра, милая моя, - Николаев взял ее руку покрытую морщинами, расцеловал и прижал к сердцу Анна Иосифовна попыталась ее вытащить и нечаянно выбила Николаеву зуб. Спящий на соседней койке пациент Горшоков проснулся от шума, и так как заснуть ему больше не удастся, он стал тихо читать Шекспира «Ромео и Джульетта», наверное, наверстывал, что упустил в школе. Иногда он поворачивал в сторону Николаева заплаканные глаза (мы же помним, что кроме этой повести на свете печальных более нет) и ехидно фыркал.
- Ох, извините, что я вам зуб выбила, - протянула Анна.
Николаев посмотрел на потерянную часть своего тела и с счастьем в душе ответил:
- Главное, что у тебя ничего не выбито любовь моя.
«Черт, небось, сильно парню по челюсти заехала» - подумала медсестра.
- Джульетта, - сказал он.
- Что простите? – переспросила она.
- Ты моя Джульетта, а я твой Ромео я отдам за тебя жизнь.
После этих слов Горшоков захлебнулся в слезах, и доброй Анне Иосифовне пришлось спасать пострадавшего. Итог: Горшокова отправили в операционную.
- Вот теперь мы одни, - расслабился Николаев, - Вот что! Мы будем жить вместе, - заявил он.
- Ну не могу я у вас жить…
- А мы будем жить у вас! – радостно ответил пациент.
- Вот… Вот вам сколько лет? – спросила медсестра.
- Мне двадцать пять!
- А мне шестьдесят пять…
- Но. Душка, Ты выглядишь на все двадцать с половинкой.
Тут Анна почувствовала что сползает с края кушетки поэтому немного поерзала и припрыгнула и села. Николаев тут же покрансел и закричал во всю свою силу:
- НОГИ!
- Ох, извините я села на ваши ноги, - запричитала Анна.
Тут она посмотрела на висевшие, на стене часы и сказала.
- О! время делать уколы. Сейчас придет медсестра и сделает укольчик.
- Куда? – спросил Николаев, немного придя в себя.
- В попу!
- В чью?
- Ну не в мою же.
- Стойте, - остановил ее Николаев, потирая ладонь. – Я хочу, что бы вы…
- Что бы я, что?
- Что бы вы сделали мне укольчик в попу, - он игриво подергал глазками.
- Ну, - смутилась Анна Иосифовна. – Ну, раз вы просите?
И она сделала это!
Зрачки Николаева расширились до невероятных размеров. Лицо стало похоже на помидор, который богат богатым количеством богатых витаминов и который спасает от всех болезней. Темные волосы пациента мигом поседели и часть из них тут же выпала и, была не была, украсим все это мелодией симфонического оркестра доносившегося из радио и воплем самого Николаева. От такого громкого: «О Боже!» стекла не только лопнули и рассыпались на тучу осколков, но и осколки тоже треснули и разлетелись. Вся больница пошатнулась, будто было землетрясение.
- Ох, простите! Я не туда иглу вставила.
Анена Иосифовна отошло от кровати и нечаянно задела Николаева по голове.
- ДУРА! – крикнул он.
- Что простите?
- Не подходи ко мне. Больно. А-а-а-а. Лена-а-а. Уйди. – Николаев поднялся и укрылся одеялом, будто маленький ребенок, когда его напугали страшилкой.
- А-а-а-а, Лена!
Когда, все-таки его возлюбленная жена Леночка пришла навестить своего мужа! То от увиденного она потеряла дар речи и сознание в том числе, заработав при этом сотрясение. Что ж в палате были еще свободные места, да и у Анна Иосифовны прибавилось работенки, поэтому она, как самая милосердная медсестра, возложила на себя обязанности по уходу обоих пострадавших.
В общем, такие дела. А вы еще ругаете рекламодателей за их богатые помидоры.