Реинкарнация

               

               


 Боль была нестерпимой. Изматывающей. Она не была "острой", как пишут в журналах, скорее-опоясывающей, самым неприятным было полное отсутствие  возможности  найти положение на кровати, которое удовлетворило бы её, заставив хоть на минуту ослабить обруч вокуруг поясницы. Рядовая почечная колика. Курлин уже полтора часа ходил по квартире прижав к спине подушку-от кровати к вешалке, от вешалки к плите в кухне и снова к кровати. Он побелел, на лбу выступила холодная испарина. Ходьба помогала отвлечься. "Может, скорую?"-испуганно спросила жена. Он досадливо отмахнулся:"Воскресенье, там всё равно никого нет, бросят и будешь лежать в коридоре...Принеси лучше анальгин."Зная его упрямство, она предпочла не спорить. Колики случались и раньше, а однажды даже вышел мелкий камень с горошину: он был с острыми  краями, а чёрным изломом напоминал кусок карбида или строительного шлака. Десять лет назад впервые  ощутив ТАКУЮ боль он подумал, что надо писать завещание. Болевой порог у Курлина был весьма высокий, и он надеялся, что, повернувшись, камень займёт новое положение и боль утихнет. По некоторым признакам  Курлин понимал, что покидать насиженное место тот явно не собирался: шёл уже третий час, а облегчения не наступало. "Покурить"...-подумал он, вытянул из пачки Данхилла сигарету, закурил и  через пару затяжек выбросил её в унитаз-боль не ослабевала. Курлин застонал, стиснув зубы, и встал на колени, опершись локтями о ванную, как в тот далёкий первый раз. О, чудо! Боль стала постепенно отпускать, а через минуту ушла совсем, оставив после себя состояние лёгкого опьянения и эйфории. Чуть кружилась голова, но главное -не было боли. Курлин не догадывался, что, выйдя из почки и прекратив боль, камень перерезал какую-то важную артерию, и кровь теперь вытекала из неё внутрь Курлина, производя эту самую "эйфорию". Внезапно ему почему-то вспомнилась мать, которая звала его с улицы обедать:"Саша, Саша, иди домой",- подумап, как давно это было и улыбнулся. Мать всё звала, или это  был уже голос жены за дверью? "Сейчас иду, сейчас"-крикнул он голосу, и неловко повалился к стиральной машине. Внутри всё кружилось и неслось, Курлина подташнивало, как на карусели, всё, что мелькало у него перед глазами иначе как хаосом назвать было нельзя. Кружащийся космос. Сознание исчезло, затем  вернулось вновь.
 Движение  прекратилось. По привычке Курлин огляделся. Его, Курлина, не было.
Всё вокруг было пронизано светом, свет не был окрашен, он просто БЫЛ и Курлин знал, что он теперь тоже-свет. Его окутывал покой. Не расслабленного человека, хорошо отдохнувшего после сна, и даже не покой туриста, отдыхающего за десяток тысяч километров от дома и которому всё одно: беспокойся-не беспокойся.. В этих случаях внутри всё равно присутствует некий уровень возбуждения, «фон» так сказать. Такой покой Курлин испытал лишь однажды в далёкой юности, когда болел скарлатиной: видимо, слишком близко подойдя к «барьеру». Температура зашкалила за сорок, все вокруг бегали и суетились, один Курлин равнодушно взирал на это с постели. Он не чувствовал жара, ему ничего не хотелось, он был СПОКОЕН. Вот и сейчас было примерно так же. С той разницей, что Курлин  ЗНАЛ, что действительно-УПОКОИЛСЯ. Курлин ЗНАЛ, что теперь знает ВСЁ.  Он не только ЗНАЛ, он ЧУВСТВОВАЛ это ВСЁ, ну, как чувствуешь свою руку, зная, что в любой момент можешь ей пошевелить. Он знал бесконечность измерений, видел  частицы, отличающиеся друг от друга , как рыбки в Океане, чувствовал, как всё возникает из ничего,  бесчисленность миров, Начало и Конец времён…Собственно, поскольку всё это он ЗНАЛ и  ЧУВСТВОВАЛ одновременно, то ничего, кроме покоя, не ощущал.Желаний не было, как не было и удивления.Но это продолжалось не долго(во всяком случае, так ему показалось). Чувства вернулись, во всяком случае-одно. Липкий страх, даже ужас, причину которого он осознал не сразу: издалека, как казалось- к нему, не спеша , поглощая свет, катился шар. Это был кошмар из детства: Курлин стоял в воротах и на него катился мяч, кошмар заключался в том, что мяч был одновременно МАЛЕНЬКИМ и ОГРОМНЫМ.Курлин знал, что, поскольку мяч маленький, с ним ничего не будет, а поскольку одновременно огромный- он, Курлин , будет неминуемо раздавлен. Это противоречие заставляло его вскакивать среди ночи и захлёбываться в рёве. Он так и не узнал ни разу, что было бы, досмотри сон до конца. С годами это прошло...Сейчас Курлин ЗНАЛ, что произойдёт. Он ПОЧУВСТВУЕТ, каков ПОРЯДОК  ЭНЕРГИИ , поддерживающей  МИРОЗДАНИЕ. Почувствует, каково это-быть ВСЕМ.  Вот, сейчас, сию секунду...Ещё чуть-чуть... "Мааа-мааа", -истошно заорал Курлин, понимая, что  так же, как в детстве, ему не выдержать этой пытки.Пытки АБСОЛЮТОМ. Собственно, и само слово –абсолют-ему никогда не нравилось.  Всё померкло. Очнулся он от ощущения сытости и чего-то мягкого и тёплого, тычущегося  ему в лицо. Он ещё попробовал понять, что есть ЭТО, вспомнил, что ЭТО уже было когда-то.. И сразу забыл, забыл всё.
Телефон не переставал трезвонить."Серёж, имей совесть, возьми трубку"-проворчала Светка, только что покормившая грудью малыша. Курлин -младший нехотя стал сползать с дивана, положив руку на такое соблазнительное, тёплое Светкино бедро. Действительно, кому не спится в шесть утра в воскресенье?  "Смотри,- отодвинувшись сказала Светка,- по моему, он уже минут десять старается сказать "мама". "Кажется тебе спросонья",-сказал Курлин. "Не кажется",-оскорбилась Светка,-сам посмотри. Курлин посмотрел в глаза сыну, беспомощно открывавшему и закрывавшему рот, и у видел в них новое, осмысленное выражение. Ещё вчера они пугали своей бездонной, непрозрачной синевой и казались связанными с каким-то другим, нездешним миром. Сегодня взгляд был уже иным."И действительно, соображать, что ли, начал"-подумал Курлин –младший, ища сотовый."Серёжа, приезжай, папа умер,-услышал он в трубке голос матери, едва сдерживающей слёзы,- утром.Почки". Курлин-младший закрыл крышку телефона и беспомощно посмотрел на жену:"Отец  умер".
Было тихо и  печально.Только слышно было, как на руках у Светки посапывал испереживавшийся и сытый Курлин.