СТИВЕН КИНГ ОТДЫХАЕТ, ИЛИ КАК Я СДАВАЛА ЗАЧЕТ ПО ЛЫЖАМ
Надо сказать, что больше всего я всегда не любила физкультуру, ну после математики, конечно…
Так как математику на журфаке, слава Всевышнему, не преподают, у меня оставалось одно страдание – физкультура. Особенно по утрам, особенно зимой, и еще более особенно – на лыжне!
А тем более, когда зачет принимает сама Светлана Михайловна Гришина – гроза всех лентяев, лоботрясов и бездельников (извините за тавтологию!).
Гришина именовала нас не иначе как – «курицы» и это доставляло ей удовольствие: «Встали, курицы, быстрее-быстрее, пошли-пошли!» Многие не выдерживали и бежали в поликлинику за освобождениями, выискивая в своих организмах самые ужасные заболевания.
В итоге всех «инвалидов» передавали на попечение старейшего университетского физрука тех времен – Елены Борисовны, которая разучивала с ними бесконечный танец маленьких лебедей на специальном «инвалидском» катке возле второго гуманитарного корпуса. Но это уже совсем другая история…
В общем, я тоже бегала в поликлинику, где посетила почти всех специалистов, к которым меня пустили, но ни одного более-менее приличного заболевания у меня не выявили. И вожделенное освобождение от физкультуры, как впрочем, и от «картошки», и от военки (о чем сейчас очень сожалею!), я получила только лишь спустя полтора года, когда готовилась стать матерью.
А пока мне оставалось, стиснув зубы вылезать в 6 часов утра из-под теплого одеяла, одеваться и, содрогаясь от жестокого мороза, пилить на Ленгоры, моля господа о прощении грехов и освобождении от этого кошмара.
На Ленгорах мы приходили на пропахшую пылью, потом и еще чем-то непонятным спортивную базу университета, получали там лыжи и палки, переодевались и чухали в горы, где в предвкушении очередных издевательств над студентами, уже припрыгивала на одной ноге раскрасневшаяся и веселая Гришина с секундомером в руках.
Особенно доставалось студентам из Средней Азии и Кавказа. Многие из них лыжи видели первый раз в жизни, а уж ходить на них и вовсе не умели…
Я на лыжах ходить умела. Когда-то в детстве научил дядя, с которым мы часто совершали лыжные прогулки по зимнему лесу в Виннице. Но это не облегчало моей участи. Светлана Михайловна, то ли считая меня полной дурой, то ли напротив, увидев в моем лице подающего надежды лыжника, относилась ко мне с особым пристрастием. А, может, мне просто это казалось?
Не помню, сколько раз мне пришлось посещать Ленгоры с целью в 8 часов утра походить по ним на лыжах. Помню только, что как-то мы с однокурсником Гелой даже пытались обмануть Гришину – сошли с лыжни, пошли в близлежащее кафе, где отогревались кофе и коньяком, а затем в нужное время вернулись в нужное место лыжни, и наскоро обмазав себя и лыжи снегом, «типа» пришли к финишу! Но Гришина каким-то образом раскусила наши проделки, долго кричала, а потом заставила пересдавать зачет.
Однако, лыжные мытарства закончились для меня гораздо раньше, нежели наступила вожделенная беременность. Я получила стресс, и по-моему, университетский психиатр таки порекомендовал кафедре физкультуры оставить меня в покое.
Было прекрасное морозно-солнечное утро. Мы стояли на белоснежной лыжне и ждали команды «старт!» Наконец, она прозвучала, и снег весело заскрипел под нашими полозьями. В этот день я была благодушно-расслаблена и, идя по лыжне, мурлыкала себе что-то под нос. Меня, как обычно, обгоняли более шустрые однокурсники, но я спокойно продолжала свой путь, рассуждая о том, что скоро закончится зима, и весна, и наступит долгожданное мое лето, и я буду все каникулы спать до 12 и в ус не дуть…
Так я шла-шла и вдруг почувствовала, что начинаю замерзать. Да и время как-то уж медленно потекло, и…однокурсников не видать! Я остановилась и оглянулась вокруг: лыжня, редкий лесок, небо, все как и было, только вот ни флажков вдоль лыжни, ни шума полозьев из-за кустов… Странно…Я посмотрела на часы и, о ужас, на них значилось: 11.00. А на лыжи я встала в 8.00! И финиш у нас был в районе 9 утра! Значит, я хожу на лыжах уже 3 часа!
Вокруг стояла гнетущая тишина. Было слышно, как хрустят заиндевелые тонкие веточки на деревьях, и кое-где вспархивают снегири… Я не знала, куда мне идти, в какую сторону, я даже не знала, ГДЕ точно я нахожусь! Учитывая мой врожденный топографический кретинизм, дело было плохо.
Я могла замерзнуть и умереть. Прямо здесь, на Ленгорах. Я уже видела себя в гробу, посиневшую и высохшую, убитых горем родных, и разъяренную Светлану Михайловну, как вдруг что-то зашуршало, и я радостно бросилась на звук. Но… из-за куста выбежал большой серый еж, покрутил носом и тут же исчез в неизвестном направлении.
(До сих пор мне никто не верит, что я видела ежа, бегающего по зимним Ленгорам в разгар почти 30-и градусного мороза! Но я ведь его видела!!!)
И тут я решила не сдаваться. Припомнив летчика Маресьева, Павла Корчагина и всех молодогвардейцев иже с ними, я гордо расправила плечи и решительно пошла… назад.
«Куда-то я ведь выйду. Ведь не в лесу. В центре Москвы.» - подбадривала я себя мысленно и внезапно заметила чей-то силуэт.
Я выглянула из-за кустов и увидела…незнакомого мужчину лет сорока, который в одних трусах и футболке делал зарядку…
В голове моей помутилось. Но я вновь взяла себя в руки и посиневшими от холода губами выкрикнула: «Извините, как мне выйти отсюда к метро или троллейбусу?!» Мужчина перестал размахивать руками, на секунду замер и медленно повернул ко мне свое лицо… Оно до сих пор стоит у меня перед глазами! Белое, худое, с выпученными наружу почти бесцветными глазами и черной дыркой рта. «Маньяк!»- мелькнуло в моем уже потухающем мозгу. Не иначе, как маньяк! Какой нормальный человек попрется на Ленгоры в 30 градусов мороза в трусах и будет делать зарядку?! Может, и ежик его? Боже, зачем я его окликнула?..
Дальше произошло невероятное. Мужик на секунду-две вперил в меня свои какие-то бестелесные зрачки, дико захохотал и…убежал.
Больше я никого не встречала. Мои ноги и руки отказывались двигаться, сознание помутилось, и больше никакие мысли не рождались в моем мозгу. Но в груди продолжало бешено колотиться сердце и, как хороший автомобильный мотор, заставляло обмякшее тело идти дальше.
К двум часам дня я выползла на автомобильную трассу с совершенно другой стороны Ленинских гор, волоча за собой лыжи и опираясь на лыжные палки. Там меня подобрала «Скорая помощь». Так бесславно закончилась моя лыжная эпопея.
Но самое обидное, что ни Гришина, ни многие другие люди, которым я рассказывала о своих злоключениях на лыжне, мне не верят…
А ведь все это – чистая правда!