Амброзия
Алексей Иванович вернулся с работы в весёлом возбуждении и с порога крикнул:
- Верок, смотри что я принёс!
Не раздеваясь, прошёл к кухонному столу и не без труда взгромоздил на него огромный упитанный портфель, неотъемлемую часть совслужащего середины прошлого столетия. Вокруг собралась вся семья: жена Вера Ивановна и сыновья Юра, Алик и Вадя в возрасте одиннадцати, шести и четырех лет.
Глава семьи церемонно, играя на нетерпении окружающих, отстегнул один за другим широкие ремешки, туго перепоясывающие портфель. Его главный клапан распахнулся и из открывшихся недр Алексей Иванович торжественно извлек тяжёлую авоську. Сквозь нее, некий просаленный, с запахом гниющего болота жутковатый ком тянул во все стороны многочисленные, нервно извивающиеся то ли щупальца, то ли слизистые хвосты. Чуть слышался отвратительный звук, похожий на дуэт металлического скрипа и тончайшего писка.
- Что это?! - оторопело спрашивает Вера Ивановна.
- Это вьюны!*
- Что, что? - наперебой закричали дети.
- Помните, мы в лесу ужа видели?
- Который в иголках весь? – спрашивает Вадя.
- Нет. Колючий, в иголках - это ёж. А уж - маленькая змея. Вьюн похож на него, только живет в воде. Очень вкусная рыбка! В магазине около работы купил. Мать, давай-ка приготовим сегодня ужин из свежих вьюнов.
В круглой железной печке еще сохранились едва тлеющие угли. Подбросили несколько свежих березовых дровишек. Пока они горели, доходя до кондиции работающих углей, младшие дети рассказали отцу о делах в детском саду. Юрий продекламировал выученное к следующему уроку стихотворение. Вера Ивановна на керосинке и керогазе жарила картошку и кипятила воду для чая.
Казалось, все забыли о жутковатой начинке авоськи. Но доносившиеся из нее звуки и не очень приятный душок держал всех в непривычном напряжении.
Наконец, печь готова к выполнению одной из своих функций. Дрова прогорели, оставив вместо себя большие куски огненных угольев. Алексей Иванович положил на них смазанную маслом огромную сковороду, дал ей раскалиться.
- Юра, где там наши вьюны? Неси их сюда.
Алексей Иванович вытащил сковороду. Юра, поднапрягшись, вывалил на нее содержимое авоськи и оба попытались вернуть нагруженную сковороду в печь.
Но не тут-то было. Едва коснувшись раскаленного металла, тугой шевелящийся комок неожиданно взорвался. Отдельные самостоятельные существа начали неистово проявлять свое стремление к жизни, любовь к своей речке и её обитателям.
Кто посильнее, соскакивали на раскаленные угли. Казалось, старались выпрыгнуть не столько со сковородки, сколько из себя. Но, ощутив еще более острую боль, объятые огнем, мигом заваливались назад, на сковороду и в судорогах затихали. Поражала их небыкновенная живучесть и редкая изворотливость. Каждый такой прыжок сопровождал треск фейерверка искр, вихри дыма и чад обоженных вьюнов.
Большинство, утомленные долгим пребыванием в общем месиве, сопротивлялись своей участи без особого усердия. Двум удалось выскочить из топки на пол, но попытка побега не удалась. Обессиленных беглецов быстро поймали и вернули к почти затихшим сотоварищам.
Постепенно все смирились со своей участью и окончательно успокоились. Смертельные танцы прекратились. Померкли обнимавшие вьюнов разноцветные огненные языки. Последние искорки сгоревших жизней гасли на лету, пролетая над догорающими углями. Только масло в не остывшей еще злобе шипело над безжизненными, сжавшимися тушками. Надоевший запашок тины сменился аппетитным запахом жареной рыбы.
Бедные, бедные вьюны! Как и все сущее, они хотели жить. Но, волею судьбы, сгорев, они скрасили несколько мгновений более сильных существ. А оставшиеся в речке вьюны, поужинав мелкой водной тварью, зарылись в ил и дремлют до следующей трапезы... Может и они со временем станут для кого-то вкусной пищей, попадут в «круговорот еды в природе».
Дверца топки не закрывалась и можно было видеть происходившее. Однако с самого начала этого жестокого зрелища потрясенный, испуганный Вадя убежал в комнату и спрятался под скатертью стола. Аля смотрел издалека широко раскрытыми глазами с жалостью и состраданием к несчастным вьюнам, но, не выдержав, понуро ушел в комнату. Только Юра принимал активное участие в приготовлении ужина. Он во всем брал себе в пример отца, офицера-фронтовика.
Алексей Иванович, кажется, умел делать всё, в том числе и приготовить неплохую еду. Да и Вера Ивановна по кулинарной части знала что и как. Но почему, почему они решили жарить рыбу живьем, без предварительной разделки, подготовки?!
Не будем гадать. Вьюны-фри с помощью Веры Ивановны уже переместились с горячей чугунной сковороды на прохладные фарфоровые тарелки, став частью долгожданного ужина. Лоснящиеся от жира рыбьи кусочки, картофельное пюре с жареным луком! Только не истребленное до конца тинное амбре да изредка попадавшие в рот мелкие рыбьи чешуйки несколько принижали изумительный вкус нового блюда, так неожиданно дополнившего семейное меню.
-Амброзия!.. Пища богов! – в восторге воскликнул Алексей Иванович, сняв пробу.
Все сели за стол. Но где Вадим? Вера Ивановна пошла за ним и застала все еще сидящим под столом.
-Вадя, сынок, пойдем кушать, тебя ждем!
-Не пойду. Я не буду Это! – тихо произнес он и остался на месте...
Трапеза продолжалась, но среди присутствующих неожиданно почувствовалась некоторая неловкость. Исчезло умиротворенное состояние людей, успешно и с удовольствием выполнивших одно из повседневных дел большой и дружной семьи.
Они увидели сделанное другими глазами, глазами Вадима, отразившими действие из глубин огненной пасти, с раскаленной сковороды...
Железная печь еще долго безмолвно отдавала свое тепло уставшим за день хозяевам.
_________________________________________________________
*Амброзия – в греческой мифологии - пища богов, дающая им молодость и бессмертие.
*Вьюн - рыба из семейства карповых.
сентябрь, 2009