Еще две ракеты с противным воем вымахнули из-за Яман-Тау и впились в опустевший город. Разрывы легли рядом, поднимая в воздух очередной квартал. Немногие уцелевшие дома затянул едкий, желтоватый дым.
Опять перелет.
У подножия горы, прикрывающей долину с юга, стоит чистенькая “вертушка” без опознавательных знаков. Пилот – строгий, подтянутый парень, с интересом рассматривает пятиметровую серую стену, в которую упирается дорога из сожженного города. Рядом с “вертушкой”, на траве, не жалея щегольского пальто, сидит невысокий мужчина. Только звенящий металлом голос выдает чудовищное напряжение, не отпускающее его уже несколько часов. Спутниковый телефон в руке не дрожит, глаза полузакрыты.
- Ты принимал присягу, генерал… - лениво напомнил мужчина собеседнику.
- Так точно! Клялся защищать народ и Отечество. Три часа назад я эвакуировал город. Десять тысяч человек. План “Ч”, очевидно, провален – ни машин, ни вертушек не было. Вы первый.
- В присяге было еще что-то про выполнение приказов командиров… - также меланхолично продолжал мужчина.
- И снова вы правы, верховный. А также что-то насчет соблюдать воинские уставы. Устав базы предусматривает только три часа ожидания, и это при условии, что прямо сюда не летит “штучка”.
- А она летит? – поинтересовался главнокомандующий.
- Летит, и не одна. Урал отбил две волны, последние два года его хорошо накачали системами. Третью ловить просто нечем. Разблокирование и снятие давления с первого уровня займет полчаса. Подлетное время – десять минут. Я не буду рисковать базой и людьми. Ты просто немного опоздал, командир.
- А запасной вход?
- Первые “крылышки” туда и влетели. За месяц не разгребешь.
Словно услышав свое ласковое прозвище, над головой мелькнула еще одна ракета. Жахнула по противоположному склону долины. Березовая роща мгновенно покрылась уродливыми проплешинами.
Желтый дым неторопливо подбирается к подножию “Плохой горы”, как ее величают местные. В небе творится что-то безумное – огромные черные тучи несутся с устрашающей скоростью, горизонт озаряется беспрерывными сполохами, поднимается ветер.
- И что мне теперь делать, Ной? – нашел в себе силы шутить верховный.
- Просто мотай подальше, птичка у тебя быстрая. Ученые божатся, что эта горушка выдержит пять прямых попаданий, но кто знает… Снаружи сейчас будет очень жарко.
- А наших птичек не видишь? – верховный поймал взгляд пилота и крутанул пальцем. Пилот, вполголоса матерясь, метнулся к вертолету.
- Зачем тебе это командир? Конечно мы ответили. Из всех “стволов”, так что зима нынче будет долгой. Это тебе не Хиросима, мало не покажется.
- Как устроились? – рассеянно наблюдая за оживающей “вертушкой”, спросил верховный.
- Нормально. А насчет Ноя ты в точку попал. Городок-то у нас был замечательный: строители, ученые, инженера, врачи, учителя, воины. Ни одного политтехнолога, поп-звезды или политика. Улучшенная версия Ковчега – совсем без скотов. Харчей полно, чистой водички лет на триста. Все ж не зря сюда десятки миллиардов закачали, не зря. У тебя восемь минут, командир, уходи.
- Прощай, генерал, - президент бросил в траву бесполезную трубку и шагнул к вертолету. – На север, низко, очень быстро, и через пять минут сажай машину.
- А что там, на севере? – удивился пилот.
- Теперь у всех, кто остался наверху, два занятия: охота и собирательство. А если повезет, то и скотоводство, - усмехнулся президент и начал просматривать содержимое ящиков с оборудованием. Пилот оторопело покосился на главнокомандующего и замолчал, разгоняя машину.
“В принципе, - подумал верховный, - наплевать, чего ты хочешь: прыгать с парашютом или научиться писать, стать президентом или просто выжить. Просто никогда не опускай руки”.
Через пять минут над Уралом засияло новое солнце.