Праздник Октября
Встречали мы 51-ю годовщину Великого Октября вдвоем. Я и Стасик. Все остальные из студенческой общаги разъехались по домам на целых десять дней, а нам до дома было далековато, ему до Архангельска, а мне до Башкирии. Как известно у советских людей кроме основных пяти чувств были еще два не менее важных вспомогательных – чувство высокой ответственности и чувство глубокого удовлетворения. Ну, с чувством высокой ответственности у нас было, как-то не очень, а вот чувство глубокого удовлетворения мы испытывали в полной мере, особенно после того, как вскрыли две посылки из Архангельска от мамы Стасика. Я бы даже уточнил, что не глубокого, а глубочайшего. Именно содержимое этих посылок и вызвало такой прилив высоких чувств. Вес каждой чуть-чуть не дотягивал до десяти килограммов, максимально разрешенных к пересылке, а внутри не было ничего лишнего. Печень трески, нельма, палтус в разных ипостасях, копченый, вяленый, семга и еще несколько сортов рыбы с цветовой гаммой от бледно розового до ярко красного, названия которых я не запомнил. По-видимому, мама Стасика была удачливым рыболовом, если смогла так заполнить посылки, Действительно, откуда у нее, главного уролога Архангельской области, могло иначе появиться такое великолепие.
Я не покривил душой, когда заявил Стасику, что у него просто замечательная мама, и он не зря ей гордится. Он особо не возражал. Мы не стали долго раздумывать и прикидывать, что же делать с этими дарами морей, рек и прочих водоемов, а решили просто, не чинясь скушать. Именно скушать, а не съесть или сожрать. Между этими словами имеется достаточно существенная разница. Едят пищу, жрут баланду, кушают блюдо. Стасик в этих вопросах был большой эстет, а я у него был толковым и расторопным подмастерьем. Вот примерный распорядок дней последовавших с начала наших каникул. Я вставал в семь утра и ехал почти через весь Питер на Финляндский вокзал. Зачем? Да затем, что только там к восьми утра подвозили свежие, еще горячие булочки для наших утренних бутербродов. Купив булочки, я бегом летел на Кузнечный рынок, где приобретал, свежую зелень для означенных бутербродов. Всем известно, что зелень украшает любое кулинарное изделие. Стасик вставал немного позже и ехал на Невский проспект, чтобы отовариться в Елисеевском гастрономе. Там приобреталось сливочное масло, сливки и, главное, там был лучший в городе обжаренный кофе. Конечно, можно было купить все то же самое и в любом другом гастрономе, но там не было гарантии, что продукты, которые мы приобретали, были максимум вчерашние, а не пролежавшие несколько дней на прилавках.
Вот не лень было тащиться в такую рань через весь город именно за горячими булочками, когда почти такие же изделия можно было купить намного ближе. Ведь когда стоял дилемма – ехать на лекцию или нет, то всегда возникало масса серьезных вопросов. А как там с погодой за окном, благоприятно ли расположение звезд и планет на небосклоне для такого ответственного шага, обрадуется ли преподаватель моему появлению, и пригодятся ли в будущем именно эти знания, которые будут сегодня вкладывать мне в черепушку, попадутся ли мне они в экзаменационном билете? А в этом случае никаких сомнений, только ехать.
Встречались мы к девяти, и начиналось приготовление легкого завтрака.
Бутерброды из семужки украшались розочками из сливочного масла. Веточки кинзы и укропчика на нем тоже были не лишними. На гарнир к копченому палтусу и нельме уместна была столовая ложечка другая зеленого горошка, а так же порезанный хрустящий соленый огурчик. Хорошим приложением было вареное яичко, разрезанное пополам и обильно политое майонезом. Стасик колдовал над сливками. Понятно, что кофе с взбитыми сливками резко отличается по вкусовым качествам от кофе просто со сливками. Это совершенно очевидная истина и не следовать ей было просто не разумно.
После откушивания завтрака начинались хлопоты об обеде. Косточки от семужки мы пускали на ушицу. Палтус жарили, парили, готовили сложные гарниры. Две ложечки хорошо прожаренной картошечки, по ложечке соленой и свежей капусты, пара маринованных огурчиков, снова зелень, горошек это далеко не полный перечень состава наших блюд. Действовало два жестких правила. Никаких продуктов впрок, даже на два дня. Все должно быть абсолютно свежим. И порции готовились только на один раз, не доеденные остатки пищи, супротив студенческой натуры с огромным сожалением выбрасывались. Был задействован еще один основополагающий принцип – пьянству бой. За десять дней из алкоголя было потреблено по две маленькие бутылочки пива Невского двойного золотого и то только потому, что этот напиток гармонировал с каким-то блюдом из нашего меню. Купленные бутылки сухого вина использовались исключительно для приготовления соусов. Любому советскому школьнику было известно, что для приготовления белого соуса «пикант» требовалось только белое сухое, а соответственно для красного красное, а не наоборот. Это аксиома, которой мы, как будущие инженеры не могли не следовать. У нас со Стасиком за эти дни образовалась даже некая специализация. У него лучше получались белые польские соусы, а у меня острые красные. Кстати, завтрак и обед были только прелюдией к ужину, так, небольшой разминкой. А вот во время ужина мы оттопыривались по полной программе. Усилия наши не пропали даром. К концу каникул на дне посылок оставалось только несколько небольших кусочков рыбы и пара банок печени. Мы гордились тем, что хорошо потрудились на благо общества, то есть наглядно продемонстрировали то, что ожидало всех советских людей в 1980 году, который незабвенный Никита Сергеевич обозначил началом коммунизма. Ну, конечно, студенты должны всегда быть в авангарде общества. Это натура у нас такая, во всем и всегда быть впереди.