ЗАЧЕТ ПО СТРЕЛЬБЕ И ПРОБУЖДЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНОГО САМОСОЗНАНИЯ
К сожалению, время стерло из моей памяти фамилию преподавателя, который принимал у нас зачет по стрельбе. Помню только, что по факультету ходили слухи, что был он якобы чуть ли не личным охранником самого Сталина. Насколько это правда, не знаю, но зачет по стрельбе я запомнила на всю жизнь.
Нас «спустили» в холодный факультетский подвал, где к моему изумлению таки обнаружилось стрельбище, и группами по несколько человек уложили на маты.
Для зачета следовало зарядить винтовку и совершить энное количество выстрелов, желательно попав в бумажную мишень, висящую где-то в конце длинного и по «энкавэдэшному» жуткого туннеля.
Слева от меня лежал армянский юноша в очках с двойными линзами и с искренним ужасом пытался разглядеть, в каком направлении ему следует стрелять. Справа – еврейская девушка-левша, которая никак не могла взять в толк, как правильно держать винтовку.
Я специально делаю акцент на национальностях студентов, так как экзаменатора явно раздражали как мы сами, так и наши «нерусские» фамилии, ну и в особенности, наш полный идиотизм в области стрельбы!
Экзаменатор-стрелок торжествующе поднял руку и… бах-бах-бах, раздались какие-то разрозненно-глухие выстрелы. В общем, мы кое-как отстрелялись.
Препод собрал мишени и раскрыл журнал, а мы выстроились в очередь за зачетами:
«Та-ак…Гольдберг Юлия….два попадания…ну ладно, хрен с тобой, зачет…»
Зардевшаяся от счастья Юлия выбежала из комнаты, и ее каблучки звонко зацокали по выводящей на волю лестнице.
«Т-а-ак…Микоян…Где Микоян? Это ты? Как ты в армии собираешься служить? Что? Освобожден? Что? Зрение? Какая разница, зрение-не зрение, журналист должен уметь стрелять! Придешь пересдавать в среду…ни одного попадания, что это такое!»
Парень в очках с двойными линзами грустно опустил голову и почесал затылок.
Наконец очередь дошла до меня. «Остапенко. Кто такой Остапенко? Где Остапенко?! А-а, это ты Остапенко?!»
Мое сердце замерло, неужели не попала ни разу?
«Вот! – радостно закричал препод по стрельбе, - Учитесь! Почти все выстрелы в «яблочко»! Ты откуда, Остапенко? А-а, из Винницы… Ясно…»
Тут препод гневно обвел глазами оставшуюся кучку студентов, потряс моей издырявленной мишенью и произнес: «Вот! Смотрите, как бендэры стреляют!..»
Так я отстрелялась на зачете. А в моем двадцатидвухлетнем сердце, как плод в животе у будущей матери, впервые начало позевывать, потягиваться и просыпаться то, что называется национальным самосознанием…