Германия - для одних это край света, для других - ворота в новую жизнь.
Часть 1
Река Одер разделяющая Польшу и Германию, она как магнит притягивает самых не похожих людей, которые пытаются найти дорогу к счастью, а может быть какие - то гарантии безопасности лучшей жизни.
На этом перекрестке двух миров, где основным законом является самосохранение, мужчины и женщины вели борьбу за то, чтобы сохранить свое достоинство и свои еще такие молодые жизненные ценности.
И хотя одни мечты и надежды были обречены на крах, другим как не странно, суждено было сбыться с тихой радостью маленького и скромного счастья.
Дом Тбп, такое себе осиное гнездо, в котором проживали змеи большие и административные змейки поменьше, но вчера, как говорил известный юморист и сатирик Михаил Жванецкий.
Среди них обитали работники Тбп, КЭЧи, водители, шпульки (так называли швей с военного ателье) ну и другой цвет того общества.
Жена замполита - королева кобра, очень ревностно относилась к границам своего государства, почти всегда пребывая в пьяном угаре (полное зеркальное отображение Галины Брежневой) со своей стандартной фразой:
- Милые мои красатулички,
или же
- У вас сигаретки не найдется?
Как говорится - в жопу своя.
Прекрасно зная о том, что все едут из Союза с полными чемоданами сигарет и выпивки, без капли сомненья пользуясь этим.
Какие же бывают люди падкие на халяву, подумал Олег.
Но ни кто тогда не мог посметь оставить коменданта и тем более жену замполита, такого влиятельного и уважаемого человека без должного на то внимания.
Она всегда встречала вновь прибывших в своем штабе - бытовой комнате, на первом этаже дома Тбп, регистрируя в книге учета, выдавала при этом спальное белье и ключи от гостиницы, где временно проживали все, кто только приезжал с Франкфуртской пересылки.
Давали конечно блоками и бутылками, при этом даже не подозревая в каких бытовых условиях, без воды и перенаселении в комнатах с картонными стенами им придется жить, годами.
С головой бросаясь в неустроенную бытовуху, не смотря ни на что, затем понимали, что это были бесспорно самые счастливые дни в этой жизни.
В то романтическое время беззаботной молодости которую уже не вернешь, о котором сейчас вспоминаешь с болью в сердце.
Молодые двадцатилетние ребята, жертвуя своей молодостью и красотой, еще не испорчены квартирным вопросом, как говорил Воланд в романе Михаила Булгакова "Мастер и Маргарита" , жили, как во взрослом пионерлагере, мечтая о светлом будущем, которое непременно придет, нужно только работать, ждать, терпеть, надеяться и верить.
Все хотели быть взрослыми, не зависящими ни от кого, от родителей так же, которые отпускали через три границы, в путешествие длиною в жизнь единственных своих дочек и сыновей, которым только не так давно исполнилось совершеннолетие.
Юлька же встречала Новый 1988 год в хорошей компании, проезжая дружественную нам Польшу в поезде Брест - Франкфурт, который мчал группу служащих всех национальностей и вероисповеданий по распределению от своих местных военкоматов в Германию.
Она даже предположить себе не могла, что ее ждет по приезду в Веймар. Сколько ей придется пережить, когда ее станут без конца таскать в городскую прокуратуру.
Оказывается на ту специальность, что ее оформляли в военкомате, по месту жительства, здесь в Германии, в Веймарском ателье на рабочее место было по две, три жены военнослужащих, естественно блатных.
Администрация ателье Торгово - бытового предприятия нарушала все существующие договоры и уставы по отношению вновь прибывших служащих, не желая отказывать военачальникам в услуге с оформлением их жен, так как были на прямую связаны с воинскими частями по работе. Тем самым страхуя себя в последствии, ведь срок служащего обусловленный в договоре не долог.
От куда это все было знать только что прибывшей Юльке.
И местные нквдисты изощрялись в своем очередном показательном следствии.
- Нуу, рассказывайте, как сюда попали?
- Что вы имеете ввиду,
тихо говорила Юлька.
- Здесь вопросы задаю я.
Приподнимаясь со стула, вытягивал вперед, как гусь шею молодой следак.
- На поезде.
Она продолжала отвечать в пол тона.
- Колись в момент красавица, откуда держишь путь,
- Кто оформлял,
- Из какого военкомата,
- Сколько кому денег давала?
Брал на понт кавказской внешности следователь в кителе капитана, небрежно развалившись в кресле, за столом задымленного кабинета.
На допросы возили часто, забирали прямо с роботы. Давление было сильное, от которого Юльке было не по себе. Не понимая, что собственно происходит, память напрочь уходила от нее.
Помощи ждать было не от куда. Посоветоваться было не с кем, все вокруг чужие, отворачиваясь шушукались по углам.
Юльке уже ничего не хотелось, хотелось только одного, чтобы весь этот кошмар побыстрее закончился.
Когда же ей все это надоело, она собрала всю свою волю в кулак и сказала сама себе:
- СТОП. Нужно сосредоточиться.
В чем собственно моя вина, подумала она. Оформлялась через свой Полтавский военкомат, по востребованной специальности закройщика военной одежды , прошла в Союзе кучу инстанций, во Франкфурте на пересылке распределили дальше, на Юг Германии в Веймар.
Но следователь с восточным акцентом, с наслаждением и белой пеной в уголках губ, упорно продолжал твердить, молодой симпатичной девушке:
- Если будете сотрудничать с нами и поможете следствию,
- Останетесь в Германии, переведем вас только в Олимпишесдорф,
- В противном случае ... отправим обратно на Союз.
В задымленном от курева кабинете, с портрета на стене лукаво улыбался, поблескивая пенсне Эрих Хонеккер, он так почему то напоминал Юльке Лаврентия Берию, из документальных фильмов того времени, но это же был 1988 год.
В ателье всю эту историю восприняли не однозначно.
- Прямо с поезда и под такой каток,
только и слышалось в коридорах.
- Обломают крылья быстро,
- Просто так в прокуратуру не вызывают.
Юльку, специалиста закройщика шестого разряда, со стажем работы в военном ателье и двухгодичной практикой в Москве посадили работать в бригаду на процесс вшивания рукавов и воротников в шинелях, где работали жены военнослужащих и девушки без квалификации, даже из плательных ателье.
Как у нее без привычки болели руки и что у нее творилось на душе, можно было только догадываться. Она ни кому этого не показывала и продолжала наклонив голову работать дальше. Выдавало Юльку только то, что она могла отключиться, просто так взять и заснуть на концерте, под грохот динамиков группы "Машина времени", что выступали в местном доме офицеров. Конечно, для рядом сидящих в зале людей это было дико и они с недоумением то и дело поглядывали на нее.
Прошло немного времени после того инцидента и все - таки справедливость восторжествовала, но перед Юлькой так ни кто и не извинился за причиненную ей психологическую травму, одна только судьба над ней смилостивилась и Юлька пережила там всех.
Часть 2
- Ах эти ночи, ночи, ночи, ночи, ночи...
Они были пылкими и жаркими, как июльский полуденный зной, когда тебе не куда спрятаться и ты горишь и горишь от яркого и жгучего пламени этой сладкой любви.
В доме Тбп, в таком себе "Садом и Гомора", с его картонными простенками, слышимость была такой, что когда поздно вечером к себе домой приходил пьяный Валерка, водитель из гаража, сняв один ботинок, кидал на пол, затем уже все за стенкой не спали, ждали, когда он снимет другой.
А ближе к трем часам начинались настоящие скачки. Это были профессиональные заезды минут по двадцать, тридцать, сорок. Потом, после небольшой паузы все повторялось снова и до самого утра.
Олег то - же не спал, он представлял тот светлый образ симпатичной блондинки в белом плаще - Ольги из Днепропетровска, только появившийся у них в доме Тбп.
Что ее могло заставить бежать от той жизни в Союзе и упасть так низко, здесь в Германии. Нельзя было даже подумать, что эта скромная с виду девушка и не только она, будет зарабатывать своим телом и тело это будут возить для утех по всей Западной Германии.
Николай водитель Тбп с мясной машины, с которым она тоже жила, увозил нашу Ольгу к знакомым немцам на Запад, по выходным дням. А перед этим немцы приезжали к Николаю в дом Тбп на "смотрины", сделать свой выбор.
Конечно, Николай на этом сделал большой капитал. Ольга же все скрывала, только хвасталась перед подружками своими "Эсквизитовскими" с Запада подарками. И уже по окончанию срока своего договора собрала вещи, чтобы перевезти их туда, в свое новое жилье, в Западной Германии.
Говорила, что собирается выходить замуж за немца, что он очень богатый, у него свой дом и сеть магазинов в Кельне.
А когда же приехала с Запада в Веймар, чтобы забрать свой паспорт в Тбп, кто-то из доброжелателей ее сдал. Ольгу взяли под белые ручки и в сопровождении конвоя отправили на Союз. Дальнейшая судьба ее осталась не известна.
Из-за постоянных гулянок и пьянок в доме, ночью заснуть было практически не возможно.
Сашка из Донецка, сосед и сотрудник Олега, утром на работе ему с улыбкой говорил:
- Что уже с той Юлькой можно было делать,
- Она так ночью кричала.
- Ну ты даешь.
Слухи распространялись, как в большой деревне. Тем более послужило толчком тому заявление замполита, который проезжая на служебном УАЗе случайно увидел, что проходя мимо ГДО, Юлька поцеловала в щеку рядом с ней идущего Олега.
Надо же, как такое может быть, прямо возле бюста прищурившегося кормчего всех народов Ульянова Ленина. Поднялся такой скандал.
- Что, за аморальщина,
- Сейчас же поставить на вид, влепить выговор,
- Что это за девушки, только с поезда и сразу в чужую постель,
кричал холеный, раскрасневшийся замполит.
Такие были строгие порядки и такое было смутное время, что за поцелуй при свидетелях нужно было отвечать.
Конечно же, все давно уже знали о том, что Юлька ночует у Олега. А если это любовь?
Что они эти молодые люди делали противоестественного, семьи чужие не разрушали, детей на произвол судьбы не бросали. Ребята не расставались ни на минуту, ни на роботе, ни дома, они уже просто не могли друг без друга.
А может это действительно любовь.
Олег заболевал, если в виду каких либо обстоятельств или из-за непонимания друг друга, приходилось какое-то время не быть вместе.
Он конечно весел был не в меру, но вовсе не глуп, мог неудачно пошутить, чего Юлька не понимала и не любила.
Она была старше Олега на пять лет и была серьезной девушкой, поэтому хотела от Олега соответственно таких же отношений, или вообще никаких. Женихов вокруг, которые не против были приударить за симпатичной Полтавчанкой хватало. Олег это видел, когда они ходили вместе на дискотеку в гарнизонный дом офицеров.
Он надеялся на судьбу и страдал опять и опять, вспоминая слова из популярной песни:
- Кто же знает, что случится через час,
- Нас Господь разъединяет, он же сводит вместе нас.
- Не гадай, не угадаешь, где найдёшь, где потеряешь,
- Где судьба а где мечты, вот она и рядом ты...
Конкретности в отношениях нужны были не только Юльке а и всем девушкам, которые по сути дела и ехали в Германию, заработать денег, удачно выйти замуж конечно-же за военного, чтобы поездить еще по заграничным гарнизонам. Года то идут и никому не хотелось оставаться в старых девах.
Но та фраза, кем-то сказанная, что секс способствует сближению, была не про Олега с Юлькой. У них было все по другому.
Олег приходил по ночам, в комнату общежития третьего этажа, где жила с девченками Юлька. Там, так же как и в других домах общего проживания входные двери были открыты всегда. Зайти мог круглые сутки любой человек, но про кражу никогда даже и речи не было.
Так вот, когда Олег приходил к Юльке ночью, садился на край ее железной кровати, клал на лоб уже спящей Юльки свою ладонь и говорил, когда она просыпалась:
- Давай пойдем домой.
На что она отвечала:
- Я дома.
А рядом в двух шагах, на кровати мирно спала ее соседка по комнате, пыхтя в губки сложенные в трубочку бухгалтер Танюша.
Затем посидев еще немного, он уходил в свою комнату на пятом этаже.
Что-то происходило в их с Юлькой отношениях, он не понимал. Может что-то он делал не так. Какая-то тяжесть была у него на душе.
На работе они снова днями молчали. Олег пытался шутить, что бы развеселить Юльку и спрашивал у нее при всех:
- А где ты в Союзе живешь?
Даже не подозревая, что абсолютно такие же вопросы задавал ей вчера в прокуратуре следак.
Затем опять неудачно шутил:
- А у вас в Полтаве снег есть?
Юлька обижено, тихо отвечала:
- Бывает.
- А белые медведи по улицам ходют?
Смеялся затем Олег.
Когда Юлька немного отходила и снова смеялась своим звонким голосочком, чтобы не плакать, Олег садил ее к себе на плечи и носил и носил, под радостный смех присутствующих в цеху.
Весело было.
Конечно все немножко ревновали Олега, он был их можно сказать любимчиком, а мужчин в ателье было очень мало, на весь большой женский коллектив.
Это был аля служебный роман и Олег чувствовал иногда себя на работе шейхом в импровизированном гареме, что все прекрасно понимали и не хотели мешать, хотя и не ровным их с Юлькой отношениям.
После работы, они шли с Юлькой вместе в "Каухалле", где Олег покупал на вечер марципаны и бутылку дешевого ликера Голубая планета, в виду хронического отсутствия денежной массы под названием марки.
А по дороге обратно, под горку, проходя мимо бетонного забора пехотного полка, Олег для своей Юльки пел:
- Зимний вечер хорош, снег пушистый искрится,
- Мы с тобою вдвоем по бульвару идем.
- У тебя на ресницах серебрятся снежинки,
- Взгляд задорный и нежный говорит о любви...
Одно только название приводило Юльку в восторг - Голубая планета. Она еще ни с чем хорошим не была знакома здесь, в этой далекой Германии и для Юльки это был самый вкусный напиток, который она пробовала в своей жизни вообще, говорила тихо она.
Потом они вместе веселились лежа у Олега в кровати, вспоминали вчерашний случай в их уже родном доме Тбп. Когда водитель сябер Коля по кличке испужавси, вечером, залез на лоджию квартиры первого этажа, знакомых девочек, где сушилась на веревке стирка. Расстегнул олимпийку, что сохла на плечиках на лоджии, просунул свои руки в рукава висящей на вешалке курточки и застегнул молнию.
Сколько он там провисел, не известно, так человек горел желанием неординарного знакомства. Но когда девчата поздно вечером вышли на лоджию снимать и заносить в комнату стирку на ночь, при виде такой необычной картины имели неосторожность от страха громко кричать.
Ну а Коля сябер, стал кричать громче всех. Потому, как он сам испугался от такой неожиданности больше всех.
Когда же рассказывал про этот случай, говорил, что он сильно испужавси, так его и прозвали – Коля испужавси.
Часть 3
Наконец то пришла долгожданная весна. Немцы быстро реагируют на смену погоды, меняя свой зимний гардероб, запрыгивая в летние шорты.
Близился женский праздник провозглашенный в свое время всем известной Кларой Цеткин.
У Олега было романтическое настроение и он писал своей Юльке стихи:
- Хочу поздравить с праздником тебя,
- Среди тяжелых будней, тягостных краев родных воспоминаний,
- Твоей душе придать весны тепло
- Журчанье ручейка в лесной тиши, вербы пурпурный цвет
- И ландыша полей благоуханье.
- Теперь уж краток будет слог.
- Мой острый нрав твоих обид потуга,
- Пускай весною жжет мороз, в садах цветущих воет вьюга.
- Того тепла уж больше нет,
- Нам Нимфа лжет, нет понимания друг друга.
И опять он разбивал сердце Юльки. На его страдания, всегда веселого и жизнерадостного Олега, которого друзья в доме Тбп прозвали отец родной, обращали внимание все знакомые.
Они говорили:
- Да брось ты ее, все равно ты с ней жить не будешь.
Как же все они в этом заблуждались, вспоминал затем Олег.
А по утру они вдвоем с Юлькой снова мчались самой короткой дорогой, после очередной сладкой ночи любви, считая на ходу секунды, чтобы не опоздать в ателье. Пролезая на коленях в собачьи дыры под бетонными перекрытиями забора, чтобы только не опоздать к девяти часам, на работу чтоб только никого не подвести.