Всё утро во сне рисовала абстракции: плавленое золото на терракотовом поле . Чувствовала, что нужно добавить изумруда и чуть-чуть бирюзы, но боялась переборщить. Оттого слегка нервничала, дышала свежими булочками и кофе и снова нервничала от бессилия притушить этот коварный запах августа, приправленного хитрыми специями.
В десятом часу стало жарко. Солнечные лучи нагло пялились из-за штор, оптимистично надеясь застать меня неглиже. Не на ту напали. У меня пижама, что смирительная рубашка – можно обмотаться дважды вдоль и поперек и завязать морской узел в районе лодыжки. В ней (пижаме) я обычно сплю или сижу за компом в периоды глубочайшей меланхолии.
К тому времени булки на третьем этаже, откуда исходил запах французского завтрака, стрескали, кофе выпили и перешли к приготовлению свиных стейков.
- Свиной стейк в 10 утра – это у них второй завтрак? – подумала я и меланхолично заварила зеленый чай. Безвкусный зеленый чай.
- Натэлла! – донеслось из открытого окна – Ты мясо будешь?
В ответ что-то пробубнили.
- С аджикой?
Слышали? С аджикой!Нет, это какой-то кошмар – есть мясо по утрам. Очевидно, невидимая Натэлла - не Натан с махровыми яйцами, чтобы загружать в себя стейки в 10 утра.
Интересно, а куда делась рыба, которую жарили всю ночь напролет? Или эта дама с грузинским именем настолько прожорлива, что готова трескать сутками, не прерываясь на сон?
-Иди быстро, а то остынет!
Бубнеж.
Господи, она и холодное сожрет, не сомневайтесь. Закройте, наконец, окно, чай уже мясом пахнет!
Терракотовые абстракции трансформировались в конкретный жареный кусок мяса и пучок кинзы, пижама почила в недрах стиральной машины, а я засобиралась в магазин.
На площадке третьего этажа пахло вишневым вареньем и пирожками.
- Натэлла! Девочка! Покушала? Идем гулять! – сказала дама, поправляя высокую седую прическу и закрывая дверь квартиры, откуда неслись умопомрачительные запахи.
Я оглянулась.
На площадку, цокая коготками, вышла белая болонка.
***
Шо б мне так жить…