Пятая звезда
- Какой красивый!
- Кто?
- Он!
- Где?
- Там. Разве ты не видишь?
Дадука посмотрел в окно.
- Что я должен видеть?
- Ну, как же, посмотри внимательно.
- Я вижу дом. Дурацкий дом.
- Это не дом.
- А что?
- Это Замок. Неужели ты не видишь?
- Я вижу дом.
Он открыл банку с черной краской.
- Ну, как же так, - Холи вспорхнула и прижалась к нему, обхватив руками его шею, - Ведь он такой! Величественный!
Дадука вздохнул и повернул голову в сторону окна. Холи мешала ему работать.
- Это всего лишь дом. Старый, обшарпанный, уродский дом.
Ей стало очень грустно, и она опустила руки. Потом, вдруг опомнившись, улыбнулась и сказала:
- Хорошо, пусть будет дом. Но он очень похож на Замок.
- Нет, - сказал он, - Не похож.
………………………………………………………………..
- Ты будешь рисовать?
- Да. Я буду писать.
- А что?
- То, что у меня внутри.
- Ты думаешь, сейчас подходящее время для этого?
- Для этого самое подходящее время.
- А можешь нарисовать этот Замок? - она осеклась, - то есть, дом. Для меня?
- Я не рисую дома. И замки, кстати, тоже.
- Но ведь он же такой… красивый!
- Отстань, меня не интересует красота.
- А что же тогда?
- Меня интересую я сам. Мне этого достаточно.
Холи вдруг стало его жалко, она поцеловала его в затылок, прыгнула на кровать и, свернувшись калачиком закрыла глаза, чтобы не заплакать. Но за окном был Замок. Она запрокинула голову и стала на него смотреть снизу вверх. А он на нее – сверху вниз. Он был так прекрасен! Башни врезались шпилями в вечернее небо, синее и рыхлое. Она засмеялась лучиками у глаз и помахала ему рукой. А он улыбнулся маленькими окошками – бойницами и расправил на ветру флаг с красно – зеленым гербом.
……………………………………………………………
Солнце, отодвинув краешек шторы, дотронулось до ее ресниц. Она прищурила глаза, и сладко потянувшись, заглянула в щелку, за которой просыпался новый день.
- Привет, Замок! - прошептала Холи, - Доброе утро!
- Доброе утро! - услышала она в ответ.
Она не удержалась, встала и, облокотившись на подоконник, высунулась в окно. На лужайке перед Замком, прямо в траве лежали четыре огромные звезды. Они были сотканы из солнечных бликов. Свежие, яркие, умытые росой.
- Ах! Какие!
Дадука открыл один глаз и, зажмурив другой, спросил сонным голосом:
- Ты чего вскочила?
- Какая прелесть!
- Который час?
- Ты только посмотри!
- Отстань, дай поспать.
- Да что с тобой такое…
- Я видел дом! - раздраженно сказал Дадука, - Я вижу этот грёбаный дом всю свою жизнь!
Она посмотрела на него с грустью и сожалением.
- Там звезды.
- Который час, а?
- Они очень красивые… просто посмотри и спи дальше.
Она присела на краешек кровати и очень нежно поцеловала его в губы.
- Ну, ладно. Что там еще? - он поднялся и посмотрел в окно.
- Видишь?
- Где?
- Ну, вон же, в траве!
- Ничего не вижу…
- Во-он там, четыре звезды. Ну?
- Вот, блин, - он посмотрел на часы, - еще только шесть утра! Чего ты подорвалась?
- Да так, ничего. Ложись.
И она зашторила окно. Когда его дыхание стало ровным, она взяла мобильник, в нем была двухмегапиксельная камера, и сфотографировала уже начавшие бледнеть звезды. Но даже сейчас они были отчетливо видны. Четыре крупные солнечные звезды на зеленом ковре.
Когда Дадука проснулся, Холи уже не было. Он сначала, было, заволновался и хотел позвонить, спросить, почему она ушла, ничего не сказав, но отложил звонок на потом. У него было много дел, ему надо было писать то, что у него внутри.
Работа не шла, он все не мог подобрать нужный цвет. Он мешал и мешал краски. Черную с белой, а потом белую с черной, снова и снова, пока совсем про Нее не забыл.
Однажды он получил на телефон странное сообщение с картинкой – фотографией. В нем было несколько непонятных слов: “ПОСМОТРИ В ОКНО. ПРОЩАЙ”. А на фотографии был вид из его окна. Полянка во дворе, а на ней четыре солнечных блика.
Ночью он плохо спал, картина совсем его измотала. Он проснулся рано, солнечный луч щекотал его, мешая спать. Дадука вскочил и хотел задернуть штору, но, вдруг остановился.
На траве, прямо перед Замком лежали звезды. Точно такие, как те, в сообщении, только живые. Он остолбенел. Они переливались и отбрасывали на стены Замка лучи. Пять аккуратных, сияющих, огромных звезд.
Дадуке вдруг стало страшно и холодно. Он повернулся к своей неоконченной картине, она смотрела на него своими черными глазами. А за окном, на траве тихо таяли звезды. Наступал день. Он схватил телефон, но не нашел в нем ни Ее номера, ни сообщения с картинкой – фотографией. Ничего. Он все стер.
Он стоял у окна еще долго, пока солнечный свет не залил всю поляну, пока не исчезла самая яркая звезда, та, что была с краю. Пятая. Его. Он плакал. Плакал, от того, что не сумел разглядеть в ней света, от того, что потерял ее навсегда, от того, что больше никогда ее не увидит. И со слезами из его сердца выходило черной краской то, что у него внутри.
………………………………………………………………
Дадука знал, что делать. Он макал кисти в солнечный свет и бережно клал их на полотно тщательно загрунтованного холста. Он работал теперь по утрам, пока краски были самыми чистыми и прозрачными. Он рисовал Замок, уходящий шпилями в небо. Он писал картину для Нее, для своей солнечной Звезды.