Рейли открыл глаза. Не до конца адоптировавшиеся к свету удивленные зрачки черных глаз пробежали по комнате. Он был все еще не в состоянии до конца открыть веки. В голове была тяжелая муть, как от большого количества лекарств. Он как-то смутно чувствовал свое тело и… никаких болезненных ощущений. Он попытался вспомнить, как был встречен на Моренштрассе, 67. Остальное оставалось для него неясным. Вместе с мыслями о бумагах, которые он должен был увезти, в сознание закрадывалось ощущение катастрофы. Он сидел. Обе его руки были привязаны к стулу, ладонями вверх.
- Я думаю, что вы можете начинать. Я сделал все, что можно и прошу не портить мою работу. Боюсь, что если вы перестараетесь, я не смогу вам помочь, - человек, от которого пахло медикаментами, вышел из комнаты, впуская другую приближающуюся тень.
Этот человек приближался, уверенно и бесшумно выходя из тени, несмотря на свой недостаток. Он сильно хромал на правую ногу. Он подошел, и Рейли узнал его лицо.
- Добрый день, - сказал Лорас Блэйз, остановившись перед ним, - Я прошу прощения за все неудобства. Я рад, что вы здесь. Мой человек из медицинской службы проделал большую работу.
- Значит, ко всему прочему, я должен быть вам благодарен, - он попробовал пошевелиться, и почувствовал несколько метров тугой повязки, стягивающей его плечо.
Он вспомнил человека, стрелявшего в него последним и то, как он нажал на курок раньше, чем успел потерять сознание.
Остальное не было слишком радужным. Документы, которые Рейли должен был увезти в Лондон сегодня вечером, должно быть, были у этого человека, который сейчас смотрел на него твердо и открыто, не скрывая своих намерений и понимая, кто он для него. Кроме этого, Рейли отметил, что его обязанности заметно не доставляли ему удовольствия. Но его лицо не выражало лишних эмоций, было видно, что он не привык жаловаться и пойдет до конца. Итак, список был потерян, но он все еще был жив, и это давало какую-то надежду.
- Вам известно то, что необходимо мне, - сказал он после короткого молчания, и Рейли понял, что речь идет о расшифровке.
- Он не знает шифра, мелькнуло у него в голове, а значит, не все потеряно, он как минимум сможет выиграть время. После того как за расшифровку возьмутся специалисты, пройдет уже достаточное количество времени. Значит, он попытается узнать ключ у него. В свою очередь, он протянет время так, как это возможно в большой полутемной комнате со звукоизолированными стенами.
- Вам ввели достаточное количество аноболиков, и боли вы не почувствуете… Пока – не почувствуете, - договорил он после короткой паузы.
Рейли перевел взгляд на дверь, ведущую в комнату. Прижавшись к стене, у ее края стояла небольшая безмолвная тень. В глазах Уинд, внимательно наблюдавшей за ними, был страх.
Джейн чувствовала себя также, как если бы ей отрезали правую руку. С самого начала этой поездки в Берлин и еще с того происшествия на улице Лондона, он не говорил ей почти ничего об этом странном деле. Но ей было достаточно ясно, что в случае их провала, оно кончится катастрофой. Это было явной опасностью, и он не хотел ее участия в этом и не хотел, чтобы ей было известно то, что делало бы ее полноценным участником игры, также расплачивающимся за сои ставки… И вот теперь простая операция превратилась в мучительную и неясную задачу и терпеливое ожидание неизбежной катастрофы.
К ней сзади подошла Эвер, которая за недолгое время их пребывания здесь успела стать практически незаменимой. Рейн растерянно оглянулась. Эвер положила на стол маленького кабинета в английском представительстве небольшую стопку папок. Рейн в который раз перебрала новую подборку фотографий и досье. Ощущение уходящего времени становилось почти что физическим.
Она еще раз вспомнила лица всех присутствовавших вчера за ужином и лицо человеа, сидевшего рядом с ней. Холодные непроницаемые глаза сосредоточились на ней, когда она стояла у окна и в ее воспоминании появилась четкая темная фигура и миниатюрная тень рядом с ним. Она вспомнила, как этот человек говорил с главой немецкой миссии, когда вошел в залу и то, как он, похоже, что на самом деле случайно, подошел к ним. Она увидела знакомую фотографию, и перед ней раскрылось новое досье.
Это были данные немецкого филиала. Его имя было Лорас. Фамилия – Блэйз. Это было его настоящее имя. Он был немецкого происхождения, но имел английские корни по матери. Возраст тридцать четыре года. Прозрачные как холодное стекло голубые глаза. Рейн сверилась с черно-белой фотографией и своими воспоминаниями. И черные волосы. Недлинная челка, почти закрывающая правый глаз, когда он не убирал ее со лба. Мягкие черты лица, средний рост, спортивное телосложение.
Дальше значились годы его работы в качестве дипломата в Англии, где он работал на стороне Германии. Через него проходил основной канал значимой за рубежом информации, и он доставлял много неприятностей английской внешней службе. После был объявлен персоной нон грата в Англии, и вскоре был подписан приказ на его устранение.
Исполнение было поручено английской службе. Он должен был быть застрелен в своей машине по пути загород. Машину «поймали», но стрелять пришлось на большой скорости и за короткое время. Человек, которому это поручили, сработал не чисто. Стрелять пришлось ему в спину, когда преследуемая машина набрала скорость, и цель переместилась. Машину занесло, и она сорвалась в кювет. Скоро затормозила пара проезжавших по той же полосе машин, и появилась дорожная полиция. Агент английской службы тогда не стал убеждаться в том, что он мертв. ..
Он остался жив. Медицинское заключение – пуля прошла в одном дюйме от позвоночника. Задета периферическая нервная система, поврежден нерв, отвечающий за движение и чувствительность, с правой стороны двигательная функция восстановилась только частично, что объясняет его прихрамывание на одну ногу. Помимо травмы также сохранился болевой синдром с временными обострениями, в том числе при перегрузках и эмоциональном напряжении. Употребляет обезболивающие.
Читая это досье, Рейн все больше убеждалась, что именно этот человек, уже однажды успевший перейти дорогу английской службе, работавший на противника и получивший распоряжение на свою ликвидацию, - тот, кто ей нужен.
Рейн продолжила читать его дело. Девушка с ним – своего рода доверенное лицо. Своеобразный подарок японской триады за время его пребывания в Японии. Взяв ее с собой, Блэйз в некотором роде спас ее. Имеет проблемы с законом и внутри своей «семьи». Обучена методам борьбы с оружием и без, обращению с колюще-режущим холодным оружием. Может представлять опасность. Привязана к Лорасу Блэйзу. Настоящее имя не известно. Придуманное им обращение – Уинд.
В данный момент он неофициальный глава немецкой контрразведки. Имеет в распоряжении любые резервы немецкой службы контрразведки. Действует в основном самостоятельно и в своих целях. Не является сколько-нибудь публичной личностью…
Теперь для Рейн было почти очевидно, где находился спусковой механизм, приводящий в движение весь этот план. Но на кого направлено его действие, и кто должен включиться, чтобы движение продолжилось? К этому вечеру российская делегация была уже на месте, и теперь Рейн видела два способа действий. Она знает, кого нужно искать этим вечером на собрании, и у нее достаточно сведений, чтобы положиться на свою догадку. Но к тому времени как начнется собрание, английский агент будет уже мертв. А если она не получит документы, его смерть станет напрасной. Она не любила думать подобными категориями, но впоследствии это будет стоить еще многих других жизней.
Второй вариант был – получить их до того, а документы будут в посольстве. Это был единственный шанс спасти жизнь Рейли и дополнительная возможность достижения цели. Решение было уже принятым. К тому же в посольстве оставалась, приставленная к ним N., Эвер. Ей оставалось только отправиться в ту же ловушку, в какую попал Алекс. Что на месте его ожидала засада, Рейн не сомневалась. Но попал ли он в руки немецкой контрразведки или к кому-либо еще было совершенно не ясно. Причем, официальная контрразведка, с которой бы в тот же вечер N. связался через английское посольство, была, несомненно, лучше. Рейн знала адрес. Несомненно, она бы прямо сейчас отправилась в Лондон и, открыв двери из тяжелого красного дерева, просила бы его об обмене, выкупе, о чем угодно, но… Все было гораздо сложнее, время уходило, а надо всем этим была такая же мутная темная вода, как и над всем этим отвратительным заданием. Им пришлось слишком много скрывать от своего руководства и с той ситуацией, в которую они попали, официальные инстанции теперь тоже не могли ничего поделать. Таким образом, выходить из этого приходилось самим. В противном случае, будет ли она действовать через посольство или позвонит в Лондон, до вечера он определенно не доживет.
Итак, ее наверняка будут ждать люди, оставленные в той квартире.
Может быть, они убьют ее сразу. Нет, определенно, не убьют, хотя бы до вечера. Сначала они должны будут вытрясти из нее все. Что она знает. А это уже время и еще один шанс. Рассчитывать на победу в силе здесь не приходилось. Ей оставалось только попасть к тем же людям.
Интересно, что скажут об этом в управлении? Да ей голову оторвут. Если только ее не пристрелят раньше. Какое дело ей должно было быть до судьбы англичанина? У нее уже был готовый ответ для управления. Она не могла упустить документы и промахнуться. Это было бы простительно для работника связи или архива, но она хорошо знала свое место. И действовать было положено в соответствии с обязанностями.
Думая об этом, она вернулась в свой номер, в жилом корпусе посольства публика уже собиралась на сегодняшний вечер. Она натянула брюки и продела в рукав одну руку. Маленький, видавший виды, потертый револьверчик опустился в кобуру под правым плечом. Рейн одела второй рукав пиджака, одетого поверх белья, и застегнула пуговицы.
Она подошла к зеркалу и откинула волосы назад. Еще один, парный первому, револьвер лег в карман с левой стороны. Она подумала и подошла к чемодану. Небольшой нож с рукояткой из такой же стали осторожно скользнул в правый ботинок. Подарок. Она мрачно улыбнулась своим мыслям.