Когда-то, совсем давно, я ненавидел свои выходные. Причина тому: во-первых, первая половина дня проходила под влиянием физиологических процессов организма, а именно: борьбы с похмельем, блокировки органов слуха, которые подвергались словесной бомбардировки со стороны недовольной жены, а также попыток разогнать свой мозг, хотя бы до уровня первого пентиума, чтобы как-то помочь любимой дочке в освоении школьной программы (и это только, во-первых). Во-вторых, мои выходные проходили всегда в ожидании. Ждали все- жена, дочь, собака и, соответственно, я. Ждали все по-разному, но всегда одного - « Когда за мной приедут». Ярче всех реагировала, а всё по причине безукоризненного слуха, собака, визг тормозов под окнами и звук быстрых приближающихся к двери шагов вызывали у собаки приступ истерического лая, переходящего в сипение и кашель. Уезжал я всегда, независимо от времени суток и моего желания.
Вот и в тот день- визг тормозов, шаги, приступ у собаки и я уже внутри служебного Уазика прикуриваю сигарету. Адрес мне был с детства известен, там я выкурил первую сигарету, пролистал впервые порнографический журнал, там была свобода, которой не было в родительском доме. Это был дом моего дяди по материнской линии- мечтателя и лоботряса, в котором к его сорока пяти годам сочетались совершенно детская наивность в общечеловеческих отношениях и недетская привязанность к алкоголю. Мои родители в тот момент, когда побольней хотели уколоть меня, всегда сравнивали с ним.
Проблема не стоила и выеденного яйца, с таким живут и умудряются жить нагло, смотря в глаза своим близким, но это не про моего дядю. На моего неблагополучного родственника было возбуждено уголовное дело по факту неуплаты алиментов. Для соблюдения всех процессуальных формальностей он должен был явиться в отделение дознания, но так как на любые попытки достучаться до него в прямом и переносном смысле не дали никакого результата, то выдернули меня. И я с рвением и инициативой Павлика Морозова уже стоял на пороге и стучал в дверь дома, олицетворяющего для меня с детства свободу и всёдозволенность.
Никто не открывал, я постучался ещё, тот же самый результат, обошел дом, в окне шелохнулась занавеска. Чёрт её побрал, эти рвение и инициативу Павлика Морозова. Решили ломать дверь. Лома в машине не оказалось. Отправил водителя в ОВД, сам остался, прикурил сигарету (пятую, наверно, за десять минут). Постучал опять в дверь. Безрезультатно. Водитель приехал минут через пятнадцать. Я взял лом, плоским концом вставил между дверью и косяком. Рывок. Дверь хрустнула и, открываясь, с надрывом заскрипела. Сначала, я подумал, что дядя специально встал на носочки, чтобы рассмотреть получше: « Кто это за спиной любимого племянника?», на потом, когда глаза привыкли к затхлому полумраку дома, я увидел бельевую веревку, которая, обвивая шею, была привязана к трубе центрального отопления, проходившую прямо над дверью ведущую в единственное жилое помещение этого дома. « Что это? Это шутка?». « Нет». Схватив нож одной рукой, другой, подхватив ноги, я судорожными движениями резал бельевую верёвку. Не помню, как опустил на пол обмякшее тело, ослабил верёвку, жал истерично на грудь, периодически прикладываясь к ещё теплым губам, чтобы расправить лёгкие, не зная еще тогда, но уже умершего дяди. Выдох- это было похоже на то, когда очень уставший человек вздохнул, наконец-то смог присесть для отдыха, именно этот выдох я ощутил у себя на лице, именно это выдох я захватил ртом, набирая очередную порцию воздуха. Он умер…
Может быть, я бы успел? Может быть, это и правда была шутка? И занавеска шелохнулась…
Когда-то, совсем давно, я ненавидел свои выходные.