Из романа "Homo volatikus, или 27 августа"
Была зима. Стояла избушка в лесу. И вокруг было много-много снега...
Каждое утро вставало солнце, но до самого заката не могло оно увидеть ни лес, ни избушку, потому что всё закрывали серые облака.
Но однажды над землёй поднялся ветер. Весёлый, весенний ветер. Разорвал он облака в клочья и развеял их во все стороны.
Поднялось солнце высоко в небо и радостно посмотрело на белый снег, потрогало его своими жаркими ладошками. И от этого начали таять, таять снежинки.
- Тин – ка! – прозвенело вдруг в воздухе.
Словно кто-то вздохнул. Только было непонятно, отчего вздохнули. То ли от усталости, то ли от радости.
- Тин – ка! – звякнул колокольчик.
Но не видно было колокольчика. Наверное, был он таким маленьким, что разглядеть его было трудно.
И, тем не менее, как ни мал он был, солнце услышало его.
- Лес, это ты звенишь? – спросило солнце.
Но лес молчал. Стоявшие по пояс в снегу деревья были неподвижны. Даже ветер пролетал здесь беззвучно, потому что лес ещё спал и во сне видел лето.
- Тин-ка! – вновь прозвучал голосок колокольчика.
- Избушка, это ты звенишь? – поинтересовалось солнце.
Долго молчала избушка, но потом заскрипела дверью:
- Недосуг мне звенеть. Стара я стала.
Не удалось солнцу узнать, кто звенит в колокольчик. Наступила ночь.
А утром, едва солнце забралось на свое место в небе, снова зазвенел колокольчик, но снова никто не сказал солнцу, где этот колокольчик прячется.
Пришёл апрель, и однажды утром солнце заглянуло под крышу избушки. Тонкая и стройная там висела сосулька. На самом кончике её медленно наливалась капля.
- Тин-ка! – это капля, оторвавшись от сосульки, разбилась в мелкие брызги о крыльцо.
- Так вот, кто звенит? – удивилось солнце, и спросило, – Сосулька, ты поёшь или плачешь?
- Тин-ка! – ответила сосулька. – Я пою о том, что плачу, и плачу о том, что пою.
Всё чаще и чаще звучала её песня, всё пронзительней становился её голосок.
- Скоро я растаю.
Солнцу стало жаль сосульку.
- Сосулька, не плачь, – попросило оно.
- Если я перестану плакать, я не смогу петь.
- Ну, тогда не пой.
- А зачем же тогда жить?
- Но ведь ты растаешь.
- Зато я допою свою песню. Тин-ка!
Каждый день вставало солнце, и каждый день звучала песня сосульки.
- Тин-ка! – раздавалось возле избушки.
- Тин-ка! – звенело над лесом.
Всё короче и тоньше становилась сосулька. Всё звонче и веселее звучала её песня.
Но однажды в воздухе позвенело:
- Тин-ка! – и всё смолкло.
Словно кто-то вздохнул. Только было непонятно, отчего вздохнули. То ли от усталости, то ли от радости.
Больше не звучал колокольчик сосульки, потому что самой сосульки уже не было. Но солнце не успело пожалеть об этом, где-то неподалеку раздалось:
- Тин-ка!
Это песню сосульки подхватили прилетевшие птицы. И никому не было грустно, потому что наступило лето, и об этом возвещали обитатели леса.
- Тин-ка! Тин-ка!
.