Горный узел Матча. Мост

 
Глава 2. Мост.

                Перевал в самом деле был пакостный. На подъёме был крутой рваный ледник, который мы обошли по краю вдоль бездонных  широких и узких трещин. Из них тянуло промозглой сыростью и ясным представлением того, что с тобой будет, если ты туда попадёшь. На самом взлёте была ещё одна трещина, которая проходила поперёк нашего подъёма, и обойти её уже было нельзя. Обычное дело, - надо искать мост. Трещина была метра два шириной, но прыгать через неё не хотелось. Снежный мост нашёлся маленько в стороне уже под самым склоном, снежно-ледовым склоном с выходом на перевал по скальному кулуару.
              Было пасмурно, ветрено, вечерело, всё вокруг затягивало туманом, а мост был совсем хилый на вид и другой дороги нет. Ванька с Мининым встали на страховку , а я скинул рюкзак и лёг на снег.  Такой мост лучше переползать и без рюкзака. Когда ползёшь по мосту над трещиной, то лучше не смотреть вниз вдоль трещины, настроение  не радостное, а эмоций от собственного воображения и так хватает. Распластавшись над трещиной, когда целевой край за головой, а исходный за ногами, на несколько секунд физически ощущаешь свой вес, который давит на это природное сооружение и рост. Всё, что в тебе есть, в эти секунды находятся над пропастью. Надо смотреть вперёд и верить, что мост под тобой не рухнет, а страховка выдержит. Хотя могут быть  варианты…
              Эти 15 секунд над трещиной запоминаются надолго.
              Нам повезло, снежный мост хилый на вид, оказался вполне прочным. Все благополучно переползли, а рюкзаки перекидали так, привязав к ним на всякий случай страховочную  верёвку. Всё это заняло не много времени, ведь впереди был крутой склон со снегом по «самую развилку» и скальный кулуар, который снизу совершенно не просматривался.
                Я полез вверх, а Минин меня сопровождал, то есть отпускал верёвку на всю длину, а потом шёл за мной. Полноценной страховки здесь всё равно не получалось. Снегу на склоне почему-то было действительно выше колена и приходилось старательно топтать его, опираясь на ледоруб. Ледник вокруг был голый, снег давно растаял и весёлыми ручьями стёк вниз, оставляя во льду промоины разной глубины и ширины, а здесь видимо его было столько много, что он ещё лежал и ждал нас, прикрывая скальные выступы и обширные ледовые участки. На них было совсем хило, приходилось усиленно топтать снег, пробиваясь до льда кошками, чтобы хоть как-то зацепиться на склоне. Кошки, забитые снегом скользили по льду, а ледорубом ступеньки рубить сквозь снег – дурная работа, можно до ночи на этом склоне застрять.
              Нам опять повезло: склон был крутым ровно на столько, чтобы не скользить, чуть-чуть зацепившись кошками за лёд или камни. Основное усилие приходилось на ледоруб, который вгонялся с силой вертикально сквозь снег острым штычком в лёд и принимал вес на себя. Так ,скользя и повисая на ледорубе, мы протопали этот склон наискосок  до кулуара и собрались все под нависающим выступом в защищённым от ветра месте. Посидели, оглядываясь вокруг и сверху на тот мост, который мы только что проползли. Юрик подсуетился и раздал каждому по черносливке с горстью изюма из запаса сухофруктов и по конфетке, а Галка, следя за нашим здоровьем, распечатала пачку глюкозы с сахаром и выдала по таблетке всем. На такой высоте больше хотелось пить, чем есть, а кисленькая таблетка глюкозки очень была кстати. Минину досталось две, ведь он самый здоровый из нас, пусть жуёт, его здоровье нам всем ещё пригодится.  Я достал фляжку с остатками чая и пустил по кругу. Перекусили, посидели, помолчали. Говорить не хотелось, смотреть собственно было не на что – всё заволокло туманом, да и сидеть было уже некогда, вечерело, а перевал был где-то уже рядом.
          Нам предстояла реально ночёвка на перевале. По раскладке маршрута, который я просчитал ещё дома, так и выходило. Главное, выйдя на перевал, найти безопасное место стоянки, защищённое от ветра и непогоды. Под склоном нельзя – может задавить лавиной или побить камнями, на открытом месте, в случае непогоды порвёт палатку ветром или вообще сдует вниз. Поэтому строят из камней или снега ветрозащитную стенку, оттяжки палатки привязывают к ледорубам, которые накрепко забивают в снег. Через пару часов снег смерзается в панцирь, и палатка мёртво сидит на снежных якорях. Вот только, если гроза, становится совсем грустно, ведь на такой высоте до тучи буквально рукой достать, а молния бьёт в то, что выступает над поверхностью хотя бы на метр. Это как раз высота нашей палатки. Остаётся только молиться.
            - Ну, мужики, алга ! – это слово означало «Вперёд» по казахски. Мы его услышали давно ещё  на Восточном Саяне от одной  туристской группы, приехавшей из Казахстана и бродившей у нас в Сибири по горно-лесной тайге. Красивое слово по своему звучанию гортанное и резкое,
командное прилипло к нам и стало уже своим и понятным в нашей  туристко-альпинисткой терминологии.
              Я надел рюкзак и пошёл первым по заснеженным скалам, обходя скальный выступ. Пройдя перегиб склона, мы все увидели перевал – широкую снежную седловину, с одной стороны ограниченную скальными сбросами предвершинного гребня. Вокруг сквозь облака и туман проглядывались хребты окружающих нас со всех сторон гор. Седловина уходила во все стороны вниз и была абсолютно гладкой, как купол. Перевал так и назывался «Снежный купол», высота 4900 над уровнем моря.