ВАНЬКА, (ИВАН) и другие...
Или несколько дней из провинциальной жизни.
Ванька пил мало и редко. Причин было несколько. Никогда не было чистого
стакана. Сам этому удивлялся - вроде бы и посуду мыл, а вот подишь ты. А
булькать из горла не мог, кашлял, давился, смотреть противно. Ещё с закуской
было, не то, что бы плохо. Не может быть плохим то, чего нет. Потом, его
быстро развозило и такого мог начудить, не то, что на улицу, в окно было
стыдно смотреть. А главное жмот он был, жмот и скупердяй. Чтоб на свои, да
угостить кого, и думать не моги. А халявы, особенно после перестройки, было
всё меньше и меньше. Так вот само собой трезвенником и стал. За собой начал
следить, пуговицу на штаны пришил, а проволочку без сожаления выкинул, да и
по хозяйству - три табуретки со свалки почти со всеми ножками приволок,
пару кирпичиков под диван, под угол подложил. Красота! Живи да радуйся,
и вот, на тебе ...
Мучительно вспоминая вчерашний день, Ванька с ужасом поднялся с дивана.
Действительность оказалась ещё хуже чем он предполагал. На ногах калоши
разного размера. На теле старый брезентовый плащ - дождевик. Этот плащ
с торчащей из кармана мочалкой составлял всю одежду на худом мосластом
Ванькином теле.
- Господи! Что же вчера было? Услышав шум на лестнице, Ванька кинулся к
дверному "глазку". Сколько раз собирался его помыть. Ни хрена не видать.
Ага, Зойка, соседка идёт, чего-то в руках держит. К нему! И дверь не заперта.
Даже приоткрыта!
Зойка считала Ивана глуповатым и несчастным, но вобщем-то бесхитростным и
добрым, И иногда варила ему - сам всё равно ничего не умеет. Дверь
захлопнулась перед самым носом, ударив по кастрюле. Крышка слетела,
горячие щи плеснулись на халат и на ногу.
- Мудак, идиот чёртов!- Зойка с досады плюнула в "глазок".
С другой стороны лбом в дверь стукнул Ванька. Да так удачно, что глаз
сразу начал заплывать. Весь день он просидел ничего не соображая, стараясь
не делать лишнего шума. Вечером, кое-как одевшись и избегая людных мест,
крадучись вышел на улицу. На его удачу первым же встретился другой сосед - Сергей.
Отчества его он никогда не помнил и величал обычно по имени тестя - Александрович.
В особых случаях, таких как сегодня, пытался назвать правильно. И получалось
примерно так: "Сергей кхе, мгм, ыч". Он знал, что "Сергей ... ыч" работал то ли в
милиции, то ли ещё в какой опасной организации. Ходил он с чёрным твёрдым портфелем,
а раз увидев, что его привезли домой на машине с мигалками, причем трезвого, решил,
что он там большой начальник. Иван вполне серьёзно полагал, что в милиции или где
там, дураков не держат. Стало быть Сергей должен всё знать и объяснить. На всякий
случай, расспросы он начал издалека. Справился о тёщином здоровье, чем сразу и
начисто отбил у Сереги охоту к дальнейшему разговору и, донельзя довольный своей
находчивостью, стал подходить к главному, т.е. что было вчера, но не в лоб, а
спросив ещё какие виды на озимые в условиях мировых цен на нефть.
Последнее время работа тяготила Сергея. Приходилось по службе часто ездить в
Москву, которая и раньше была ему противна, а уж теперь и вовсе опостылела.
Толкотня, какое-то всеобщее отчуждение. Манера езды просто отвратительна. Решётки,
заборы, камеры, домофоны, охрана - вся эта мнимая безопасность ещё стукнет по хребту
следующим поколениям. Кто вырос в клетке - на воле жить не сможет ...
Бесчисленные кабаки, проститутки, идиотская реклама на каждом шагу, дурные
московские цены. Пропади он пропадом, сумасшедший город!
А москвичи как тараканы расползаются всё дальше, невольно изменяя жизнь и психологию
и там, причём совсем не в лучшую сторону. Года два назад, у себя в городе, Сергей
увидел объявления: "Приглашаются привлекательные девушки в сферу досуга. З.пл.
оч.выс. тел ..." У Сергея у самого подрастала дочь. И ему стало не по себе.
Проведённая профилактическая работа дала результат. Больше таких афиш не было.
Приехавших "работодателей" вывезли за город, отрегулировали умело и со вкусом, а
машину сбросили в овраг.
Он забыл уже зачем вышел из дома. Рассеянно слушал Ивана, отвечая невпопад. И тут
увидел тестя. Тот был не просто в нажоре, а как иногда сам говорил - до полного
восторга. Тесть шел ленинским путём, то есть шаг вперёд, два назад и ещё от себя
демократично добавляя шага по три в разные стороны. Перпендикуляр опущенный из ...,
короче из центра тяжести к земле, мотался подобно исаакиевскому маятнику, далеко
выходя за площадь опоры, но тесть не падал. Впереди была большая грязная лужа. Сергей
любил тестя. И за покровительство перед тёщей, и за ум, за спокойный самоуверенный
характер, да много ещё за чего. Он кинулся отвести его от лужи, да поскользнулся и сам
в неё и сподобился. Тесть же вопреки всем физическим законам обошёл Серегу не узнавая,
пробормотав что-то вроде: - "Нашел где улечься, осёл". Кое-как отряхнувшись, Серега
нагнал его уже в прихожей. Из кухни вышла немало удивлённая тёща:
- Шурик, да ты никак пьяный ?!
- Нет - с третьего раза и по слогам выговорил тесть, упал и сразу уснул. Все тёщины
попытки чего-то добиться, успеха не имели. Ответом был лишь один коровий мык.
- Японский бог ! - у Сереги ёкнула селезёнка. Ведь уж два часа как за картошкой в
погреб послали! Ещё этот придурок со своими разговорами! Тучи сгущались с
околозвуковой скоростью. От стремительно нарастающего благородного гнева, тёща
хорошела прямо на глазах. Положение спас сын. Пятилетний мальчишка влетел в дом ревя
белугой. Они нашли и разорили осиное гнездо ...
Давно Сергей не испытывал такой радости и облегчения. Не к месту вспомнилось
объявление в автосервисе - "Требуется колорист - (специалист по подбору автоэмалей)".
А внизу приписка - желательно дальтоник. Да, не скудеет талантами земля русская.
Обошлись макаронами. Сергей спал хорошо, но недолго. Загрохотал грузовик,
взвизгнула сирена. Ну вот и поспали. Надо вставать, куда-то ехать.
- Спи, рано ещё.
- Да нет, уж видать не судьба, слышишь?
- Да спи, это отец храпит.
Мать чесная! Какое счастье! Да ещё завтра выходной! Всё же он поднялся рано. В тишине
были слышны ходики на кухне. Осторожно шёл сумраком коридора боясь наступить на
тестя. Однако тела на полу не было. Деликатно посмотрел в открытую дверь - прижатый
мощной рукой, тесть, казалось, не подавал признаков жизни. Серега с самого начала
удивлялся, как уживаются настолько разные люди. Теща ещё хранила следы былой красоты,
но характер ... Это же гремучая смесь, противопехотная мина. И тесть, спокойный как
катафалк! Он как-то видел её фотографию в молодости ... Да, было, было из-за чего умом
тронуться ... Сын, облепленный подорожником, завёрнутый в лопухи безмятежно спал. В
доме все, особенно тёща, признавали официальную медицину, но использовали народную.
Нет, жить всё-таки хорошо! И он снова уснул.
Днём они вдвоём готовили погреб к зиме. Выбросили сопревшие доски, сколотили новые
полки. Серега оступился и с маху врезал тестю по пальцу молотком.
- Больно бать ? - вопроса глупее не придумалось.
- Ну что ты Сережа - тесть шипя и морщась крутился на месте, здоровой рукой держась
за детородный орган, даже хорошо, представляешь, если бы ты с такой силой по гвоздю
влепил? Как бы мы его потом вытаскивали?
Неиссякаемому оптимизму тестя Серега удивлялся и завидовал. Когда убирались у сарая,
тесть уронил Сереге на ногу шпалу. И хоть он был в кирзовых сапогах, но аж присел и
тоже двумя руками схватился за пах. Вот где оказывается главный нервный узел!
- Больно, Сереж ? - участливо спросил тесть.
- Пап, Сережа, идите обедать.
- Обедать будем через неделю. Как раз он ходить сможет, а я ложку держать.
Они покурили ещё, пока боль унялась и пошли, довольные собой и друг другом.
- Здравствуй Зоя,
- Здрась Зой Ванна.
- Что Сереж, бандитская пуля? - Зойка спрашивала Сергея, а косилась на тестя.
Всё-таки ходок он был - лишний раз убедился Серега в своих предположениях, проследив
за Зойкиным взглядом. Да и был ли? А чего? Таких бабы любят.
Зойка вышла в брюках. Хотя она и предпочитала носить платья, но облитая вчера
горячими щами нога покраснела полосой.
- Ну что за идиот? Действительно, родит же ....... придурка, беззлобно помянула она
Ивана. А ведь чуть замуж за этого мудака не вышла. А ведь щи ещё наверное не прокисли.
Да ему и прокиснут не заметит. Она вернулась, понюхала (а,сойдёт) и поставила кастрюлю
Ваньке под дверь. Ешь уж, хрен с тобой, голодный поди как собака.
Иван уже не так сильно, но всё же терзаемый сомнениями, решил подефилировать по
двору - может что-то и узнаю. Из квартиры он выходил не таясь, почти смело, а зря ...
Опрокинутая дверью кастрюля загремела набатом.
- Твою в бога мать! Да что ж за непруха?
Собрал, что собралось, по ходу догадавшись, что там было.
- Ладно, коли без воды - за солянку сойдёт. А пол уж после обеда помою.
Обедал не торопясь, тщательно отделяя "зерна от плевел". "Плевел", понятное дело
хватало, не частный дом, сколько народу ходит.
- Погоди, а кто ж это? Когда? Зойка ... Поражённый неожиданной догадкой, Иван
надолго задумался. Вообще он имел на неё виды. И даже, как Шурик, сосед, говорит,
делал "поползновения". В позапрошлом году форточку ей поменял. Намекал как
мог. Не поняла что-ли? Или, вот теперь дошло. И как теперь всё это понимать? И что
теперь делать? Голова пухнет. И посоветоваться не с кем. Хотя стой, погоди.
С Сашкой! Точно! Он мужик ушлый.
- Тамара, вот Саша у тебя в бабах хорошо разбирается ...
- Чего-о? ... Батюшки, а фингал то ... Видать тебя обезьяны за своего всё-таки не
приняли?
- Ну чего ты несёшь? Какие обезьяны? Саша дома? Мне посоветоваться надо, насчёт Зойки.
- А-а, так это выходит у тебя так засвербило, что ты уже голый по деревьям скачешь?
- Как голый? По деревьям ...? Он весь вспотел.
Саша оставил внука поиграть одного, в подкидного резались, вышел из комнаты.
- Вань, ты уж так сильно-то не переживай. Не голый ты был. Оделся. Потом. В мочалку.
А уж как к вечеру похолодало, так и вовсе плащ напялил. Всё нормально, успокойся.
Да никто тебя и не видел - только свои. А чужие, те сразу разбежались. Далеко видать и
надолго. Ты обрати внимание, мимо нашего дома третий день уж никто не ходит. Чего с
Зойкой-то случилось? Пристаёт? Слушай, это ты с ней что-ли напоролся? Ваня, Зойка
такая кобыла, она же убить может. Смелый ты однако, а с виду не подумаешь.
- Сань, я ничего уже не соображаю. Она ... Нет я ... В прошлом году ... За меня,
замуж ... Я обедал, сейчас ... Неужто правда голый? А Зойка ... Кастрюлю ... Щи ...
И вчера. Сань, как? ... Чего делать-то?
- Понял, всё, идем!
- Куда?
- Как куда? Жениться!
- Дак что? Прямо сейчас?
- А чего тянуть? Ты же хочешь жениться?
- Не-е-знаю ...
- Вот видишь, а ещё потянем совсем передумаешь. Нет, тут надо решать сразу.
- Сань, а что, так прямо сейчас к Зойке и пойдём? Вон может Сергей с ней сначала
поговорит. Он как-то поинтеллигентней.
- Нет Вань, если интеллигентный Серега будет с ней говорить, то нам с тобой туда
идти уже будет незачем.
- Но так как-то вроде не делается. Надо бы карамелек или хоть пару цветочков купить.
- Вот этого Ваня не надо. Ты меня извини, но Зойка твоя, баба тёмная, с придурью и
пару цветочков может не оценить. Только всё дело испортим. Для такого случая у меня
семечки есть. Ты Ваня молчи и слушай. О чём я там с Зойкой говорить буду, ты в это
не вникай. Сиди спокойно, грызи семечки и жди. Как только она скажет "ДА", сразу
хватай её за ... , ну, за что успеешь, вали и ... , ну там уж как-нибудь сам
управишься. Хотя, хорошо бы конечно не "как-нибудь". Ладно будем надеяться.
Бог не выдаст, Зойка не съест.
- Сань, может всё-таки Сергея возьмём?
- Ладно, пусть идёт, но только до входной двери.
- Ну хоть так.
Как многие общительные, жизнерадостные люди, Зойка дверь днём на замок не запирала.
Саша, зная это, распахнул её без звонка.
- Зой, у тебя холодильник работает?
- Да!?
- Слыхал? Вперёд! " Шура, запускайте Берлагу!"
Сергей, привыкший выполнять просьбы тестя не размышляя, впихнул Ивана в квартиру. За
плечи, а для верности влепив хоть крепкого, но не обидного пинка и захлопнул дверь.
Внутри что-то упало, стеклянно разбилось, потом ещё и всё стихло.
- Бать, а он там её не укокошит?
- Да ты что? Ему бы теперь самому живому остаться. Это же крокодил в юбке, рысак
орловский. Пойдём, что могли, мы с тобой сделали. Может не так надо было, но ведь не
со зла и не для смеха. Да-а, дурак я всё-таки. Ладно пошли, чего уж теперь ...
Тамара постоянно чувствовала в Зойке опасность. И это отравляло ей жизнь. Зойка,
сколько Тамара её знала, жила одна. Мужиков к себе не водила, а где работала, чем
занималась - кто её знает. Одевалась хорошо, со вкусом. И вообще в затрапезном виде
нигде не появлялась. Разговаривала со всеми весело, игриво и даже с вызовом.
Нормальная здоровая баба, никаких внешних изъянов. И почему одна? Умом Тамара
понимала - уйти, Шурик к ней, не уйдёт. Семья - это для него дорого и свято. А вот
если дикость какая кобелиная разум затмит? Ведь всё изломает и мне, и себе. И детям
всю жизнь исковеркает. А эта стерва, как нарочно. То кран у неё потечёт, то лампочка
перегорит. Видишь ли, в доме попросить больше некого. Конечно, за то время, пока он у
неё, только лампочку поменять и успеешь, но заноза в груди всё равно болит ...
На следующий день Зойка зашла к Тамаре за солью. Потом за стаканом молока.
Потом положила руки на стол и заревела. Вроде бы и жалость к ней появилась, но
неприязнь была сильнее.
- Том, ты меня прости. Никогда у меня с твоим Сашкой ничего не было. И быть не
могло. Всю жизнь я тебе завидовала. И дети у вас. Теперь вон и внуки. Да и он не
идиот, чтоб от тебя уйти. От неё, от зависти перед тобой и хорохорилась. Томка, всю
жизнь я одна, а ведь мне уже 50! Всё. Довыбиралась. Донадеялась. Всю ночь сегодня
проплакала. Ты знаешь, я Ваньку к себе возьму. Уже взяла. Не дурак он совсем. Учиться
ему не довелось, да наивный как ребёнок. И ему, как мне от одиночества тошно. А то,
что чудил тут недавно, так это вон козлы из пятиэтажки его напоили. Скучно им было,
посмеяться захотелось. Том, я что сказать хотела. Я сейчас пирогов напеку.
Приходите вечером, хоть ты с Сашей, хоть все приходите. Понимаешь, для тебя семья не
диво, а у меня ещё никогда её не было. Никогда. Разве что в детстве, но это другое.
Придёшь?
Не камень, булыжник упал с души, да так, что зазвенело в ушах и глаза защипало.
- Придём. Конечно придём. Я сейчас чего-нибудь соображу.
- Ты знаешь - слёзы ещё не высохли, но говорила Зойка уже весело, само как-то всё
получилось. Ванька влетел вчера, как из рогатки его выпустили. В меня вцепился. Я с
перепугу ему второй глаз подбила. Подумала пьяный или совсем рехнулся. А он сполз по
стенке и через слёзы всё говорил, говорил ... То ведь слова не вытянешь, а тут ...
Я и не поняла почти ничего. А потом внутри, в душе что ли, как начало распирать.
Слезами давлюсь, а сказать ничего не могу ... Вобщем, обе подушки от слёз сушить надо.
Я матери позвонила, всё у них нормально, живы здоровы. По голосу слышу - обрадовалась.
На Новый год к ним поедем.
- Ну ладно Тамар, придёшь?
- Зойка, - Тамара не помнила когда называла её по имени - под настроение, пироги
получаются самые вкусные, как никогда! Пеки больше! Едоки будут.