шестидесятые
-- Саша! - бабушка Кирилла неумолимо приближалась к двери, но поскольку звали не его, мы могли пока не слышать. Тем более, что в соседней комнате было шумно, гостей было много, они уже давно ели, пили и громко разговаривали. На мой взгляд, о каких-то совершенно глупых вещах. Нас из-за стола выгнали, потому что Кирилл стащил из вазы апельсин, который назывался десерт. Что это такое, нам не объяснили, просто есть его было пока нельзя. А я увидела на кухне большой торт, на нем было что-то написано красивыми буквами с завитушками. Прочитать это я не могла, потому что читала только по-печатному, но сами буквы меня так поразили, что я решила пощупать их пальцем. А они оказались мягкие и совсем раздавились.
Правду сказать, мы особенно не огорчились. К тому же к нам присоединился Лешка из соседнего подъезда, хотя его не выгоняли. Он вообще считался во дворе самым правильным мальчиком, после моего брата, поэтому Кирилл соглашался, когда Лешку назначали командиром. Брат был намного старше, и вся его компания была уже старая, они заканчивали школу и с нами не играли. А сейчас мы делали новую ракету. Лешка резал фольгу и цветную бумагу и запихивал ее в трубку, сделанную из картона, Кирилл скручивал из серой ваты, которую он наковырял под елкой, тонкие веревочки и окунал их в ацетон, а мне поручили состригать со спичек серу. Самое противное занятие, потому что ножницы были тупые и все время соскальзывали, и я недовольно ворчала.
-- Только попробуйте опять без меня запустить! Я тогда вам устрою!
-- Сашка, ну тебе же мама все равно не разрешает за дом ходить.
-- Ну да, - согласилась я, - там газовая труба, и она должна взорваться. Только чего-то никак не взрывается.
Кирилл захохотал, из бутылки выплеснулось немного ацетона и сильно запахло.
-- А над песочницей кирпич висит неровно. И тоже не падает. А еще твоя мама моей говорила, что ты все время в люк проваливаешься.
Я обиделась, и нос почему-то громко стал сопеть. В люк я на самом деле провалилась. Мы дрались с соседним двором, и мне некогда было смотреть по сторонам. К тому же он был неглубокий, чуть выше головы. Я из него тут же выпрыгнула, чтобы продолжать, но мама увидела это из окна, и опять потащила меня в детскую поликлинику. Она так волновалась, что нас пропустили без очереди, и знакомый важный дядька, которого звали хирург, намазал мне царапину зеленкой и сказал: мамаша, как вы мне надоели!
-- Взрослые знают, что говорят, - солидно сказал Лешка, и мы замолчали. Его мама была очень активная и работала в красивом доме через дорогу. Дом назывался райком. Мама Кирилла говорила, что она культурная, а моя мама, что она много воображает. Но все ее уважали; про нее было написано в настоящей книжке про войну, потому что писательница воевала вместе с ней. Маме было обидно, потому что у них на Курской дуге не было никаких писательниц, и мы с Кириллом решили сами написать книгу, когда вырастем. Мне она нравилась, потому что пекла торт с орехами и всегда разрешала взять второй кусок. А дома нам с Кириллом не разрешали.
-- Ладно, - хмуро сказала я, - попробуйте только! Я не знаю, что вам сделаю!
-- Сашка! - примирительно сказал Кирилл, - ну чего-нибудь придумаем. А про ту ракету не думай, там стена на два метра обгорела, мы все в саже были. Представляешь, все платье в саже!
Я вспомнила белое платье, которое мама Кирилла привезла мне из Германии, и задумалась. Может, взять у брата спортивные штаны, подвернуть их, и сойдет? Нет, все-таки он меня намного больше.
-- Саша! Кирилл! - бабушка уже дергала ручку двери, потому что Кирилл будто бы случайно защелкнул замок, и теперь, спрятав под кровать бутылку, делал вид, что не может открыть. Мы с Лешкой быстро сгребали в кучу обрезки и остатки спичек. Если сейчас бабушка что-нибудь заметит, то нам и тут не разрешат делать ракету. У меня дома мама всегда следила, чтобы мы не брали спички и большие ножницы. Лешкина мама ни за чем не следила, но первая ракета преждевременно взорвалась прямо на белой скатерти, и там появилась черная дыра. Мы сами не понимали, как это получилось, поэтому ничего не могли объяснить. Лешкины родители позвонили бабушке Кирилла и моим родителям. Мама долго ругалась. Папа тоже сказал, что так нельзя, но потом засмеялся и назвал нас с Кириллом странным длинным словом: персонанонграта.
Я привыкла, что папа говорит непонятные вещи, и переспрашивать бесполезно, а Кирилл не захотел переспрашивать, потому что тогда получилось бы, что он этого не знает.
-- Да, бабушка! - Кирилл, наконец, справился с замком, за это время мы с Лешкой успели разложить шахматную доску. Он быстро расставил фигуры, и сделал два хода пешками и один белым конем, а я нажала кнопку часов с флажком.
-- Молодцы! - похвалила бабушка и укоризненно посмотрела на Кирилла. - А ты только книжки читаешь!
-- Но бабушка! - Кирилл сделал вид, что обиделся, - я уступил Саше очередь, сейчас она проиграет, и я буду.
-- Посмотрим, кто проиграет, - машинально возмутилась я, пытаясь поставить детский мат. Лешка хмыкнул, переставляя фигуру, конечно же, он это знает. Вот зачем папа весь двор научил играть? Теперь они меня обыгрывают, потому что мне лень продумывать несколько ходов.
-- Дети, - более благосклонно сказала бабушка, - пора пить чай.
-- С тортом, - я подпрыгнула на месте, а Кирилл снисходительно кивнул и сообщил:
-- Папа еще конфеты из Москвы привез!
Бабушка задумчиво посмотрела на доску и погладила Лешку по голове. Он послушно замер.
-- Как в музыкальной школе, Лешенька?
-- В третьем классе, - с достоинством сообщил он и важно добавил: по классу фортепиано.
-- Вот, - она многозначительно посмотрела на нас, и мы с Кириллом обреченно переглянулись. Мне было лучше, потому что для класса скрипки у меня оказалось мало слуха. И придти сказали только на следующий год, а это еще долго. А у Кирилла нашли абсолютный слух, и не записали только потому, что осенью его родители были за границей, а с бабушкой он как-то справлялся.
-- А чем это пахнет? - неожиданно поинтересовалась бабушка. Лешка покраснел и замер, глядя на доску. Я никогда не краснею, но тоже старалась не поднимать голову, а Кирилл быстро и удивленно ответил:
-- Как чем? Клеем. Мы тут решили из бумаги игрушки склеить. Вот только доиграем…