***Это лишь черновик, который будет изменяться по мере редактирования=)***
"...Я сижу на крыше - так
Звёзды всё же ближе. Там,
На обратной стороне Луны
Ты живёшь, и я тебя почти не вижу.
Я сижу на крыше, и шепчу стихи.
Может быть, когда-нибудь ты меня услышишь..."
Флёр
Холодное стекло, к которому Настя приникла лицом, покрылось конденсатом от её дыхания. Она в который раз оторвалась от окна и протёрла его ладонью, оставив мокрые разводы. Затем снова прислонилась лбом и носом, пытаясь разглядеть сквозь беспокойный вихрь снежинок дорожку к дому и калитку, освещённую зелёным от старости бронзовым фонарём.
Это была уже одиннадцатая попытка Насти проникнуть в Сердце Лунного камня. Но что бы она ни делала - пыталась открыть дверь из маленькой комнаты с тёмно-фиолетовыми обоями или распахнуть окно; старалась отыскать какие-нибудь подсказки в платяном шкафу или под длинноворсным узорчатым ковром, в старинном комоде возле потемневшего зеркала во весь рост или в письменном столе, в ящичках трильяжа или под кроватью, вытянувшейся вдоль окна с огромным нагретым батареей подоконником; перетряхивала постельное бельё и те несколько нарядов, что висели в гардеробе; тщательно исследовала каждый сантиметр пола, потолка и стен, - нечто неизменно возвращало её в начальное состояние. Головоломка камня давала таким образом понять, что данный ход неверен. Всё, что удалось Насте за предыдущие десять погружений - найти два действия, при которых Сердце никак на неё не влияло. Разрешалось до одурения рассматривать себя в зеркале сидя или стоя в лёгкой тунике, взятой из шкафа, из неизвестной ей прозрачно-дымчатой сиреневой ткани. Одеяние закреплялось на плече брошью - в виде кривой капли или огромной запятой, - подвязывалось под грудью тоненьким серебристым туеском и стелилось по полу, закрывая настины босые ноги. Также разрешалось бесконечно всматриваться в зимнюю ночь за окном, только вот и там ничего не происходило...
Она сидела на коленках на подоконнике, замотавшись в плед на голое тело. Лоб уже покалывало от холода, и она развернулась боком к надоевшему виду за стеклом, прислонилась спиной к стене ниши и обняла под пледом колени. Мысли текли лениво и медленно, вновь возвращаясь к вопросу "почему?". Почему из всех побывавших на Луне и купивших КаЛуЗа туристов только она видит эту треклятую ночь, будучи запертой в шести стенах этой комнаты?! Почему ей не грезятся, как всем остальным, причудливые картины Живой Луны - воздушные витиеватые конструкции пустынных дворцов, мерцающая лазурная трава с бледными цветами, огненно-жёлтые деревья, факелами освещающие пространство вокруг себя, немыслимой красоты и грации животные и птицы, пьющие воду прозрачно-чёрной реки?..
Далёким эхом прозвенел сигнал КаЛуЗа. Значит, она в погружении уже три часа. Аппарат давал двадцать таких сигналов, - один через первую тройку часов, два на вторую и так далее, - а затем впрыскивал внутривенно Антидрём. То была предосторожность Министерства Здравоохранения. Если не следовать ей - можно истощить себя такими ментальными путешествиями. Впрочем, они всё же не были смертельно опасными, так как древнейший инстинкт самосохранения включался почти у любого "ныряльщика" через 38-50 часов непрерывного соединения с Камнем Лунного Забвения, и человек впадал в глубокий, восстанавливающий силы, сон. Так что таймер КаЛуЗы лишь помогал ориентироваться в реальном времени и не терять четырнадцать часов на полное высыпание. Настин предел равнялся сорока семи часам, так что времени у неё было предостаточно. В конце концов, чем ещё заняться в дождливые выходные на Тулоне? Работы в сезон дождей было немного - находилось мало желающих посетить "небесный град" - как нарекли журналисты Тулон - в такую слякоть.
В реальном мире небо над городом было затянуто непроглядными комьями туч. По улице проехал одинокий микроаэробус городского спецтранспорта, донося свой грохот сквозь настины видения. Короткий нейроимпульс-приказ - и в квартире включилась шумоподавляющая завеса. Настя не хотела, чтобы звуки города отвлекали её от загадки. Друзья сейчас находились на работе, а её начальник отпустил домой – визитёров на этой неделе почти не было. Так что оставалось ещё целых 25 часов погружения, семь часов сна и два - приготовлений к их ежемесячным вылазкам в мир под Тулоном. Там облака не проплывали почти над самыми крышами девятиэтажных домов, а дождь так часто и долго шёл разве что в горах, цепляющих за брюхо тяжёлые тучи. Безусловно, были и преимущества от местоположения небесного города. Например, в ясную погоду открывался прекраснейший вид вниз на извилистую нить реки, берущую путь с одной из вершин древних гор и прорезающую зелёную долину причудливым узором. Но в сезон дождей горы, казалось, притягивали и собирали все тучи мира, распарывая их, словно острый кинжал бурдюки с водой, и заставляя их проливать всё содержимое на город, зависший ровно посреди-над долиной.
Настя вспомнила, как они с Артёмом, Русланом, Аней, Наташей и Зоей летали в челноке на Луну. Эра Процветания Геи - так теперь было принято называть Землю, чтобы на любом языке имя планеты звучало одинаково - как раз подобралась к пику развития. И всё благодаря тем самым "инопланетянам", коих так боялись и так страстно мечтали увидеть предки…
… Ланьяне впервые появились на вершине горы Мангуп, где в своё время размещались древние поселения то тавров и готов, то турок, то караимов. Плато Мангуп-Кале, напоминающее отпечаток четырёхпалой звериной лапы, издревле славилось средоточием энергетических сил, а посему сюда стекались паломники всевозможных конфессий (в двадцатом веке это место почтил присутствием даже Далай Лама) и просто любопытствующие семьи туристов. Здесь же, на южном склоне древнего города, до сих пор стоит мужской православный монастырь, а в изрезавшие гору пещеры уходят жить люди, коим опостылела цивилизация…
Век сменялся веком, государства Земли объединялись и рассыпались вновь лишь для того, чтобы в 25-м веке стать Великим Альянсом под протекцией неожиданных инопланетных захватчиков. Первым требованием оккупировавших плато ланьян было беспрекословное подчинение и порядок. Веским аргументом для согласия людей являлся неисчислимый космический флот внеземных гостей, круживший на орбите и невесть как выслеживающий и пресекающий любую попытку конфликта или восстания. Тот, кто осмеливался перечить воле захватчиков первый раз – замораживался на месте на трое суток. Это считалось последним предупреждением. Нарушивший спокойствие дважды внезапно растворялся в воздухе – тихо и навсегда. Человечество притихло и затаилось в ожидании «конца света». Тогда ланьяне выдвинули второе требование – объединение всех существующих стран, государств и княжеств в единый Великий Альянс под управлением Совета (в его состав входили выдвиженцы, по одному представителю от каждой единицы Альянса). Официально планета именовалась теперь Геей. Окончательно все народные волнения прекратились к 2649 году, когда население планеты уменьшилось приблизительно на десятую часть. Повсюду царило уныние, вызванное каждодневным страхом и бессилием перед завоевателями. И тут пришельцы решили, что пора, наконец, начать воплощать цель своего визита: обучение отсталой расы. В последующие три века ланьяне преподнесли людям такие технологии, которые Да Винчи и Тесле могли только грезиться: геяне научились строить корабли для полётов за пределы Солнечной системы, создавать компьютеры и роботов с полноценным искусственным интеллектом; почти повсеместно аэромобили и порталы заменили привычные виды транспорта. В конечном счёте, технократия навсегда изменила жизнь человечества, подняв её на необычайно высокий уровень. Поколения несогласных с гегемонией инопланетян сменились поколениями, с младых ногтей впитавшими гордость и радость за межрасовый союз. Люди приспособились…
В начале 29 века ланьяне, так и не раскрывшие ни секретов своей загадочной, похожей на ослепительно-белых прямоходящих кошек, расы, ни целей завоевания и обучения геян, объявили об уходе. Они сообщили, что человечество достигло предела развития для данного времени, и в ближайшие несколько столетий должно подняться на следующую ступень эволюции самостоятельно. Тогда ланьяне вернутся, чтобы передать новые знания. А в упреждение попыток нарушить устоявшиеся за три века мир, покой и процветание – выпустили отряд боевых автоматических кораблей на околосолнечную орбиту, дабы в любой момент экранировать тепло светила от планет системы, похоронив их в вечной мерзлоте. На прощание они подарили миру Тулон и КаЛуЗу, намекнув, что когда-то и спутник Геи был обитаем. И что когда-нибудь Лунный камень (Сердце аппарата, кусочек поверхности настоящей Луны) раскроет людям тайны прошлого ныне пустынного небесного тела.
Учёные научились реплицировать аппарат, и вскоре он приобрёл бешенную популярность – как в своё время игровые приставки. Геянам нравилось погружаться в сказочный мир Живой Луны. Было создано несколько моделей мульти-КаЛуЗа, позволяющих путешествовать до семи людям одновременно. Стоили такие аппараты в тысячу раз дороже «одноместок», а потому более широкое распространение получили в качестве игрушек для богачей или же общественных аттракционов. Несколько десятков мультимоделей были поставлены в Луна-Сити. Терраформирование всё ещё оставалось несбыточной мечтой, поэтому лунный город умещался под кислородным колпаком и являлся лишь развлекательным комплексом с временно проживающим в нём обслуживающим персоналом. Однако, там было на что посмотреть и потратить туристские денежки – уж об этом Альянс позаботился…
Первое погружение Настя совершила именно в той поездке с друзьями в Луна-Сити. Компания плескалась в воде с дельфинообразными рыбинами, гладила мелких шестиногих красных собак, рассматривала тонкие произведения искусства, уставлявшие залы дворцов. И только Настя оказалась одна, запертая в фиолетовой комнате с жёлтым подоконником, где за окном бушевала зима. Все сильно удивились её рассказу – считалось, что КаЛуЗа не даёт сбоев никогда. Настя расстроилась. Артём тут же вызвал по интеркому администрацию парка развлечений, чтобы пожаловаться на сломанное кресло мультиаппарата. Прибежавший директор выслушал его, почесал лысину на затылке, приказал подвернувшейся официантке принести валерьянки (билет на ковчег до Луны стоил Насте отказа от новенькой галапанели, взамен сломанной, и четырёх неоплачиваемых отгулов) и связался с вышестоящим руководством. В результате Луна-Сити возместила Насте транспортные расходы, а также подарила ей карточку постоянного клиента и домашнюю двухместную модель КаЛуЗы. Инцидент замяли, компания весело провела остаток вечера на спутнике и отправилась домой, полная впечатлений. Больше они на Луну не летали.
Спустя несколько недель Настя решила опробовать свой подарок. И вновь оказалась в комнате-тюрьме. Её истерику домашний робот смог остановить, лишь отключив от аппарата и вколов двойную дозу успокоительного. На часах было 11 утра, и её ожидал целый день одиночества. Артём, Руслан и Зоя работали, Анька и Наташка отбыли сдавать экзамен в университете на Гее, родители нежились на белоснежных греческих пляжах, сестра уехала с мужем на конференцию в Лондон. Тратить время на прогулки по магазинам не хотелось, в тулонском галакиноплексе показывали сущую ерунду, а галавидение в столь ранний час передавало либо новости, либо сериалы, от которых её воротило. Она попыталась развлечь себя книжкой, но уже на второй странице погрузилась в мир своих мыслей, теряя суть повествования, и отложила чтиво. Рассудок, успокоившись, начал искать ответ на вопрос – почему всё повторилось? Врядли администрация подарила ей испорченную КаЛуЗу – не в их интересах разжигать скандал вокруг столь прибыльного детища ланьян. Значит, либо она не восприимчива к издаваемым аппаратом ультра-волнам (есть ведь люди, не поддающиеся гипнозу!), либо… На этом мысль обрывалась. Настя не верила в карму, ей это казалось анахронизмом религий прошлого. Да, ей несказанно повезло оказаться в числе счастливчиков, получивших работу на Тулоне – отбор сюда был жесточайший, тесты на Индивидуальный Индекс Талантов – ИТИ - проходили единицы, - но она шла к этой цели с детства, убивая всё свободное время на учёбу и самосовершенствование. Едва она съездила сюда с бабушкой на день рождения, едва увидела красоту здешних парков, озеро Ланьянь, бесчисленные магазины, рестораны, огромный ФэйриЛэнд (тоже подарок кошачьеподобных инопланетян), красивые жилые здания и переливающийся всеми цветами радуги фасад Университета Тулона – она захотела здесь жить. А жить в городе, согласно закону, могли лишь служащие инфраструктуры, преподаватели университета, учёные Тулонского НИИ и визитёры (им разрешалось арендовать комнаты в гостиницах не дольше, чем на трое суток за раз). Пожалуй, Тулон был единственным местом на планете, где богатенькие звёзды, коммерсанты, политики, бизнесмены не могли купить дом или квартиру, чтобы с пафосом продемонстрировать толщину кошелька и страсть к эпатажу…
Настя встряхнулась, пытаясь прогнать отвлекающие от загадки воспоминания. В погружениях ей столь комфортно думалось и мечталось, что она не замечала бег времени. КаЛуЗа дал второй сигнал. Шесть часов. Фонарь за окном всё также скрипит, раскачиваемый порывами ветра. Эх, сейчас бы лежать рядышком с любимым мужчиной на мягком ковре, возле горячего камина. Лежать в обнимку, болтать и смотреть на снег за окном… Или заняться любовью под мерное поскрипывание фонаря и вой метели…
Вспомнился Артём. Как он вызвал администратора в Луна-Сити, как приехал к ней в вечер того дня, когда она попробовала погружение во второй раз. Они сидели на диване в маленькой гостиной, пили виски под Morcheeba, классику 21 века, и разговаривали. Настина голова покоилась на спинке, пальцы постукивали по краю стакана.
-Настюха, а вдруг ты особенная? – предположил Артём, - Но не в смысле нечувствительности к волновому воздействию аппарата, а наоборот?
-Гиперчувствительна? И ловлю другие УВ, которые многие люди не воспринимают? Ты об этом?
-Почему бы и нет? Во-первых, мозг человека не столь досконально изучен, а во-вторых, никто не отменял генетических мутаций вследствие эволюции, - он встал, чтобы принести ещё виски, лёд и закуску. Настя задумчиво выдохнула:
-Генетические мутации… Я бы не прошла тесты. Если только моя возможная особенность никак не влияет на ИТИ.
Артём вернулся к столику, налил им обоим алкоголь и плюхнулся на диван:
-Не кисни. И не обращайся пока к службам Альянса – слишком велик риск, что ты станешь подопытной мышью для учёного совета.
-Я не дура, Тёмза! – нахмурилась она, - Пока я настроена сделать перерыв. Когда настроюсь на новое погружение – сообщу тебе.
-Умница, - улыбнулся он, - Я не буду посвящать во всё это остальных, пока ты сама не захочешь. А ты постарайся принять случившееся за головоломку или ребус. Я попробую порасспрашивать родителей об их связях в мире науки. Может, найдётся твоему случаю более простое объяснение.
Настин перерыв длился немногим дольше трёх недель, а потом любопытство так сильно разгорелось в ней, что она с трудом дождалась вечера четверга. И потянулась череда попыток справиться с квестом фиолетовой комнаты. Артёму она решила не звонить до тех пор, пока не продвинется хотя бы на два-три шага, чтобы увериться в неслучайности действий.
И вот сейчас она сидит на цыплячьего цвета тёплом подоконнике, укутанная пледом, и мечтает об Артёме… Какая глупость! Чтобы подвигнуть Тёмзу хоть на какую-то активность сверх дружбы, нужно не КаЛуЗу на 28-часовой таймер ставить, а решительно охмурять его. Как же, стал бы он ради «просто подруги» пропускать матч Крыльев Альянса против Лунных Ястребов!
От воспоминаний о его улыбке, о тёплых руках, в которых он держал её руку, когда она рассказывала об ужасах погружения, стало тепло и щекотно в животе. Настя открыла глаза и увидела в окне отражение своей мечтательной улыбки. Расхохотавшись, она соскочила с подоконника на кровать, а оттуда на пол и подбежала к зеркалу. Распахнула плед, накинув его на плечи, обмотала получившимися свободными концами руки и упёрла их в бока. Отражение ей однозначно нравилось. И Артёму, несомненно, понравилось бы. Она хитро прищурила зелёно-карие глаза, сдула набежавшую на них чёлку, и встряхнула головой, убирая с лица русые прядки. Кожа цвета топлёного молока словно светилась на фоне тёмной ткани и стен комнаты. Настя улыбнулась и закрыла глаза, представляя себе восхищение Тёмзы, едва ей удастся оказаться с ним наедине в спальне… В своих мечтах она зашла так далеко, что ей показалось, будто он действительно обнимает её со спины, прижимаясь всем телом, лаская её руками… Настя открыла глаза…и распахнула их ещё шире, когда увидела в отражении Артёма, обнимающего её сзади, целующего в шею и неторопливо стягивающего с неё плед. Последняя мысль, промелькнувшая в её голове перед полной отдачей себя во власть столь ощущаемых грёз, была «Ради такого стоило разбить даже две галопанели…»
Проснувшись утром от слишком громкого звука новостей, Настя поняла, что вырубилась, будучи подключённой к КаЛуЗе. На электронных часах отображалось время и день недели: 09:38 утра, суббота. По-видимому, домашний робот отнёс её в кровать, когда после 10 сигнала аппарата она не встала и не отправилась туда сама. Настя потянулась, вспоминая восхитительные грёзы и свои ощущения. Итак, в комнате-ловушке произошло нечто новое, когда она нагишом приблизилась к зеркалу и замечталась. Значит, зеркало – суть вещь, отражающая…мысли? Желания? Возможное будущее? Это стоило выяснить в следующем погружении, иначе она не представляла, что рассказать Тёмзе. Быть может, сперва соблазнить его (впервые за восемь лет знакомства), а затем поведать ему о случившемся? Настя решила отложить этот вопрос до вечера. И, конечно же, ничего ему не рассказала – виной тому была то ли банальная трусость, то ли отсутствие возможности поговорить тет-а-тет. А следующее погружение она совершила ровно через неделю…
* * *
…Настя вновь оказалась в комнате, лёжа на кровати. Она предыдущие несколько дней обдумывала свои действия, а потому сразу же встала и направилась к платяному шкафу. Надев ту самую сиреневую тунику, она подошла к зеркалу и закрыла глаза. Представила Артёма – но ничего не произошло. Что ж, раз она не оказалась на кровати – значит, находится на верном пути, нужно лишь нащупать зацепку… Настя открыла глаза и задумчиво оглядела одеяние. Почему-то вдруг вспомнилась Айна Шеринссон в роли Таис Афинской – актрисе очень шла чёрная шёлковая туника и подобранные в «венок» волосы. Настя стала заплетать себе косу. Обернув её вокруг головы, она наклонилась к трильяжу, чтобы поискать заколку. Металлический «краб» нашёлся в самом нижнем ящичке. Он не совсем подходил к броши-запятой на её плече, но ничего другого не было. Настя вернулась к зеркалу и придирчиво рассмотрела своё отражение. Для полного комплекта ей недоставало лишь сандалий. Впрочем, гетера из книжки любила ходить и босиком…
Захотелось вернуться в Луна-Сити и прогуляться в таком виде с друзьями в грёзах КаЛуЗы. Судя по рассказам Зои, Настя отлично смотрелась бы в интерьерах дворцов Живой Луны. Эх, попасть бы в прошлое… Зеркало внезапно мелко задрожало и покрылось рябью, шум за окном стих. Она обернулась – метель сменилась ярким солнечным днём. Фонарь погас, по обеим сторонам дорожки появились цветы на голубой траве, ветер колыхал это своеобразное море. Нестерпимо тянуло ступить на ковёр разнотравья, ощутить босой ступнёй нагретые солнышком стебельки, а затем лечь, раскинувшись в позе морской звезды, и смотреть на облака. Настя решительно шагнула к двери и дёрнула ручку. Заперто.
-Тьфу ты, чёрт. Ну что опять не так?! – воскликнула она, переводя взгляд с одного предмета в комнате на другой. Глаз зацепился за зеркало.
-Ну конечно же, как я сразу не догадалась!
Она подошла к нему и дотронулась до рябящей поверхности рукой – тепло приятно покалывало ладонь, но препятствие не нащупывалось. Рука словно попала в неостывшее мятное суфле. Погрузившись в зеркало по локоть, Настя ощутила дуновение ветра сквозь пальцы. Сердце бешено стучало. Наконец-то она, кажется, нашла выход! Закрыв глаза и глубоко вздохнув, она шагнула в зеркало.
Едва коснувшись обеими ногами земли, она услышала треск за спиной – то растворялся в воздухе дом с треклятой комнатой. Исчезла и калитка – в заборе зияла дыра. Дорожка убегала далеко вперёд, извиваясь между жёлтыми деревьями и тая за холмом. Прежде чем продвинуться дальше, следовало понять и запомнить – что именно послужило толчком к смене обстановки в грёзах. О чём она подумала перед тем, как погода за окном изменилась? О друзьях и поездке в Луна-Сити... Нет, не то – об этом она размышляла в погружениях не раз. О том, как было бы хорошо погулять по Живой Луне? Тоже было… Об актрисе из нашумевшего фильма? Но история о древнегреческой гетере никак не связана с холодным спутником. Настя перечитывала недавно книжку и не могла припомнить ничего особенного, луна являлась там лишь частью антуража. «Думай, Настя, думай!» - мысленно подгоняла она себя. Ответ был совсем рядом – словно на кончиках пальцев, она чувствовала это. Её осенило: прошлое. Она захотела попасть в прошлое, но не уточняла в какое именно – своё или Луны. И аппарат отозвался изменением УВ. Надо бы попросить Тёмзу выяснить, как устроен и работает КаЛуЗа…
Настя зашагала по дорожке, намереваясь приблизиться к разгадке хотя бы ещё чуток – тогда можно будет позвонить Артёму и всё (ну, почти всё) рассказать. Она узнавала пейзаж вокруг себя – описанные Аней огненные деревья и лазурного цвета траву, только с одним отличием: друзья видели всё это ночью, при свете звёзд, а Настю согревало солнце. Она одна оказалась в этом мире днём, и следовало выяснить теперь, почему.
Дорожка петляла, перед глазами открывались всё новые холмы, усыпанные бледными соцветиями. Но ни одного животного, птицы или хотя бы насекомого ей не встретилось. Досадно - Настя очень хотела увидеть шестиногих собак цвета сочного томата и Радужных птиц, прозванных так за неуловимо меняющее цвет оперение. Деревья и цветы проплывали мимо монотонным раскрашенным холстом. Она заскучала, но не сбавила шаг. «А может, нужно просто захотеть их увидеть?» - подумалось ей. Она попыталась отдать мысленный приказ, нарисовать в воображении нужную картинку, - однако вокруг ничего не изменилось. Что-то она делала не так. Вернее, не совсем так – её же не отбросило назад, к забору… Забор, кстати, исчез. Настя до этого момента не оглядывалась назад. Но сейчас, когда дорожка поднялась на холм, она не увидела ничего хотя бы отдалённо напоминающего её бывшую тюрьму. Холмы, деревья и трава, куда ни глянь. Значит, нужно нащупать логическую связь между двумя последними погружениями, ибо только в них с миром вокруг происходили хоть какие-то изменения… Ей надоело идти, и она опустилась на траву справа от дорожки, притянув и обняв колени. На прошлой неделе ей пригрезилась бурная ночь с Артёмом, когда она в одном лишь накинутом на плечи пледе стояла перед зеркалом. Сегодня через него же она, на этот раз одетая, выскользнула из комнаты в летний день за окном. Значит, связующее звено – зеркало. В первый раз оно «отобразило» возможный (или желаемый?) вариант будущего Насти, сейчас же пропустило её в некое «прошлое» Луны. Но дома больше нет, а значит она застряла здесь… Нет, не застряла! Она вдруг вспомнила о чёрном озере, с игривыми оранжево-палевыми лунными дельфинами, которые так понравились Наташе и Руслану. Ведь это вода, а где вода – там есть и отражение! «Нужно найти озеро!» - с этой мыслью Настя поднялась, оправила подол туники и вновь зашагала по дорожке. За четвёртым большим холмом она углядела пятно солнечных бликов, окружённое с одной стороны стеной бледных в это время суток деревьев. Чуть далее виднелись изгибы каких-то строений, вероятнее всего дворцов. Настя перешла на бег. Добежав до озера, она рухнула на колени возле самой кромки, чтобы перевести дух. Глупая улыбка не сползала с лица – она нашла его! Отдышавшись, она зачерпнула пригоршню воды и сделала несколько жадных глотков. Вода из озера была на удивление прозрачной (в ладонях), холодной – аж зубы заломило, и пресно-безвкусной. Утолив жажду, Настя наклонилась, чтобы увидеть своё отражение, и произнесла вслух:
-Хочу увидеть живых обитателей Луны!
По гладкой чёрной поверхности побежали мелкие волны, внезапный порыв ветра взлохматил волосы, облака спрятали и вновь открыли солнце. Из воды, недалее двух-трёх метров от Насти показалась рыжая рыбья голова. Дельфин с любопытством оглядел сидящую на берегу девушку, издал несколько отрывистых звуков и, выпрыгнув из воды на четыре метра, с плеском и брызгами нырнул обратно. Снова вынырнул, закивал головой – как дрессированные дельфины на Гее, - и весело заклекотал. Очевидно, это было приглашением поиграть.