- Да врешь ты все! - Невзрачный стукнул кулаком в сердцах, и маленький восточный столик от удара подпрыгнул на месте. В ярости своей он даже не обратил внимания, что, приземлившись на место, столик подогнул короткие ножки, сделанные в виде звериных когтистых лапок , смягчив приземление, и пискнул от обиды. - Нет никакой магии, и не существует! Только наука — единственное истинное знание на Земле! А ты и такие как ты — шарлатаны! Ну что ты мне тут нагадал — обижу могучего мага неосторожными словами и пропаду пропадом в волшебных мирах! Ну надо же такое наболтать — ну хоть бы дальнюю дорогу и казенный дом, как цыганки, посулил, и то больше веры тебе было бы! Фиг тебе, а не полтинник! Ни копейки не получишь!
Он, крякнув, вскочил на ноги из неудобной позы со скрещенными ногами и, плюнув под ноги Расфуфыренному, вышел из шатра, забыв на вешалке потертый серенький пиджачишко...
Вообще-то обычно Расфуфыренный не обижался на таких дураков, но этот был уж каким-то совсем нахальным — особенно если учесть весь его внешний вид, красноречиво свидетельствующий, что особой гениальностью владелец помятого старого костюма и сморщенной небритой физиономии либо вообще не обладал, либо ее было явно недостаточно для того, чтобы хотя бы выглядеть прилично. И при этом такие амбиции, ну такие... Как будто знает все тайны мира и повелевает планетами и галактиками одним мановением пальца! Нет, иногда дураков все же надо учить! Расфуфыренный снял богато украшенную синими и красными самоцветами шелковую чалму и вытер пот со лба красивым платком, собственноручно расшитым кудесницей-женой, потом заглянул в магический кристалл. Невзрачный, сердито расталкивая локтями прохожих, пробирался сквозь шумные ряды ярмарки. Расфуфыренный щелкнул пальцами, пробормотал какое-то непонятное слово и дунул на изображение Невзрачного. Тот медленно, не прекращая движение в толпе, стал прозрачным и изчез. Ошарашенные торговцы, открыв рты, смотрели на то место, где он только что был, потом что-то отвлекло каждого из них, и они погрузились в суету хорошего базарного дня. Бог с ними, с чудесами, чего только на свете не бывает, а прибыль упускать все равно негоже...
Человек, совершенно не верящий в то, что «чего только на свете не бывает», молча стоял на песчано-галечном широком морском пляже, уходящем вдаль, и мир его рушился на глазах, аксиомы и теоремы высшей математики превращались в смутные воспоминания, оставляющие в памяти впечатление невинных школярских игр, а образы знаменитых нобелевских и прочих лауреатов и высокопоставленных академиков постепенно обретали черты потрепанных жизнью старикашек с самодовольными выражениями на лицах. О Создатель Миров! Неужели и у него самого только что было такое же самодовольное выражение, когда он потешался на этим... нет, теперь-то уж точно понятно, что не был этот незнакомец в шатре гадателя простым балаганным шутом, как он думал...
В этом мире без всякой цейссовской оптики видно было далеко-далеко в самых мельчайших деталях, стоило только сосредоточится на отдаленном объекте, и можно было, не напрягаясь ничуть, свободно разглядеть все его мельчайшие детали. И все же мир этот, хотя и был огромен, но был конечен. С обоих сторон пляжа — и позади, и впереди, - на большом расстоянии возникал молочно-белый туман, но стоило лишь поглядеть на него, как возникало острейшее впечатление, что этот туман — и не туман вовсе, в котором все же скрываются новые скалы и воды, а нечто иное — точнее, ничто, в котором нет ничего, никаких берегов и океанов, никакого пляжа, уходящего вдаль, просто весь этот мир заканчивался в этих границах, за которыми ничего не существовало... Тот же самый туман ограничивал слева бурный океан, такой невообразимо синий, что было больно глазам, никогда Невзрачный еще не видел такого глубокого синего цвета в своей жизни. Справа же возвышались изрезанные скалы, не слишком высокие на самом деле, не выше тринадцатого этажа обычного небоскреба — но за ними стоял тот же самый мистический туман...
Невзрачный, постепенно успокоив колотящееся неистово сердце, решил все же, что надобно что-то делать, раз он остался все-таки жив после перемещения сюда. Он попытался сделать шаг-другой и вдруг взлетел в воздух! Это было невероятно! По его внутреннему ощущению, сила тяжести здесь была совершенно нормальной, да и теперь, повиснув над поверхностью пляжа метрах в шести, он продолжал чувствовать ее действие, как будто тянушее вниз, но вопреки всем законам физики, песчаная поверхность вовсе и не думала из-за этого приближаться... Что же делать, неужели теперь ему висеть здесь вечно!?.. Осмотревшись, он вдруг заметил какое-то странное облако вдали над поверхностью океана — оно было серебристо-серым, и постоянно меняло свои очертания, слишком быстро меняло для обычного земного облака. А значит — обычным земным облаком не могло быть. Несмотря на страх, охвативший все его существо — Невзрачный всегда боялся высоты, - ему вдруг захотелось нестерпимо посмотреть на это облачко вблизи... И тут он вдруг обнаружил, что стронулся с места и полетел к нему! Вот это да! Так вот что нужно в этом мире, чтобы передвигаться — просто захотеть этого! Он немного поэкспериментировал, убедившись, что не ошибся, и двинулся-таки к странному облаку, теперь совсем уже успокоившись. Где-то в глубине сознания еле-еле бились две тоненькие ниточки-мыслишки: одна — о воде и пище, а другая — что, пожалуй, не стоит так неосторожно приближаться к неизвестному явлению этого мира, вдруг ведь оно может оказаться не таким уж безопасным, как кажется...
По мере его приближения облачко распалось на отдельные точки, жужжащие и кружащиеся в воздухе, подобно пчелам или осам. Но подлетев еще ближе, он увидел, что никакие это не насекомые, а самолеты! Очень похожие на старинные двукрылые этажерки навроде «фарманов» или чего-то в этом роде. Вот только никто ими не управлял, и даже какого-то намека на сиденья для летчиков совсем не было в их сплошном корпусе — самолеты летали сами по себе, без управления!!! И стреляли друг в друга, ведя какую-то немыслимую войну или охоту! Стреляли какими-то огненными шарами, возникающими ниоткуда перед крутящимся передним винтом — ни пулеметов, ни признаков какого-либо еще оружия на них вообще не было видно. Когда огненный шар попадал в самолет, он просто исчезал с легким хлопком, превращаясь в легкое белое облачко пара...
И вдруг они его увидели!!! Вся стая самолетов внезапно прекратила свою странную воздушную игру и развернулась пропеллерами к нему. Он явственно почувствовал на себе тяжелый безглазый взгляд — как будто один на всю стаю... Самолеты зажужжали еще громче и двинулись к нему. Невзрачный замер, охваченный каким-то оцепенением, не в силах броситься прочь.
Но что такое — подлетая к нему, самолеты начинали быстро трансформироваться, превращаясь вначале в такое же облачко пара, как после попадания выстрела, а потом облачко превращалось в летающее гибкое зеркало прямоугольной формы. Подлетев ближе, зеркала выстроились перед ним, и из самой их серединки вдруг стали выдвигаться такие странные тубусы, навроде маленьких телескопов. На конце каждого была большая линза... и внутри каждой линзы, словно в капле воды, висел большой человеческий глаз!!! И все эти глаза внимательно и с любопытством оглядывали его, шевелясь и моргая длинными-предлинными ресницами!..
И вдруг как будто стена молчания перед ним лопнула и разверзлась тысячами звуков и голосов! «Смотрите, новичок! Новичок! Урррааа!!! Еще один новичок!!!»