В Австралии всё – наоборот.
Нам, приезжающим сюда из России, приходится к этому долго привыкать.
Здесь лето – зимой, а зима – летом. На рождественские праздники Дед Мороз обливается потом на раскалённой мостовой.
Здесь, переходя дорогу, голову надо поворачивать не так, как нас учили в детстве – сначала налево, а потом направо, – а наоборот.
Там мы бабушкины боты хранили до последнего, авось пригодятся. А здесь то и дело из дома барахло выгребаем, мочи нет.
Всё – наоборот. Там мы видели, что в стране творится что-то несуразное, но никто ничего изменить не мог. А здесь любой человек может встрять в ход истории. Да так, что диву даёшься.
Вот и пару годков минуло, как мы в Австралии. Обжились уже, оклемались, жирком поддёрнулись. Я вкалываю, жена учится, дети пристроены. Холодильник, тот ещё, с газона который, всегда полный. Недавно сняли юнит попросторнее, справили новоселье, как положено.
Всё – чин-чинарём. Много ли человеку надо для счастья? Живи и радуйся! Как у поэта, «и жизнь хороша, и жить хорошо».
Да не тут-то было. Как в новый дом въехали, так сразу началось. Супружница стала возникать.
– Не хочу 48, – говорит, – а хочу плоский телевизор со скрином 80 см по диагонали.
– А по вертикали миссис не хочет?
– Не паясничай. И чтоб телик был с тритоном.
– А это ещё что за зверь такой?
– Сама не знаю, но что-то модное, – объясняет жена, – я у подруги такой телик видела.
– Олрайт, – отвечаю, – походим по гараж-сейлам, может, найдём.
– Ну уж нет! – заявляет она. – Не хочу секонд-хенда, а хочу новенький из шопа.
– А наш куда? Он же ещё пашет нормально.
– На газон.
В голосе ни тени жалости. Надо же! Ещё недавно с табуретками задрипанными расстаться не могла, а теперь – телевизор приличный на газон. Во разгазонилась!
Делать нечего, поехал в магазин, 80 см с тритоном смотреть. Увидел цену... и пол под ногами вздыбился, как море в шторм. $3999! Да за такую цену машину на хорошем ходу можно взять, моя-то тачка на ладан дышит.
А жена ни в какую. Упёрлась, подавай ей с тритоном, и всё тут. Хоть тресни. А тритон-то вовсе и не тритон, а тринитрон. Тип телевизоров такой.
– Купи, – говорит жена, – если ещё любишь меня.
Вот так-то!
– Хочу жить по-человечески, – говорит, – имею я, наконец, право на это?
Я к другу своему, Тиму.
– Слушай, моя-то совсем взбеленилась, новый телик хочет, да ещё и самый модерновый.
А он вдруг:
– А что! Твоя благоверная права. Хватит вам по барахолкам шастать, пора уже в шопе приличные вещи покупать. По-людски!
Вот те и друг! Поддержал, называется.
– И ты, Брут!
Тим развёл руками.
– Так это же без рубля четыре гранда, – взмолился я.
– А ты уверен, что четыре? – спросил Тим.
– Cвоими глазами видел, у меня со зрением пока всё в порядке.
– Насчёт твоего зрения бабушка надвое сказала, а вот сo ценой, это уж точно,
ты что-то не то увидел, – загадочно усмехнулся Тим.
– Чего ты темнишь, – вспылил я, – ты что, меня за дурака держишь?
– Ну не пыли столбом, успокойся, – говорит Тим, – давай мы вот что сделаем. Возьмём Тотошу с собой в шоп, и ты убедишься, что тебе пора очки заказывать. Хорошие австралийские очки. Кстати, ты Тотошу знаешь?
– Ты меня достал со своим Тотошей.
Честно сказать, не перевариваю я этого Тотошу. Здоровый такой шкаф, полтора-на-два, макушкой люстры околачивает. А лицо, как у только что вылупившегося цыплёнка. Губки бантиком, щёчки пухлые, глазки лупит на тебя наивные. Херувим, да и только! А присмотришься, глазки-то хитрющие, нахальные такие глазёнки. Да ещё на бровь серьгу подвесил.
Он как меня встретит, так первым делом закидывает, как там насчёт гарнитура под чёрный мрамор. Намекает на историю, когда мы с Тимом чужую мебель с газона увели. Керосинит, короче. А я керосинщиков не люблю.
– Слушай, – говорю, – ты, кажется, серьгу не туда подвесил. Тебе бы в язык её надо воткнуть.
А ему хоть бы что, он опять за своё, – не нашёл ли я ещё чего-нибудь на газоне. Я ему в отцы гожусь, а он меня как мальчишку подкалывает.
А Тим, тот чуть что, Тотошу в пример толкает:
– Ты Тотошу знаешь? Он дом двухэтажный на Брайтон-бич* купил, щоб я так жил, с видом на море.
А что мне Брайтон-бич? Что Байморис*, или там Челси*, хуже что-ли? Там и вода в море чище, и воздух свежее, чем на Брайтон-бич. А главное шума меньше, толкотни всякой.
– Брайтон-бич престижнее, – уверяет Тим.
Ну вот, навыдумывали условностей, престижно-непрестижно, и носятся с ними, как с писаной торбой. Да ещё бабки за это переплачивают.
– А чем, собственно, занимается твой Тотоша, – спросил я Тима.
– Бумагами. Покупает и продаёт бумаги.
– Утильсырьё, что ли, заготавливает?
Тим расхохотался.
– Утиль пока у тебя в мозгах, а Тотоша играет на акциях. Прикинь, он, сидя дома за компьютером, может за час штуку-другую сделать, щоб я так жил.
– Нам бы тоже не мешало компьютер такой заиметь, – загорелся я.
– Компьютер – не проблема, да только к нему приставка требуется.
– Какая ещё приставка? Тритон, что ли?
– Сам ты тритон, – смеётся Тим, – Тотошина голова нужна, такую голову в шопе не купишь. А нам с нашими котелками… – Тим постучал пальца по своему лбу, потом по моему, потом по столу, – туда рыпаться не стоит. Пролетим, как фанера над Парижем.
Короче, приехали мы в торговый центр. Втроём – Тим, я и Тотоша.
Центр громадный, заблудиться можно. Тотоша уверенно привёл нас в отдел Беласа*.
– Престижный шоп, – почтительно произнёс Тим.
– Престижный, значит, дорогой, – добавил я.
– Всё в мире относительно, как учил старик Эйнштейн. Что стоит дёшево – выходит дорого, и наоборот, – изрёк Тим.
Тотоша насмешливо скосил глаза на Тима и шепнул мне на ухо:
– Тим недавно на дешёвом ка-ярдe машину взял. Видно, поумнел с тех пор.
Tелевизорoв в Беласе тьма.
– Та-а-ак, – протянул Тотоша, потирая руки, – зачем мы сюда пришли?
– За 80 см, – подсказал я.
– Где у нас тут 80 см? – Тотоша окинул взором вокруг. – Ах вот он, красавчик плосколицый с фирмы Сони. Гуд! И сколько они из-под нас поиметь желают? 3999 баксов. Та-а-ак…
– Я же говорил четыре штуки, а ты мне про очки, – упрекнул я Тима.
Но он, внимательно наблюдая за действиями Тотоши, приставил палец к губам.
Тотоша начал кружить вокруг телевизора, задумчиво разглядывая его со всех сторон. Не успел он сделать и пару кругов, как подскочил продавец.
– Mогу я вам помочь?
– Полагаю, что можете, – сказал Тотоша, не отрывая глаз от телевизора.
– Какой вам нравится? – продавец сделал широкий жест.
Тотоша аккуратно, даже можно сказать любовно, коснулся телевизора, восхищённо цокнул и спросил у продавца, одобряет ли тот его выбор.
– Чего зря спрашивать? Ясно, продавец будет расхваливать свой товар, – сказал я Тиму.
– В каждом деле свой подход нужен, – прошептал Тим.
Продавец долго расписывал уникальные достоинства телевизора, а Тотоша внимал ему с блаженным видом, как будто наслаждался соловьиными трелями. Когда же продавец истощился, Тотоша спросил:
– Cколько скосите?
Так спросил, как будто это подразумевалось само собой.
Продавец как-то поскучнел. Даже зевнул. Потом переспросил:
– Что вы сказали?
Тотоша выжидательно молчал.
Продавец отошёл и занялся своими бумагами на столе, перекладывая их с места на место. Наконец, сказал:
– Не больше ста. На него уже дискаунт сделан.
Тут Тотоша оживился.
– Вы понимаете, вот этот человек, – сказал он, показывая на меня, – приехал из страны, где он таких телевизoрoв сроду не видел.
Что правда, то правда. Когда я уезжал, прилавки были пустые, как саранча прошла.
– Этот телевизор – его мечта, – продолжил Тотоша. Голос его дрогнул, и глаза повлажнели. – Но у него пока нет таких денег. А он хочет, он очень хочет иметь телевизор именно от Беласа.
– Откуда вы? – спросил меня продавец с интересом.
– Из России.
– О! Из России! – воскликнул продавец и вдруг поприветствовал нас на русском:
– День добрый.
– Добрый день, – радостно ответили мы.
Оказалось, он – родом из Польши.
– Да мы почти земляки. Давно здесь? – спросил Тотоша.
– Mеня привезли сюда пятилетним.
–
Ну вы уже настоящий австралиец, – уважительным тоном сказал Тотоша.
– О, да! – рассмеялся продавец, явно польщённый.
– Давно работаете в Беласе? – продолжал интересоваться Тотоша.
– Почти десять лет, – с достоинством ответил продавец.
– Вам повезло, компания что надо.
Наш новый друг расплылся в счастливой улыбке.
– Так вот, этот джентельмен хочет иметь телевизор от Беласа, – Тотоша вернулся к главной теме, – можете вы помочь ему в этом?
– О’кей, могу уступить $200. Но это предел, извините.
– О’кей, – в тон ему сказал Тотоша, – мы ещё посмотрим тут кое-что.
Тотоша степенно зашагал по направлению к выходу. Мы с Тимом последовали за ним.
– А как с телевизором, продавец ведь сбросил цену? – растерянно спросил я.
– Ещё не ужин, – сказал Тотоша, – а теперь в Дуглас.
Отдел Дугласa был этажом выше. По дороге Тим рассказал мне, что Белас и Дуглас – два титана торгового бизнеса, и конкуренция между ними давняя и беспощадная.
– Посмотрим, чем дышит Дуглас, – заявил Тотоша.
Пришли в Дуглас. Та же картина: те же телевизоры, те же цены.
– Чего канителиться, купили бы телевизор в Беласе, и дело с концом, – сказал я.
Тим и Тотоша снисходительнo улыбнулись.
Тотоша применил поначалу в Дугласе ту же тактику, что и в Беласе, прохаживаясь вокруг телевизора. Но продавец явно не торопился. Когда же он подошёл, Тотоша уже без разведки пошёл в атаку.
– Сколько?
Продавец указал на ценник.
– Сколько дискаунт? – уточнил вопрос Тотоша.
Продавец промолчал и начал было расхваливать телевизор.
Но Тотоша прервал его:
– А в Беласе нам сделали дискаунт $200.
При упоминании Беласа по лицу продавца пробежала мрачная тень.
– Минутку, – сказал он и отошёл к своему столу.
Мы видели, что он куда-то звонит и что-то нервно обсуждает. Затем объявил:
– $250.
Тотоша, не раздумывая, отрекошетил:
– $300.
– Не могу, – ответил продавец твёрдым, не располагающим к дальнейшей дискусии, голосом.
Тотошино лицо вдруг приобрело весёлое, дружелюбное выражение. Он по-свойски обнял продавца за плечо, отвёл его в сторону и стал что-то говорить, поглядывая в мою сторону. Продавец расхохотался и сказал:
– Минутку, я позову менеджера.
– Что ты там ему наплёл про меня? – возмущённо спросил я.
– Не бери в голову, старик. Потом скажу, – отмахнулся Тотоша.
Подошли сразу два менеджер. Продавец что-то сказал им, со смехом кивая в мою сторону. Менеджеры, глядя на меня, тоже разулыбались. Они долго обсуждали что-то между собой, и, наконец, один из менеджеров торжественно сказал:
– Дискаунт – $300!
Он протянул мне руку. Я уж хотел пожать её, но отдёрнул руку, услышав, что Тотоша предостерегающе зашикал.
– О’кей, мы ещё посмотрим, что почём, – сказал им Тотоша и двинулся к выходу.
По дороге в Белас он резко отчитал меня за торопливость, а потом примирительным тоном сказал:
– Ещё не ужин.
Продавец Беласа что-то втолковывал очередному клиенту. Увидев нас, он довольно сухо спросил:
– Ну как, берёте?
Тотоша уставился на него с улыбкой, в которой было всё: тут тебе и уважение к сопернику –«мы же с тобой люди опытные, знаем, что почём», – и загадочность – «а я знаю то, чего ты ещё не знаешь», – и озорное поджучивание, и ещё много чего.
– Хорошо улыбается, дьявол! – восхищённо прошептал Тим.
Но продавец оказался крепким орешком. Ничего в нём не изменилось. Как будто он уже забыл, что всего час назад мы побратались.
– Ну и жук! – не то, отдавая дань самообладанию продавца, не то возмущаясь его беспринципностью, сказал Тим.
Смекнув, что его улыбка не сработала, Тотоша сменил тактику. Он принял серьёзный вид и извиняющимся тоном, как-бы сожалея о беспардонности Дугласа, сказал:
– У Дугласа дискаунт $300.
Продавец на мгновенье застыл. Затем собрался что-то ответить, но Тотоша сделал опережающий ход.
– Но мы хотели бы взять телевизор от Беласа. Фирма понадёжнее.
Продавец дежурно извинился и занялся другими покупателями.
Мы долго стояли в ожидании.
– Чего мы ждём? – нетерпеливо спросил я.
Тотоша подмигнул мне, показывая, что всё идёт по плану. А продавец совсем исчез. Тут даже Тим заёрзал. Но Тотоша оставался невозмутимым.
Где-то через полчаса появилась целая делегация продавцов. Они, подходя к нам, ещё продолжали спорить, размахивая руками. Oдин из них, по виду главный тут начальник, сказал нам:
– Даём дискаунт $300.
Тотоша недоумевающе захлопал глазками и стал озираться вокруг, вопрошая:
– Где я? Это Белас или Дуглас?
Все рассмеялись. Главный, стараясь скрыть улыбку, сказал:
– Это Белас, сэр.
– Неужели? – продолжал валять дурака Тотоша.
Главный стал звонить кому-то ещё выше. Он выглядел внешне спокойно, но руки предательски подрагивали. Затем вполголоса сказал:
– $400.
Тотоша поблагодарил его, а нам шепнул:
– Ещё не ужин.
Дальше всё стало раскручиваться, как в старых фильмах с ускоренными кадрами. Мы бегали с этажа на этаж, а продавцы уже без лишних экивоков узнавали у нас дискаунт соперника и предлагали свой. Все вошли в большой азарт. На каждые дугласовские $50 Белас веско отвечал своими $100.
Наконец, после долгой телефонной дискуссии продавцов с их высшим начальством, Дуглас объявил пас. Надо было видеть разочарованные физиономии дугласовских продавцов.
Мы прибежали в Белас и под торжествующий гул собравшейся толпы сообщили о победе над Дугласом. Мы сами уже были на последнем дыхании и готовы были свалиться замертво, как тот древнегреческий воин с Марафона. Только счастливая мысль, что телевизор вышел в $3100, удерживала нас на ногах.
Но Тотоша и тут не угомонился. Он стал что-то втолковывать главному, после чего тот объявил:
– Отдаём за $3000!
Главный протянул мне руку. Я взглянул на Тотошу, и на этот раз он согласно кивнул.
– Я слетаю в банк за бабками, – засуетился я.
– Подожди, – Тим остановил меня, – а где твоя кредитка?
Кредитной карточкой я ещё не привык пользоваться, а потому она лежала дома в надёжном месте.
– Совок, ты и есть совок. Кто же наличкой платит? Ну а в банке у тебя на телик хватит?
– Должно хватить.
–
А на жизнь останется? – не унимался Тим.
Я грустно пожал плечами.
Тотоша внимательно прислушивался к разговору. Затем вытащил из кармана чековую книжку, выписал $3000 и вручил продавцу. А мне назидательно сказал:
– Никогда не торопись платить.
Пока грузили телевизор в машину, я всё-таки сбегал в банк, снял 3000 долларов и протянул их Тотоше. С благодарностью. Но Тотоша царственным жестом отвёл мою руку в сторону. Я оторопел.
– Мы тут посовещались и решили, что к новому телику нужен новый интерьер. Сейчас мы поедем и купим мебель, – пояснил Тим на полном серьёзе.
– Я видел гарнитур здесь неподалёку, – добавил Тотоша, – они там $3499 просят, но за $3000 должны отдать.
Я пытался отказаться, но Тотоша дружески облапил меня своей ручищей и, показывая на деньги, сказал:
– Вернёшь, когда насобираешь. Без процентов.
– Раз пошла такая пьянка – режь последний огурец, – я азартно махнул рукой.
И мы поехали в мебельный магазин. Втроём – Тотоша, Тим и я.
На заднем сидении, заполнив своим телом полкабины, широко раскинулся Тотоша. Он, запрокинув голову, мирно посапывал. Но когда я посмотрел на него в зеркало заднего вида, oн насмешливо блеснул глазками сквозь прищуренные веки и сказал:
– А гарнитур-то твой под чёрный мрамор.
Затем сладко зевнул, потянулся так, что машина вильнула в сторону, – я едва руль удержал, – и весело пропел:
– Не послать ли нам гонца… Пора и ужинать, щоб я так жил.
Уже через пару месяцев пошли разговоры, что у Дугласа дело – труба. Хиреть начал Дуглас. Одни связывали это с мировым экономическим кризисом, другие – с неблагоприятным расположением звёзд на небе.
Всё это чушь. Когда люди не понимают, что происходит в мире, они всю вину валят на звёзды.
А я-то точно знаю, что бедные небесные светила тут не причём. Белас-то, между прочим, процветает. Значит причину надо искать в чём-то другом.
Или в ком-то.
* Белас и Дуглас – названия торговых компаний, которые автор по понятным соображениям изменил. Всё остальное – сущая правда.
* Брайтон-бич, Байморис и Челси – районы Мельбурна.