Смешное и грустное...
(КБУ – фото из интернета, моя благодарность автору)
Учения ПВО завершались. За три дня все порядком устали. Отдыхать практически не пришлось. Мероприятия учений шли очень плотно, одно за другим. Офицеры командного пункта сидели в кабине боевого управления (КБУ*) в состоянии готовности № 2.
Только что был отражен налет воздушного «противника». Оранжевый экран индикатора кругового обзора, на который операторы устали смотреть в темноте, был выключен. Другой, командирский экран, еще мерцал перед командиром бригады звездным небом.
За два часа боевой работы слух адаптировался к оглушительному шуму эфира. Только сняв наушники, люди обалдели от тишины.
Обе двери КБУ – боковая и торцевая – были открыты и все с упоением вдыхали ворвавшийся свежий весенний воздух. Расчету разрешили выйти на улицу покурить. Начальник разведки откручивал от кронштейна фотоаппарат, которым снимали воздушную обстановку, в течение двух часов отображавшуюся в виде сложной карусели целей на экранах кабины. Цели были реальными. Их имитировала наша авиация с близлежащих аэродромов.
Радиолокационная обстановка во время боевой работы поступала на КБУ от радиолокаторов командного пункта. Расчетам РЛС* тоже была дана готовность №2. Кроме одной станции, оставленной дежурить. Ее ажурная антенна продолжала монотонно вращаться. Теперь надо было готовить отчет о боевой работе, так называемый объективный контроль. Некоторые офицеры ушли с разрешения командира.
Курить хотелось всем, после напряженной боевой работы. Однако, с наслаждением закурил только командир бригады. Пепел он стряхивал в баночку из под консервов. Курить в кабине по инструкции было нельзя. Поэтому комбриг задумчиво смотрел на эту прокопченную баночку, которую ему услужливо подали. Начальнику КБУ, старшему лейтенанту, показалось, что он отчетливо читает мысли командира: «Засранцы! Ясно – курят здесь постоянно". При этом он был совсем недалек от истины.
"Распустил их Аристархов, всякий страх потеряли", – раздраженный результатами боевой работы, думал командир.
Комбриг повернулся в сторону начальника командного пункта, нахмуренно изучавшего записи в Журнале боевой работы и громко сказал, перекрывая шипение динамика радиостанции, выведенной на громкую связь, после того как все поснимали наушники:
– Аристархов! А тебе не показалось, что третий дивизион работал с большой ошибкой?
Командный пункт бригады, геометрически находясь в центре, проводил боевую работу с командными пунктами дивизионов, которые находились по периметру – на различном удалении от центра. В состав этих КП тоже входили дивизионные РЛС, а также кабины приема целеуказания*. Их называли КПЦ. Во время боя информация о координатах целей по радио поступала с КП бригады на КП дивизионов. И КБУ и КПЦ были звеньями автоматизированной системы управления ракетным огнем дивизионов. Для их слаженной работы необходимо было ввести в ЭВМ, так называемый параллакс – математические величины, учитывающие расстояния между командными пунктами. Чтобы воздушная обстановка всеми участниками понималась однозначно и без искажений.
Во время боевой работы командир бригады давал ЦУ (целеуказание) зенитно-ракетным дивизионам техническим способом и дублировал голосом по радио. Это означало, что командир дивизиона на экране своего рабочего места должен видеть наложение электронной отметки ЦУ прямо на отметку от цели, назначенной к уничтожению с КП бригады. А кроме того еще слышал по радио голос (на всякий случай) командира бригады:
– Тридцатый, тридцатый! Цель 301, Азимут* 40, дальность 25 – уничтожить!
Если подготовка к боевой работе была проведена без ошибок, то целеуказание получалось точным, транслировалось с КПЦ далее – на станцию наведения ракет* (СНР), и последняя – одним движением антенной колонки сразу захватывала цель на сопровождение. Можно сказать, это было решением поставленной задачи...
Многое здесь зависело от того, насколько точным будет введение параллакса в дивизионах на КПЦ. Во-первых, координаты надо было точно просчитать, во-вторых, путем определенных технических манипуляций, правильно ввести на КПЦ. Это уже зависело от выучки боевых расчетов.
Однако сейчас, командир бригады, поработав с дивизионами, резонно усомнился, что третий дивизион хорошо принимал целеуказание* (ЦУ) через КПЦ. Во время боевой работы выяснить точно, что именно здесь не в порядке – не было возможности.
– Товарищ полковник! Мне тоже так показалось. Всё они что-то того – невпопад! Кажется, ваше ЦУ они не получали. Сработали по голосу. Я лично проводил подготовку с расчетами КПЦ перед учениями. В третьем дивизионе я с большим трудом добился толку. Пока «натаскивал» их, чуть сам не забыл всю науку, – ответил комбригу Аристархов, начальник КП.
– А ну, дайте-ка мне Генералова, – сказал комбриг.
Комбриг недавно прибыл из академии и хорошо знал схему управления огнем посредством АСУ*. Системы активно внедрялись в войска. И на всех учениях особое внимание обращалось на умение их эффективно применять. Однако подготовка офицерского состава среднего и старшего звена в этом плане во многом еще оставляла желать лучшего. В училищах они с такой техникой не сталкивались. Младшие офицеры здесь чувствовали себя уверенно, но специалистов по АСУ не хватало.
Генералов был, наверное, самым старым начальником штаба дивизиона в войсках ПВО и давно ожидал пенсии. У него, естественно, было прозвище – «Генерал». Офицеры смеясь, обзывали его «карьеристом», а еще обращались к нему – «мой генерал». Генералов, человек миролюбивый, не обижался.
Особого рвения к изучению новой техники последние двадцать лет он не проявлял. Рыбалка и охота интересовали его больше. «Выгребал» всегда за счет старого багажа и своей природной смекалки. На этот раз, когда Аристархов проводил занятия, Генералов сказал ему:
– Миша, это ты меня собрался чему-то учить?! Ну, тебя в баню – с твоим занятием! Сейчас лещ пошёл, а ты мне мозги будешь парить. Ты вон, других учи. А у меня – сержант! Все знает. Сам может вас научить!
Действительно у Генералова был толковый сержант, окончивший радиотехнический техникум и учебку* по АСУ. Он знал боевую работу на КПЦ и всегда выручал Генералова. Поэтому и Аристархов в шутку ответил:
– Хорошо, мой генерал.
– То-то!
Однако, перед самыми учениями, сержанта отправили на какие-то сборы в армию, и Генералов, что называется, попал. Ввести параллакс он не сумел. И теперь, вспотевший, небритый, сидел в КПЦ с толстенной инструкцией по эксплуатации на коленях, курил как паровоз и лихорадочно пытался понять, что и как сделать, чтобы при следующем налете не опростоволоситься. Но вдруг разорвав монотонный шум, из динамика по радиосети начальников штабов будто рядом громко и отчётливо раздался голос комбрига:
– 305-й ! (Это был позывной Генералова).
– 305-й на связи, – переполошено схватив гарнитуру, ответил Генералов. Инструкция грохнулась на пол.
– 305-й, параллакс ввел правильно?
– Я – 305-й, вас ..., вас плохо слышу, не разбираю!
Комбриг покачал головой и сумрачно посмотрел на Аристархова, который хотел было усмехнуться, но передумал.
– 30-й! Вам готовность №1, – объявил комбриг командиру 3-го дивизиона по другой, командирской радиосети.
На КП дивизиона натужно завыла сирена, расчеты побежали к технике, занимать места по готовности. Командир-3, только что выбравшийся из тесноты кабины, чертыхнулся, надел шлемофон и полез обратно в станцию. Зашумела турбина тяжелой РЛС, медленно завращалась, набирая обороты, антенна.
30–й в готовности 1, – доложил командир-3.
– Принято! Даю ЦУ! – командир бригады навел маркер на тихоходный маршрутник. Так называли самолеты гражданской авиации, перемещавшиеся в воздушном пространстве по отведенным им коридорам, коридоры эти были нанесены на экран. Дежурная РЛС исправно выдавала обстановку в воздухе.
Ответа не последовало.
30-й, доклад! – настойчиво повторил командир бригады.
– 1-й, ЦУ получаю, цель – не вижу!
Комбриг многозначительно посмотрел на Аристархова:
– В чем дело, начальник командного пункта? Когда прекратится эта туфта?
В обычной обстановке командир обращался к Аристархову по имени-отчеству.
– 30-й, готовность 2, проверить и ввести параллакс!
Комбриг сказал Аристархову:
– Так! Не уходить с рабочих мест, пока СНР* 30-го, нет – всех дивизионов, не будут хватать цель с «выстрела» (когда, после однократной выдачи целеуказания на дивизион, антенна СНР с первого же разворота, без дополнительного поиска, захватывала цель).
Началась тягомотина с вводом параллакса у Генералова. Переговоры в радиосети надо было вести, соблюдая правила СУВ (скрытого управления войсками). Короче говоря, не болтать лишнего в эфир. И офицеры КП вынуждены были проявлять изобретательность, чтобы втолковать Генералову, что и как он должен сделать. В конечном итоге все свелось к начинавшим становиться комическими фразам типа «ну что, ввёл?! Не ввёл? Почему не ввёл?» и т.п. Всё это разносилось из КБУ через открытые двери на улицу по громкой связи. То же слышали во всех дивизионах.
Во втором дивизионе начальником штаба был грузин капитан Челидзе, большой юморист. Он долго слушал эти переговоры в своей КПЦ, чему-то улыбаясь в черные усы. Вдруг в эфире громко и четко раздался его узнаваемый голос с резким грузинским акцентом, радиомаскировка была полностью проигнорирована:
– 305–й, это 205-й на сивязи !
– 305-й слушаю.
– Гинерал, так ти никогда не ввэдешь свой параллакс.
– 205-й, слушаю тебя!
– 305-й, ти... вазми в руку … МОЙ параллакс…, падажди, пока будэт тивёрдым, потом – ввэди!
Сначала раздавалось только громкое шипение динамиков, затем грохнул такой хохот, что сбежался народ из штабной палатки, развернутой неподалеку.
– "Параллакс"...ха-ха-ха! ...МОЙ..."параллакс"...ха-ха-ха!", – народ катался от смеха.
Позже эта история, обрастая немыслимыми деталями и подробностями, распространилась популярным анекдотом в войсках ПВО…
Так работали давно – лет тридцать тому назад. Техника ПВО шагнула далеко вперед. Современные российские, а правильнее будет подчеркнуть – «советские» ЗРК* «Бук», «С-300», «С-400», «ТОР» – не имеют себе равных в мире. Штаты здесь давно и прочно «отдыхают». Все эти комплексы разработаны талантливыми конструкторами советской школы инженерной мысли. «Совками»! В современной России, к сожалению, ничем новым нас не порадовали. "С-400 Фаворит" – тоже прощальный привет еще из СССР. Просто разработки валялись, видимо где-то в пыли лет 15. В ожидании "финансирования". Крайне печально! Еще печальнее, то обстоятельство, что и в своем то Отечестве не поняли руководители оборонного ведомства мощи и возможностей данного грозного оружия. Что и вылилось потом боком.
В особенности руководство ВВС, которому подчинили войска ПВО (Очень «умная» реформа, нечего сказать! Рода войск, которые должны развиваться в противоборстве!). Во всех серьезных учениях авиация практически никогда не переигрывала (и не могла переиграть по умолчанию) войска ПВО, оснащенные ЭТОЙ техникой! ВВС относились к ПВО - свысока, шапкозакидательски. Это факт, который подтвердит любой специалист ПВО со стажем.
Не знаю, в каком виде интерпретировались результаты тактических учений и испытаний с участием вышеуказанных комплексов, но грузино-осетинский конфликт, ясно показал недооценку нашим генералитетом уникальных боевых возможностей отечественных мобильных ЗРК. Даже, будучи в руках грузинских, наспех обученных специалистов на уровне сержантов (пусть даже и помогла их подготовить "братская Украина").
Короче, ввели они "параллакс" нашим ВВС по полной программе.
И что самое удивительное: после позорнейших и ПРЕСТУПНЫХ потерь нашей авиации в этом военном конфликте, никому из оборонного ведомства этот самый параллакс – не ввели. Не ввели даже клизмы. А надо бы! Ох, как надо!
Примечания * :
1. Кабина боевого управления (КБУ*) – основной элемент автоматизированной системы управления (АСУ) огнем зенитно-ракетных средств 50-70 годов прошлого века.
2. РЛС* – радиолокационная станция, радар
3. КП* – здесь командный пункт бригады, дивизиона.
4. Кабина приема целеуказания* – дивизионное звено АСУ управления огнем
5. Азимут* – направление на цель
6. Станция наведения ракет* (СНР) – основной элемент зенитно-ракетного комплекса.
7. Целеуказание* (ЦУ) – способ постановки боевой задачи в войсках ПВО.
8. АСУ* – автоматизированная система управления огнем