Дуга огня небесного Ра однажды воссияла на земном горизонте. Дух Ра-дуги созывал все сущее воспользоваться этим естественным мостом и вознестись в небеса. Когда его пламенный зов достиг меня, множества, составляющие мою личность, пришли в волнение.
Первыми отреагировали птицы. Они готовы были лететь тотчас же, обещая стремительный перелет туда и обратно: им никак нельзя было надолго оставить крошек-птенцов. Собака, которую настораживало все, что появлялось на ее горизонте, колебалась между желанием ближе ознакомится с неизвестным и недопустимостью нарушения заведенного порядка. Ее соседка – лошадь, мечтая о свободном беге, с опаской поглядывала вверх – лететь она была явно не готова. Мягко переступая лапами, ленивица-кошка даже не думала о полете – она вымащивала себе уютное местечко для дремы. А проворная крыса, сверкая бусинами умных глаз, только посмеивалась: проект "Полет в небо" явно не сулил никаких видимых выгод.
Пока явленное колебательное движение моего сознания возмущало пространство разноречивыми устремлениями, некий скрытый безгласый и бестелесный его элемент был уже в Ра-дуге. Обладая способностью перемещаться со скоростью мысли, этот Я-элемент мог одномоментно пересечь весь океан Ра. Однако будучи неразрывно связанным с прочими насельниками мира моего сознания, он полагал своей обязанностью доносить до них в доступной форме всю надземную информацию.
Очутившись в сфере ало-малинового пламени, Я-эль немедленно ощутил восхитительную энергию радости жизни. Транслируемые им потоки содержали образы земной зари, пронзительный свежий воздух, напоенный ароматом степных трав и соленым запахом моря, и юных человеков, бегущих по его кромке навстречу ветру, новой жизни, новым свершениям.
Коснувшись более напряженной атмосферы розово-оранжевой области Ра-дуги, Я-эль задрожал в ее бодрящих колющих токах. Сейчас он пел о мощи творческой энергии, и в его ликовании угадывалась высокая нота восторга слияния противоположных начал. Немало нашлось во мне готовых "зависнуть" в этой нирване творческой батареи, однако Я-эль, подчиненный притяжению свыше, уже спешил в сферу яро солнечного света. Здесь явно ощущалась огромная потенция к уравновешиванию истекающих и входящих энергий, что побудило его расцветить свой рассказ образами красоты взаимной ответственности и согласованных действий: большие и малые человеки, взявшись за руки, оцепили весь шар земной, являя поруку честного взаимного сотрудничества и справедливого отношения ко всем царствам природы.
Эти торжественно-прекрасные картины вскоре были вытеснены целым потоком таких близких и понятных нежных распевов о материнской любви, милосердии и самопожертвовании. Изумрудно-зеленые вихревые потоки щедро дарили Я-элю удивительно проникновенные образы материнства, которые, пробуждая самые теплые воспоминания, звали к достойному подражанию самоотверженности материнского пути и, в конечном итоге, к героизму. Ибо истоки героизма, без сомнения, имеют начало в материнской любви.
Все соискатели прекрасного во мне были премного удовлетворены увиденным. Не имея возможности отслеживать направление перемещений своего посланника, они полагали, что на этой высокой ноте его славное путешествие подойдет к концу. Но когда их стали атаковать новые незнакомые ощущения, умилительное довольство погасло, уступая колким, возбуждающим импульсам, понуждающим каждого самостоятельно рождать образы красоты. Так действовали токи бирюзово-небесной голубизны пятой сферы – реактора творческих энергий высокого потенциала. Услаждаясь удовлетворением неукротимой жажды творения мыслеформ, в какой-то момент взахлеб творящие были вынуждены отбросить те свои творческие нахождения, которые много или мало не соответствовали вибрациям сферы синтеза. Ее сапфировая синева, разоблачающая перед Я-элем истоки красоты и множества связей ее организующих, воистину был способна зажигать самые высокие огни восхищений.
Когда замолкаешь извне, изнутри и делаешься на мгновение здесь не сущим, можешь вслед за Я-элем проникнуть в седьмую область Ра и ощутить свое неразрывное единство со всем миром и беспредельную полноту жизни. Нет отдельных мыслей, нет образов – нет ничего, кроме нескончаемого тока внутренней гармонии – достижения финального состояния бытия...
Встречая Я-эля, кошка лениво потянулась. Конечно, она лгала. Ведь она вовсе не спала, а напротив – старалась не упустить ни одного шанса поймать кайф. Трудяга-лошадь превыше удовольствия ценила возможность нахождения новых творческих приемов. Она довольно ржала, усвоив пару эффективных способов перехода с шага на бег. Птички – о, эти порхающие создания! – тонко ощутив оттенки энергий, от клювика до хвоста пропитавшись красотой, никак не осмыслили увиденного. Зато собака, в меру своего собачьего – не слишком возвышенного – чутья, кое-что уразумела, а непонятное постаралась запомнить, чтобы поразмыслить на досуге. Она всегда была солидарна с подвижниками и, подражая, стремилась тем или иным образом усвоить их нахождения. Что касается крысы – эта откровенно скучала. Она предвидела, что весь этот зверинец, накайфовавшись, вскоре "погаснет", ибо мало кто из них удержит хотя бы некоторую толику небесного огня, позволяющего радикальным образом изменить свое содержание.
Побывав в родной для него стихии, Я-эль был вынужден возвратиться в тесную клетку моего сознания – в сумасшедший зверинец несогласованных энергий. Он знал, что скоро период его заключения подойдет к концу (недолга жизнь человеческого сознания), и он, освобожденный, уйдет на родину Ра, где труд его в сферах будет радостен и свободен. А пока... Пока он вынужден жить среди малых плохо организованных элементов – энергий моего сознания, – воспитывая и испытуя их, побуждая к высоким проявлениям и гармоническому сосуществованию друг с другом. Ибо одиннадцатая заповедь гласит: "Каждый живущий получает на время своего существования некоторую часть энергий мира, дабы освоить их и вернуть в улучшенном виде".