Ante scriptum.
Пишу ночью, при свете фонарей за окном. Дикая боль. Действие обезболивающего укола продолжается около двух часов, но сейчас уже два часа ночи и жалко будить сестру. Наглотался таблеток, нашел положение, при котором боль минимальна и… читаю Лема и пишу все, что придет в голову.
В больнице всегда почему-то очень много свободного времени. Приноровишься к процедурам и очень быстро их проходишь, интересных и хороших книг в больничных библиотеках нет – даже, если бы вообще не было ничего печатного, я бы лучше стал рубль читать, чем то, что есть в этих библиотеках. Телевизор смотреть скучно до тошноты. Долго сидеть за ноутбуком здоровье не позволяет. В общем, все как у Пушкина получается:
В глуши что делать в эту пору?
Гулять? Деревня той порой
Невольно докучает взору
Однообразной наготой.
Скакать верхом в степи суровой?
Но конь, притупленной подковой
Неверный зацепляя лед,
Того и жди, что упадет.
Сиди под кровлею пустынной,
Читай: вот Прадт, вот W. Scott.
Не хочешь? - поверяй расход,
Сердись иль пей, и вечер длинный
Кой-как пройдет, и завтра тож,
И славно зиму проведешь.
Вот и приходит в голову то одно, то другое. Опять же, как у классика:
Когда весь день праздно сидишь против тушечницы и для чего-то записываешь всякую всячину, что приходит на ум, бывает, такое напишешь, - с ума сойти можно. («Записки от скуки»).
Вот мне в больнице и приходила в голову «всякая всячина»… или вспоминалась:
• Странный диалог установился у меня с березами за окном. Бессловесный, без обмена пресловутой «информацией», ни о чем и ни о ком. А удовольствие, вернее, какое-то удовлетворение, ощущение полноты непередаваемо. Люблю березы и всегда, с глубокого детства, любил их как любят женщин. И другие деревья мне дороги и понятны, а вот надо же!...
Встречаюсь глазами с ними утром как с очень родным человеком. Как жалко было их, когда налетал ветер! Хотелось их защитить своим собственным телом, но оно скрючилось от боли в углу кровати и ему было явно не до моей жалости.
Как красива белизна их стволов, словно нежная кожа прекраснейшей из женщин!
Такое впечатление, что и они меня принимают и понимают!
Нет, все же березы за окном – единственное мое утешение здесь, в этой вонючей больнице. Такая идет от них ласка, такая нежность, такое утешение – словами ни когда не передать!
• Возрождение и первые научные изыскания шестнадцатого – семнадцатого веков стали для человечества актом деторождения. Человек со страхом и любопытством вышел из материнской утробы физического мира, его лесов, полей и гор, и стал строить города как ступеньки бесконечной лестницы от Земли к Солнцу и далее в бесконечность. Он променял бесконечность Бога на беспредельность Мира. Увидел Мир как Вселенную и бодро и нагло зашагал по нему. Бог, обиженный и резко состарившийся, перестал успевать за ним и, обреченно вздыхая, засеменил где-то далеко позади. Этот человечий гон за несбыточным и стал называться временем. И здесь человек променял бесконечность на смысл…
• Как просто, емко и точно выразил русскую душу француз Портос – «я дерусь потому, что дерусь»! Любой нормальный русский мужик чешет то, что чешется. Сегодня чешется язык и он пишет роман, завтра чешет репу, думая над загадками мироздания, и он философствует, послезавтра зачешется между ног и в семье, наконец, воцарится радость, ну, а в банный день сам Бог велел иметь красную морду и чесать кулаки.
• У него был очень широкий круг чтения – всю жизнь он собирал и любовно хранил… раскраски. И, замечу не без гордости, Я ВИДЕЛ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА! Здесь, в больнице. Оказывается, и великие тоже болеют!?!
• У мужчины есть дело, а у женщины тело. Вот и вся разница между ними. Все остальное – вторично, случайно и несущественно.
• Кому-то нравится сотворенное руками человеческими и он способен получать бесконечное интеллектуальное и эстетическое наслаждение от книги, архитектуры, посуды, политики. Я же могу бесконечно любоваться плывущими по небу облаками, качающимися ветвями деревьев, шепотом травы, журчанием воды, улыбкой женщины и смехом ребенка. Нет, то, что сотворено Богом, в самом деле, совершенно и придает смысл жизни в целом, - то же, что сделал человек, любопытно, интересно, оригинально, но не больше.
• Решение любой жизненно важной проблемы, в конечном итоге, не в изменении своего отношения к ней, а в изменении себя самого, целиком и полностью, оно связано с духовным самоубийством. Стоит ли оно этого решения, этой победы над проблемой?!
• Лев Николаевич Гумилев когда-то писал, что есть три взгляда на историю – полевой мыши, всадника на кургане и орла, парящего над степью. По его мнению, это дает разную степень информативности, достоверности и объективности истории. Но, думается, здесь можно увидеть и другое. Историк, подобный полевой мыши, может быть и простым вещеведом, страстно любящим собирать в свое лукошко мелкие факты, а может быть и человеком корыстным, решающим свои обывательские, житейские проблемы, тянущим все в свою маленькую и уютную норку. Всадника мне напоминает историк, любящий полемику, выискивающий себе врага или жертву. Орлу же по большому счету нужен не широкий простор, не взгляд свысока, хотя снобизм и самовлюбленность, уверенность в своей абсолютной непогрешимости, разумеется, присущи таким олигархам от истории, нет, не так уж редко, «орлы» просто обозревают «дорогу истории» в поисках полевых мышей или падали.
И только историк, не ищущий земных выгод, равнодушный к прелестям, тайнам, соблазнам и трагедиям своей современности, может увидеть все сразу – и мышиную суету, и битвы роковые, и даль бездонную истории. Но для этого он должен воистину уподобиться богу и быть таким же холодным, равнодушным, бесстрастным и, в то же время, милосердным, жалостливым к мелким людям и мелким событиям, беспричинно справедливым, беспредельно добрым и вечно жертвующим своей жизнью, здоровьем, выгодами ради умершего времени и ушедшего мира.
• Миром правит двуликий Янус или Фортуна, подобно бабенке перед зеркалом, поворачивающаяся к человеку и миру то передом, то задом. А, может, и правда, им правит «братский союз» Бога и Дьявола. Один любит Человека подобно отцу строго и справедливо, разумно и опираясь на свой горький опыт общения с «подобием Божьим», а другой подобен женщине, что любит его как новую игрушку, страстно и чувственно, ради себя самой, а не ради этой игрушки и требует от него в угоду своей скуки все новых и новых развлечений и страданий.
• Наше познание все еще молодо и все еще мало чем отличается от познания окружающего мира животными. Так же, как и братья наши меньшие, мы познаем лишь видимое, явленное, динамичное, то, что так или иначе влияет на нашу жизнь. В результате мы видим лишь снежинку на верхушке айсберга, лишь плод, а не само дерево, лишь дерево, а не лес.
Животные познают с помощью органов чувств и мы пытаемся составить непротиворечивую картину из того, что видим, слышим, осязаем. Мы можем заявить, как выглядит и пахнет дерево, как оно дышит, а как дышит лес в целом мы даже не задумываемся.
Червь проедает яблоко насквозь и мы вгрызаемся в земное яблоко с помощью буровых и шахт. Червь ползает по яблоку и Магеллан, который прополз по яблоку земному, стал уверять всех, что оно подобно шару. Червь съедает яблоко и мы потихоньку жуем свой глобус, высасывая из него соки (нефть, газ и т. п.) и выкусывая вкусный изюм (полезные ископаемые). Но червь, съев одно яблоко, поползет к другому, а куда поползем мы? Циолковский, рассуждая подобно червям, уверен был, что на все человечество хватит небесных светил, но сады всегда занимали только ничтожную часть суши, окруженную горами, пустынями и океанами. Даже если уподобить вселенную дереву, яблоки (планеты) как съедобная ее часть, занимают ничтожно малое место и что делать, когда плодоносная осень кончится, куда ползти? Где ждать следующей весны и как ее дождаться?!
Можно ли к тому же по капле судить об океане, по яблоку о дереве?!
• Была звезда, которая светила каждую ночь и свет ее был родным, близким и радостным. Я думал, что когда умру, то попаду именно на нее.
Но она потухла…
Куда же я теперь пойду после смерти?!
Была мать, которая всегда была рядом и всегда понимала меня, всегда приходила на помощь. Я был уверен, что она будет со мной вечно.
Но она умерла…
С кем же я теперь буду коротать эту вечность?!
Была женщина, которая любила меня и всегда встречала с радостью и летела ко мне словно птица. Я радовался тому, что проживу с ней всю жизнь и мы оба будем счастливы.
Но она ушла…
Ушла, не сказав ни слова и ничего не объяснив.
С кем же я теперь буду ухаживать за этим цветком под названием Счастье?! А он вянет прямо на глазах…
Была собака, с которой мы часто сидели по ночам возле окна и болтали с луной. Как же много, оказывается, знают собаки и луна, с ними так интересно общаться!
Но она погибла и я не смог ее даже похоронить.
С кем же я после смерти буду взбираться по лунной дорожке вверх?!
Была береза, которая каждое утро радостно махала мне ветками в окно. Она была прекрасна, как может быть прекрасна только женщина в день своей свадьбы.
Но ее срубили и на том месте вырос уродливый двухэтажный особняк с решетками на окнах.
Встретиться ли еще когда-нибудь мне такое же прекрасное дерево?! Ну, хотя бы раз?! Хотя бы издалека увидеть его!?
Почему звезды не могут светить вечно?!
Почему матери живут так мало?!
Почему женщины не способны любить хотя бы одну жизнь?!
Почему небо стареет к осени и становится похожим на старую лужу?!
Почему деревья к зиме теряют свои листья и становятся грустными и злыми?!
Почему так мало живут собаки и кошки?!
Не успеешь полюбить, а никого уж рядом нет…
• Жизнь – это сеанс одновременной игры в слепую, причем количество партнеров растет день ото дня. Противников в этой игре нет в принципе, есть лишь партнеры. Это – Бог, Судьба, жена, дети, друзья, коллеги, случайные люди, Любовь, Совесть, Ненависть, Корысть, заботы, проблемы и т. п. Они не хотят тебя уничтожить, но очень хотят, чтобы ты сдался на их милость, признал свое поражение. К тому же они не любят общепринятые правила и ведут игру без правил. В результате с кем-то, с Богом, например, это неторопливая и мудрая партия, а с кем-то, врагом каким-либо и завистником, например, это блиц или даже игра «в Чапаева».
Подлинными и бесспорными гениями человечества являются бомжи. Это самый первый бомж в истории Адам, бродяга Ной, скитальцы Сизиф, Агасфер, Моисей, Христос и пр.
Адам дал начало человечеству, Ной спас его остатки. Сизиф научил людей целеустремленности, Агасфер терпению. Моисей построил первый красный уголок, Христос научил любви. И пусть далеко не всем людям интересны были их дела и мысли, пусть периодически появляются и другие люди, ушедшие из родного дома (Наполеон, Маркс, Гитлер, Ленин, Сталин) и много сделавшие для разрушения чужих домов, живем-то мы, наверное, все же благодаря первым.
• Поклонение богам – это сделка. По принципу: ты мне – я тебе. Даже если боги честны по отношению к людям, те в любой момент, ради корысти или даже ради собственного каприза могут обмануть их или даже вступить с ними в борьбу. Таков богоборец Иаков. Таков хитроумный Одиссей, не пощадивший отцовских чувств Посейдона. Таковы жители Иерусалима, распнувшие того, перед кем накануне простирались ниц. Таков Фридрих Ницше, поспешивший хвастливо проорать на весь мир о смерти бога. Таков внук раввина Карл Маркс, вычеркнувший богов вообще из списка живых.
О, боги! Бойтесь людей, дары приносящих, и особенно тех, кто молится вам!
. Вопросы – взрывы в душе.
Ответы – выстрелы в душу.
Передохнуть удается только…между… вопросом и ответом.