Я ВАМ ПИШУ…
«Я вам пишу…
Ангелина, хоть вы меня и не знаете, пожалуйста, прочтите до конца. Вы ведь волнуетесь, куда исчезла ваша подруга? Я скажу. И даже скажу, почему она исчезла и почему не появится вновь.
Роксаны больше нет. Я убил её. С наслаждением – о, как приятно было погасить эти разноцветные глаза, стереть насмешливую улыбку с её губ! Я бы сделал это ещё не раз. Одно это чувство, уверенность в том, что её – больше никогда не будет! – только чуть сильнее нажать… дорогого стоит. Убить её своими руками… прекрасное ощущение! Ради него можно на многое пойти.
Вам интересно, зачем? И кто я? И зачем пишу вам? Это я вам тоже скажу. Но по порядку.
Для начала позвольте представиться – Сирано. Вы меня не видели ни разу и, право слово, не много потеряли. У меня нет выдающегося носа. Совершенно обыкновенная наружность. Шатен с карими глазами, не высок и не низок, не красив и не уродлив. Даже возраст у меня средний – 37. Единственная черта, отличающая меня из толпы: я не могу ходить. Коляска, давний мой друг… собственно, именно она и виновата в смерти Роксаны. Вы, наверное, негодуете: зачем этот ненормальный все это говорит? Кому он интересен? Вы правы. Никому. Но… так хочется верить, что сейчас, пока вы читаете письмо, я для вас существую.
Теперь почему. Почему я убил её.
Все просто. Она мне надоела. Надоели её вечные хиханьки вперемешку с занудством и кокетство пополам с любопытством. Я не мог больше выносить её рыжие косички и ваши нескончаемые беседы… О, как мне надоело: «Рокси, солнца, слушай скорее – у меня новый роман! Тааакой мужчина! Кажется, мну влюбилась…» а потом: «Ах, Рокси, никто мну не понимает, кроме тебя! Я тебя люблю, львенок! Ты же мну не бросишь, правда? Что бы ты обо мне не узнала?»
Вот за это я её и убил.
И почему я пишу вам… вы, наверное, догадались. Или нет? Ладно, и это тоже я вам расскажу.
Я наблюдаю за вами давно. Уже скоро пять месяцев. Точнее – четыре месяца, двадцать два дня и семь с половиной часов. Именно столько прошло с того момента, как я впервые заметил вас. Нет, правильнее будет сказать – был ошарашен, изумлен и покорен. Вами. Вашими стихами…
Я это не могу умом постигнуть,
И я кричу, на части душу рву:
«Я не боюсь, что я без вас погибну!
Нет - я боюсь того, что проживу…»
Эта боль мне так знакома… этот страх – прожить. Без вас, без смысла. Без надежды.
В вас я увидел свет. Прекрасный, манящий и обжигающий. В тот вечер от вас летели искры, и впервые за долгое время я почувствовал, что живу, а не существую. Поверил, что есть кто-то, способный осветить мир, согреть всех, кому повезет очутиться рядом. Вы были прекрасны! Столько изящества, огня –словно танец на лезвии, полет под куполом без страховки. Ваша смелость, на грани безрассудства. Ваши строки, вынимающие душу… ваш взгляд – словно отпечаток молнии на сетчатке.
Вы спросите – почему же не захотел познакомиться? Не заговорил? Наверное, потому что побоялся… побоялся сочувствия. Показаться слабым в глазах женщины – что может быть ужаснее? Только жалость. Потому вы меня и не видели. Тем более, стихов писать я не умею…
А вскоре в вашем клубе появилась она. Роксана. Милая, очаровательная Роксана… она тоже не писала стихов, но зато с ней было так интересно поговорить, не правда ли? Всегда готова пообщаться, выслушать и посочувствовать. Всегда с улыбкой, всегда полна доброты и понимания. Вы поверяли ей свои секреты, делились радостями и разочарованиями… вы рассказали ей то, чего никто о вас не знает. И ваш роман – о, какой бурный и страстный роман! – был темой долгих ночных бесед. Она понимала вас, как никто. Она подбадривала и сочувствовала. А вы – вы поверяли ей боль вашего сердца и находили утешение. Вы любили её – сколько раз вы говорили ей эти слова?
«Что бы ты ни сделала, Рокси, я все равно тебя люблю! Какая разница, сколько тебе лет? Какая разница, как ты выглядишь? Любовь – это навсегда».
О да… любовь – это навсегда, Ангелина. Ангелочек… Энжи… помните тот ваш разговор, что закончился признанием? Ту тайну знала только Рокси… но свою она сохранила. Вы думали, что знаете её? О чем она мечтает, кого она любит, чем дышит? Вы верили её словам… вы следовали её советам… а вы не задумались, почему ваш дивный страстный роман закончился столь печально? Вы не догадались, откуда он узнал?
Да, я знаю. И знаю, кто сказал ему – Роксана. Дорогая Рокси, милый львенок. Ненароком, исподволь… нечаянно проболталась. Вы же в курсе, что они общались и без вас? Разумеется… и никогда бы не подумали на неё. Вы и не ревновали. Разве душенька Рокси уведет у вас мужчину? Да никогда! Она замужем, у неё дети, она счастлива – ей никто не нужен. И она видит мужчин насквозь. Да. Конечно. Так же, как вы – женщин.
Ну вот, вы, пожалуй, все поняли. Да?
Разумеется. Я убил её из ревности. Потому что она не заслужила тех слов. Потому что хотел услышать их сам. Чтобы мне вы говорили – люблю. Знаете ли вы, как больно, слышать ваши признания – не мне, ей. И как унизительно, принимать ваши поцелуйчики в щечку – когда я хотел целовать вас совсем не так? Знаете ли вы, сколь горько – смотреть, как вы таете от внимания другого, и быть все время рядом, делать вид, что рад – рада – за вас? Выслушивать: «Ах, он так талантлив! Так красив! Так тонко чувствует! Ах, он так очаровательно агрессивен!» - и на полчаса подробностей о том, как вы занимались любовью…
Понимаете ли вы, с каким наслаждением я уничтожил её? Ту, что всегда была рядом с вами, что могла сказать: «Энжи, солнышко ясное, я тебя люблю» и получить в ответ: «Я так счастлива, что ты есть, мой львенок!»
Эта маска. С рисованной улыбкой, приросшей к лицу. Сколько можно? Хватит. Я устал. Роксаны нет, не было и не будет. Примерещилась. И сейчас я допишу это письмо, нажму «отправить» и удалю аккаунт. Надеюсь, вы поймете и простите – как и всякий влюбленный, я немного безумен. А я влюблен в вас. Странно, страстно… безнадежно.
Мы никогда не встретимся. Нас нет – есть только маски. Веселый венецианский карнавал… Но я люблю вас настоящую. На самом деле, мне бы благодарить Рокси-львенка. Без неё я никогда бы не узнал вас – такую, какая вы есть. Не увидел бы вашего настоящего лица, не понял бы ваших стихов. Но – безумным не свойственна благодарность. Лишь горечь неслучившейся надежды и проклятья, которых вы не услышите. Я не жалею, Энжи. Ни о чем. И вы не жалейте. Лучше злитесь, негодуйте на бесстыжего лжеца. Он только и достоин, что сморщенного носика, «ффе» - и забвения.
Но я прошу вас, Энжи. Как последнее желание приговоренного – к жизни без вас.
Никогда, никогда не лгите тому, кого любите.
С любовью, Сирано.»
***
Энжи… Энжи…
Имя перекатывалось на языке острой морской ракушкой, соленой и шершавой.
Последние строчки написаны… и что теперь? Пустота? Снова никчемное влачение бессмысленных секунд. А их так много, секунд… Черт. Черт дернул затеять эту игру. Кто ж мог подумать, что будет так больно? Подумаешь, девочка и стихи. А она… Энжи… совсем не такая, как казалась поначалу... Но уже не важно. Давно уже не важно…
Монитор мерцал неотправленным сообщением, но пальцы застыли над клавиатурой. Стоит ли? А вдруг? Может быть?
Он взглянул на свои руки, сжал левую в кулак. Пальцы подрагивали, не желая слушаться.
Ещё месяца три, и в нужные клавиши не попасть. Не увидеть букв на экране, даже самым крупным шрифтом. И неизвестно, сколько ещё – вот так. В тридцать семь – ничего. Полная развалина лишь потому, что так распорядился случай. И встретить её именно сейчас… Ангела… Энжи… последний подарок или насмешка? Зачем ангелу остаток человека? Жалеть? Будь проклята эта жалость. Уж лучше ничего.
ENTER.
Инвалидная коляска развернулась, и освещенная лишь слабым голубоватым мерцанием фигура отъехала от стола.
На минуту или две он остановился посреди комнаты, оглядывая размытые в полумраке силуэты старых кресел, мигающие часы около кровати… кивнул отразившемуся в зеркальной дверце шкафа незнакомцу – когда-то с той стороны зеркала с ним встречался взглядом полный сил мужчина с улыбкой победителя. А теперь… не нужно света, чтобы увидеть осунувшееся лицо, поросшее неопрятной полуседой щетиной, выцветшие до желтизны глаза с красными прожилками и бессильно ссутулившиеся плечи. И смотреть на него – незнакомца – не нужно. К чему?
Он неторопливо направился к балкону. Скрип-скриииип, скрип-скрииип… чуть разболтавшееся левое колесо требовало немедленно им заняться, а не то… но он только улыбнулся старому врагу. Дверь на балкон была открыта. Он привычным маневром преодолел узкое место и выехал на воздух.
Прохладный, пахнущий пылью и липами ветерок подул в лицо и улетел в сторону бескрайнего моря светящихся окон – к людям. К ней, к Энжи. Ведь она где-то там, среди огней. Может быть, среди огней на другом краю света – какая разница? Это никогда не имело значения. Только слова, только волшебные сказки и крылья за спиной. Ангелок, грустный ребенок в белых перышках. Мы же встретимся? Когда-нибудь… потом. В следующей жизни. И ты узнаешь меня – непременно узнаешь.
«Я не боюсь, что я без вас погибну!
Нет - я боюсь того, что проживу…»
Он летел – без крыльев, долго-долго… летел – и улыбался. Обманул суд и обошел приговор. Душе не рваться в клочья – жить без неё не придется. Теперь не страшно…
Чуть позже ветер, пролетая над разогретыми за день улицами, заглянул к старому знакомому. Пошевелил края пледа в покинутой коляске, всколыхнул тюлевые занавески, ворвался в комнату сквозь гостеприимно распахнутую дверь… но приятеля не нашел. Он разочарованно поворошил бумаги на столе и улетел искать кого-нибудь ещё, согласного поболтать с ветром.
А на столе остался мигать аськой монитор.
«Львенок? Сирано? Ты где? Я прочитала… ты не шутишь? Ты помнишь, я обещала – что бы я о тебе не узнала… я люблю тебя! Любовь – это навсегда!»