Намедни чистила чужой унитаз. Оттирая годовые кольца мочевого камня, усмотрела сепаратистские настроения внутреннего голоса, уговаривавшего руки взять кувалду и расколотить фаянс к чертовой бабушке. Скотина. Он не умеет строить многоходовки, т.е. логики – полный ноль.
Унитаз придется покупать новый – раз.
Ремонтировать квартиру снизу – два.
Решать вопрос о соответствии должности – три.
Внутренний голос заткнула сонатой Гайдна №37, она такая вся из себя преувеличенно бодрая, как прогноз экономики на 4 квартал. Я напевала маршеобразную сонату нарочито громко – уничтожать, так с корнями, я считаю.
Он сдох, конечно. Ему деваться было некуда.
На завывания прибежали соседи.
- А что вы здесь делаете? – полюбопытствовали они.
- Унитаз чищу – невозмутимо ответила я и для убедительности помахала ёршиком.
- А-а-а – уважительно сказали они – А что это так выло?
- Пело – уточнила я – Гайдн. Франц Йозеф Гайдн. Австрийский композитор восемнадцатого века. Соната №37, до диез мажор.
- А-а-а – снова сказали соседи и подобрали с пола вставные челюсти – Ну… мы пойдём?
- Идите – разрешила я и посеменила в уборную.
***
Жизнь все чудесатей и чудесатей. Теперь, чтобы завоевать уважение, достаточно ковырнуть пласт почти забытой музыкальной грамоты. Впрочем, это даже лишнее.
Можно ограничиться ёршиком.