Александр ГЕРАСИМОВ
КОЛЕСО
Леонид Карлович Миронов с детства хотел иметь в собственности маленьких людей. Не детей, а вполне сложившихся, но очень маленького размера взрослых человечков. Мечтать о них Леонид Карлович стал после просмотра фильма «Старик Хоттабыч» Там в фильме есть эпизод, когда этот самый, вылезший из бутылки нерусский джин Гассан Хоттабыч после того, как наделал кучу всяких приведших к печальным последствиям нелепых фокусов, встает на путь исправления и начинает выступать в Госцирке. И вот, в одном из представлений он достает из штанов бубен, переворачивает его, и получается, как бы маленькая цирковая арена, а на ней делают всякие упражнения, антраша и прыжки крошечные гимнасты. Между прочим, хорошенькая дамочка в прозрачных шальварах и расшитом блестками и каменьями лифчике. Ее наличие в основном и подвигнуло юного Миронова к такому мечтанию. Чтобы были, значит, у него похожие персонажи.
Но время шло, а ничего подобного с ним не случалось. Леня Миронов подрос, из симпатичного белобрысого бутуза вытянулся в прыщавого петушьеголосого юношу, из которого потом вышел довольно увесистый дядька с небольшими залысинами, порядочным, поверх ременного кушака брюшком и в брюках с засаленными, от вредной привычки постоянного на них сидения, вытянутыми коленками. С горем пополам выучившись в Финансово-экономическом институте, Леонид Карлович приобрел выгодную специальность аудитора. Работа - не бей лежачего, а уважения - воз. Но мечта о малышах не отставала. Детей Миронов не любил. Слишком много от них было шума и других прочих неудобств. Бывало, на прием к нему приходили клиенты, которым не с кем было оставить своих отпрысков. Некоторые, не зная о нелюбви аудитора к подрастающему поколению, специально тащили на ревизию своих сопливцев. К таким Леонид Карлович относился с брезгливым вниманием и устраивал им проверку по полной программе. В отличие от большинства коллег «на лапу» Миронов не брал, отчего заслужил прозвание «Железный Лёня». Он о прозвище знал и втайне гордился своей славой.
Для практики в воспитании малых существ Леонид Карлович взял в холостяцкое хозяйство крохотного белого котенка. Голубоглазая животинка была глуха, как тетерев. Поэтому, чтобы покормить, его нужно было потрогать за плечо - дескать, кушать подано. Примерно раз в месяц Миронова, как самого ответственного ревизора, посылали в командировки. На этот случай он насыпал в корытце побольше сухого корма и воды в миску наливал с запасом. Однажды ему довелось инспектировать хозяйство жены какого-то важного чиновника. Обнаружив вопиющие финансовые нарушения, Леонид Карлович хотел было раздуть крупный скандал, но дело спустили на тормозах и «Железного Лёню» тотчас же, не дав даже заехать домой, отправили от греха в такую тмутаракань, что вернулся он к себе на квартиру только через месяц. И нашел питомца у перевернутой кормушки издохшим от голода и жажды. Положивши котенка в застеленную ватой обувную коробку, Леонид Карлович похоронил домашнее животное в сквере у дома под своими окнами…
***
И вот, одним сентябрьским вечером, когда, поужинав катошечкой с грибочками и усугубив это дело рюмочкой водочки, Леонид Карлович сидел у окна и наблюдал за тем, как силы тьмы вытесняют с поля битвы ослабевшие за день порядки армии света, на фиолетово-серой небесной подкладке он увидал странное природное явление - яркую вспышку света, мгновенно обернувшуюся черным, необыкновенно скоро увеличивавшимся в размерах, пятном. В одно мгновение окно задрожало, стекло вспучилось, как мыльный пузырь, и разлетелось на тысячу мелких хрустальных брызг.
Очнувшись, Миронов обнаружил себя сидящим на полу в гостиной комнате. Той самой, где он наблюдал закат. Окно находилось вполне на своем обычном месте. На стекле не было даже малой трещины. И вообще, в комнате почти ничего не переменилось. Одной вещью стало только больше. Размером с большое блюдо, на каком подают в праздники гуся, штуковина, напоминающая колесо детского велосипеда, лежала, несколько наклонившись на один бок, посреди старого, вытертого, неизвестно уже сколько покрывающего пол гостиной, бухарского ковра.
Леонид Карлович в обычной жизни не употреблял бранных слов. Поэтому он не сказал ничего. Ничего и не изменилось. «Колесо» лежало неподвижно. И только откуда-то, словно издалека, доносился слабый звон. Аудитор поднялся с паркета и осторожно приблизился к предмету. Алюминиевый круг с резиновым кольцом по краю... Типичное велосипедное колесо. И не более. Леонид Карлович потрогал штуковину пальцем. Теплое. Вот те на! Обернулся на окно. Приложил ладонь к раме. Ковырнул ее ногтем. Целехонька. Между тем, он же явственно видел: стекло рассыпалось на куски. Опять отвернувшись к загадочному предмету, аудитор попробовал придать ему вращение или еще какое-нибудь другое движение. Да не тут-то было! Легкий на первый взгляд круг совершенно не поддался на Леонид Карловичевы усилия. Лежал себе, будто вкопанный. Тогда Миронов попытался поднять колесо. С тем же успехом. Небольшая вещь весила должно быть пуда три, а то и все четыре. Ах так?! Рассерженный ревизор положил обе ладони на выпуклую середину неподатливого объекта и навалился на него всем своим немалым весом. Вопреки ожиданиям штуковина отозвалась на артикул довольно живо. Раздалось жужжание, затем громкий щелчок, и глазам не на шутку перепуганного физкультурника предстала картина художника Карла Брюллова «Последний день Помпеи». Верхняя часть «колеса» распалась на несколько сегментов и раскрылась, как детская игрушка «дюймовочка». Под алюминиевыми лепестками обнаружилась прозрачная такая... хреновина, а под ней… полулежащие в махоньких креслицах… человечки!
***
Минуточку! Как такое возможно? - спросите вы, - Фантастика! Небывалое происшествие на территории нашего государства! Нужно известить телевидение и газеты! Чтобы весь трудящийся народ узнал бы об этом замечательном случае!
Ну, конечно! Известить! Тут же набежали бы уфологи, урологи, футуристы, лаборанты, академики, члены-корреспонденты и прочая ученая и неученая сволочь… Как так? - возопили бы они. И забрали бы человечков на испытания и опыты, стали бы фотографировать их, помещать в барокамеру и центрифугу, забирать у них кровь и другие жидкости для пробы, скоблить кожу шпателями и отрезать от их крошечных тел кусочки на ученые исследования.
***
Поэтому Леонид Карлович не стал звонить в газеты и на телевидение. А устроился у колеса поудобнее, подпер щеку кулаком и стал ждать...
На дворе совсем стемнело. Напротив Мироновова окна зажглись желтые квадратные огни. Небо и дома поменялись цветами. Дома стали густо черными, а небо зафиолетовело. Леонид Карлович тоже зажег настольную лампу и направил ее на предмет. Штука засветилась сиреневым светом, под прозрачным сводом началось какое-то движение. Миронову показалось, что купол наполнился молочным, светящимся вроде неона газом, в центре появилась красная точка и снова, как и прежде, вспыхнула яркая, нестерпимо белая молния. Последней мыслью, промелькнувшей в мозгу Леонида Карловича, была: "Чем же я буду их кормить?!" И его с головой накрыло черным душным покрывалом...
***
Очнувшись, Миронов обнаружил себя сидящим на полу в гостиной комнате. Той самой, где он наблюдал закат. Весь пол был усыпан осколками оконного стекла. В окне зияла дыра, сквозь которую при желании мог бы пролететь небольшой дирижабль. Посреди старого, вытертого, неизвестно уже сколько покрывающего пол гостиной, бухарского ковра, нагло сияя антрацитовым боком, лежал футбольный мяч соседского мальчишки Валерки Семенова. "Вот уж накрыло так накрыло! Нужно завязывать с грибами. Так и ласты склеить недолго", - Леонид Карлович встал, отряхнул от стеклянной пыли брюки и поволокся в чулан за пылесосом.