Есть в России такое понятие, как Шухарной день, иначе Петров. Как правило, в этот день граждане, страдающие избытком гормонов и чувства юмора, позволяют себе оттянуться по полной: потырить чужие коврики у дверей, кинуть с крыши наполненный водой - и хорошо, если водой! - презерватив, связать веревкой соседские двери... в общем, арсенал неисчерпаем.
Так вот, шел я однажды по улице, если кому-то интересно, то домой с работы, а день у меня в тот раз выдался такой, что, честное слово, проще бы взять и повеситься. Короче говоря, я ощущал себя так погано, что мне казалось: по улице идет мое тело на автопилоте - сапоги дорогу знают - а разум выключен до лучших времен. Лучшие времена предполагались вскоре: напузырить дома горячую ванну, скушать вкусных штук и наконец-то ощутить, что жизнь не такое гэ на палочке, каким любит казаться.
И вот, когда я размечтался окончательно...
Ну да, все так, как вы и подумали. На меня откуда-то сверху упал помянутый выше презерватив с водой. Слава богу, что с водой, а не с чем-то еще... но это я подумал уже потом, а пока стоял - испуганный, обиженный, совершенно обалдевший среди лужи - и не мог понять, за что именно сегодня судьба со мной настолько жестока. Видно мало ей было спущенного с утра колеса у машины, не удовлетворилась она сломанным компьютером и разносом начальства на работе, сочла мелочью разбитую чашку кофе... ей надо было под занавес облить меня на глазах у всей улицы.
Честное слово, я едва не заплакал.
И в подъезд входил уже со сформировавшимся желанием застрелиться.
На лестнице встретился мне доцент Сухилин, который спускался куда-то по своим доцентским делам.
- Ого! - воскликнул он. - Что это с тобой?
Я выдал непереводимую ни на один язык фразу, краткое содержание которой сводилось к тому, что какой-то сволочи неймется, некуда девать удаль молодецкую, поймаю - убью, ну и все в том же роде.
Сухилин несколько побледнел с лица и пролепетал:
- Саш... Ну прости... Я сверху не понял, что это ты.
Вас никогда не били из-за угла мешком по голове? Если били, то вы вполне поймете мои ощущения.
- Я думал, это Бубликов, - продолжал доцент, осторожно поправляя пальцем свои минус пять в золоченой оправе. - У него костюм как у тебя... Ну... прости, Саш. Не хотел обидеть.
Для пущей красы следовало бы добавить, что Сухилина хоронили в закрытом гробу, что мои сжавшиеся на его шее пальцы полчаса разжимали менты - но зачем?
Все-таки я уважаю хорошие шутки.
На следующий шухарной день засяду с утра на крыше и буду караулить доцента с ведром. Уже не воды.