А как первая любовь. Она к сердцу льнет…
Немов сделал Галине предложение, от которого она могла бы отказаться, но не отказалась.
- Я хочу, чтобы ты стала первой женщиной моего сына, его первой любовью.
- А не проще…
- Нет, не проще. Я хочу, чтобы первый сексуальный опыт он приобрел не за деньги, а по любви.
- Но ты понимаешь, что…
- Я все понимаю. Если бы не понимал, то не предлагал бы.
- Но как ты себе все представляешь. Я же не…
- Именно, потому, что ты «не», я тебе и предлагаю. Если бы можно было обойтись проституткой, я бы к тебе не обратился. Я хочу, чтобы первый раз все было по любви.
- И что он до сих пор… Ты уверен? А, может, у него это уже было? Без любви?
- Не было. Уверен.
- А как мы определим, что это любовь?
- Ты с ним не в первую же встречу ляжешь в постель. Любовь – это романтика. Пусть будут какие-нибудь три-четыре романтических вечера. У тебя получится. Ты это умеешь.
- Спасибо, за такой изысканный комплимент. Но, как ты узнаешь, что это случилось по любви? Надеюсь, что от меня ты не будешь требовать любви к твоему сыну.
- Не буду, хотя было бы неплохо проявить хоть какие-то чувства. Но тебя он должен трахнуть по любви. Это принципиальный момент. Мальчик должен потерять невинность по любви.
- Неужели это так важно, как потерять невинность?
- Для меня уже не важно, а важно для сына. Секс всего лишь завершающий аккорд любовного чувства. Если это не так, то для физиологического удовлетворения достаточно и дырки в заборе.
- Ты так говоришь, словно так и было у тебя – «дырка в заборе».
- Ты угадала. Что-то похожее со мной и произошло. Я был чувственно-любопытный мальчик. Мы жили в коммуналке. Младшеклассником я подглядывал из кухни (там было окно в ванную) за тем, как моется соседка. Один раз меня засекла мать за этим занятием. Наверное, это выглядело комично. Мальчишка в коротких штанишках, стоит на цыпочках, подтягиваясь за выступ окна. Мама сняла меня с табуретки и отвела в комнату, не сказав ни слова. Мне было очень стыдно. Больше я никогда не подсматривал за женщинами. Я даже не скажу, что меня это возбуждало, но любопытно было очень. Года через два я наткнулся на Золя. Дома у нас было полное собрание сочинение. Восемнадцать томов грязно-коричневого цвета. Его романы меня ужасно возбуждали. Теперь я уже могу сказать, что точно также я возбуждаюсь от женщины.
- Это нормально. Через это все или почти все проходят. Это и есть твоя «дырка в заборе»?
- Нет. Не перебивай. Как-то в десятом классе я болел. Мы по-прежнему жили в коммунальной квартире. Лежу, читаю. По-моему, как раз Золя. Не уверен, что именно его, но в принципе и неважно. Зашла соседка. Та самая, за которой я подглядывал в ванной. Ей, наверное, было лет тридцать пять-сорок. Я не помню. В том моем юном и нежном возрасте все женщины после тридцати казались старухами. Я не знаю, была ли она замужем или нет, но жила одна. Как я теперь понимаю, она была скорее страшненькой, но изрядно пухленькой, почти толстой. Правда, я бы отметил, что вполне в рамках приличий. Неприличным я считал все, что чрезмерно. И чрезмерно толстые, и чрезмерно худые.
- Я вполне соответствую твоему вкусу.
Галина то ли одернула, то ли пригладила юбку.
- Вполне, - согласился Гамов. - Она зашла по какому-то незначащему поводу,- продолжил он. - То ли соли спросить, то ли хлеба. Такие просьбы между соседями были в порядке вещей. Я, несмотря на юный возраст сразу понял, что это повод. Не знал, как это случится, но то, что случится, не сомневался.
Я лежал в постели читал книгу. Не исключено, что это был все тот же Золя. Я ответил про соль или хлеб. «Как ты себя чувствуешь, - спросила она. – Нет ли температуры? Она нагнулась ко мне и прижалась губами ко лбу. Так всегда делала мама, когда проверяла температуру. Я непроизвольно обнял ее за спину. Она тут же улеглась ко мне в постель. Дальше я не помню, как было. По-моему, толком у меня не получилось. Помню только жуткий стыд и желание, чтобы соседка побыстрее убралась. В дальнейшем я старался избегать соседку, более того, я ее почти ненавидел. Мне стало казаться, что секс это что-то безобразное. Мне уже не хотелось женщины, как не хочется грибов или молока после пищевого отравления. Слава Богу, вскоре мы получили отдельную квартиру и переехали.
Я думал, что стал импотентом. Следующая моя женщина эта была жена. Мы и поженились, наверное, только потому, что она пробудила во мне желание. А я в ней, судя по всему нет, через три года мы расстались. Она даже не противилась, чтобы я оставил себе сына. Так ей хотелось от меня сбежать…
- А потом? – спросила Галина.
- Что потом? – не понял Гамов.
- Потом у тебя женщины были?
- Несколько одноразовых встреч. Не хочу вспоминать.
- И все за столько лет?
В ее голосе слышалось неподдельное удивление.
- Да, за столько лет. Но год назад встретил тебя.
- Никогда бы не подумала, что у тебя такой небольшой опыт. Ты просто великолепен в постели.
- Правда? Льстишь мужскому самолюбию?
- Нет, честно-пречестно.
- Это все благодаря тебе. Теперь ты понимаешь, почему я тебя попросил. Если я полюбил тебя, то и сын в тебя обязательно влюбится.
- А, если влюблюсь в твоего сына?
- Это будет замечательно. Мы же одна семья – мне ты жена, ему мачеха.
Через неделю Гамов уехал в командировку. На прощание сказал Галине: «Не забудь о моей просьбе».
Галина повернулась к сыну Гамова.
- Какой же ты у меня замечательный? Если бы не ты, я давно сбежала бы от твоего отца. И теперь у нас впереди не только неделя, но и много-много дней. Я тебя обожаю.
Сын Гамова лениво подставил лицо для поцелуев, а про себя подумал: «Со шлюхами все-таки лучше. Без этих муси-пуси, а сразу хороший и качественный секс.
Из словарей про любовь.
«Интимное и глубокое чувство, устремлённость на другую личность, человеческую общность или идею. Любовь необходимо включает в себя порыв и волю к постоянству» - это любовь.
И это тоже любовь –«чувство привязанности, основанное на общности интересов, идеалов, на готовности отдать свои силы общему делу».
Георгий Янс, август 2009 года