1
Лыжные трассы в предгорьях Алтайской Белухи были довольно простыми. Они не пугали крутизной даже неопытного «чайника».
«В общем, это то, что мне нужно!..» — решила Юля.
Она еще раз покосилась на рослого парня в сине-черном спортивном костюме. У незнакомца были широкие плечи, умные глаза и добродушное, но по-мужски твердое лицо. Он легко проходил самую сложную трассу на южном склоне, и все-таки гораздо чаще Юля видела его рядом с собой, на северной «детской тропинке».
Девушка оттолкнулась палками и легко заскользила вниз по пологому склону.
«Все равно у него нос картошкой и его наверняка зовут Мишка, — встречный ветер приятно освежал разгоряченное и красивое лицо Юли. — Подумаешь, какой-то Мишка... Ха-ха и все!..»
Молодой человек уже ждал девушку внизу. Он стоял у стойки фуникулера и делал вид, что поправляет лыжный ботинок. Потом он поднял глаза и улыбнулся.
Юля торопливо изобразила высокомерную гримаску. Улыбка «Мишки» увяла и он попятился в сторону.
«Ничего, пусть привыкает!» — решила Юля.
...Снежна лавина сошла ровно в три часа. Она только скользнула по лыжной трассе и унесла с собой вниз одинокую фигурку в красном комбинезоне.
В сущности, Юля не поняла, что произошло. Она вдруг ощутила страшный толчок в спину, и лыжня брызнула снегом в ее удивленное лицо...
2
… На страшном следе, оставленном лавиной, работали все, кто только мог. Вертолет спасателей, в далеком городе, прижимала к земле начинающая пурга.
— Плохо-плохо!.. — лесник Егорыч щурил свои и без того по-монгольски узкие глаза. — Внизу, у камней искать надо.
Каменистая гряда внизу заставила лавину повернуть влево. Из огромных сугробов торчали верхушки поверженных вековых сосен.
Виктор Михайлович с трудом распрямил спину и вытер пот.
— Почему плохо, Егорыч?
— Камни... А лавина, как вода.
Старик взял лопату и пошел вниз. Виктор Михайлович вспомнил лицо дочери и вдруг заметил, что у него дрожат руки. Шансы найти Юлю таяли с каждым часом.
— Подожди меня, Егорыч!..
Виктор Михайлович споткнулся, но его тут же поддержала под локоть чья-то сильная рука.
— Спасибо... — он оглянулся.
У парня в сине-черном спортивном костюме было твердое лицо и широкие плечи. Он молча кивнул в ответ и быстро пошел вниз вслед за лесником.
3
… У Юли был сломан нос. Она могла дышать только ртом, и ей повезло, что лавина прижала ее к земле боком. Страшная боль в позвоночнике мутила сознание и делала происходящее вокруг похожим на сон.
Девушка почувствовала, что рядом кто-то есть. Этот кто-то упорно разгребал снег и ворочался огромным телом, освобождая место от спрессованного снега.
«Мишка, наверное... — боль немного утихла, и девушка улыбнулась. — Он опять догонял меня на лыжне...»
Что-то мягкое и теплое коснулось ее щеки, и Юля почувствовала бурное, чужое дыхание. Вскоре девушка услышала, как ее спаситель возобновил свою борьбу с остатками лавины.
«Мишка!..» — Юля задыхалась от недостатка кислорода, но не понимала этого.
Она снова потеряла сознание. Скрип и шорох разгребаемого снега превратились в шум водопада на одной из бесчисленных притоков Амазонки. Юля любовалась им еще две недели тому назад и никак не могла смириться с запретом отца заходить в воду. Виктор Михайлович боялся крокодилов, а веселая и озорная Юля только смеялась над его детскими страхами...
4
— Все плохо!.. Пурга — плохо, камни — плохо, ночь — плохо, а искать надо.
Егорыч осуждающе смотрел на толпу людей оставивших свою работу.
— Я заплачу! — Виктор Михайлович был готов заплакать от горя. — Я заплачу каждому, кто останется по тысяче долларов!
— К черту!.. — голос был хриплым от простуды. — Тут сдохнуть можно.
— По три тысячи!
— На гроб и тридцати баксов хватит... И у нас почти нет шансов.
Люди бросали лопаты и уходили наверх, в ночную пургу. Там, на склоне горы, можно было найти почти домашнее гостиничное тепло и обжигающий горло чай.
— По десять тысяч!..
— Я бы и так остался... — рыжебородый парень снял перчатки и протянул руки. — Но я уже лопаты не удержу!
Руки были красными от мороза.
Виктор Михайлович кусал губы…
Лесник Егорыч вздохнул и отвернулся.
Остался только рослый парень в сине-черном спортивном костюме, которого Виктор Михайлович почему-то назвал про себя «Мишкой». Он ни на минуту не прекращал своей работы и даже не взглянул вслед уходившим.
— Водки бы выпить... — Егорыч поднял лопаты и протянул одну Виктору Михайловичу. — Холодно!
— Потерпи, Егорыч...
— Да я что?.. Я потерплю, — лесник улыбнулся в жидкую бороденку — Я, когда один живу, о водке не думаю. А как людей увижу, тянет почему-то... Мать у меня — алтайка, а отец — русский. Может это по наследству, а?..
5
Юля пришла в себя от струи свежего воздуха. Света не было, но она все-таки различила чуть белеющую на фоне черных камней снежную щель между ними.
— Мишка!.. — чуть слышно позвала Юля.
Что-то теплое снова коснулось ее щеки.
«Здесь он...» — мысль оборвала острая боль в позвоночнике.
— Мишка...
Сознание снова угасало и Юле стало тепло. Она успела подумать о том, что, пожалуй, Мишка никогда не был в Южной Америке и никогда не видел тропического, по-волшебному зеленого, водопада.
«Вдвоем теперь поедем... — тающая мысль была похожа на тонкую ниточку. — А можно и папу взять... Только он почему-то крокодилов боится…»
Звуков звенящей о слежавшийся и твердый снег Юля уже не слышала...
6
— Вашей дочери удивительно повезло. Но ее нужно срочно отправить в московскую клинику, — молодой врач старался казаться авторитетным и строгим. — Чем быстрее вам это удастся сделать, тем лучше.
— Доктор, у меня нет финансовых проблем. Я могу отправить Юлю в любую больницу мира, — Виктор Михайлович улыбнулся. — Что вы мне посоветуете?
— Ну, я не знаю... — на лице врача мелькнула тень растерянности. — Мы такие травмы еще на четвертом курсе проходили. Может быть, в Англию?..
Юнец в белом халате окончательно смутился и замолчал.
— Спасибо, доктор.
В коридоре, на первом этаже, Виктор Михайлович увидел молодого человека в сине-черном спортивном костюме. Он стоял у окна и, казалось, кого-то ждал.
Виктор Михайлович остановился рядом и прямо на подоконнике подписал чек на десять тысяч долларов.
— Послушайте, Миша, я не знаю о вас почти ничего. Но Юля часто повторяла в бреду ваше имя. — Виктор Михайлович говорил твердо и властно. — Моей дочери только девятнадцать лет. Любой отец на моем месте прежде всего постарался бы дать дочери образование и защитить от скороспелой любви из которой, как правило, не получается ничего доброго. Я надеюсь, что вы правильно поймете меня. А теперь возьмите чек.
— Меня зовут совсем не Мишка, — молодой человек потер щеку и грустно улыбнулся. — Меня зовут Юра... А чек можете отдать тому самому Мишке…
Он отвернулся и быстро пошел по коридору.
7
В пустом загоне для больных лосей гулял медведь.
— Не ушел мишка!.. Шатуном быть не хочет, — Егорыч ласково щурился, разглядывая своего гостя. — Шатуны злые, а этот к людям жмется. Злым быть не хочет.
— Если бы не он, Юля просто задохнулась, — Виктор Михайлович растерянно покачал головой. — И если я кому-нибудь скажу, что Юля провела почти сутки под снегом в компании с медведем, мне не поверит даже она.
— И не будешь ей говорить?
— Нет, — Виктор Михайлович подумал и вдруг улыбнулся. — Я не хочу пугать свою дочь. Впрочем, у меня, кажется, есть выход. А теперь скажи мне, Егорыч, почему медведь не тронул Юлю?
— Мишка умный, он же понимал, что человека искать будут. Вот и ждал... — Егорыч поманил медведя.
Тот охотно подошел и осторожно взял зубами с ладони лесника кусок хлеба.
Виктор Михайлович протянул, было руку, чтобы погладить медведя. Мишка глухо зарычал.
— Не надо, — одернул Егорыч. — От тебя городом пахнет, а от меня тайгой.
— Свои люди, что ли?..
— Вроде как свои получается.
— Ты, я смотрю, и крестик носишь. В Бога веришь?
— Так ведь тут не город... В тайге без Бога нельзя, — лесник протянул медведю горбушку. — Ешь, мишка!.. Летом ты к себе никого не подпустишь, диким станешь... А пока ешь.
— Что же ты его одним хлебом кормишь? — Виктор Михайлович вытащил из кармана сотовый телефон. — Мы сейчас этому «спасателю» обед из ресторана закажем. На вертолете привезут, вместе с выпивкой и официантом.
— Нельзя медведя портить, — забеспокоился Егорыч. — Нельзя его водкой поить. Шатуном станет, беды натворит!..
— А мы и не будем. Сами за его здоровье выпьем.
— Если сами, то ладно... — успокоился лесник. — Нам можно.
Егорыч погладил медведя по лобастой голове пошел к сараю.
— Ты куда? — окликнул его Виктор Михайлович.
— За вилами, — отмахнулся лесник. — Сам посуди, как официант мишке ужин подавать будет?..
8
В гостинице Юру ждал подарок.
— Вот, вам Виктор Михайлович оставил, — горничная протянула новенький сотовый телефон. — Кстати, он просил передать, что заплатил за один любимый номер.
У себя в комнате Юра долго рассматривал телефон похожий на детскую игрушку. Потом набрал тот самый любимый номер, о котором говорила горничная.
— Алло, это Миша?!.. — почти сразу раздался в трубке радостный и в тоже время возмущенный голос Юли.— Вы, почему ко мне не приходите?! Мы же завтра улетаем с папой!
— Я уже говорил вашему папе, что я не Мишка, Юля... И вообще, я мало похож на медведя.
— А при чем тут медведь?.. — искренне удивилась Юля. Она тут же улыбнулась, — Кстати, папа уже сказал мне, что вас зовут Юра. А еще, если бы не вы, я задохнулась под снегом или замерзла от холода. Но я это и без папы знаю!..
— Извините, но... — начал было Юрка.
— Никаких «но»! — перебила Юля. — Я терпеть не могу, когда папа следит за каждым моим шагом. И учтите, что теперь он знает о вас больше, чем вы сами, — голосок в трубке вдруг стал хитрым. — Кстати, назовите мне свою фамилию.
— Зачем?
— Говорите!
— Сдаюсь! — Юра улыбнулся. — Моя фамилия Мишкин…
— Вот видите?! — восторжествовала Юля. — Кстати, а ваше отчество Михайлович. Когда папа узнал ваше полное имя, он почему-то долго смеялся. А потом он сказал, что от судьбы не уйдешь.
— Тогда мне ничего не остается, кроме как прийти к свое судьбе самому…
Юрка выключил телефон и нашарил на диване куртку...