Роза на могиле

   

    Oн сидел в кресле на балконе и ласковое осеннее солнце грело его старые кости.
Василий блаженствовал, закрыв в полудрёме глаза.
Перед ним проносились картинки его прошлой жизни и всё то, что было в ней плохого как-то удалялось и оставалось лишь одно только хорошее.
А хорошего было много.
Хоть детство было тяжёлое, оно пришлось на военные годы, но даже о тех временах можно было вспоминать с юмором.
В школу приходил иногда с мышонком. Он был совсем ручной, привязанный за ниточку  далеко не убегал, а бегал только по парте наводя ужас на девчонок и учительницу.
Она бедная сбивалась и путала слова. Класс смеялся, разряжаясь от повседневных суровых проявлений войны. Мышонка кормили всем классом, скармливая хлебные крошки, которых самим очень хотелось сьесть.
       Эти и всякие другие «шалости» делались не со злым умыслом, а просто в силу своего возраста. За эти безобразия положено было вызывать в школу родителей, но у Васи была только мать, которая с утра и до позднего вечера работала, чтобы как-то прокормиться и поэтому не могла являться в школу.

Вспоминались и более поздние годы.
К технике относился с большим уважением и хотя в своей жизни не достиг каких то инженерных вершин, но с интересом мастерил всякие нужные вещи в практической жизни.
        В доме ремонтировал всё сам и помогал всем, которых бог лишил этого дара, получая при этом искреннее удовлетворение.
Придумал как то систему против храпа. Это было очень простое изобретение, а всё простое ведь всегда гениально. Это приспособление состояло из микрокомпрессора от домашнего аквариума, нескольких тоненьких шлангов и микрофона от телефонной трубки.
Достаточно было человеку захрапеть. как на него, на его лицо, срабатывал мелкий колючий и очень противный душик.
Воды было всего несколько капель, но эффект был поразительный.

Как-то на барахолке купил небольшой сенсор.
Продавец сам того не знал что именно он продаёт, а Вася знал.
Он знал, что это миничип и реагирует он на изменение освещённости.
Приспособил его в домашних условиях. Этот маленький приборчик включал и выключал свет в комнатах и туалете, реагировал на открытие входной двери, и подавал тревожный сигнал в случае необходимости.

Особое место в его жизни занимали женщины.
В юности он был настолько застенчив, что и вспоминать об этом не хотелось..
А ведь воспоминания приходят помимо воли.
  Начитавшись французских романов (в те времена ещё не было бульварной литературы),
в его представлении появился идеал женщины почти библейских стандартов.
О, как поправила его в дальнейшем эта реальная действительность.
Но не сразу.
Сразу была трепетная любовь, невинные ласки, прикосновения и ожидания чего-то необъяснимого. Французские романы делали своё дело.
А потом.
А потом начался пожар. Вы видели когда-нибудь настоящий пожар?!
    Если нет, то вы ничего не поймёте.

Эта первая настоящая, реальная девушка, нет женщина, была не намного опытнее его и это, может быть, было двойным счастьем, что священный сосуд был лишь чуть-чуть почат и вино
в нём не прокисло и не взиграло.
Василий вспоминает об этих минутах, часах, днях и месяцах с трепетом.
Казалось, что у сосуда просто не было дна..
Других женщин для него тогда просто не существовало.
В ней было всё совершенно: губы, глаза волосы, изгиб шеи. Их хотелось всё время целовать, гладить, любоваться, и дышать ими.
Если первые встречи происходили в полутьме, то впоследствии хотелось больше света.
 
Ведь и драгоценный камень играет своими гранями именно на ярком свету.
А эти налитые плотные груди....
Тогда ещё не было силикона и прочих предметов мистификаций.
С тех пор Василий не воспринимал женщин с маленькой или плоской грудью.
Для него такие создания казались просто инвалидами и их было ему по человечески жаль.

Василий сидит на тёплом осеннем солнышке и воспоминания накатываются на него волнами.

Нет, женщин в его жизни было очень мало.
До обидного мало.
Пальцев на руках вполне хватало чтобы их всех пересчитать.
Он никогда не обманывал своих женщин, не тешил их несбыточными мечтами и не обещал им золотых гор.
А когда под хмельком друзья хвастались своими похождениями, то Василий скромно молчал.
Он считал, что это неприлично, что это граничит с предательством.
Ведь каждой женщине Вася честно отдавал частицу своего сердца.
Он не мог иначе.
А если замечал, что его очередная любовь ищет материальных проявлений с его стороны, то на этом любовь и закачивалась.
Любовь должна быть чиста.
Не за деньги или вообще за «что-то».
Нет, он никогда не был скрягой. Он делал подарки, тратился, но только по собственной инициативе. Это было его жизненным кредо.
И женщины любили его. Даже после расставания они никогда не питали к нему зла или ненависти.
Они оставались просто друзьями.

Были они у него и после того, как он обзавёлся семьёй.
Это было его тайной слабостью. У него очень доброе сердце. Он никогда специально не искал встреч, они как-то сами по себе получались. Это было просто необъяснимо.
Если Василий обладал бы даром писательского творчества, то о каждой своей женщине он мог бы написать даже очень увлекательный роман.
Но этого дара у него к сожалению не было.
Он мог бы рассказать как однажды в Крыму, в санатории, познакомился  на танцах с местной молодой женщиной, которая оказалась поварихой в их же санаторной столовой.
Такие встречи для персонала строго запрещались, ведь санаторий этот был от печально знаменитого четвёртого управления.
А повариха на поверку оказалась смелой и очень даже рисковой женщиной, а что привлекло её в Василии было просто непонятно, но по доброте своей он и ввязался в эту историю.
    Да, она была хороша эта повариха ! Живая спортивная, как пружинка. Бог не обидел её  красотой и фигурой, но дал ей помимо внешних данных ещё и взрывной характер.
Это был тлеющий костёр, который в любую минуту был готов взорваться тысячью искр.
В её объятьях Василий почти терял голову, но только «почти». Чтобы избежать всяких осложнений он предупредил повариху, что у него есть семья.
Вообщем, точки были во-время поставлены и рисковали теперь они вдвоём.
Нет, это был не санаторный отдых, а жизнь на вулкане.

  Каждый вечер, после смены, повариха появлялась перед корпусом, а это означало, что пора выходить. И он выходил. Без выходных, праздников и в любую погоду.
Они бродили по крымским кручам, скалам, ночью забирались на «Ласточкино гнездо» несмотря на то, что в связи с аварийным состоянием, оно было закрыто для посещений.
Всё местное хулиганьё, оказывается, знало эту повариху и уважало её.
Она умела залихватски свистеть так, что закладывало уши, выражаться «не уставным» лексиконом, а при необходимости применять запрещённые приёмы. Но так, как её способности были всем известны, этих необходимостей не возникало.
На работе она была исправна и выдержана, И никто не знал что таится в этом теле.
   В общежитии для сотрудников санатория, в её бедной холостяцкой комнатушке всегда был порядок и всё блестело идеальной чистотой.
Она не терпела конкуренции и заметив однажды Василия идущего в столовую вместе
с какой-то отдыхающей, устроила перед корпусом ночью настоящий погром,
перевернув скамейки и огромные вазы с цветами.
Утром персонал не мог понять в чём дело, а повариха призналась Василию «по секрету», что это сотворила она.  Нет, это был не отдых.
Василий только добродушно улыбался, ничего не объясняя своим санаторным знакомым.

В остальном повариха отвечала всем стандартам, всё было при ней.
Точёная фигура, натуральные льяные, немного вьющиеся, пахнущие васильками волосы, и голубые чуть диковатые глаза.
Правда, мелкие чуть заметные веснушки покрывали всё её тело, аж до самых его укромных уголков, но это совсем не портило общую картину.
Ох, как хороша была эта повариха!
     Василий вспоминал, что за всю свою жизнь он только однажды изменил своим принципам, о чём до сих пор жалеет.
А дело было так.

Опять санаторий и ещё трое таких же молодых сотрудников как он сам и из его же ведомства.
Собралась совсем неплохая кампания, было весело и интересно.
Каждый хотел показать на что он способен: искупаться в ледяной воде в конце пляжнго сезона, выполнить невероятный прыжок с трамплина, или  «на спор», промчаться на велосипеде по крутым склонам обрыва.
Молодость, она может многое.
Кстати о споре.
Один из великолепной четвёрки вдруг предложил: а сможет ли кто-то из нас уложить в постель совершенно незнакомую женщину, вот так сразу и без всякой подготовки ?
Сначала это предложение  казалось какой-то абстрактной мистикой, но был день, светило яркое солнце и не было в обозримом пространстве вообще никакой женщины.
Вопрос остался открытым.
Как вдруг послышались шаги. Все насторожились и как по команде выскочили из номера в коридор. Там, у столика дежурной по этажу, стояла вновь прибывшая молодая «отдыхающая».
Дежурной на месте не было и женщина переминалась с ноги-на-ногу ожидая её.

- Ну, кто?
Они молча смотрели друг на друга.   Пауза затягивалась, а время шло.
И Вася вспомнил, что какая-то неведомая сила толкнула его и он вдруг пошёл навстречу этой женщине..
Поздоровался, сказал что дежурная по этажу придёт не скоро, но вот есть свободный номер и Вы можете его занять, а он, то-есть Вася, затем сам всё уладит с дежурной...
Предложение было принято, Василий деловито снял ключ с доски и повёл свою "жертву" в соседний номер.
Трое безмолвно стояли у двери.
Василий предолжил познакомиться. К взаимному удовлетворению все перезнакоились и тут же Василий объявил о негласном правиле, что вновь прибывший или прибывшая должна поставить бутылку «за мир и дружбу».
Правило он только что придумал, но сейчас это уже не имело никакого значения.
Игра началась.
Женщина даже очень обрадовалась такому ритуалу и с удовольствиеим согласилась в нём участвовать.
А дальше...

Дальше послали гонца за бутылкой потому, что женщина даже не знала где находится магазин. А Василий, повернувшись к друзьям вполголоса коротоко сказал, что когда занавески на окне будут раздвинуты тогда вы и войдёте и, уже как хозяин, открыл номер и  вошёл туда вместе с новоприбывшей.
А там, улыбаясь и совершенно естественно сообщил женщине, что в этом санатории есть ещё один ритуал, но нужно действовать очень быстро пока не пришла дежурная.
Женщина как завороженная  с интересом слушала Василия.
Риск был велик, сами понимаете почему.
      - Быстро, быстро, быстро!
Подгонял он оторопевшую, не давая ей опомниться.
Она торопливо сбросила с себя всё и упала в постель. Ведь нужно было торопиться.

  Когда женщина привела себя в порядок, Василий раздвинул оконные занавески и его вдруг разобрал беспричинный смех. Вместе с ним от души смеялась новоприбывшая.
Всё случилось так молниеносно, и было в этом что-то лихое и неправдоподобное.
С бутылкой и с закуской ввалились друзья.
Василий невинно сидел у стола, а молодая женщина нежно и с улыбкой смотрела на своего соблазнителя. Вопросы задавать было совершенно излишне.
А с дежурной по этажу всё обошлось. Она даже поблагодарила, что её подстраховали.

     Этот случай Василий вспоминал очень неохотно. Ведь всё произошло не по его воле, да и женщина оказалась не в его вкусе. Даже совем не в его вкусе.
Больше таких похождений в его жизни никогда не было. Это случилось в первый и в последний раз. Так делать нельзя. Это не спорт. Это даже очень неприлично.

      Иногда критический взгляд его останавливался на собственном отображении в зеркале.
Он себе явно не нравился. Какие-то непослушные вихры волос, белесые брови, они росли в полном беспорядке, очень темные глаза казались совсем не на месте, совсем не спортивная фигура, и этот «средний рост». Как говорят на Украине «ни туды ни сюды».
Где уж тут нравиться женщинам.
Но ведь что-то им всё-таки нравилось. Может быть улыбка?
Он попробовал улыбнуться. Получился какой-то оскал. Аж противно стало.
И он отходил от зеркала.
А жена и дети его любили, он это чуствовал постоянно и чем старше становился, тем любовь чуствовалась сильнее. Она была взаимной.

Тёплое солнышко пригревало и он продолжал вспоминать свою прошлую жизнь.

Как-то возвращались они из командировки. В купе ехали вчетвером. В Москве их пути должны были разойтись. А пока...
Мерно стучали колёса, на столике в подстаканниках позванивали стаканы, початая бутылка и скромная закуска рядом. Неспешные разговоры, спать совсем не хотелось.
Мужскую компанию портила молодая длинноногая кубинка-практикантка.
Её в Москве должен встречать муж. Но молодого инжененера-грузина это не смущало и он рассказывал всякие смешные истории пытаясь завладеть её вниманием.
Василий больше слушал чем говорил хотя в этой компании давно знакомых людей, он чуствовал себя совсем свободно.

Кубинка безуспешно пыталась поймать васины глаза, он уводил их старательно в сторону, а настойчивый грузин часто приглашал молодую женщину в коридор или в тамбур покурить и оттуда они возвращались как-то недовольные друг другом.
Что-то не получалось у черноволосого серцееда.
А у Василия  кубинка вдруг поинтересовалась где он рассчитывает ночевать в Москве.
С этим проблем не было. В аэропорту Внуково была служебная гостинница.
По тем временам это был совсем не праздный вопрос. В этом огромном городе найти ночлег было совсем не так уж просто.
Самолёт у Василия  улетает лишь на следущий день, а кубинка встречается с мужем тоже только завтра.
Так нельзя ли в этой гостиннице получить место, поинтересовалась смуглолицая красавица.

По простоте своей Василий согласился помочь. Это место ему было хорошо знакомо  и эта гостинница не раз принимала его. Всякие предоложения грузина были тут же отвергнуны.
  В гостинице, на счастье, оказались свободные места и их номера оказались рядом, а поздний скромный ужин в гостиничной столовой завершил этот длинный день.
Нет, этот день так просто не завершился.
     Кубинке явно не хотелось спать. Переодевшись в яркий халатик, она удобно устроилась в единственном  кресле и болтала о чём-то. Русский она усвоила хорошо её выдавал лишь незаметный акцент. Василий терпеливо выслушивал весь этот поток, почти не замечал распахнувшегося халатика и загорелого стройного тела. Нет это не его тип.
Она выше ростом, да и вообще, он завтра будет уже дома.
Гостья закурила и стала прохаживаться по комнате явно не собираясь уходить к себе.
Она знала что делает.
Вся её гибкая фигура выражала нетерпение и излучала какую-то неведомую силу.
В довершение она, загасив сигарету, вместо кресла и как бы невзначай, продолжая разговор присела на васину кровать.
Это было уже выше всяких сил. Он чуствовал тепло её тела, а она прильнув к нему наконец поймала его взгляд. И женщина почуствовала, что Василий уже «созрел», она знала мужчин, она чуствовала это, но почему он медлит!

Василий резко поднялся и отошёл к окну, он подавил в себе это непокорное желание, а молодая красивая женщина вдруг зарыдала.
Вася оторопело смотрел на неё, а затем попытался как-то успокоить, она сначала нервно отталкивала его, а потом утихла, только слёзы катились у неё из глаз..
Её такую красивую и уверенную в себе отверг мужчина!

Он потом часто вспоминал эту историю и не находил ответа на все «почему».
Да, запах табачного дыма он не переносил. Да, это был не его тип и после  крымского случая он очень долго себя скверно чувствовал.
Да, завтра он будет уже дома где всё родное и близкое.
Ну почему она выбрала именно его, ведь был красивый грузин.
    Может быть нужно было поддаться инстинкту и тогда не было бы этог жуткого осадка....
Но нет.
Никогда Василий не поддавался чужому влиянию. Это была врождённая черта его характера.
Он мог выпить много спиртного, по обстоятельствам и при хорошей закуске, но никто и никогда не мог уговорить его выпить больше того, чем он сам хотел или мог.
И если в чём-то он был твёрдо уверен, то несмотря на его мягкость и доброту, переубедить его было просто невозможно.
И может быть из-за этой черты его характера и помимо его воли плакала во внуковской гостинице глубоко обиженная женщина.

   На работе его окружало много женщин, но все они внезависимости от возраста и других особенностей были для него просто «сотрудницами». Он с ними не ёрничал, мог одну прижать с другой пошутить, а третьей оказать особое внимание.
И они платили ему тем же.
Рассказывали ему о всяких своих проблемах, не стыдясь даже интимностей.
Однажды Вася как-то заметил, что молоденькая Валентина постоянно краснела при встрече и как-то быстро опускала глаза.
Странно. Разница в возрасте была настолько огромна, что заподозрить что-то было просто невозможно.

Разве только в приёмные дочери её записать.
Не могли не заметить всё это и окружающие.
Самое правильное было вообще ничего не замечать. И он старался ничего не замечать.
А другие замечали.
И молодая Валентина вдруг разошлась со своим молодым мужем.
Это как? Ведь ничего «такого» абсолютно и не было.
Пришлось срочно поменять работу, но это только усугубило подозрения.
   Теперь это уж не имеет никакого значения. Его немощное тело сидело в кресле и грелось на мягком осеннем солнышке. Листья на деревьях ещё не пожелтели, осень явно запаздывала.

Да, вспомнились ещё две, которым он отдал частицу своей души. Но то было святое и он отогнал от себя эти воспоминания.
   Врачи настойчиво советовали сделать операцию на сердце, теперь ведь технически это совсем не сложно, оно, его доброе сердце перенесло уже два инфаркта и ему было нужно помочь.
Но Василий наотрез отказался. По его понятию жить нужно ровно столько, сколько можно жить активно, не доставляя хлопот другим. Переубедить его было как всегда невозможно.
   И он ушёл из жизни тихо и незаметно.
На его лице осталась чуть заметная улыбка, будто он всё ещё вспоминал что-то ему очень приятное.

Погребение почему-то перенесли ещё на одни сутки. Кто-то об этом видно попросил.
Это делают обычно по просьбе лиц, не успевающих приехать проститься.
И за это погребальная контора взимает с них дополнительную и немалую плату.
Но все родственники были на месте и на это, в эти скорбные минуты и часы ни кто не обратил особого внимания.

  Когда скорбная процедура подошла к концу и на свеженасыпанный холмик легли цветы от небольшой группы близких, в отдалении можно было заметить относительно молодую женщину, которую поддерживал совсем ещё молодой человек.
Женщина держала в руке одну удивительно красивую и очень дорогую красную розу.
     Лишь только тогда, когда от могилы удалились все скорбящие, они вдвоём подошли к холмику, женщина опустилась на колени и бережно положила розу у изголовья.
Какое-то время она так и стояла согнувшись и было непонятно о чём беззвучно шептали её губы.
Юноша помог ей подняться и они медленно покинули кладбище.
      Прошло время. Появился скромный обелиск. Очень редко к нему приходили  немногочисленные друзья или родственники.
 Но, дважды в году у обелиска появлялся букет дорогих роз: один раз красных, в другой раз белых.
Один раз в день его смерти, а в другой раз... не в день его рождения, нет.
Это была какая-то неизвестная  и совсем непонятная дата.
В один и тот же день.
Каждый год.
Кто-то из родственников поинтересовался: от кого же эти чудные розы?
Ответ погребального агентства почти ничего не прояснил.
По поручению лица, пожелавшего быть неизвестным, банк переводил регулярно в агентство энную сумму,  поручая выполнить просьбу этого лица.
Просьба неукоснительно выполнялась.
Возможно, если бы Василий согласился сделать операцию, то на какие-то из этих вопросов можно было получить ответ.
А так....