Как все-таки приятно лежать вот так, рядом, касаясь друг друга, обнявшись и растворившись друг в друге: она на животе, немного навалившись на меня боком, а я… я готов пожрать ее глазами, такую теплую, мягкую и родную. И близкую настолько, что, кажется, самому до себя неизмеримо дальше. Потому что дело ли тебе сейчас до самого себя, когда вот она, вся в твоих руках, в твоем пожирающем взгляде. Всецело и полностью.
И рука, что змеей проползла под животом и мягко обвила ее сбоку, поглаживает ее уже где-то сверху, по такой сладкой и готовой на все попке. И рука эта только делает вид, что едва касается золотистых в утренний лучах волосков на ее спине. Рука эта на самом деле, вцепилась в нее, впилась в нее настолько, что проникла под кожу и глубже, глубже проникая в нее, по капле, по мурашке сливаясь и растворяясь в ней. И тело вслед за рукой постепенно тонет в этой сладкой бездонной пропасти. Помогите! Плюх…
Ее взгляд… можно утонуть в этом взгляде. И я тону, как последний «Варяг» тону в ее бездонных как небо глазах, в ее припухших от поцелуев губах, и в ее улыбке… Где найти слова, чтобы описать этот подвиг, это безоговорочное погружение, этот взвившийся над мачтой белый флаг из простыней. Из простыней в алое сердечко.
Baddy El Joerrigo, июль 2009