Всё было непередаваемо паршиво, причём, даже ещё много хуже, чем с самого начала, сразу после Происшествия.
Тогда впереди были одна только неизвестность, ну и его возможная гибель. И это всё являлось, конечно, перспективой не из самых приятных, но в принципе он был готов, ему ведь и ранее доводилось глядеть в лицо смерти.
Если б только это! Сейчас же к этой и так не простой ситуации добавились две беспомощных девочки и раненый ковбой.
А вот надежд на какой-то благополучный исход как раз становилось всё меньше и меньше!
Да вот ещё и насчёт этого дерьмового электрика и несостоявшегося насильника что-то нужно будет вскоре решать, и не кому-нибудь, а именно ему, Жулю!
Все эти печальные обстоятельства обещали обеспечить им всем только новые трудности.
Жульен и Машенька неспокойно провели эту ночь. Ему едва-едва удалось вселить в ту хоть какую-то веру в их дальнейшее, на самом деле весьма зыбкое будущее.
Хорошо куклы ему снова помогли! Если б не они, им с девочкой было бы ещё тяжелее.
Ведь состояние мистера Теда и то, как чернокожий обошёлся с Сабриной - вообще все события, которым та невольно стала свидетельницей, произвели на неё чрезвычайно тягостное впечатление.
И что он мог ей ответить, когда малышка спросила его о том, сможет ли поправиться американец?
Сам Жуль предполагал, что тому завтра станет только хуже и он в итоге окажется для них остальных тяжкой обузой.
А ведь продолжал существовать ещё и этот чернокожий, он по-прежнему оставался достаточно опасным. Так что и проблема с ним связанная, никуда не исчезла! Жульен всё время продолжал возвращаться в мыслях к этой теме: он не любил убивать, не привык как-то, несмотря ни на что.
«Что же, ладно, нужно будет пока что попытаться использовать его на расчистке завала. Пусть-ка поработает, а там посмотрим!» - решил он со вздохом.
Ко всему прочему Машенька снова твердила ему о маме, говорила, что видела её, и что это именно она вчера сообщила ей о случившейся с её подругой Сабриной беде.
Девочка опять, в который уже раз спрашивала его о том, почему мама всё не приходит, не возвращается к ней насовсем!
Вообще Жульен предполагал, что это всё только детские фантазии, усугубившиеся психологической травмой, случившейся от пребывания в темноте под землёй, и от печальных событий, свидетельницей которым малышка поневоле стала.
Но постоянно повторять ей одно и то же, было, в общем-то, глупо… ну а что же ему ещё оставалось?
Вот так всё и обстояло!
Они всё же немного поспали, совсем чуть-чуть. Ночь, прошла. Или что там сейчас было на поверхности? Этого они не знали.
И вот он и Мари снова шли к Кадиллаку. Жульену могла потребоваться некоторая помощь блондинки в обуздании чернокожего.
Тот наверняка мог ещё раз попробовать решиться на отчаянную попытку нападения, терять ему, оставалось, в общем-то, нечего. Скорее всего, он это осознаёт, даже несмотря на всю свою тупость и невежество!
Жуль бережно нёс девочку на руках, так как та неоднократно рассказывала ему, что она всегда боялась и эту стоянку, и здешней темноты, и шорохов, будто бы в ней раздававшихся.
На всякий случай в кармане у него лежал заряженный револьвер. Необходимо будет держать этого малого на расстоянии.
Оружие наверняка произведёт на него должное впечатление! Тем более, тот же ведь не знает, что патроны в барабане травматические.
Нельзя сказать, что Жульен сильно сомневался в своей способности обуздать этого цветного, пусть даже и голыми руками! Просто необходимо было исключить любой малейший риск. Ошибка обойдётся им всем слишком дорого.
Речь ведь шла о жизнях девочек, а не только о его собственной!
Ещё издали, не дойдя до Кадиллака буквально несколько шагов, они услышали довольно сильные стоны, раздававшиеся из приоткрытых окон.
Но увиденная там картина произвела на них ещё более тягостное впечатление, чем услышанные ими звуки.
Девушка сидела на кожаном диване, ладонями зажав уши, и раскачиваясь вперёд-назад, лицо и глаза её распухли от слёз, но даже теперь она выглядела как минимум мило!
Скорее всего, она не спала и проплакала всё то время, пока они отсутствовали.
На соседнем диване, что находился напротив девушки, лежал с закрытыми глазами и страшно стонал явно почти трезвый Тед. И это несмотря на то, что на полу валялись три пустые бутылки из-под виски и коньяка, а на столике стояла ещё одна, початая.
Судя по всему, спиртное, даже вкупе с таблетками, не оказывало на него существенного обезболивающего эффекта.
Этого-то Жуль, к сожалению, и боялся. Хотя с другой стороны, он почти не сомневался, что так и произойдёт! Ему и раньше доводилось видеть различные раны и травмы, и он знал, какие бывают последствия в том или ином случае.
Маша, увидев, что её подруга плачет, тут же забралась к ней под бок на диван и обняла её. Глазки у неё также уже были на мокром месте, но всё же она принялась успокаивать ту, как могла. Она попыталась отвлечь её с помощью своих забавных кукол.
Девушка сквозь слёзы всё же улыбнулась ей и также обняла её.
– Здравствуйте, Сабрина, вижу, вашему другу сегодня стало хуже.
Та, закрыв лицо ладонями, снова заплакала, малышка зашмыгала носиком вместе с ней.
Тед, видимо услыхав голос пришедшего месье Жуля открыл мутные от боли глаза.
Он также совсем не спал, мучения его всё возрастали, только руки его ещё слушались, он всю ночь пил виски и коньяк, запивая ими таблетки из аптечки. Но вот уже оставалась последняя бутылка, а лучше ему всё не становилось!
– А, это вы, благородный месье Музыкант! - Сквозь гримасу боли и со стоном, попытался проявить былую иронию Тед. – Явились! Хорошо спали? А я вот здесь загибаюсь!
Как и следовало ожидать, слова эти произвели на обеих девочек ужасное впечатление, как и его состояние.
– Не говорите глупостей, месье, вы нервируете вашу и без того несчастную подругу, и мою Мари. Сейчас я вас осмотрю, может всё не так уж и плохо, как кажется на первый взгляд. Боль вовсе ещё не повод умирать!
Жульен склонился к Теду и, нисколько не обращая внимания на то, что того вовсе не обрадовало это его намерение, перевернул спиной к себе.
Тот громко заорал от боли, матерясь на американском английском арго.
Выражение fucking bastard*, было самым лестным, из того, что Жуль о себе от него услышал.
Хорошо ещё, что девочки совершенно не понимали значения всех этих выражений, а он, конечно, не обиделся, на свете бывают вещи, иногда пострашнее слов!
Страшная гематома ещё более расползлась по спине ковбоя, чего, впрочем, и следовало ожидать, но в общем, если бы это был ушиб мягких тканей, то было бы не так уж и ужасно.
Несмотря на дальнейшие крики и стоны американца, Жульен снова повернул его лицом к окружающим.
* fucking bastard – ублюдок траханный (англ.)
– Вы хотя бы отчасти чувствуете свои ноги, Тед? - спросил он у последнего.
Хоть тот и с трудом соображал, но он пока ещё надеялся выжить, потому прислушался к своим ощущениям. Он, как и вчера, совсем не чувствовал ног!
Может быть, ради выживания он бы соврал, но музыкант всё понял и сам, по выражению его лица, как будто он мог читать в глазах и в мыслях!
– Всё очень плохо, мой друг, - жёстко сказал он. – Я не хочу вас обнадёживать, у вас или сильный ушиб, или даже частичное раздробление одного из позвонков. Можно, конечно, потерпеть ещё несколько дней, посмотреть, что будет дальше.
Говоря это, он понимал, что, возможно, это прозвучало слишком жестоко, но выбора ни у кого из них не оставалось!
Сабрина, услыхав его слова, слабо вскрикнула и закрыла лицо ладонями, снова разрыдавшись, Машенька же обнимала её и что-то нежно лепетала ей в ухо.
Жуль помолчал, казалось, обдумывая дальнейшие действия.
– Нам нужно будет добыть для вас ещё спиртного и таблеток, иначе вам долго не продержаться, - как будто ни к кому в отдельности не обращаясь, сказал он.
Слова его прозвучали приговором.
Они втроём шагали к месту обитания чернокожего электрика, где буквально вчера все они испытали так много потрясений и неприятных моментов.
Месье Жуль сказал, что ему необходима станет её помощь, когда он будет развязывать этого здоровенного малого.
Что ж, конечно, он был прав, в одиночку с такой огромной тушей ему не управиться!
Она, правда, не очень понимала, в чём собственно эта её помощь может заключаться, да и вообще не могла сейчас об этом думать, она вообще не могла думать ни о чём, кроме страшной травмы Теда и о тех словах, что были сказаны музыкантом.
Девушка отчётливо понимала, что если это действительно травма позвоночника и её друг не сможет встать на ноги, то это для него конец!
«А как же она?! Что будет с ней?!» - слёзы помимо её воли продолжали бежать из глаз, хотя она уже и не рыдала, так как накануне. Ей казалось, что мир окончательно рушится, и слёзы текли беззвучно.
Девушка и так ужасно провела эту ночь. Сначала она всё пыталась утешить Теда, но потом боль начала возвращаться, и тому пришлось пить виски и таблетки, но они, кажется, не очень помогали.
Девочка держала её за руку обеими своими ладошками. Вот и сейчас она как могла, пыталась её ободрить, хотя бы тем, что была с ней.
– Так вы думаете, месье, что Тед больше не сможет встать?! - на ходу очень тихо, всё же задала вопрос Сабрина.
Тот немного помедлив, ответил как можно мягче:
– Мне очень жаль, что всё так вышло, но исправить что-либо мы уже не в силах. Скорее всего, ему уже не подняться, а унести его с собой мы никак не сможем!
На минуту повисло тягостное молчание. Он сделал паузу и продолжил:
– Но это ещё полбеды, главная неприятность состоит в том, что он будет страшно мучиться, а снять боль у нас практически нечем!
Девушка встала, месье Жуль также остановился.
– Нет, нет, вы всё врёте, он поправится, он не умрёт! - не сознавая, что делает, Сабрина почти выкрикнула эти слова тому в лицо, напугав девочку.
Та прижалась к ней, обняв за бёдра и снова заплакала.
– Сабрина, Сабрина, всё будет хорошо, Жульен сегодня говорил мне, что всё обязательно будет хорошо! - повторяла она.
Опомнившись, девушка замолчала и, присев, прижала малышку к себе.
– Прости, прости меня, крошка, я напугала тебя!
Сделав шаг к ним обеим, музыкант вдруг неожиданно погладил Сабрину по голове, словно маленькую девочку, и она ощутила его жалость и сострадание.
Спустя некоторое время они стояли у обшарпанной металлической двери. Жульен достал ключ, отобранный у бывшего хозяина помещения, лежавшего теперь за дверью связанным.
– Вы умеете стрелять, Сабрина? - Жуль достал из кармана небольшой револьвер и показал его ей.
Та в жесте отрицания помотала головой, уже не способная ничему удивляться, тем более, что и она вчера видела татуировку Легионера у него на спине. Он тогда снял порванную рукоятью биты рубаху и накинул ей на плечи, чтоб она смогла прикрыть, свою неуместную наготу.
Они посмотрели друг на друга и подумали об одном и том же. Было что-то, что они оба упустили из виду!
– Вы не видели, куда делся револьвер принадлежащий Теду? - спросил месье Жуль.
Девушка уже немного оправилась. По крайней мере, слёзы больше не текли у неё из глаз. У неё и у остальных стали появляться новые заботы, которые, немного потеснив старые, начали приводить её состояние в некоторое равновесие.
Она задумалась. Нет, она никак не могла вспомнить, куда подевался револьвер, и покачала головой.
– Наверное, он выпал в тот самый момент, когда этот чёртов ублюдок ударил Теда по спине. Может быть, он завалился под днище Кадиллака? - предположила девушка.
– Ладно, это сейчас не так важно! А вот о том, что вы не умеете стрелять, он, - Жуль указал взглядом в сторону помещения, имея в виду связанного. - Так вот, он об этом наверняка не знает!
Сабрина внимательно слушала всё, что он ей говорит, понимая, что от этого, возможно, многое зависит.
Она не знала, что по большому счёту, Жульен делал это всё только для того, чтобы отвлечь её от тяжких мыслей и чувств, тем самым вернув к жизни.
Показав ей, как нужно стрелять в случае чего, музыкант бесстрастно продолжил:
– Сейчас мы войдём, я на его глазах передам вам револьвер, и вы будете держать его под прицелом. А уж в том, что вы выстрелите он не усомнится, - Жуль усмехнулся.
– Придётся мне его развязать, пусть поработает на нас, мне одному никак не справиться, а у него силы хоть отбавляй! - пояснил он свои намерения.
И видя, как сверкнули у той глаза, предупредил:
– Стрелять не вздумайте, этот негодяй пока ещё пригодится нам живой, да и патроны в револьвере всё равно только травматические!
«Правда, и такими, при желании, можно убить» - Жульен прекрасно знал это, но вот девушка об этом, конечно, не догадывалась, да и не нужно ей этого знать!
На лице у неё отразилось явственное разочарование.
Машенька же во все глаза смотрела на их приготовления.
Нельзя сказать, что он ни разу не попытался освободиться после того, как неведомый снова скрылся где-то в глубинах сознания, или где там ещё.
Он с натугой поелозил по грязному полу, подёргал руками и ногами, но довольно быстро утомился и стал задыхаться, так как упакован был плотно.
Видимо, этот месье хорошо знал своё дело, связал он его, Мышонка, на совесть, да и простыней для этого не пожалел!
Нещадно разодрав их на полосы, он буквально обмотал тело чернокожего, как мумию.
Теперь тому только и оставалось, что в бессилии вращать глазами, да вдоволь материться, после того как все его покинули. Рот-то ему не заткнули!
Видимо, неведомый осознал всё это гораздо раньше, потому он и не попытался ему помочь.
Ведь чтобы что-то разорвать, нужно сделать рывок, а как ты его сделаешь, если руки и ноги вплотную притянуты друг к другу и к телу?
Мало того, ноги были загнуты в коленях назад и самозатягивающейся петлёй подвязаны к горлу, так что лежал Мышонок в довольно замысловатой позе. Если сделать резкое движение, петля тут же захлёстывалась, сдавливая глотку.
Этот мнимый интеллигент явно знал толк в искусстве связывания своих противников!
Тому ничего не оставалось, как ожидать возвращения месье «музыканта», а после только выжидать удобного случая.
Время тянулось медленно, а лежать на голом грязном бетонном полу было очень неуютно, но всё же через какое-то время он впал в забытье.
Ему снились странные и страшные сны, угроза в которых имела неясные смутные очертания. То, что он видел, было скорее предчувствием, предощущением будущей опасности.
Во сне, кругом бродили и подступали к нему всё ближе странные и страшные тени, вот только он не знал, почему ему стоит их бояться! А проснуться он никак не мог.
«Ты скоро умрёшь», - тихий то ли шелест, то ли шёпот доносился к нему из окружавшей тьмы.
В себя его привёл громкий скрежещущий стонущий звук.
Заскрипели ржавые петли, дверь открылась.
Вначале несколько мгновений на пороге никого не было, а потом в помещение осторожно, внимательно осматриваясь, проник этот месье Жуль. Потом за ним в некотором отдалении последовали блондинка и девчонка. Вот только блондинка не произвела на чернокожего былого впечатления, он её едва заметил. Заметил он совсем другое!
В руке у музыканта, находился небольшой револьвер!
При виде оружия Мышонку чуть дурно не стало! Он понял, что его шансы неотвратимо падают, устремляясь к нулю.
Музыкант же подошёл к нему, наклонившись, и, держа его под прицелом, убедился, что он по-прежнему связан, а потом вместо приветствия сильно пнул его каблуком прямо в брюхо.
Мышонок открыл рот, чтобы заорать, от чего снова возникла утихшая было боль в разбитых губах, но смог только судорожно, со всхлипами и с изрядной дозой пыли с пола втянуть в себя порцию воздуха, от чего скрючился и закашлялся, давясь и задыхаясь.
Приставив револьвер к голове лежавшего, больно вдавив ствол ему в щёку, месье Жуль произнёс, сузив глаза:
– Сейчас мы тебя развяжем, ты ещё на нас поработаешь, сучонок. Если понял, кивни, а пасть больше не открывай, а то я тебе твои ядовитые зубы повыбиваю, притом медленно и по одному! Усёк?!
Сам превратившийся в жертву, как он, несомненно, считал, чернокожий, несмотря на боль и кашель, быстро закивал головой, выражая полное согласие и готовность к сотрудничеству.
– Вот и хорошо, - без всякого выражения продолжил месье Жуль и засветил Мышонку рукоятью револьвера прямо в ухо, от чего тот охнул, в глазах его вспыхнули оранжевые круги и звёзды, он почувствовал, что по щеке потекла кровь, а из глаз покатились злые слёзы.
Мучитель же передал револьвер блондинке.
– Если что, не раздумывай, сразу стреляй! - сказал он ей.
Чернокожий увидел бездушный зрачок револьверного дула, направленный ему в лицо, а взглянув в глаза своей несостоявшейся добычи, обнаружил там чёрную ненависть.
Он понял, что снова проиграл.
Жуль удерживал в руке намотанный на кулак конец репшнура, прихваченного им из Фольксвагена. Другим его концом, были связаны руки чернокожего, мелкими шагами семенившего немного впереди. Ноги его были также связаны, но верёвка оставляла ему возможность неловко передвигаться.
В другой руке Жульена был его собственный револьвер, который он забрал у девушки. Его стволом он время от времени безжалостно тыкал в затылок идущему впереди пленнику.
Тот глухо вскрикивал от боли, иногда громко всхлипывая. На затылке у него образовалась уже огромная кровоточащая шишка.
Сбоку шли блондинка и Мари. В руках у девушки находился пакет со сложенными в него куклами, а также фонарь электрика, который у того конфисковали. Ему он больше вряд ли понадобится!
В руке у девочки был другой фонарь, принадлежавший Жульену, второй она держалась за запястье подруги.
Они направлялись к завалу, там Сабрина снова должна была держать под прицелом этого малого, когда они его станут развязывать, так они договорились.
А после ей нужно будет уйти к Теду, возможно тому потребуется её помощь! По крайней мере, ночью такая помощь ему была необходима.
Как медленно они ни двигались, скоро они достигли места назначения. Жаль только, место распространения зловония они не могли миновать быстро.
Стараясь не дышать и едва сдерживая рвотные позывы, они вышли к завалу.
А вот чернокожий не сдержался, когда они пришли; он рухнул на колени, согнувшись и чуть не разбив лицо об острые камни склона.
Тело его конвульсивно содрогнулось, низвергнув поток рвоты.
Обделался он, кстати, ещё раньше, когда Жульен пинал его в каморке. От того он жутко смердел, как казалось, вообще уже утратив всякий человеческий облик.
Девочки издалека с ужасом и отвращением наблюдали всю эту неприглядную картину.
Правда, Жульену это было всё равно, для него пленник и являлся животным, и представлял интерес только как рабочая сила.
– Давай вставай, хватит тут d;gobiller*, тут и без того воняет! - он ещё разок ткнул чернокожего в затылок окровавленным стволом револьвера, приводя его в чувство, и рванул репшнур.
Тот после опорожнения желудка почувствовал себя легче и стал подниматься на ноги, вроде бы он даже начал привыкать к побоям! Он увидел, что «музыкант» передал револьвер подошедшей блондинке, а та снова держит его под прицелом. Что же, сделать он пока ничего не мог.
Машенька со своими друзьями, котиком и крыской, в это время снова устроилась на пледе, в том же месте, где сидела и в прошлый раз.
Музыкант сначала развязал пленнику ноги, потом, стоя у того за спиной, развязал затёкшие руки, и отшагнул назад, снова забирая у девушки револьвер. Видимо он намеренно связал руки так крепко, чтоб они затекли, и Мышонок не смог бы напасть сразу!
– Сейчас ты у меня поработаешь, merdeux*! - сказал он ему и сильно пнул в копчик.
* D;gobiller – блевать (Фр. сленг)
* merdeux – говнюк (фр. сленг)