ПРОШЛОЕ ТУТ
Вернувшись к себе, Ерик усевшись в кресле, стал думать о своем поручение. Он уже мысленно начал прокручивать в голове всевозможные ситуации, которые могли случиться с ним и его группой. Ему даже было это интересно, ведь он уже давно не покидал пределы города.
Он встал и начал расхаживать по комнате. Странно... но он раньше как-то не замечал всей той обстановки, которая царила вокруг него. Он даже не помнил, ставил ли он все эти вещи сам, или кто-то их ставил. У него было такое ощущение, что он как будто здесь впервые, всё было чужим и не привычным. Он, конечно, понимал, что такое обострение чувств перед заданием вполне логично.
Что это было? Страх? Нет! Это было, скорее всего, ощущение неизвестности, вызванное сменой обстановки. Он даже не волновался, был холоден как камень. И казалось, что его ничто не могло смутить, как командир, как солдат, прошедший всю войну и видевший боль и утрату, разрушения и страх в глазах других. Возможно, он и был зарожденным командиром, тем, кому доверены жизни подчиненных ему солдат и за которые он отвечал лично.
Ерик решил прогуляться. Он поднялся на крышу одного из многочисленных небоскребов, которые снизу казались, будто бы подпирали небо. Он подошел к краю крыши и поглядел вниз. По его венам пробежал адреналин. Ерик всегда любил высоту, даже в детстве он не редко прогуливался по карнизам и не боялся упасть, за что его наказывали взрослые. Но он всё равно, словно его туда тянуло, постоянно выбирался тайком и подолгу сидел на краю, свесив ноги, наблюдая за полетом мелких птиц, которых тогда в округе было много.
Сейчас же все было по-другому. Он повзрослел, он уже не был тем мальчиком, который прятался ото всех, он был сам по себе... и только она, только она была частичкой его жизни. Ерик понимал, что если ему придется забыть о ней, он не сможет этого сделать, хотя и способен был на многое.
Словно в детстве... он сел на край, ощутив, как ветер треплет его одежду. Да это было его детством, веселым и беззаботным, не тем детством, которое есть у сегодняшних детей, а то, когда все было иначе, когда все жили в мире и были счастливы. А что сейчас? Что сейчас? Он постоянно задавался этим вопросом. Какое будущее у наших детей? Всё просто – борьба за мир, борьба за существование, словно молодые львята в прайде. Только вот прайд - это большой, огромный мир. Мир полный опасности и врагов, где каждый сам за себя.
Ерик поднялся. Нашел камешек у себя у ног и метнул его вдаль, наблюдая полет и слушая свист рассекающегося воздуха.
- Прямо как мы. Вся наша жизнь – это как полет камешка, вдаль, в неизвестность. И не знаешь, что там впереди, обрыв, стена или все та же пустота!
Ерик вспомнил слова старухи, о том, что он должен увидеть Лику. И должен сделать это до своего отлета из города. Он, конечно, понимал, что может произойти что угодно, и ему хотелось бы её увидеть. Это было его навязчивой идей последнее время, и это делало его слабым, зависящим. Это чувство было словно наркотик, с каждым днем ломка все сильнее и сильнее, и к этому нельзя было привыкнуть, даже наоборот, каждый раз чувства не притуплялись, а становились острее. Время не лечит, оно разрывает на мелкие кусочки, заставляя каждую частицу жить своей жизнью, отрешенной от всего. И чем больше это разногласие, тем больше стремление объединить все воедино, сделать прежнее единое целое, воссоздать разрушенный монолит.
Он решил. Он знал, что ему просто необходимо с ней встретится. Ведь ему о многом нужно было рассказать. Да, ему нужна была её поддержка. Это новое, что происходило с ним, вся эта зависимость от одного человека, прежде была ему не ведома.
Он развернулся в твердом решении идти и просить разрешения на встречу с ней.
Но... тут он увидел то, что коренным образом поменяло его планы.
Прошлое воплотилось здесь, на этой крыше, сначала воспоминания о детстве, а теперь и... более близкое к настоящему и реальности... Он застыл от неожиданности, ожидая продолжения.