В результате тщательного изучения проекта, я пришел к выводу, что смонтированные стеллажи склада заготовок, три из четырех цепных конвейеров для транспортировки заготовок к прессам, поковок от термических печей к дробеметным барабанам и от дробеметных барабанов на склад готовой продукции надо убирать. Остаётся только конвейер (частично подземный) для транспортировки поковок от прессов к термическим печам, но и он требует полной реконструкции. Но принять это решение может только зам. Министра. О необходимости изменения проекта я доказал главному кузнецу министерства, бывшему начальнику кузницы ЗИЛа Массену Всеволоду Александровичу, который курировал наш завод. Он согласился с моими доводами и предложил мне ехать самому к зам. Министра и убедить его в целесообразности моих предложений.
И вот я в Москве. Блуждаю по министерским коридорам. Главное Управление Грузовых автомобилей. Это наш Главк. Начальник управления Орлов. У секретаря выяснил, как найти Управление Главного металлурга и Массена В.А. Чтобы двигаться по главным переходам необходимо смотреть под ноги: вытоптанный линолеум указывает на основные направления, чуть в сторону и ты в тупике. (В один из моих приездов в Министерство я обнаружил, что в коридорах заменили линолеум. На мой вопрос, как пройти, встречный мужчина сказал, что он работает в министерстве много лет, но после замены линолеума, сам потерял ориентировку и блуждает по тупикам.) Итак, я нашел Массена. В небольшом треугольном кабинете заместителей главного металлурга Министерства стояло два больших стола. За одним сидел Массен – главный кузнец Министерства за другим Главный литейщик. Вокруг стола главного литейщика сидело насколько человек работников ЗИЛа. Громкий разговор шел о футболе. Все они старые и страстные болельщики московского «Торпедо» и вспоминали подробности разных матчей, в том числе и довоенных. Я показал Массену подготовленный мной и уже подписанный Орловым протокол, согласно которому ликвидируется автоматизированный склад заготовок и три подвесных конвейера. Массен долго читал этот небольшой протокол, потом встал, попросил меня подождать, а сам вышел из кабинета. Через некоторое время он вернулся с перепечатанным протоколом. Если раньше в протоколе фамилия Массен была под фамилией Орлов, то теперь они были на одной строке. Я удивленно посмотрел на изменения, а Всеволод Александрович на мой молчаливый вопрос негромко сказал: «Здесь это важно, хотя тебе этого не понять. Я сейчас позвоню Орлову, а ты сходи к нему, он еще раз подпишет. Потом вернись ко мне». Я пошел к Орлову и без каких-либо объяснений получил новую подпись. Когда я вернулся к Массену, он предложил мне пройти в приемную заместителей Министра, записаться на прием к Строкину и сообщить ему назначенное время, чтобы пойти на прием вдвоем. Я поднялся в приемную, секретарь на машинке отпечатала мои данные, и по какому вопросу я обращаюсь к Строкину. С этой бумажкой она зашла в кабинет и, выйдя через минуту, сказала, что Строкин освободится через 15 минут и примет меня. Я сказал, что мне нужно сообщить Массену, на что она сказала, что Строкин примет только меня. Но я все равно выскочил из приемной и понесся искать Массена. Он был на месте, и мы вместе поднялись в приемную. Секретарь неодобрительно сказала: «Всеволод Александрович, а Николай Александрович вас не приглашал». Массен не отреагировал на её замечание и, когда из кабинета вышел предыдущий посетитель, секретарь предложила нам пройти в кабинет.
Просторный кабинет. Строкин средних лет симпатичный мужчина пригласил нас к длинному столу, на котором я разложил чертежи планировки цеха. Я рассказал о проблемах, которые привели меня к нему. Он внимательно выслушал и задавал по-инженерному конкретные вопросы. Массен не вмешивался в наш разговор. Когда я изложил все свои доводы и ответил на интересующие вопросы, Строкин обращаясь к Массену, сказал: «Ну что, принимаем решение. Готовьте протокол!». Я достаю уже подготовленный и подписанный Орловым и Массеном протокол, на котором Строкину остаётся только поставить «Утверждаю:». Строкин одобрительно просмотрел протокол и утвердил его. Мне показалось, что Массен не одобрил мою поспешность, но ничего не сказал. Итак, протокол у меня на руках и я еду домой.