По возвращении из первой командировки, я стал знакомиться с документацией. Первое что мне бросилось в глаза это то, что на чертежах штырей автоматического адресования цепного конвейера была назначена ст3. Это сталь, на которой ногтем можно нанести царапины, а штыри должны фиксироваться шариками от шарикоподшипников. На штырях при первом же движении останутся вмятины, да и гнуться они будут, а не перемещаться в направляющих. Я схватил чертежи и пошел к начальнику механического цеха Вербову, чтобы не запускать штыри в работу. Вербов завел меня в инструментальную кладовую и указал на гору нескольких тысяч аккуратно сложенных штырей. Я ему говорю, что он, как механик, должен знать, что из этой стали штыри нельзя делать. На что он мне ответил, что у него есть чертежи и ответственность должен нести конструктор-автор чертежей. Я ему объяснял, что конструктор, может быть, попал в эту проектную организацию прямо после института и никогда не видел производства, а мы должны во время исправлять его ошибки. Вся выполненная работа – брак, а штыри придется точить заново. Виновник брака не только конструктор, но в большей степени тот, кто зная, что в чертежах ошибка, запустил их в работу. При этом первом нашем разговоре, каждый остался при своём мнении, а я понял, что придется проверять каждый чертеж прежде, чем запускать его в работу и кроме меня эту работу никто не сделает.
В первый месяц моей работы после института у меня был такой случай: Нужно было выточить небольшой вал с фасками под углом 30 градусов. Я набросал эскиз и отдал опытнейшему слесарю Вяткину Николаю Лукичу, который работал в механической мастерской на всех станках. И вот он подаёт мне вал, а фаски выполнены не под 30, а под 60 градусов. Я ему говорю, что на эскизе стоит угол 30 градусов. А он подводит меня к токарному станку и предлагает поставить угол 30 градусов. И я вижу, что резец будет резать 60 градусов. Я ему говорю, что нужно было просто пересчитать. Он достает из тумбочки правильно изготовленный вал, а мне говорит, что токарь не будет пересчитывать, а конструктор должен знать оборудование, на котором будет изготавливаться изделие и правильно указывать размеры и углы на чертеже. Это был один из первых уроков, который преподнес мне Николай Лукич, и который я запомнил на всю жизнь. Спасибо ему!
Мои командировки в Харьков стали частыми, т.к. было много замечаний по набору и планировке оборудования, а с чертежами «Союзпроммеханизации» вообще завал. Четыре транспортных конвейера, монтаж которых был почти закончен, были фантазией людей, которые никогда не видели живой кузницы. «Автоматизированный» склад заготовок, в котором нарубленные заготовки должны были храниться в тележках, установленных на наклонных стеллажах был сплошным бредом. Когда я спросил у главного инженера проекта, как будет извлекаться тележка со стеллажа, когда её поджимают катящиеся сзади 9 тележек. Он ответил, что об этом они не подумали, и предложил ставить башмак перед предпоследней тележкой. А как и кто будет убирать этот башмак, когда на него давят все груженые тележки и как остановить очередную предпоследнюю? Что делать если тележка с нужной заготовкой окажется внутри склада, а не с краю? «А нам Гипротракторосельхозмаш не указал, какова номенклатура ваших заготовок!». «А как, не зная номенклатуры, вы взялись проектировать автоматизированный склад?». И так приходилось говорить с солидными людьми из солидной организации.
продолжение:http://www.proza.ru/2009/08/30/934