Городская сага о Любви

эротическая повесть в 7-ми  Измерениях.

любые совпадения событий личной жизни читателей  и лир. героев являются ревниво- случайными…

ПРОЛОГ

…во мне шевельнулось материнское сострадание:
-  Это же как надо было так не любить его, чтобы вся мужская сила осталась абсолютно не растраченной?!

...все моё тело ныло от постоянной схватки в постели, но ненасытное, всепожирающее пламя испепеляло плоть, пожирало руки, ноги, не давая покоя жаром раскаленной алой души в груди и, чем более лилось в это пламя мужской жидкости, тем сильнее гудела топка страсти… Она, как хищный зверь, то затаивалась в засаде, то одним прыжком настигала меня и валила на спину, чтобы вонзить в плоть свои ревнивые и страстные клыки; то затихала после пароксизма и бессильным котенком жалась к ногам, ласкалась к рукам,  нежно лизало грудь, набухшие соски,  истомленные бедра, все настойчивее перемещая свое жало к центру наслаждения и раздувая жажду любви до того момента, пока пламя страсти не отрывалось  от тел и  не взлетало ввысь, чтобы достичь немыслимых высот и оттуда, увидев телесное несовершенство, страсть складывала крылья и камнем падала в темные магические глубины подсознания, высвечивая самые невероятные образы и фантазии...

И, уже ничем не пугая черный омут бесконечности в малом и малое – в бесконечном, мы позволяли страсти и любви стать полновластными хозяйками грешных тел, жаждущих нескончаемой пытки наслаждением, падения в истому пульсирующего оргазма, пронизывающего тело от ног до темени и выстреливающего светящейся трассирующей полосой безумного восторга в черный бездонный космос чтобы зажечь на его угольно-мягком бархате новую звезду… Или дать новую жизнь сгоревшей…

- Все, пора… ты опоздаешь на самолёт…- с трудом разомкнув обожженные поцелуями губы, прошептала я в бездонные голубые глаза… Небо в них всколыхнулось и я услышала:
- Мы – одно с тобой и куда бы я не уехал, мы теперь всегда будем вместе… А наша разлука на пару недель ничто, по сравнению с той вечностью, которую мы прошли навстречу друг другу…

Игорь быстро вскочил, наспех оделся, схватил сумку и шагнул в другой, параллельный мне мир… Двери за ним, беззубо чавкнув, закрылись, оставив распахнутым мое сердце в ожидании… Но ожидании чего?

- Время покажет… шепнул жизненный опыт.
- Ты до сих пор сомневаешься? – жгуче всколыхнулась страсть, лизнув огненным языком сомнение.
- Дважды нельзя войти в одну…- умудрено напомнил философ из бочки ограниченного телесного познания…
- …да… Но я уже другая! – ответила душа…
- Ты просто обнажилась и увидела себя в зеркале бесстыжего откровения – продолжила страсть…
- Просто раньше я видела там только себя, не видя второй половины…- прошептала любовь…

1-е измерение
КАК МОЛОДЫ МЫ БЫЛИ…

С Петром я познакомился  в бассейне, где я с целью подработки тренировал группу пловцов-подводников завода «Арсенал». Однажды, во время тренировки, меня вызвали на рецепцию. «Что случилось?» - подумал я в недоумении (не принято было дергать тренера с воды, это против всех правил безопасности), выходя в холл к рецепции. Оказалось, два бритых под ноль молодых человека полубосяцкого вида, пришли записываться в мою секцию. Выяснив, что они из ПТУ завода «Арсенал», переживая за оставленных пловцов в бассейне, я попытался быстренько сплавить пэтэушников до следующей тренировки, сказав какие справки необходимы для занятий в бассейне. Но, не тут–то было! Они не уходили и рвались на воду немедленно! Глянув в беспомощные глаза дежурной, вынужденной меня вызвать, я все понял и очень жестко и нелицеприятно объявил им свою волю:

- Команда уже набрана, давно тренируется, а вы -  перебор! Еще посмотрим, на что вы способны! Если будете много вякать – вообще ко мне не попадете! – тем самым остудив их нахальный напор. Уж чего-чего,  а рявкнуть я умел! После своего резюме янгстерам, я развернулся и, не принимая во внимание их попытки что-то еще размазать повидлом по тарелке, ушел на воду. Вскоре эти два голубка начали у меня тренироваться. Петр оказался хорошим пловцом, а его друг, к сожалению, типичным представителем пэтэушного племени, проявив себя обыкновенным нагловатым хамстером.

Впоследствии Петр проявил себя еще мастером на все руки и немало помог в изготовлении кустарного спортивного инвентаря, когда в спортивных магазинах для экзотичного тогда подводного плавания такового и близко не было. Но журналы, типа «Юный Техник», были и мы брали оттуда у таких же страдальцев чертежи и советы по изготовлению. Голь на выдумки хитра! И, слава Богу, на оборонном заводе, выпускавшем тогда от кастрюль до самонаводящихся инфракрасных ракет класса «воздух-воздух» можно было достать всё! Легированная сталь, цветные металлы, стеклопластик, эбонит, оргстекло, пластик, трубки и всё, что душа пожелает. Только надо было уметь это взять. И я умел по своим каналам через секретную службу завода. В редких случаях платой служила бутылка. А умельцев токарей и фрезеровщиков тогда хватало – ПТУ свою Карму отрабатывали исправно! Да и мы немало умели. Заковыристые подводные ножи с красивыми вычурными ручками, с пилочкой с одной стороны клинка и бритвой лезвия с другой; моноласты, собранные из киевского резинового ширпотреба ласт «Акванавт» завода «Красный Резинщик» и больших листов стеклопластика; дыхательные трубки, отлитые из эпоксидной смолы и стеклоленты, крепящиеся на лоб (а не сбоку, как обычно), дабы снизить сопротивление при скольжении – все это мы делали сами. Мы вместе с Петром даже окончили курсы пловцов-подводников. Потихоньку я стал чаще с ним общаться, ввиду общих интересов к туризму, плаванию и общих забот. Но своим другом его не считал, уж больно Петр был прост до невозможности в деликатных случаях. И, не смотря на то, что мораль у молодежи достаточно гибкая, часть его суждений и меркантильных откровений просто отворачивали. Ну, не было у Петра душевной тонкости от природы…

А простота, порой, хуже воровства.

Конечно, когда всё было «народное», мы не гнушались тем, чтобы стырить что-то из материалов у государства, которое испокон веков обирало народ. Да и лозунг тогда у рабочих был типа «Ни дня без выноса!», но это не идет ни в какое сравнение с нынешними временами, когда олигархами присвоено все. А у нас были всегда какие-то рамки в области личной морали, которые не хотелось переходить даже при юношеском нигилизме. Хотя  все мы тогда нуждались в едином враче «ухо-глаз».

- Что это за специалист? - спросите вы? А это был самый востребованный врач во времена социалистической двойной морали потому, что слышали мы одно, а видели – другое…

Однажды я спросил Петра:

- Чего ты ходишь за мной, как тень?
- Хочу взять у тебя всё твое хорошее! – был ответ.

Ну, пришлось смириться. Раз хочет взять лучшее – тогда нельзя отказывать!
Постепенно я многое узнал о семье Петра. Жил он на Отрадном, в скромной панельной хрущобе, в крошечной двухкомнатной квартирке с младшей сестрой в одной комнатухе и родителями - в проходной. Вот его родители на меня произвели большое приятное впечатление. Мама была замечательным человеком, настоящей квочкой-наседкой, непрестанно заботящейся о своих цыплятах и не обижающаяся на, порой, достаточно эгоистичных деток.

- Ты представляешь, – говорил мне Петр. – Я сегодня посчитал, сколько раз мать звала сестру кушать.
- Сколько?  - лениво поинтересовался я.
- 40 раз!
- И что? – ошалело спросил я. - Она не рассердилась на нее?
- Не-а.  Но какая выдержка у сестры! – смеялся Петр. – Я бы уже с ума сошел, а она спокойно себе делала свое дело, не обращая внимания на маму.
Я же оценил глубину любви мамы к дочери, ее ангельское смирение… Согласитесь, редкая мать так может…

Батька Николай у Петра был еще интереснее. Невысокого роста, смуглый украинец, импозантной симпатичной внешности с широкими бровями, густой черной шевелюрой, глубоко украшенной серебром, умными глазами - Николай был копией известного сатирика Романа Карцева (блестяще сыгравшего в эпизоде комиссара Швондера в фильме «Собачье сердце» по Булгакову).

Первое время я так и ждал от Николая какой-то хохмы… Но со временем его интеллигентная личность затмила внешнее сходство сатирика, высветив скромное обаяние бытового героя.  Будучи намного старше меня, Николай уважительно разговаривал со мной только на «вы», был чрезвычайно любознателен, охотно участвовал в наших экспериментах. Например, когда мы прочли книгу «Чудо голодания» Поля Брэгга и начали голодать по его правилам по 36 часов, исключили соль из рациона, пили дистиллированную воду, он с ходу пошел голодать 10 дней! Мог бы и хотел еще дольше, но его супруга ежедневно сочувственно загоняла ежа под череп мужу:

- Коленька! Ну, поешь!
- Я не буду, я же голодаю!
- Коленька, ну поешь хотя бы супчику, ты же умрешь! – сиротливо-заботливо вздыхала супруга десятки раз на день.

В конце концов, Николай не выдержал психических атак и остановил эксперимент. Скажу, что при этом он вел полноценный образ  жизни и работал, как все, даже готовил пищу семье! Позже, когда я проголодал 10 дней, мне все ночи снились вареные толстенькие сардельки с обворожительно завернутой шкуркой, с парком над ними и меня страшно раздражал стук, упавших в мойку, вилки или ножа… Я даже вкус сарделек и горчички к ним начал ощущать во сне, просыпаясь посреди ночи с полным ртом слюны…

Когда мы увлеклись арбалетами и начали их делать - дядя Коля нам помогал, как пацан. Когда увлеклись изготовлением ножей для подводной охоты - без помощи дяди Коли и его ненавязчивых советов тоже не остались. К тому же, он был мастером на все руки, даже умельцем по пошиву и выделке меха и все, к чему он прикасался, обретало новую жизнь, когда нового купить было не возможно. Предметом особого выпендрежа в стране СССР были шапки. Хорошая меховая шапка была в те времена особым шиком, и ее невозможно было купить в магазине. Сейчас, исследуя это явление, я понял, откуда оно явилось на свет…

Ранее каждое сословие в России имело право носить свой мех и свой вид шапок.
Знатные люди считали приличием и достоинством своего сана кутать как можно больше голову и часто в комнате за нарядными столами сидели в своих тяжёлых шапках. Обычай так закутывать голову поддерживался тем, что московиты, по восточному обычаю, очень плотно стриглись, а иногда даже и брили себе головы. Только потерявшие родных или попавшие в царскую немилость отращивали на голове волосы в знак печали; без этого все перед каждым большим праздником считали долгом непременно стричься.

Новая же большевистская знать, в основе выросшая в жестокой борьбе примитивной дрожжевой закваски за размножение из т.н. профессиональных революционеров-экспроприаторов банков, разрушителей культуры, веры, традиций, устоев и налетчиков, люмпенизированного слоя, деградантов отвергнутых обществом, провозглашая «Весь мир насильно мы разрушим, кто был никем, тот станет всем!», попав из грязи да в князи, тоже ввела свои обычаи,  не потеряв и лакейских привычек… Например, место в машине возле водителя всегда было местом для лакея или слуги, а хозяин сидел сзади. Придя к власти, новые руководители рефлекторно-генетически сохранили в крови обычай сидеть спереди, хотя старались отделиться от своего низкого лакейского прошлого при демагогических заявках о родстве с рабочими и крестьянами.

Вот и в социалистическом рабоче-крестьянском СССР были очень модными ондатровые «шапки личности», которые распределялись по спец. наряду в спец. магазинах или шились в спец. ателье.  Если человек носил такую шапку, он считался при делах или не бедным, как минимум.
Все партийные деятели носили только меховые ондатровые рыжие шапки, являясь выделенным сословием. Мы же считал за удачу купить шапку из кролика в магазине.
Вот почему спрос на работу по кустарному пошиву меховых изделий у дяди Коли был всегда.

Петр, мягко говоря, звезд в школе не хватал и после 8 классов пошел учиться в ПТУ и, надо сказать, там и было его место! Он взял у батьки все деловые гены и прекрасно разбирался в марках стали, дереве, механике, сапожном, столярном, слесарном деле и всё, к чему прикасались его руки, превращалось в совершенное изделие, если ему хватало упорства… Мастер был филигранно-первоклассный и дотошный.
Я же в то время занимался спортом, который был у меня на первом месте, Петр тоже был прекрасно физически подготовлен, и мы имели общие спортивные интересы, энтузиазм и были легки на подъем. Например, пошел я заниматься запрещенным тогда карате и Петр начал заниматься им… И, бывало, чужие морды бивали после, если нас задевали... Сами никого не задирали, стихийно понимая, что агрессия – деструктивная защитная реакция слабого, неразвитого, активно сопротивляющегося внешнему эволюционирующему воздействию духовного, кажущегося враждебным низкому и бездуховному, мучительно понимающего свое убожество перед прекрасным. Именно поэтому варвары уничтожали произведения искусства. Мы же были стихийными романтиками, полу язычниками, насильственными полу атеистами, ценителями природы… Ходили в походы, даже в горы на ледники Северного Кавказа и Закавказье нас судьба заносила, где мы пережили немало приключений… 
Хотя некоторые экстремальные проекты Петра я отвергал, и он воплощал их в жизнь самостоятельно.
Самый прикольный его проект был спуск по реке Припять на крошечном плотике, плавучей основой которого являлись брезентовые мешки, наполненные надутыми презервативами… Сейчас не многие знают дырчатость и непрочность изделия № 2 за 4 копейки пара, как назвали презервативы в СССР. Естественно, я отказался участвовать в таком креативном проекте. Но Петр не отступил ни на шаг и воплотил его в жизнь со своей девушкой. Сколотив плотик, погрузили манатки, сели на него и тот так погрузился, что настил оказался почти вровень с  водой,  и ребятам пришлось подворачивать брезентовую подстилку на себя, чтобы не промокнуть. Сидя на этом первобытном средстве перемещения ХХ века, напоминающем оторванную взрывом садовую калитку, а не плот-самолёт, а пассажиры - пару контуженых,  эти варяги проплыли достаточно большое расстояние, периодически сходя на остановках в попутных селах за продовольствием и вгоняя в ужас аптечный персонал, когда Петр,  заваливаясь в очередную сельскую аптеку, скупал со своей девушкой весь годовой запас презервативов... Сельские аптекарши были в шоке и долго-долго мечтательно смотрели вслед этим половым гигантам…

Когда пришла пора службы Петра в армии - я с сожалением расстался с ним на два года. Петр попал именно в те войска, в которые стремился – в отдельный батальон морской пехоты ЧФ, войска во все времена окутанные романтической дымкой у пацанов… Все это время мы переписывались, и я был в курсе событий. Я знал, что он видел то, чего мы тогда не видели из-за железного занавеса, с удовольствием читал его описания, как он ходил на крейсере «Слава» на боевом дежурстве в Средиземном море. Посещал Египет, Сирию, Францию, ходил вокруг Африки – всё это были для нас названия из сказки… Хотя служба там - это вам не пряники с медом!

- Да, тебе хорошо, ты встретишь новый год за столом с девчонками, –  писал Петр. – А мне, в лучшем случае, удастся порыгать в Бискайском заливе во время шторма, – в ответ на мои романтические восторги. - А будни у нас такие: то мы погоняем американский корабль или подлодку, то они нас - скукотища…

И, наконец, прозвенел звонок в мою коммуналку, и на пороге встал бравый красавец Петр в отлично сидящем бушлате отчаянного морского волка, бескозырке, лихо надвинутой на ухо, и тельняшке, обтягивающей атлетический торс. Грудь его была вся в непонятных значках, разрядах и бренчала при движении, как гитара. Ну - картинка!  Сердце екнуло, и мы сразу рванули, куда? Правильно - в гастроном! А куда еще тогда ходили? Выпито было немало и немало рассказано баек о морской пехоте, о дедовщине и целине, куда их заперли в помощь гермафродитному советскому сельскому хозяйству в конце службы. С той поры мы встречались постоянно, проводя досуг дружной компанией: мой закадычный друг-борец Серега, я и Петр. Ко всему, Петруха хорошо играл на гитаре и неплохо пел. А это у костра, да в компании девчат, да под стакан народного вина «Биомицин» ценилось выше крыши…
Как-то, после очередной выпивки, Петруха признался, что на флоте он заимел мечту…

- Понимаешь,   два года без женщин, два года мастурбаций над гальюном любого доведут до озверения… И я поклялся себе, что пересплю с женщиной на военно-морском флаге СССР…
- И как ты это осуществишь? – иронично спросил я 
- Смотри, – сказал Петр и отвернул край одеяла на кровати…
Я заржал от удивления и его находчивости – вместо простыни на кровати лежал огромный корабельный флаг!

- У сундука выменял за бутылку водки, – добавил Петр, улыбаясь. – Однажды мы зашли в Александрию и нас окружил москитный флот туземцев, которые за любую железку давали много заграничной ерунды на выбор… Так наши арапы умудрились сбагрить арабам даже корабельную штангу! Сундук озверел и сказал, что обязательно найдет этих крысятников и покарает… Так я его потом утешил водкой, а то житья совсем не стало от сундука из-за тех балбесов, а он, захмелев,  подарил флаг мне в руки… на память…
Скажу, что ни одна женщина испытала потом на той кровати шторм в Бискайском заливе… Я даже под впечатлением этого, по-своему интерпретировав его фантазию, написал такой прикольный стих на суржике:

КОХАННЯ БОЦМАНА ПЕТРА

Вживати тількі охолодженим! З народного фольклору.
Пісенька-мугикалка боцмана сухогрузу «Полтава»

Моя “Полтава”
зайшла в Макао
щоб завантажити какао...
Суперкарго пішов в бордель,
я ж запросив на корабель
місцевих двох мадемуазель.

Були мулатки,
як шоколадки...
Оті метиски
всі дудлять віскі
і гранчаком пили горілку
мулатка Беккі, мулатка Мілкі!

Я ж пригостив мулаток салом,
щоб після не заколисало…
Щоб ті мулатки позабули
чоловіків, що звуться мули,

Оті мулатки,
як бісенятки,
гранчак ковтнули,
та пхнули стула,
і я, хильнувши гранчака,
їх запросив до гопака!

Як в пеклі чорні кочегари
танцюють з боцманом на пару!
Аж розхитали корабель,
о, мон амур, мадмуазель…

Як кочегари,
дамо їм жару,
цілуя в губи
та в пружні груди…
І корабельна нас корма,
як в десять балів підкида!

Її кохання як тайфуни -
і моряка молотить в трюмі…
Реве та стогне як Дніпро -
мулатка Мілкі без манто!

Я ж котру милю
пливу до штилю,
як догребу
оцю біду,
аж до Полтави спать піду…

Але, як кицька, та мурмоче,
та, мабуть, щось від мене хоче…
Дівочі очі моряку
в ночі подібні маяку…

У неї серце -
горілка з перцем,
і пружні груди,
та ніжні губи…
Мені сподобатись змогла
від ніг до самого хохла!

Пізнали дівчини в Макао
кохання коліру какао:
на згадку боцмана з «Полтави»
мулатки досі з молоком,
там п’ють какао гранчаком…
Бо пам’ятає не одна
хохол великого Петра...

Даже когда приходилось решать бытовые вопросы  и тут Петр был не заменим. Демагог еще был тот! Если оппонент был упорен и стоял на крепких позициях убеждений или власти (начальник всегда прав!), только Петр мог нанести панику в ряды облеченного властью жлоба, говоря мне в таких случаях:

- Ты  поупирайся, митингуй, а я вмешаюсь, когда надо! – и таки вмешивался так, что я только любовался его словесной партией, миттельшпилем и победным эндшпилем.  Доводы Петра были извращенно-неожиданными, демагогически-аргументированными, подкреплены цитатами из партийных газет, где даже оппонент понимал, что его власть кончалась, иначе он замахивается на высокую политику… А ужас перед вышестоящими партийными органами еще был жив кровососом в подсознании со времен, не так давно умерших, Сталина и Берии.
Насмотревшись на зажиревших и туповатых работничков райисполкомов, которых он просто съедал не выплевывая, Петр, грешным делом, решил баллотироваться самовыдвиженцем в райисполком во время бардачных брачных игр динозавров в демократию, еще не упорядоченной ошеломленной мафией. Уж очень Петр любил халявную работу:

- Языком болтать - не камни ворочать! - говаривал он, ехидно улыбаясь.

Что и дало ему повод, при знакомстве с мужем моей кумы, ответить, пожимая руку:

- Владилен, кандидат физмат наук, – так кума представила своего мужа.
- Петр! Я тоже кандидат! – лыбясь, ответил Петр

Тут он поскромничал, Петр был доктор наук по битию баклуш!
Потусовавшись на свободе, он совершенно не хотел возвращаться на режимный завод типа «тюрьма народов», и я предложил ему поступить в одесскую мореходку, куда Петра взяли без экзаменов, учитывая предыдущую службу на флоте. Девчонки балдели от Петра, когда он шел своей шикарной походкой вразвалку по улицам, метя клешем мостовую…

Через некоторое время, после возвращения из флота, когда мы все были сексуально озабочены в растрате своего потенциала, Петр познакомил меня со своей девушкой Леной. Симпатичная стройная девушка на меня особого впечатления не произвела. Я занимался спортом, окончил институт физкультуры и уж там насмотрелся любых точеных красавиц «по самое не хочу». Типажи были на любой вкус: от мужеподобных могучих дискоболок и худощавых легкоатлеток, которых мы называли «тощая корова – еще не газель» до изысканно-царственных сексуально-художественных гимнасток, которые всегда завершали спортивные парады на Крещатике в откровенных купальниках перед трибунами престарелых, онанирующих на них, партийных руководителей… Вспомните, они были закрыты трибуной по грудь, их рук никогда не было видно, ну, разве что – одну, поднятую для приветствия. А другая рука всегда за что-то держалась. Так когда-то я увидел в журнале «Play boy» карикатуру на исторических деятелей: Наполеона, Сталина, Мао Дзе Дуна. Как известно, они всегда держали руку за бортом сюртука или френча… Перевернув страницу, я рассмеялся, поняв почему у них всегда рука была за бортом френча - они были изображены обнаженными, а в кулаке держали свое немалое, до груди, детородное хозяйство…

Ну, а на красавиц я не только насмотрелся… Что-то и мне перепадало от спортсменок…  Сколько было таких мимолетных романов по жизни, что нет смысла их пересказывать, когда смысл в них исчез с ростом сознания. Но Петр, на удивление,  подошел к решению своего сексуального вопроса основательно и серьезно, видать 3-х летний неутоленный зверский сексуальный голод сыграл свою роковую роль. Сразу после окончания мореходки Петруха и Лена сыграли свадьбу, не забыв пригласить и меня. Я был тогда женат, и мы частенько стали проводить свободное время семьями, если Петруха не был в море. В любой праздник не стоял вопрос: с кем его проводить? С Петром и Леной! Ведь ничто так не сплачивает, как совместное времяпровождение и романтика. И ничто так не разлучает друзей, как женитьба, когда появляется разность интересов холостяка-разгильдяя и семейной пары, мудро и хитро руководимой из тени женой.  Иногда компанией наезжали в Одессу, когда Лена ездила встречать Петра из плавания, и там бражничали.

В тумане тают белые огни...
Сегодня мы уходим в море прямо.
Поговорим за берега твои,
родимая моя Одесса-мама.

Мне здесь родиться было суждено
и каждый день любить тебя впервые.
Одесса, мне не пить твое вино
и клешем не утюжить мостовые. 

Так описали морскую душу в песне про Одессу поэты Борис Смоленский и Евгений Агранович.
Но как-то моя супружеская жизнь не заладилась, и я, сделав много выводов и наблюдений после развода, охотно делился своим опытом с желающими и страждущими. «Хорошее дело браком не назовут», вспоминал я выражение знакомого.

Не могу сказать, что была удачной супружеская жизнь и у Петра с Леной. Частенько они порывались развестись, высказывая друг другу, а потом и мне свои проблемы и обиды, как умудренному старшему товарищу и третейскому судье. Порой их обиды выеденного яйца не стоили, это была какого-то рода гремучая разнопотенцильность романтических идеалов. В семье никто не пил, никто никого не бил, явно не гулял налево, и их конфликты были смешны со стороны. Может разлуки так действовали? Я, со своей стороны, пережив горечь развода, как мог, удерживал их от опрометчивого последнего шага… В их семье рос замечательный сын, сами они были нормальными людьми и, казалось, всё преодолимо в быту, о пороги которого разбилось немало любовных лодок, как писал поэт...

Так они и прожили пару десятков лет, и я даже стал крестным отцом их сына Димона. Походив в море какое-то время, Петр списался на берег. И я, конечно, поинтересовался у него причиной ухода из торгового флота, где были и валюта, и заходы в зарубежные порты, и можно было привезти домой всё, что у нас было бешенным дефицитом…

- Почему, когда тебе был открыт весь мир, ты от него отказался ? – спросил я Петра.
- Я бы еще походил по морям, да вышел конфликт с помощником капитана…
- Какой?
- Все время, пока я ходил в плавания, старпом как-то выделял меня, что я относил к своему опыту службы в военно-морском флоте. Я  даже ощущал какую-то зависть со стороны некоторых из команды… И вот, однажды, он попросил меня зайти к нему в каюту после вахты. Ну, я, конечно, сказал своим корешам об этом, а они залыбылись в ответ.

- Чего лыбитесь, оторвы? – спросил я.
- А ты что, не знаешь чего он тебя к себе зовет?
- Ну, наверно хочет поговорить по службе или еще чего… Провинностей за собой не чувствую никаких…- предположил я…

В ответ кореша засмеялись…

- Да в чем дело, а? – разозлился я…
-А в том, что его личного матросика списали на берег по причине здоровья, язва желудка у него открылась …
- А я тут причем? – не понял я.
- А притом! Как бы он тебе не предложил нежную дружбу…
Я пошел красными пятнами, начав понимать причину их веселья…
- Не, не может быть! – неуверенно возразил я.
- Вот, сходишь, увидишь!

На том и порешили… Не пойти я не мог!
В назначенное время я постучал в каюту к старпому.

- Войдите.
- Товарищ старший помощник капитана, разрешите доложить…
- Да, ладно, брось ты эту формалистику! – остановил меня старпом. – Заходи, присаживайся.

Зайдя в каюту, я увидел на столе хорошую закуску, литровую бутылку дорогого вискаря и сглотнул слюну.

- Да не стой, как засватанный, присаживайся… - потянулся старпом к бару-холодильнику, достал примороженный в белом инее красивый низкий стакан для виски, поставил его на стол и спросил:

– Ты как, со льдом, содовой или чистый виски будешь?

Мне собственно на вахту с утра не надо, подумал я и ответил:

- Чистый!
- Ну, уважаю крепких парней, –сказал старпом  и налил мне три четверти стакана. – Ну, за флот!
- За флот!- бодро крякнул я перед тем, как опрокинуть в себя огненный шквал Johny Walker. – Да, виски классный! – сказал я и схватил в рот бутерброд с икрой, краем глаза заметив, как мой стакан был мгновенно наполнен опять, как будто я его не опрокинул только что…
- Ну, чтобы пуля не пролетела между тостами, – поднял холеной рукой свой стакан старпом – За морских волков!

Я хлобыснул еще стакан и потихоньку настроение поднялось, все тревоги улеглись под наркозом вкусной балдежной пелены в голове.

- А расскажи-ка  мне, Петруха, о своих походах на крейсере, где бывал, что видел…

Я, немного помявшись, начал свой рассказ о трудных буднях на флоте и практическом отсутствии прелестей на нем…
Старпом слушал внимательно и после третьего стакана спросил:
- А что, так уж и было скучно? Туземок не попадалось?
- Нет, если мы сходили на берег, нас несколько коммуно-волкодавов стерегли…
- И как же ты решал свои проблемы? – хихикнул старпом.
Мне уже от выпитого было все равно и я брякнул:
- Да уж, как все…
- А как это - как все? – углубил тему старпом.
- Ну, в гальюне гонял дурака в кулак…
- И часто?
Меня, уже прилично выпившего, начала напрягать эта тема, и я вдруг почувствовал на своем колене чужеродную мужскую волосатую руку старпома… Слова корешей всплыли в затуманенном мозге, и я решил уходить, пока обстановка не накалилась…

- Всё,  больше пить не могу, - я аккуратно отодвинул  руку старпома, встал и направился к выходу, качаясь для виду еще сильнее, чем был на самом деле пьян, имея свои виды на ситуацию…

Вдруг, пьяный старпом превратился в трезвого и большим тигриным прыжком настигнув меня, рывком повалил на диван… Я, ударившись головой о край стола, на минутку отключился, а когда пришел в себя, в моих штанах уже во всю хозяйничала чужая волосатая рука… Весь мой хмель мгновенно выветрился, я вскочил, взял за грудки старпома и прошипел гремучей змеей в его перепуганную сладострастную рожу:

- Так, или мы сейчас идем к капитану и я все там рассказываю, или ты меня отпускаешь тихо, мирно… Но не с пустыми руками! Понял, п%дар? – с этими словами, отшвырнув старпома на диван, я взял из бара бутылку выдержанного французского коньяка, с письменного стола - его платиновое кольцо с бриллиантом и пошел к выходу…

- Петя, постой, Петя! Так же нельзя, Петя – залопотал старпом, хватая меня за рукав.
- А так, как ты – можно? – рявкнул я в ответ и захлопнул за собой двери каюты…

Придя к себе в кубрик, я выставил корешам бутылку, которую они вмиг высосали, не задавая мне вопросов, видя мою злую морду… А после рейса я списался на берег, т.к. житья не стало от начальства… Как мне сказали, у старпома были свои высокие покровители, и я понял, что делать мне нечего, кроме как уходить, чтобы меня потом не подставили под статью за контрабанду… - закончил рассказ Петр, блеснув кольцом с бриллиантом на пальце левой руки…
Мне осталось только удивляться случившемуся с Петром. В те времена за гомосексуализм была уголовная статья и срок в отличие от нынешних аморальных времен… И удивиться нахальству и расчетливому прагматизму Петра, понявшего, что старпом на огласку сексуальных домогательств не пойдет, для рядовых членов с этим было в партии строго: всеобщий позор, увольнение с работы,  лишение партбилета, зажиточной обеспеченной жизни и судебного иммунитета, а в худшем случае – срок, где зэки сделают из него полного петуха, пустив по рукам! Они-то прекрасно осведомлены по какой статье тянет срок страдалец…
Уже гораздо позже одна моя знакомая рассказала, что ее муж тоже списался с торгового флота по такой же причине на берег, и я понял, что подобное не было единичным случаем у мужиков по полгода болтавшихся в море… Вот почему есть поговорка: «Баба на корабля к несчастью!» Понятное дело, морские волки разорвут ее в клочья, да еще и меж собой передерутся - усмехался я…

Петр, списавшись на берег, стал заниматься ремонтами квартир и потихоньку отошел от меня в своих заботах и сытых доходах… «Конный пешему не товарищ» - усмехался я, не в первой наблюдая картину, когда зажиревший товарищ резко менял свою психологию поведения с друзьями. Оно и понятно, в бедности все кучкуются в расчете на взаимовыручку, т.к. вместе выжить легче,  а богатство неделимо меж друзей. Но:

И у богатства есть предел:
Век одиночества в удел!

Так я подытожил наше многолетнее общение. И я все больше переносил акцент общения на более контактную Лену… К тому же, жизнь упорно старалась развести нас по медвежьим углам, даже расселила в разные концы города: я - на правом береге, на околице, а они – на левом, тоже на околице. Ехать в гости 1,5 часа, и такое время на дорогу находилось чаще на дни рождения… С Леной мы еще находила общий язык, не смотря на ее романтичную непредсказуемость, а с Петром наши взгляды вообще разошлись из-за демагогичности в общении и тараканов в его голове… Он заматерел, зафарисействовал, одогматился, стал более нетерпим и категоричен на своем слесарном уровне знаний… Как сказал классик литературы: «Категоричность - признак необразованности».

В конце концов, с Петром вообще произошла радикальная метаморфоза. Ни с того ни  сего, атеист и прагматик Петр, очень сильно ударился головой о религию и стал старательно выполнять все обряды, укоряя при случае других в безбожии, стал ханжествовать, настойчиво-агрессивно проповедуя христианское смирение и любовь, при этом, частенько ведя себя не по этим заповедям в быту. Конечно, спорить было бесполезно, он слышал только себя и страшно утомлял в общении, становясь в позу избранного с грешниками. В связи с этим наши встречи вообще прекратились. Потом, размышляя о случившейся с Петром метаморфозе, пытаясь понять, что произошло с ним, я наткнулся на высказывание  Френсиса Бэкона, утверждавшего:

«Мелкая философия склоняет к  атеизму, глубокая приводит его к религии».

Мне же кажется, что мелкая философия приводит к фарисейству, а глубокая – к духовности, ведь Бог дает не по обрядам,  не по вере, а по духовному уровню. Посему, говорить о духовном уровне при  суконной простоте Петра, мелкой расчетливости и невысоком интеллектуальном уровне, не облагороженном высшим образованием, не приходилось. Хотя, образование тут не при чем. Порой безграмотные бабушки в селе мудрее нас… Почему? И я задумался:

- А что такое мудрость?

И пришел к такому выводу. Мудрость - умение жить по душе, по совести, в равновесии с окружающим миром, по законам божественного бытия…
Бога нельзя увидеть, но ощутить душой – можно!
Порой, люди его чувствуют, слушая прекрасную музыку, видя совершенные творения гениев,  утопая в тишине храма природы или упиваясь пением птиц; ну, а поэты - когда испытывают творческое вдохновение…
Вот мне и показалось, что и тут Петр подсознательно попытался совершить какую-то сделку с самим собой и Богом... Но себя обмануть можно… А Бога – никогда… Никогда не стоит думать, что мы умнее Бога! Если хочешь рассмешить Всевышнего – расскажи ему о своих планах на завтра… Да, пусть все мы попрошайки у последнего - не стоит это украшать благовониями – они никогда не перебьют дурной запах паскудных мыслей!
Однажды я услышал:

- Ты ко мне больше домой не звони!
- Почему? – удивился я, хотя и не очень огорчился, уж как-то мы стали совсем чужими.

- Почему мне тебе не звонить? – повторил я удивленно, так неожиданно это прозвучало там, где оно не должно было звучать, последние годы я звонил не ему, а Лене - та была нормально вменяемой по жизни, при всех ее творческих заморочках…
А у кого их нет?
Я тоже не сахар…

- Ты занимаешься астрологией, а батюшка сказал мне, что это дьявольщина и колдовство!– начал чревовещать Петр.

Да,  если Бог хочет кого-то наказать – он отнимает разум…
Мне осталось только удивиться фарисейству Петра, натуру которого знал, как облупленную, и с тех пор я вообще зарекся звонить туда. Жаль было только крестника, да уж если папа запретил, тут уж ничего не попишешь! Ведь Петр стал самым умным и добродетельным среди «погрязших в греховной жизни». Приведу типичный алгоритм его поведения. Однажды, после возвращения из военно-морского флота, Петр попросил научить его массажу.

- У тебя ж нет медобразования, где ты собираешься массировать? – сказал я ему в ответ на его просьбу.
- Не надо, я был санинструктором в морской пехоте, – гордо ответил мне Петр.

Ну, по части демагогии я не стал с ним состязаться и спросил:

- А нахрена оно тебе надо?
- Еду в пионерлагерь, буду пионервожатых массировать!
- Святое дело! – согласился я и начал учить Петра массажу.

Учеником он оказался прилежным, даже законспектировал и зарисовал все, что я ему показывал и вскоре отбыл в лагерь. Но это отдельная тема для рассказа!
Когда я после, услышав рассказы о его оздоровительных сеансах,  высказал несколько критических замечаний по технике массажа, то в ответ услышал гордое:
 
- Кого ты учишь?

Мне осталось только усмехнуться и промолчать перед профессором массажных пляжных наук. Часто, когда Бог исполняет наше желание – это уже наказание…

Справедливости ради надо сказать, что Петр, спустя какое-то время, сам позвонил мне и попросил прощения, что и было принято. Я не держал зла на него, а только был огорчен. Все-таки, зная историю религии, да и по натуре своей я был против любых религиозных войн, тем более - меж друзьями. Меня всегда до боли огорчало, когда в разные времена брат становился против брата ради догматических ценностей, например, как креститься: слева направо или справа налево?! И потому любая война на этой ниве была для меня невыносимой! Ибо, если человек создан «по образу и подобию» – нельзя убивать божественное творение – человека, ни морально, ни физически! Тем более - делить человечество на избранных и отверженных…

Беда у многих в том, что люди верят в Бога, но большинство не верит в Бога, верящего в них!

В итоге Петр и Лена развелись. Я не удивился, а только огорчился, потерянными ими  брачными годами и даже себя укорил за то, что уговаривал их не разводиться… Лена потеряла мужа, я – товарища. Эволюция - процесс беспощадный, и если не поспеваешь за ней, а крутишься фиалкой в проруби, всегда прибивает к грязному берегу… Грешным делом,  подумал, что раньше развестись им было бы лучше, как в истории про мужика, который, лежа в постели, не слушая догадки жены о том, что он подарит ей на 20-летний юбилей свадьбы, думал: « Вот задушил бы ее в день свадьбы, сегодня был бы на воле!» 

Прошел большой период времени, который каждый прожил обремененный своим пониманием жизни, и однажды мы встретились с Леной у наших общих знакомых, замечательно поговорили, я рассказал ей о своей жизни и в ответ услышал поразительные новости. Лена была влюблена и настолько окрылена, что, не таясь, рассказала мне поразительную love-story.

2-е Измерение

РОМЕО И ДЖУЛЬЕТТА ПО-КИЕВСКИ

Напомни, Боже, пару старых нот!
Сыграй ноктюрн на ливнях синих...
Быть может - эхо оживет,
и мы увидим лик любимых?

И повернется время вспять...
И счастье нервом не порвется...
Ты у калитки будешь ждать...
И счастье тихо в дом вернется,

чтоб не поникла голова,
что пропасть души не ласкала,
чтоб никогда мои слова
вниз Вечность камнем не бросала...

Насколько себя помню, я была чувственной девочкой, но очень правильной и потому наружу моя чувственность никак не проявлялась… Только к 15 годам я нашла одну книгу, во всем разобралась и стала решать свои проблемы самостоятельно, руками… Но это никогда не связывалось у меня с сексом с мужчиной, это было само по себе, а мужчины – сами по себе… Никогда у меня не было встречающих, зажимающих по углам, тем более - чего-то большего... Я до 19 лет только целовалась. В 18 лет я познакомилась с Игорем, курсантом военного училища. Мы целый день чинно ходили, держась за руки, и, вдруг, на второй день Игорь меня обнял и поцеловал…
И я пропала…
Что-то щелкнуло в голове, отчаянным прыжком через пропасть я пересекла какой-то рубеж, все чувства спрессовались в одно жгуче-перенасыщенное ощущение во всем теле, и душа мгновенно покинула детство…

Достаточно близко мое состояние описал мой друг поэт:

Встреча взглядом... и - молчанье,
изумлённый мир в груди...
Предощущенье.
Осознанье.
Зарождение Любви...

Предощущенье сладкой муки
самосожженья на костре...
Предощущение Разлуки...
И -
безразличие к Судьбе...

Изнеможение от счастья...
Полёт над пропастью...
Восторг...
И обоюдное согласье
прожить всю жизнь в короткий срок;
в экстазе саморазрушенья -
впитать в себя любовный яд...
Меняя Вечность на мгновенье,
век одиночества - на взгляд...
И в бесконечности мгновений,
которым даже нет имён,
остаться Атомом, Вселенной
на Перекрёстке Всех Времен...

Не смотря на то, что я себя очень рано начала ощущать самостоятельной, а Игорю было уже 23 года, я просто пропала... Я воспринимала его очень взрослым, ну как же, у него уже почти законченное высшее образование, 5-й курс военного училища…
Пусть даже я работала в спец. детсаде, окончив своё училище, педагогическое, специализируясь по работе со слаборазвитыми детьми… 
Однако в моем представлении разница в 5 лет в те в годы была весьма значительной - Игорь казался мне супер-пупер взрослым… Мы до умопомрачения целовались на всех свиданиях… Именно он научил меня целоваться «по-взрослому», просто нежно обняв меня и поцеловав...
Мне очень понравилось…
Но правильнее сказать, вначале ошарашило, а потом - очень понравилось… Подкупило то, что это было сделано по мужски, без робких намеков… Ведь когда начинаются предложения, женщина думает: хочу ли я, не хочу ли я… Или, попросту для приличия, не сразу отвечает согласием…

Целый год мы очень хорошо и романтично встречались, и я таяла от счастья и неги… Например, когда мы ходили с ним в кино (в те времена молодежи некуда было податься, и это было единственное место, где было романтично темно, и там можно было целоваться в открытую, не боясь услышать осуждение коммунистических педофилов) я, выйдя из зала с опухшими губами, совершенно не  помнила, о чем был фильм!  Хотя мы «смотрели» всемирно известный по тем временам «Агент 007» … Да и какой фильм, когда меня брал за руку любимый - я совершенно теряла голову от его прикосновений и нежных поцелуев, паря где-то в небесах от счастья - так Игорь мне нравился…
Да и я ему, думаю, тоже…

Я, собственно, замуж за него собиралась…

Вскорости моя мама съездила в Берлин к родственникам, привезла оттуда роскошное свадебное платье, которым я не преминула похвастаться перед Игорем.
Но никто мне, открытой и наивной душе, умудрено не сказал:

- Девочка, не надо так делать,  не надо страшить холостого непуганого и невыгулянного гусара!

А ведь мы уже перезнакомились с родителями, и я полагала, что могу ехать за любимым, как жена декабриста в ссылку, на Камчатку. Именно туда было распределение Игоря. Я как бы уже чемоданы слегка паковала… Но всё хорошо только в романтических девичьих миражах… Хотя кроме поцелуев у нас ничего не было, я порой замечала, что с ним что-то деется не так, как-то он весь дрожит при поцелуях. Но я была совершенно зеленым ребенком… Это сейчас в распоряжении подростков Интернет и все, что связано с интимными отношениями, там есть. И даже – более, для извращенцев, брррр…

В один прекрасный день, за месяц до отъезда по распределению, Игорь явился и сообщил:

- Лена, я сейчас жениться не буду! -  и привел какие-то там причины… Какие - я не услышала, т.к. начала рыдать… Рыдала я сутки, т.к. четко поняла: «потом» - не будет!  Игорь что-то мне говорил, но я совершенно не понимала и не помнила, что… Что-то вроде того, что «далеко… не устроено… он-де должен сам посмотреть»… В общем, «эль–классико», типичное объяснение мачо в таком случае, когда женитьба в его планы не входит!

Ну и всё… Он уехал.

Я, как дура, просидела месяц на телефоне, боясь выйти и пропустить звонок любимого.  Потом Игорь приехал на 2 дня в Киев, и мы эти два дня гуляли, целовались, и я не понимала, о чем мы говорили… Но я себе придумала такую версию, что у меня родственники в Германии, и Игорю это просто ни к чему в карьере…
Да, это сейчас родня за границей радует….
А тогда она радовала только кэгэбистов, подсовывающих анкеты, где нужно было отвечать на опасные вопросы: о наличии родни за границей, проживании на оккупированной территории, нахождении в плену и т.п. Объяснив себе таким образом поведение Игоря,  я получила мазохистское удовлетворение: пусть мне будет плохо, но хорошо – любимому! 
А на второй день я понимаю, что грядет разлука и мы сидим в моей квартире в моей комнате, и я чувствую, что Игорь очень осторожненько кладет мне руку на колено!

Это было что-то новое…
 
А мы уже не сидим, а находимся в горизонтальном положении на диване…  Несмотря на то, что мне уже было 19 лет, я была совершенно невинным ребенком и аккуратненько приостановила его руку… Это уже сейчас я думаю: зачем я это сделала?! Хотя к тому времени я начала понимать, чего  мне надо, что я  - хочу его и была готова к близости… Но эта робкая рука меня смутила… Даже при том, что я совершенно не думала строить из себя недотрогу … Я совершенно искренне хотела его любви… Но девичьи рефлексы остались на прежнем уровне! И его неуверенная рука больше ничего себе не позволяла.
Следует сказать, что даже сейчас не совсем понимаю, зачем Игорь пошел учиться в военное училище.  Мягкий, робкий, отличник, примерный сын… Ведь он – Весы, самый миролюбивый и дипломатичный Знак, диаметральная противоположность воинственному Овну, которым управляет Марс, бог войны…
Поздно вечером мы расстались, и он ушел домой в туман неопределенного будущего...
 
И всё!

На следующий день Игорь уехал в свою камчатскую тмутаракань. Причем, с моей подачи, мы договорились, что писать друг другу не будем, не смотря на его обещалки по переписке.

- Нет, нет, мы писать друг другу не будем! Будем проверять наши чувства…- сказала я, тем самым, обрезав и без того эфемерную нить нашей связи. Петропавловск-Камчатский это ж как на Марсе в те времена, когда письма военных шли через Москву,  а мобильной связи тогда и в помине не было.

 – Через полгода тебе полагается отпуск и, если ты приедешь за мной, значит, тогда всё и решим! – сказала я. С той поры у меня не было размышлений на тему планирования будущего, я просто жила, оглушенная текущим моментом, который время суматошно-императивно тащило по своим неведомым законам в могучей реке жизни за горизонт бытия… Даже трудно было назвать свои размышления чем-то серьезным, все такое было зеленое, незрелое, сплошные девичьи романтические миражи, не имевшей понятия о жизни, девушки… Хотя я ждала его жарких уверений, но ничего такого не случилось, никто не падал на одно колено, прижимая подол моей юбки к губам…

Эти полгода просто выпали из моей жизни, я ничего не видела, работая и передвигаясь, как зомби.
Я не могу тебя дождаться,
хотя бы миг побыть с тобой...
И снова, встретившись, расстаться
в вечерней дымке голубой...

Я не могу тебя дождаться...
Мир без тебя тосклив и глуп...
хочу к губам твоим прижаться,
и выпить всю прохладу губ...

Хочу я стать любимой птицей
в объятьях Неба Серых Глаз
и, чтобы с этим небом слиться,
готова сотни раз родиться...

И умереть один лишь раз –
когда Любовь покинет нас.

Я – ЖДАЛА!

Хотя понимала, что шансов мало. А моя мама сразу сказала:

- Ничего не будет! – хотя Игорь ей нравился, будучи положительным молодым человеком со всех сторон.

Потом, осенью, после отъезда Игоря, я пошла на свадьбу к подруге, чтобы отвлечься, с кем-то там танцевала, с кем-то – целовалась, но мне было противно по принципу моего друга, который, видя мое состояние, мог запросто брякнуть неиспорченной девичьей душе:

- Давай я тебя поцелую!
- Ты что, зачем?! - шарахалась я целомудренно.
- А затем!  Тебя вырвет и тебе станет легче! – сочувственно насмехался он надо мной.

Даже раз сходила на вечер в военное училище, ностальгируя об Игоре, хотя мы с ним познакомились на свадьбе у подруги. Когда начались танцы, он меня пригласил раз, два… А потом никуда не отпускал от себя и пошел провожать, властно, по-мужски держа за руку… А, надо сказать, что мои руки очень чувствительны… сейчас это называется научно: эрогенные зоны…
После этих никчемных походов в никуда, т.е. в свои грезы, я поняла, что ничего не хочу в выжженной пустыне чувств и бесцельности движения к безжизненному горизонту, который был одинаков по периметру замкнутого круга моего существования…

3-е Измерение

ЖИЗНЬ НА ПЛОСКОСТИ

Пришло время, и я познакомилась с Петром. Вот он был - полной противоположностью интеллигентному Игорю, воспитанному  в хорошей семье, пай-мальчику, золотому школьному медалисту.

Петр была сама простота, симпатяга, физическая сила и, в то же время, у него была красивая гибкая фигура, т.к. он занимался спортивной акробатикой и плаванием… Сам Петр не имел никаких изысков во вкусах и культуре, и меня многое в нем раздражало… Прост, как газета «Правда» - так говаривал мой друг и, копируя еврея из киевского газетного киоска на Подоле, скорчив уморительную рожу, грассируя, продолжал:

- «Правды» нет, «Известия» кончены, «Родина» продана, остался «Труд» за 3 копейки…

Но такого контраста между моими мужчинами мое подсознание именно и хотело, видимо, боясь повторения сюжета с культурным пай-мальчиком, и потому - желало другого! По принципу: клин – молотком по пальцам вышибают! После знакомства с Петром  мы аж две  недели встречались, и все это время он меня не трогал ни за талию, ни за руку и, тем более, не целовал… А я, при своем ничтожном опыте,  понимала, что если я нравлюсь – меня надо целовать, притом, что я просто умирала, так хотела целоваться! Весь год, который я прождала, я просто истомилась от ожидания и нереализованной любви и уже созрела, желая всего ..
 
А он меня не трогал!

- Не нравлюсь, что ли? -  билась в голове грустная мысль…В конце концов, все закончилось тем, что мы поехали в лес собирать землянику, и выходя из леса, я подумала:

- Ну, поцелуй меня, что ли! –

И Петр, как будто услышав, начал страстно меня целовать, мы даже начали на ходу раздеваться, но мой пыл остудили злющие  комары и оглоблеобразная простота Петра, который, взяв меня за интересное место,  сказал прямо:

- Мне нужна женщина! Но жениться на тебе я не собираюсь…

Вскоре, по приезду, состоялась наша первая близость, т.к. я для себя решила, что хранить себя не для кого, тем более мне было сказано, что на мне жениться не собираются. Вероятно, и тут мое подсознание сыграло со мной  в поддавки, опасаясь потери своего парня, если я буду опять целомудренно мечтать о замужестве - меня опять бросят… Мне уже был 21, и я понимала себя, осознанно беря ответственность за свои поступки. Мне было тошно от всего случившегося ранее, и я хотела окунуться в жизнь, даже понимая всю ее рогожную посконность и суконность отношений…
Мозг рявкнул на скукожившееся нежное подсознание:

- Хватит романтики! Жизнь надо брать такой, какая она есть, если не хочешь умереть старой девой с паутиной между ног у разбитого корыта!

Петр был прагматичен и хозяйственен, недалек по интересам и приземлен и, скорее всего, подумал, что я девушка приличная, все умею делать руками, хозяйственная, не глупая… Все случилось в соответствии с железобетонной логикой  поговорки: «Почему мы любим одних, а женимся – на других?»
А еще моя мама успешно ляпнула, что у бабушки есть квартира… Простому рабочему парню - большего и не надо в этой жизни, и это был потолок некомпетентности микроощущений в его панельной хрущевке по отношению к моей хрущевке… К тому же, мы учились в одной школе, и Петр наглядно меня знал и ничего плохого обо мне не мог слышать… И я прекрасно понимаю, что при всей его прагматичности, определенная влюбленность у него была… Как говорит мой друг:

- Любовь существует на всех уровнях бытия и сознания, каждый любит на своем уровне и поэтому споры о ней бесполезны… Поэтому то, что является чувством, кому-то может казаться любовью…

Конечно, для женщины первый мужчина в жизни - это важно, но психологически Петр был   вторым, да и Игорь заложил в меня колоссальный комплекс неполноценности - мой уровень самооценки упал ниже плинтуса! Я сделала вывод, что я нехороша, как женщина, раз он меня не взял; как человек - ничем не увлекла и не удержала… И первый, кто обратил на меня внимание после случившегося – Петр. Ну, не то, чтобы я ему нравилась, просто у него были билеты в кино,  и когда я прошла мимо – от безделья вмешалась досужая сводница-судьбища… Это потом я посмеялась над скабрезным анекдотом, рассказанным моим другом:

- Едет профессор домой на своих «жигулях» в мерзкую дождливую погоду и видит на остановке возле ПТУ промокшую до нитки девушку. Дай, думает, подкину, дитя всё-таки! Остановился, посадил ее к себе в салон и, чтобы как-то отвлечь ее от грустных мыслей спросил:

- Девушка, вы, наверное, с училища?
- Да ты еще не знаешь какая я сучилища! – ответила она.

Так сучилище-судьба меня нашла мокрую от слез…
Да, тогда мне было не до смеха! Я была рада знакомству и по контрасту мне все нравилось… Хотя  я не могу сказать, что я его любила тогда…

 …да и потом…

Начальный период моей семейной жизни был во многом достаточно принципиальным, и хотя мой друг неоднократно говорил:

- Оставьте это, не заостряй внимание на мелочах, это не важно!  - я считала себя сильно умной и думала, что все понимаю в семейной жизни, и сама со всем справлюсь, становясь в позу, где просто надо было наплевать на мятую простынь или его вчерашние носки на стуле, а не в ванной.  Да, для меня было высокой степенью скотства спать на неглаженных простынях, и я могла поздно ночью гладить их перед тем как лечь на брачное ложе. Петр мог спать на чем угодно и где угодно, и мои изыски бесили его… Да и  не только в этом…  И каким я его видела сразу, таким он и остался, и переделать Петра оказалось невозможно. Это сейчас я понимаю, что только высокоорганизованная субстанция способна к самоорганизации в меняющихся условиях социума, а святая простота хозяйственного мыла позволяет создать только зримый пустой переливающийся мыльный пузырь счастья… Хозяйственное мыло, а тем более, мыльный пузырь - совершенно плохо поддаются обработке под пулю!

Так  и получилось.

Все, что меня  не устраивало в нем до брака, не устраивало меня в и после 20 лет брака… Даже его уходы в море после окончания мореходки не сближали при встрече. Привыкнув к одиночеству, меня все раздражало, особенно, когда он, вернувшись из плавания, начинал качать права по самому пустяковому поводу…

Но все равно я очень благодарна ему за прожитые совместно годы. Если бы их не было, скорее, не было бы и сегодня!

Судьба и Петр во многом вправили мне вывихнутые романтизмом извилины в мозгах там, где не смогли их вправить: ни мои родные, ни подружки, ни наши друзья… Хотя в браке Петр был достаточно нежен и чувственен в сексуальных отношениях, и у нас было все достаточно неплохо, если не принимать во внимание то, что наши отношения были какой-то синусоидой: то вверх - к бетонному больнично-белому потолку квартиры… то – хрясь, мордой об землю! Где-то же пол оказывался роднёй вывернутого наизнанку потолка… Например, через два года после свадьбы, ни с того ни сего, мой супруг сообщает мне, что у него была другая женщина… И я страшно трудно это пережила, моя самооценка еще раз встретилась с плинтусом:

…если от меня к кому-то ходят… Значит, это кому-то нужно…

Я даже разбила зеркало об вертикально вставший пол…

Хотя, как можно было быть некрасивой в 25 лет?! – смеялся мой друг.

И вскоре судьба предоставила мне случай показать, что я желанна и красива, столкнув меня на отдыхе с другим мужчиной, тоже отдыхавшем в одиночестве со своим ребенком. То, как он возился с маленькой дочуркой, меня просто покорило!  Может, если бы это был мальчик, я бы так не среагировала, но эта его нежность к собственной дочке… Опять треклятый комплекс отцовской недолюбленности сыграл тонкую роль троянского коня…  У нас все началось издалека - с общения, а поговорить я люблю вообще… Да и… после… Т.е. я еще и собеседник, когда мужчина мучительно-извращенно ощущает время, как бесконечность, когда женщина еще не ушла после его кульминации и надо паузу заполнить общением… Он нашел такие слова, что я просто воспрянула духом и все произошло абсолютно естественно, это не был акт мести неверному мужу, это был акт возрождения птицы Феникс! Я поняла, что могу быть свободнее в поступках и жить по душе, как настоящая женщина. Этот взрослый мужчина и любящий заботливый отец, однажды вечером провожая меня,  на мою голову, взял меня за руку, совершенно не понимая, что он выпускает джинна из  бутылки… И я поняла, что мне это нравится само по себе, как женщине, а не по принуждению или по супружескому долгу... Ведь бывало, что Петр просто брал меня силой, и только моя чувственность сжигала на время его оскорбление насилием… Т.е., когда мое человеческое достоинство постоянно подвергалось унижению в браке Петром, я поняла, что сама могу выбирать и руководить процессом, быть не в подтанцовке супругу, а вести первую партию, да так, что сознание у партнера мутилось, я почуяла свою глубинную, женскую, магическую сексуальную силу… Вскоре мы расстались, курортный роман длиной аж в две ночи - закончился, я проплакала всю вторую ночь, прощаясь с тем, что роман мне подарил…

Но потом с удивлением обнаружила в разлуке, что всё осталось при мне!

Я изменилась за две ночи. И очень сильно!
Я поняла, что я нравлюсь мужчинам…

Но настоящим мужчиной, который разбудил во мне всё женское, открыл меня самой себе же, оказался Валерий. Мы были знакомы все годы моего брака и он, как мне казалось, не обращал на меня внимания, как на женщину. Валерий был для меня недосягаемым образцом мужчины. Старше, опытнее, от него веяло сексуальностью за километр. Но он никогда ничего не позволял лишнего по отношению ко мне. И вот, однажды, мы с мужем после праздника, проведенного в гостях, остались ночевать у него дома. Рано утром Петр уехал на работу, а  я осталась помочь убрать в его квартире после гулянки. Пока я мыла посуду, Валерий помогал мне ее вытирать, и я не раз ловила его взгляд на себе, и это меня волновало. В конце концов, Валерий спросил меня:

- Ты изменилась, что произошло?
- С чего это ты взял? – попыталась я уйти в сторону от ответа.
- А ты была раньше вся дерганная… А сейчас тебя хоть на хлеб намазывай вместо масла… Признавайся, завела кого-то?

Тогда я не стала ничего скрывать и рассказала, что у меня был короткий курортный роман…

- С чего это ты? Вроде в доме все есть, муж нормальный, деньги, мастеровит, квартира, дети, шмотки… Что еще женщине надо?

- Ты ж меня знаешь, заграничное тряпье меня не радует, когда в душе кошки скребут…
- А в чем дело?
- Узнала я, что  у Пети есть женщина…
- Ты уверена?
- Он мне сам рассказал! И это при том, что его для меня не хватает… 
- Как так?
- Да спит он со мной раз или два в месяц - это ничто для меня, а еще - его длительные отлучки…
- А сколько же раз тебе надо? – поинтересовался Валерий.
- Ну, хотя бы раз в день…- выдавила я, смущаясь…

Валерий засмеялся…

- А что тут смешного? – надулась я.
- Все было бы смешно, кабы не было так грустно… Видишь ли, то, на что ты претендуешь, относится к медовому месяцу… Для семейного человека это большая редкость… хотя недельную норму надо выполнять не раз в пятилетку… Теперь я понимаю, отчего ты часто бываешь такая нервная до сварливости с друзьями…

Я расплакалась…
Валерий подошел ко мне, обнял, успокаивая, а меня, как  жаром обдало… Я задрожала в его сильных и нежных руках… Валерий сказал:

- Я бы никогда не позволил себе лезть в чужую семью… Но тут ее, похоже, уже нет! – и поцеловал меня…

Я до сих пор не знаю, то ли он меня пожалел, то ли хотел просто поддержать, но все, что случилось в тот день, я запомнила на всю жизнь. Валерий оказался очень тонким психологом, умелым мачо и, шаг за шагом, открывал во мне такие сексуальные глубины, о которых я и не подозревала. Земля уходила у меня из-под ног, когда я начала заглядывать в глубины эротической пропасти… Мы начали периодически встречаться, причем, когда я капризничала, он никогда ни на чем не настаивал, мы шли просто в парк и сидя на скамейке, предельно откровенно обсуждали все, что меня волновало. Это был своего рода сеанс психоаналитики… Незаметно я открылась сама себе и ему - полностью, вплоть до всех своих эротических фантазий, видя, что я никогда не встречу в его глазах осуждение. Не могу сказать, что они были все прекрасны, но были и такие, которые почему-то меня волновали до самых глубин моего физического естества, которое я научилась слышать и извлекать на свет. Мы могли говорить часами! Когда я просто превращалась в факел, Валерий вел меня к себе, и там я настолько погружалась в чудесный мир любви, что не раз теряла сознание во время близости и многократной кульминации… Скажу, что подобного с мужем я не получала... С ним было все довольно банально, он хотел - брал меня неподготовленную, в процессе я загоралась, а потом, когда он засыпал, мучительно пялилась в потолок, глотая слезы и помогая сама себе завершить грубо начатое и бездарно законченное…
 
А с Валерием я поняла и ощутила самое главное - я нравлюсь! Как «до», так и «после»! В нем мне нравилось абсолютно все: от подтянутой спортивной фигуры (я ненавижу фанфаронство бройлеров-качков, у которых бицепсы и трицепсы в голове вместо мозга), аккуратности и собственного стиля в одежде, до запаха его тела, от которого я просто теряла контроль над собой… Порой, я просила его принять душ перед постелью только до половины тела снизу… Когда он заходил в комнату и подходил к кровати, я останавливала Валерия, не давая ему лечь, садилась на кровать перед ним, обхватывала его ногами и руками, прижимаясь головой к его животу… Он нежно гладил меня по голове и пока в ней набухал туман, я неторопливо вдыхала запах крепкого мужского тела до головокружения; потом начинала нежно, на кончик языка, пробовать вкус своего мачо от ног, переходя к животу потом к груди, подмышкам и окончательно опустившись к низу живота, начинала медленно дразнить его упругую плоть, поднявшуюся во всей своей мужской красе к моему лицу, то легонько прикасаясь кончиком языка, то теребя его ствол, проводя влажную черту от корня к набухшей вишне, чувствуя ее пульс у себя во рту, сама медленно сходя с ума и погружаясь в пучину всеобъемлющей истомы, тая в белом снегу простыни, после чего Валерий мог меня лепить, как он хотел, по любому образу и подобию… Я могла быть безумно развратной с ним и бесконечно нежной, после чего все это сублимировалось в яростную схватку двух тел, торнадо в постели, стонов и вскриков до затихающего крещендо апофеоза наслаждением любви… В один прекрасный день кровать с треском сломалась под нами, и на нас в Небесах налетела пушечным ядром Земля… Мы ошеломленно не могли понять, что случилось, контуженные реальной действительностью, валяясь на земле… Увидев, что мы на полу, а кровать рассыпалась, мы начали истерически смеяться до спазмов в животе и долго потом всхлипывали, глянув на продукт полураспада бренной действительности после любовного землетрясения…

Я практически поверила, что я красивая, обаятельная, сексуальная, а не униженная женщина, плотью которой пользовался для своего удовлетворения мой муж. Особенно я возликовала, воспарила или, как хотите это назовите, когда Валерий сказал, что таких женщин, как я, он может пересчитать по пальцам всего одной руки… Я видела восхищение в его глазах и полностью верила ему. А женщин у него было немало! От него исходила такая магическая гипнотическая сексуальная сила, веяло мужественностью, нежностью, что я могла, говоря с ним по телефону, получить наслаждение от его голоса, прижав телефонную трубку к груди… Наслаждение начиналось где-то от состояния остроты сосков груди, царапавших ткань блузки изнутри, потом жарко стекало к низу живота, подводило к кульминации нежным щекотанием между влажных ног и заканчивалось взрывом сладкой истомы в голове…

Мои чувства потом вылились в такие строки:

прости мне нервность ожиданья
и пароксизм души,
истерзанной в груди...
Все может быть...
Но как свежо преданье!
Как наслажденье встречи впереди…

Когда
закат погасит свечи,
придёт
под вечер счастье в дом,
обняв нас ласково за плечи,
ночь
испытает нас огнём…

В тела прольётся сладко мука…

Луна,
сплетая тени в кружева,
сверчками
убаюкает разлуку,
рассыпав по небу слова…

Остынет
в смальте омута
светило
под сводом чёрного моста…

В глубинах
ртутного прилива,
утонут тихо
два листка…

чтоб  нас
потом Луна отлила
в нефрите тонкого холста,
где ложе
ночь посеребрила
на дюнах звездного песка…

Потом Луна, 
от счастья млея,
роняя неги лепесток
на тонкой страсти завиток,
застынет в небе образом камеи,
разлив по небу млечный сок…

Но утро,
свежестью дыханья,
когда
мир просветленно тих,
весенним громом расставанья
расколет наш счастливый миг

слезой разлук
в бездонном море,
прибоем
тёплых, нежных слов,
пересеченьем белых траекторий
в глубинах неба двух миров…

Но тут была одна проблема.
Несмотря ни на что, я еще любила Петра, как мне казалось… И эта двойственность меня смущала… Но Валерий меня успокоил, прочитав целую лекцию о брачных взаимоотношениях древнего Вавилона:
- Чтобы иметь право выйти замуж, один раз в жизни каждая из женщин Вавилона должна пойти в святилище богини Милитты  и отдаться чужестранцу. Красавицы и статные долго не задерживались, а безобразным приходилось ждать... Иные оставались в святилище три - четыре года...
- Мне повезло, я не так долго ждала своего брака, – сыронизировала я.
- А теперь представь себе свадебную процессию: у алтаря пятнадцатилетняя невеста и пять женихов-братьев, от шести до двадцати шести лет.
-  Где такое можно увидеть?
- У тибетского племени Нинг-ба на северо-западе Непала, где землю – главное местное сокровище – наследует женщина. Выдавая одну из дочерей замуж за нескольких мужей, Нинг-ба фактически нанимают рабочую силу и избегают дробления земли. Остальным же уготована участь послушниц в монастыре. Мужья же делят между собой супруг очень просто: тот, кому выпало провести ночь в супружеской спальне, оставляет у входа обувь, предупреждая тем самым остальных, что «место занято».
- Ну, в Европе эта очередность мужей существует тоже после развода, – усмехнулась я. – Но чтобы сразу несколько мужей?!
- А вот еще интересные сведения, - продолжил Валерий. - Английские ученые пришли к выводу, что многоженство продлевает жизнь: они подсчитали, что мужчины из стран, где процветает полигамия, живут в среднем лет на 10 дольше.

- Откуда такие сведения?
- Журналы читаю на английском, у нас же только про БАМ пишут…
- А почему многоженство запрещено христианством? – полюбопытствовала я.
- Ничуть! – ответил Валерий и продолжил. - Многоженство с древнейших времен было распространено во многих человеческих обществах. Библия отнюдь не запрещает многоженство. Ветхий Завет и раввинистическая литература подчеркивают законность полигамии. Рассказывается, что царь Соломон имел 700 жен и 300 наложниц. И о царе Давиде говорится, что у него было множество жен и наложниц.
- А что же Новый Завет?
- В книге преподобного Юджина Хиллмана "Новый взгляд на многоженство" написано: "…нигде в Новом Завете нет явного указания на то, что брак обязательно должен быть моногамным, или какого-либо предписания, запрещающего многоженство". Более того, Иисус не выступал против полигамии, хотя она была распространена среди евреев в его эпоху и в том обществе, где он жил. Американские ученые попытались разобраться, как же на самом деле отражается проблема секса в священной книге Библия. Дженнифер Райт Наст и Майкл Куган считают недопустимым тот факт, что традиционное христианство запрещает секс до брака и вообще смотрит на интимную жизнь пуритански.
Ученые прошерстили всю Библию и нашли множество мрачных сексуальных отклонений вперемешку с романтическими историями любви. Так, некто Иеффай принес свою дочь-девственницу в жертву Богу. А вот Ноеминь и Руфь поклялись друг другу в любви до гроба. Из этого исследователи сделали вывод, что в Библии нет никаких системных указаний на секс. Тогда как современные богословы придерживаются консервативного взгляда: секс вне общественно признанного брака на всю жизнь является грехом.
Однако ученые настаивают: в Библии нет понятия «традиционный брак». У Авраама были дети от жены и наложницы, у пророка Иакова было 4 жены, а Иисус и апостол Павел блюли обет безбрачия. Жены и дочери в древнем обществе евреев были фактически собственностью мужей. Но женщины нередко вели себя далеким от целомудрия образом – выдавали себя за блудниц, ради рождения детей шли на отвратительные с точки зрения самой Библии поступки и при этом не получали в тексте осуждения. При этом тот факт, что в Ветхом Завете развод разрешен, а в Евангелии – нет, уже ставит под вопрос правомерность ссылок на Библию в проблемах брака и секса.
- Так откуда у нас моногамия?
- Римская Церковь запретила полигамию, стремясь согласовать положение с нормами греко-римской культуры, которые предписывали иметь одну законную жену, допуская, в то же время, институт наложниц, проституцию, гомосексуализм.  "Сейчас, в наше время и согласуясь с римским обычаем, где не допускается более брать себе вторую жену" (Св. Августин).
Как по мне, так церковный запрет на полигамию является не исконно христианским установлением, а всего лишь определенной культурной традицией. 
Коран допускает многоженство, однако, не без ограничений, только с согласия первой жены. И жен не может быть более 4-х…
-  Однако почему полигамия считается допустимой?
- Ответ прост: в определенных конкретно-исторических условиях могут быть объективные социальные и нравственные причины для существования полигамии.
Например, преобладанием численности женщин над мужчинами.
Проблема количественного дисбаланса мужчин и женщин особенно остро проявляется в период войн и катаклизмов. Так, например, было после первой мировой войны в Германии, когда количество женщин почти вдвое превышало количество мужчин… Факт многоженства не преследовался в то время в стране.
- А самих женщин «забыли» спросить?
- Ты вот, похоже, не поняла ещё вопрос о многожёнстве. Например,  у нас в стране 10 миллионов безмужних женщин. Эти 10 миллионов женщин обречены. Они никогда не будут иметь мужа, полноценную семью и детей (многие из них). Они будут прозябать до конца своих дней без ласки и любви. Часть из них будут любовницами у женатых мужчин. Часть выйдет замуж за  представителей других народов, пришедших сюда. Часть уйдет в проститутки. Но это в пределах одного миллиона. А девять миллионов будут жить в одиночестве и умрут, не дав никакого потомства. Гуманно ли это?
- А вдруг, какая-то часть пойдет не туда…
- Это не всеобщая проблема, а отдельных представителей древнейшей профессии. Я нормально отношусь к этой правовой норме, которая не имеет никакого отношения к половой распущенности. Я-то готов спросить всех женщин, хотят ли они введения многожёнства? Те женщины, кто уже замужем, они как бы эгоистки – у них всё хорошо. Но я подхожу к проблеме с точки зрения массовой статистики, глядя на много лет вперёд. Государство не имеет права вмешиваться в личную жизнь и свободу совести! Об искусстве любви не спорят, но просветительскую работу вести можно… При сохранении имеющейся тупой морали нас переиграют исламский и китайские миры. Носителей родного языка и культуры не останется. Речь не идёт о насаждении гаремов. Речь совершенно о другом. О свободе и возможности для женщин и мужчин создавать семьи с несколькими жёнами. Так живут многие современные мусульманские страны и успешно размножаются. Чтобы нация прожила 25 лет коэффициент рождаемости должен составлять 2,11 чел. на семью. При коэффициенте 1,9  нация не восстанавливается. При коэффициенте 1, 3 восстановиться невозможно, т.к. потребуется до 100 лет на ее восстановление!

Коэффициенты рождаемости:

Франция = 1,8
Англия = 1,6
Греция = 1,3
Италия = 1,2
Испания = 1,1
ЕС = 1,38
Канада = 1,6
США = 1,6

Мусульманская эмиграция:

Франция = 8,1, 45% детей до 20 лет мусульмане. в 2027 г  1/5 французов будут мусульманами
Британия 30-кратное увеличение мусульманского населения! 50% новорожденных  мусульмане. Через 15 лет 50% населения будут мусульманами
Германия 25% новорожденных мусульмане. «Спад рождаемости немцев уже не остановить. в2050 году Германия станет мусульманской». Федеральный статистический офис Германии.
ЕС 1/3 всех детей будут мусульманами к 2025 г.
США = 1,6 1970 г. 100 00 мусульман. 2010 – 9 млн мусульман

Как сказал Муамар Каддафи: «Похоже Аллах подарит нам победу без мечей, и оружия, и завоевания! Нам не нужны террористы, смертники, всего лишь несколько десятилетий и 50 с лишним млн арабов превратят ее в мусульманский континент!»

Например, американские ученые попытались разобраться, как же на самом деле отражается проблема секса в священной книге Библия. Дженнифер Райт Наст и Майкл Куган считают недопустимым тот факт, что традиционное христианство запрещает секс до брака и вообще смотрит на интимную жизнь пуритански.

Ученые прошерстили всю Библию и нашли множество мрачных сексуальных отклонений вперемешку с романтическими историями любви. Так, некто Иеффай принес свою дочь-девственницу в жертву Богу. А вот Ноеминь и Руфь поклялись друг другу в любви до гроба. Из этого исследователи сделали вывод, что в Библии нет никаких системных указаний на секс. Тогда как современные богословы придерживаются консервативного взгляда: секс вне общественно признанного брака на всю жизнь является грехом.

Однако ученые настаивают: в Библии нет понятия «традиционный брак». У Авраама были дети от жены и наложницы, у пророка Иакова было 4 жены, а Иисус и апостол Павел блюли обет безбрачия. Жены и дочери в древнем обществе евреев были фактически собственностью мужей. Но женщины нередко вели себя далеким от целомудрия образом – выдавали себя за блудниц, ради рождения детей шли на отвратительные с точки зрения самой Библии поступки и при этом не получали в тексте осуждения. При этом тот факт, что в Ветхом Завете развод разрешен, а в Евангелии – нет, уже ставит под вопрос правомерность ссылок на Библию в проблемах брака и секса.
- Смех и слёзы, честное слово – многожёнство! Почему же не многомужество?

- Вообще-то, я считаю и это возможным, в случае согласия сторон. Но в данной демографической ситуации более актуальным является вопрос именно многоженства. Так что, пока, в эпоху социалистической моногамии (коммунистам не выгодно кормить бастардов вместо себя), а партия у нас одна и только ее надо любить, и Ленин всегда с нами, хотя у этого  же метиса еврея с калмыком был классический треугольник с революционной подругой Инессой Арманд - язвительно сказал Валерий, - самой устойчивой фигурой является треугольник! Ведь бинарность – сама неустойчивость, потому наш мир построен на адюльтере… - и закончил лекцию своими  ироничными стихами:

Первопричинный Треугольник!
Ты Артефакт любых кровей...
Я и хозяин, и невольник
твоих изысканных цепей.

Ты Многогранности Начало!
Ты Триединство всех Начал...
Всех эта Истина смущала,
как обнажённость у врача.

Теперь, когда я твой Невольник,
ты - равнобедрия Раба,
забудь, что ты Одноугольник -
природа их не создала!

Два мужчины в сердце… и такое бывает в жизни женщины.
И не только такое!…
К тому же, мои семейные проблемы продолжали накладываться, выпадая в осадок стены отчуждения…

И так сложилось, что я проявила принципиальную честность и рассказала мужу случившееся на море. Тут я уже точно знала, зачем я это сделала, увидев, что у мужа идет какой-то хоровод его подруг… и в тот момент мне захотелось сделать ему больно.
Но, не тут-то было!
Показалось даже, что ему это - интересно… Он, во время секса, любил меня расспрашивать о случившемся в мельчайших подробностях… Это его заводило… Так я еще больше расковалась и просто сбросила с себя ненужные оковы… Я продолжала встречаться с Валерием. Но если мужу я могла рассказывать по его настоянию свои приключения на море, то я никогда бы не рассказала ему о Валерии. Потому, что он просто был не чета мужу, это было огромное явление в моем бытовом мирке, в котором я просто прозябала все годы, он был избавителем и волшебником и тем идеалом мужчины, которого я уже не ждала, да и не искала. Он сделал меня Её Величеством Женщиной!
Родив первого ребенка, я так и не смогла решиться на второго, даже когда Петр стал ходить в церковь и мы повенчались по его настоянию … Он мне говорил:

- Родишь – сама будешь воспитывать и растить!

Ну, разве можно такое говорить женщине?! После венчания Петр стал мягче, изменился в лучшую сторону, и у меня даже возникло ощущение, что я счастлива… Но в один прекрасный момент, когда мы ехали на день рождения к друзьям, во время моих капризов беременной женщины, мой супруг раздраженно  сказал:

- Вот родишь,  я тебя буду бить своим флотским ремнем!

И я прервала беременность…

И хотя ремнем мне не доставалось, но случаи рукоприкладства были… С той поры я не могу забыть эти  слова,  по-другому стала смотреть на него… Хотя, может и есть такие женщины, которым необходимо какое-то мужское насилие в той или иной форме, я к таким извращенкам не отношусь. Чего-чего, а чувства самоуважения у меня достаточно!

Закрыты солнечные дали
Грядой тяжелых облаков.

Как мы с тобой страдать устали,
Как мы с тобой страдать устали!

И тяжелее нет оков
Тех обещаний, что мы дали.

Гнетёт нам души общий кров.

И если Счастья Ясный Лик,
Всё то, что было прежде свято,

Всплывя в сознании на миг,
Мне робко в сердце постучит -

То сердце хмуро промолчит,
Всё равнодушием объято.


Помню, как только-только мы познакомились, Петр, придя ко мне в гости, нашел мой девичий дневник. В нём не было ничего особенного, но, как я ни умоляла не брать его - Петр силой забрал и стал читать… Я, естественно, стала лить слезы и плакала всё время, пока он внимательно читал мои полудетские романтические миражи… Я, вообще, была тонкослезая... Потом - начались поцелуи и «прости-прости», «мириться сладко», «любимая моя», и на фоне физических ласк я как-то ответила ему, но травма и обида  остались навсегда… И в этом состоянии перманентного психоделического насилия я прожила почти всю свою супружескую жизнь… Хотя понимаю, что это была больше моя проблема, а не его…

У него таких проблем не было!

Возможно, у меня это шло с детства потому, что отец не замечал нас, мечтая о сыне, но получив нескольких дочерей, был груб с нами… А, если идти еще глубже, мой отец и сам не знал отца, рос в женской семье, состоящей из мамы, бабушки, сестер…  Вероятно, пытаясь стать мужественнее, он компенсаторно стал таким, подменяя мужественность ее суррогатом - грубостью… Это же легче, чем поднять себя на более высокую ступень развития… Но я и не помню отца хорошо, слишком рано он ушел из жизни.. Отец для меня остался закрытой книгой, его равнодушие к моей нежности так и осталось забетонированным в глубине моих страхов подсознания… К тому же, мы практически не общались после моей свадьбы из-за Петра, сумевшего перессориться с моей семьей.
А у моей мамы вообще не сложились отношения с Петром. Тот, только придя в «приймы» в нашу квартиру, начал рассказывать, что куда поставить, что перевесить и как, кому стоять при его появлении… Но надо знать мою маму! Она по Знаку Зодиака – Лев. А Льва никуда нельзя послать. Он сам вас пошлёт!  Т.ч. своеволие Петра не прошло - возник абсолютный антагонизм до мгновенных скандалов с полуоборота, когда Петр с его хозяйственно-мыльной простотой опера попытался стать даже не второй хозяйкой на чужой кухне, а первой!

4-е Измерение

ТРЕХМЕРНОСТЬ

Так прошел достаточно длинный период наших встреч с Валерием. И настал период, когда он познакомил меня со своим другом, и я испытала то, что является невысказанным чувством, будоражащим многих, чувством, по причине которого люди смотрят эротику, порнофильмы, не признаваясь себе в  том, что они получают удовольствие, мысленно подставляя себя в число лиц эротического действа. Произошло это после праздника, когда я с Валерием пошла к его другу. Там мы прилично выпили, и во время короткой отлучки Валерия на кухню мою руку внезапно и страстно поцеловал жарким укусом его друг Юрий… Контроля сознания не было, и я честно призналась себе, что мне это приятно…
Но… тут вернулся Валерий и стоп-кран ситуации сработал.
На следующий день во время близости с ним я рассказала о своих ощущениях, боясь поднять глаза… Ведь у нас был уговор рассказывать всё из эротических фантазий во время секса… Это страшно усиливало цунами наслаждения… Как и был уговор, что после никто никогда ни в чем не упрекнет друг друга. Вначале я очень стеснялась говорить, но шаг за шагом Валерий раскрыл меня, вдобавок объяснив, почему женщины во время поцелуя закрывают глаза:

- Они, желая усилить наслаждение, дорисовывают в своем воображении недостающие черты в грубой реальности партнера или еще более усиливают, вызывая из глубин подсознания эротические фантазии, в которых, порой, даже себе не признаются, изгоняя их во мрак подсознания в спокойном состоянии, если они бесстыже беспокоят хозяйку своей неприкрытой наготой и беззастенчивым алчным желанием после жаркого финала в быту…

Когда я всё рассказала, испытав во время рассказа какое-то тонкое неведомое ранее изысканно-будоражащее наслаждение, звеневшее неутоленной струной нерва в глубине тела, и посмотрела на Валерия - увидела его спокойную мудрую улыбку:

- Я знал, что ты когда-либо это ощутишь в себе…
- И… молчал?
- Я не тороплю события, не навязываю тебе ничего, я просто, шаг за шагом открываю тебя - тебе же!

Я начала протестовать, что это все виртуально, но Валерий беспощадно спросил:

- А во время секса, когда я уже горю в тебе, при нашем поцелуе мой язык не кажется тебе символом фаллоса во рту?

Я, подумав, согласилась…

- Дело за малым, - улыбнулся Валерий. – Пора пригласить Юру.

Я начала бурно протестовать, но Валерий молчал и не думал возражать, тем самым, показывая, что решение за мной...
Когда я вернулась домой, я мысленно продолжила спор на эту тему и незаметно для себя перешла от возражений к фантазиям «ля мур де труа». Неожиданно я испытала невероятное возбуждение, меня просто ломало, я не могла спать и мне пришлось полностью отдаться фантазиям и своим рукам… Я позволила себе вообразить всё, и многократно испытала бурное наслаждение за ночь…

Наутро я позвонила Валерию из телефона автомата и сдавленным голосом сказала:

- Я согласна. Я хочу это ощутить и понять: нужно это или нет, перейти на новую ступень или сказать, что это животное и отвратительное! Иначе меня разорвет, и я не буду контролировать себя. А рядом с тобой,  я уверена, все будет о’кей…
- Хорошо, - сказал Валерий. - Приходи к Юре, - и продиктовал мне адрес.  - Я уже поставил  его в известность, и он с нетерпением ждет встречи …

Я даже не возмутилась тому, что без меня - меня женили, меня так трясло от этого шага, что звенело в ушах. Я побрела домой, не помня, как оказалась дома в постели, сказавшись, что приболела…
Ночью спала плохо, спорила сама с собой. То обзывая себя шлюхой, то говоря, что я свободная женщина и сама решаю, что делать, а остальные – мне не указ, вспоминая все, что мне рассказал об истории брака Валерий, чувствуя себя Шехерезадой!
Только под утро я уснула, меня мучили какие-то кошмары и, когда проснулась, увидела скомканную, подозрительно мокрую простыню после всех эротических видений во сне короткой летней душной ночи - поняла, что опаздываю на встречу на пару часов...
Всё время, на которое я опоздала, Валерий и Юрий ждали меня, и, в конце концов, Валерий пошел меня встречать, думая, что я не могу найти дом Юрия.

Мы разминулись.

Когда я позвонила в дверь Юрия - с удивлением обнаружила его одного, и он не дал мне даже времени задать вопрос, крепко поцеловав меня, как только я переступила порог… Вся моя чувственность взорвалась у меня в теле, и я, с трудом отодвинув его, сказала:

- Пусти меня в ванную…

Может это и хорошо, что мы оказались с ним вдвоем, я не так стеснялась… И когда мы уже вовсю начали заниматься сексом, дверь открыл Валерий и шутливо с упреком сказал Юре:

- Ну да, я ее жду на трамвайной остановке, а вы тут… И никто не ждет моего возвращения!

На что Юра рассказал грузинский анекдот:

- Слюшай, Гиви, мне вчера такой сон приснился!
- Какой?
- Ну, лежу я на крыше трамвая и по проспекту Шота Руставели езжу туда-сюда…
- Да-а-а-а, какой интересный сон… Слюшай, а мне приснилось, что я с Софи Лорен любовью занимаюсь дома… То я сверху, то она сверху скачет на мне, то жарко манит к себе сзади, стоя на коленках и локтях, обернувшись и ласково глядя через плечо…
- Вах-вах! Слюшай, а меня не мог позвать?
- Да я хотел, но выглянув в окно,  увидел, что ты занят, ездишь на крыше трамвая туда-сюда по проспекту Шота Руставели …

Все засмеялись и напряжение сразу спало…

И через короткое время нас стало трое… После обвала чувств, эмоций и самого невообразимого секса, я уехала домой и там себе твердо сказала:

- Мне понравилось. Даже намного больше, чем вдвоем! И я имею на это право, хотя бы потому, что мужчины имеют на это право!

После мы не раз проводили время втроем... Мы могли вместе посещать театр; ходить вместе на футбол, выоравшись там до хрипа, выплеснув в мутную пену бытия свои эмоции; ездить в лес за земляникой, где нашим любимым развлечением было максимально измазать партнера соком, который я потом слизывала с их лиц; грустили в парке в сиреневом тумане, наступая на звезды опавших кленов на аллее славы природы, глядя на капли слез на нервах-ветвях догоревших кустов… Нам было интересно вместе! Валерий и Юрий дали мне разность сексуальных потенциалов и более глубокую полноту ощущений…

Через некоторое время настал новый этап моего развития… Когда Валерий увидел, что я с одинаковым интересом рассматриваю в порно журналах не только секс женщин с мужчинами, а и лесбийский, спросил:

- Красивые девушки?
- Очень!
- Хочешь попробовать?

Общение с ним меня полностью расковало и многому научило, и я ответила:

- Это было бы, наверное, интересно… Но, не с кем попало!
- Ты же меня знаешь, - улыбнулся Валерий. – Я не сплю с кем попало … и нежно погладил мою руку, а я тут же в ответ взорвалась нежностью, и мы начали бесконечную схватку, где нет побежденных, а только победители… Передохнув, мы стали обсуждать возможные варианты и, в конце концов, выбрали один, с недавних пор, очень меня волнующий…
У меня на работе была подружка, с которой мы частенько обсуждали наши эротические проблемки и секс достижения, и я не раз ловила ее горящий взгляд на моем теле, когда переодевалась… Понимая ее, я не могла решиться с ней пообщаться на эту тему, боясь ее отказа и испуга…
Я ведь тоже такую фазу проходила!
Но своими проблемами мы делились, испытывая необъяснимое доверие друг к другу…
Валерий, выслушав меня, сказал:

- Приходи с ней ко мне в гости, тем более, ты говоришь, у нее есть проблема в виде секс фобии, я поговорю с ней и постараюсь ей помочь.

Подружке я давно рассказывала о Валерии и его тонком подходе к моим проблемам и видела ее одобряющий взгляд… И на следующий день я, выбрав удобный момент,  рассказала ей, как мы занимались вчера любовью и когда Таня начала розоветь, я предложила познакомиться с Валерием и пойти к нему в гости, на что легко получила согласие подружки…

Дверь открыл улыбающийся Валерий, тонкий, еле слышный шлейф его любимого парфюма Aqua di Gio, сводящего меня с ума, я услышала, еще поднимаясь по лестнице – нюх у меня собачий!

- Заходите! Ну что, будем знакомиться? Я – Валерий.
- Я – Татьяна!
- Очень приятно, – и провел нас в единственную комнату-студию своей маленькой, но уютной квартирки, которую он переделал в соответствии советам дизайнеров журнала «Англия». После того, как мы уселись в удобных креслах, Валерий включил вкрадчивую истому красивой фортепьянной музыки со скрипкой, сервировал журнальный стол крымским шампанским, слезящимся тонко нарезанным сыром и свежайшим ароматным хлебом, сказав, что это единство тройственной родственности, дарящей нам огонь душевный и брожение чувств и эмоций. Для начала он предложил выпить за знакомство по бокалу холодного крымского шампанского, любителем и страстным поклонником которого он был до такой степени, что я его называла Валера Шампанский. После выпитого одного, второго бокалов - началась оживленная беседа обо всём понемногу, Татьяна расслабилась, и в один прекрасный момент я поняла, что мне надо оставить их вдвоем для беседы…

Я вышла на кухню…

За время их беседы я перемыла всю посуду, полки кухонной мебели, чтобы не сдуреть от скуки и вожделения…

Оказалось, у Татьяны была ба-а-а-льшая, по ее словам, проблема. Ощущая себя легко возбудимой и сексуальной,  она не могла лечь в постель с мужчиной, фактически все сделав для того, чтобы его туда затащить... В самый ответственный момент она уходила, ловя на себе недоуменные взгляды или слыша возмущение партнера. Только по истечению полутора часов пытки вопросами Валерию удалось выяснить, что ее так пугало и мешало. Оказалось, что у Татьяны очень маленькая грудь… Она специально одевала лифчик большего размера, даже что-то туда подкладывая для наполнения форм и боялась увидеть недоумение в глазах мужчин или, тем более, услышать что-либо по этому поводу, когда обнажится... Так длилось уже несколько лет, и Татьяна была в отчаянии! Ведь в то время силиконовые формы еще не лепили, и мы даже не слышали об этом. С трудом Валерию удалось уговорить ее снять блузку, а потом даже немного проявить насилие, когда Татьяна начала слегка сопротивляться попыткам снять с нее последнюю преграду… Пришлось начать с троянской идиллии - с поцелуев и прикосновения к эрогенным зонам… Когда Татьяна была обнажена по пояс, Валерий, увидев,, что грудь нулевого детского размера, начал нежно трогать ее соски, следя за реакцией… Реакция оказалась очень бурной, и тогда, улыбнувшись, Валерий мягко сказал:

- Ты видишь, размер для меня не имеет значения! Если она у тебя такая отзывчивая, тем более, нечего волноваться, мне нравится! – и с этими словами мягко взял губами сосок ее маленькой груди…

… когда я подумала, что окончательно сойду с ума от безделья – на кухне  все блестело – я услышала голос Валерия:
- Лена! Зайди…

 Войдя в комнату, с трудом удерживая сердце, бьющее в турецкий барабан груди, я увидела то, что ночами в одиночестве мучительно хотела увидеть – Валерий лежал на диване, а Татьяна ласкала ртом его вертикальное упругое возбуждение … В глазах у меня помутилось, судорожно сорвав с себя одежду, я легла рядом, наслаждаясь виденным, лаская себя… Валерий, мягко подняв рукой голову Татьяне, сказал:

- Смотри, Лена мучается! Потрогай ее грудь… - с этими словами взял руку Тани и положил ее на мою грудь. Переживая, что Таня испугается, я прикрыла своей её руку, давая знать, что мне страшно приятно…
Таня начала перебирать мои соски, я стала проваливаться в зыбкую и приятную пелену, теряя контроль ситуации, и тут услышала:

- Таня, ты видишь, как Лене приятно, поцелуй ее в живот…- и сняв с Венеры Милосской остатки ненужной драпировки, нежно провел языком дорожку по ее спине до самого влажного низа и после, взяв ее за голову, аккуратно приложил губы Татьяны к моему животу… Меня начало подбрасывать от горячего язычка подруги и я, чтобы не пугать своей реакцией Таню, начала себя сдерживать, мелко задрожав… Все мое тело покрылось гусиной кожей… Дальше все оказалось просто, Валерий, продолжая ласкать Татьяну, переместился  назад, поставил ее на коленки, и язык подружки, плавно съехав книзу моего живота, вонзил острый нож в рану моего наслаждения...
Свершилось!
Я испытала то, что желала… Я не могу назвать себя лесбиянкой, секс с мужчинами меня привлекал всегда намного больше, но вторая женщина не портила картину, она ее мягко дополняла всеми красками нежности, красоты женского тела, пониманием скрипичных стонов ее деки и искусно ее то будоража, то делая маленькую дразнящую паузу, то впиваясь поцелуем в моё самое-самое…
Уже потом, гораздо позже, взяв гитару, Валерий проникновенно исполнил своим бельканто известную в то время песню на стихи В. Инбер, которую прекрасно пел Высоцкий:

Он капитан, и родина его - Марсель,
он обожает споры, шум и драки,
он курит трубку, пьет крепчайший эль
и любит девушку из Нагасаки.

У ней следы проказы на руках,
у ней татуированные знаки,
и вечерами джигу в кабаках
танцует девушка из Нагасаки...

У ней такая маленькая грудь
и губы, губы алые, как маки...
Уходит капитан в далекий путь
и любит девушку из Нагасаки.

Кораллы, алые как кровь
и шелковую блузку цвета хаки
и пылкую, и страстную любовь
везет он девушке из Нагасаки.

Вернулся капитан издалека
и он узнал, что джентльмен во фраке
однажды, накурившись гашиша
зарезал девушку из Нагасаки...

У ней такая маленькая грудь,
и губы, губы алые как маки,
уходит капитан в далекий путь,
не видев девушки из Нагасаки... 

Потом мы еще пару раз встречались втроем в свое удовольствие, но время нас незаметно развело… Но так Татьяна исцелилась от своей фобии, потом вышла замуж и мы ее уже не трогали, хотя она частенько вспоминала Валерия словами благодарности. Её семейная жизнь сложилась великолепно!

Чего нельзя было сказать о моей. Я окончательно поняла, что прежнее существование, где я никто, меня совершенно не устраивает! Разбитое солнце любви стремительно стекало к разводу по лопнувшей голубой скорлупе Неба…

Но, на удивление, после развода у меня стало еще меньше времени на секс, т.к. пришлось поднимать на ноги сына… Да и Валерий внезапно женился, и когда я его встретила и спросила:

- Когда мы увидимся?

Валерий коротко ответил:

- Я тебе позвоню…

Так прошло полгода…
Никто не звонил.
Но я не сердилась на него, уважая его чувства к жене, он стал еще выше в моих глазах!
Потом он позвонил и предложил встретиться.
Я увидела совсем другого Валерия… Он тоже с интересом рассматривал меня и, в конце концов, сказал:

- Пошли, я тебя познакомлю со своим другом художником!

Абсолютно доверяя ему, я пошла с ним. По дороге Валерий сказал:

- Видишь ли, не думай, что  тебя забыл…
- Не стоит оправданий, я так не думала, я поняла, что тебе необходимо время, и ты не хотел мне лгать и потому не звонил…
- Да, - удивился Валерий. - Ты научилась у меня понимать психологию мужчин…Так вот, я знаю, что ты в разводе и, зная твою натуру…
- Какую такую натуру? - съехидничала я.
- Лена! Не ерничай! Скажу тебе только, что у скульптора один талант, у художника – другой, у поэта – третий… А у тебя талант Её Величества Чувственной Женщины! Если  вначале я думал, прости, что ты просто нимфоманка, то потом увидел, что несмотря на то, что секс для тебя играет огромную роль, ты образованный, прекрасный человек, умница, тонкая душа-женщина… Ты для меня, как древнегреческая культурно-изысканная и образованная гетера, которая занимала особенное положение в элите эллинистического общества, явно родившаяся не ко времени в нашем убогом ХХ социалистическом веке, где секса нет, а есть только любовь к Родине и партии… Такие, как ты, в древности меняли судьбы от целых народов и государств до хода истории… Даже у дикого Калмыка был треугольник с Инессой Арманд, красавицей, ссыльной революционеркой, поклонницей Ленина, которую он называл революционным товарищем и другом своей семьи… Крупская смогла уступить ей место в постели, но место в истории – ни за что!
А вот ты для меня  суммарно-коммулятивная сублимация реинкарнации Таис Афинской, подруги Александра Македонского и поэтессы Сафо с острова Лесбос, частенько влюблявшуюся в своих учениц… Твой эротизм - это безумие, сумасшествие, которому древние греки ставили такой диагноз «эрос». Это как болезнь. Но болезнь, которая не убивает человека, а постепенно возрождает… Ты представить не можешь, как тяжко с тобой расставаться. Но, не «красивое любимо, а любимое – красиво!», и я ухожу от тебя, потому, что люблю свою жену и, надеюсь, что ты меня поймешь…

Я с трудом выдавила согласие…

- Но я не могу тебя бросить просто так, потому хочу тебя познакомить со своим очень близким другом… К сожалению, ты знаешь, Юра уехал в Германию на ПМЖ… А об этом друге я тебе никогда не говорил из ревности…

Я улыбнулась:

- Ты и ревность? Это что-то новое!
- Да, наши отношения прошли много стадий, ступеней…
-… и пре-ступлений – засмеялась я…
- …но я не смог тебя полюбить… Как и ты меня, не так ли?

Мне опять пришлось согласиться…

- Дело в том,  что мой товарищ не слабее меня… а может быть - даже сильнее… Поверь, мужчине трудно в таком признаваться своей женщине, которая облегала меня, как лайковая перчатка по всем изгибам и тайнам сексуальности… Но мы научились говорить друг другу правду… Я тебя ни к чему не толкаю, ты сама всё решишь, посмотрев на него… Ты же знаешь, что всегда уважал свободу выбора женщины, отчего твой выбор становился еще слаще, а я – увереннее потому, что я оказывался лучше всех для тебя, когда ты из всех возможных вариантов выбирала меня…

Весь остальной путь мы молчали, погрузившись  в свои мысли, и я проговаривала себе свои:

- Да, все когда-то кончается… И чего ты ждала? Но время, проводимое вместе, было прекрасно, так стоит ли ради чего-то его хаять, как делают другие при расставании? - так я себя успокоила на время…

         5-е Измерение

МНОГОМЕРНОСТЬ ЖИЗНИ

Ей было только двадцать лет.
На двадцать старше был Поэт.

Он был настойчив и упрям.
Она не меньше, ни на грамм.

Была разлука словно нож.
Но вместе было невтерпёж.

Полу – друзья, полу - враги,
Они любили, как могли.

Но что б им день ни подарил -
Их ночь взрывалась, как тротил.

И в унисон сердца стуча,
Их примиряли по ночам.

Луна потом не раз взошла...
Она, конечно же, ушла...

Казалось ей - любой поэт...
И лишь на скалах серый цвет...

Полу друзья, полу враги,
Они иначе не смогли.

И слиться им в один порыв
Мешал размах могучих крыл.

С тех пор прошло немало лет...
Её уж нет, забыт Поэт...

Давно тех дней развеян прах.
Но их Любовь живёт в стихах.

Вскоре мы были в гостях в мастерской Олега, так звали друга Валерия, которая располагалась на ул. Шелковичной в старинном доме. Олег оказался тактичным и умным собеседником, провел для меня мини-экскурсию по мастерской, показав свои самые интересные и необычные работы. Когда я сделала умный вид и спросила:

- Олег! А в какой манере вы рисуете картины?

 Олег улыбнулся и ответил:

- Картины не рисуют, их пишут… Я художник модернист, хотя не чуждаюсь импрессионизма, работаю в жанре фэнтази, но не только, я пишу портреты на заказ за рубеж, делаю скульптуры, работая в малых формах, выставляюсь в Нью-Йорке, Париже… 

Пообщавшись какое-то время с Олегом, я решила:

- Что делать? Ведь жить-то надо? Вот и живут с кем попало! А Олег  - не что попало… В общем, пока имеется решение проблемы, а там – посмотрим!
И я оставила ему свой телефон...

Начав встречаться с Олегом и жить с ним, я как-то потеряла тормоза и частенько вспоминала слова Валерия, что Олег ему ни в чем не уступает… У него оказалось много товарищей по мир-искуссной богеме, для которых он являлся  двигателем их творческого прогресса своими неистощимыми идеями и свободой творчества. После месяца секса с Олегом я выяснила, что он любит не  просто секс, а коллективный… Секс втроем я попробовала и тут уже не сопротивлялась… Где трое, там и четверо… Меня понесло по течению… Я переспала со всеми его друзьями не только один на один, а я могла заниматься сексом с Олегом и его друзьями попеременно и одновременно… Но это не были оргии, это было всего понемногу: и общение, и разговоры об искусстве, и споры о нем; и прослушивание новых музыкальных композиций, привезенных из-за манящего кордона недоступности свободы; это был и  костюмированный бал при свечах и горящем камине длинными зимними вечерами, где в зале каждый играл свою роль, переодевшись в костюм исторического героя, благо, у Олега их хватало, он брал их для своих натурщиц и натурщиков из театральных костюмерных, когда писал картины на исторические темы… Одним из наших развлечений была игра, в которой мы должны были назвать изображаемого исторического героя; другим удовольствием была дегустация привезенных отовсюду вин; обсуждение увиденного в западных журналах по искусству или рассказанного Олегом после очередного вояжа на презентацию своей выставки за рубеж; прочитанного, вплоть до истории и философии… Чего не было, так это разговоров о политике! Она никого не интересовала…

- Все преходяще, а искусство – вечно!  - провозглашал Олег свой любимый тост.

Не могу сказать, что это мне не нравилось… Мне понравились эти ощущения, я просто была на взлете в каком-то суперсовременном, просвещенном и свободном обществе, лишенном ханжества, где мнение каждого было значимо и уважение распространялось на всех участников, равно, как и на свободу поведения, вплоть до секса для обоих полов. Я не чувствовала себя униженной, как дома, а была всеми уважаемой женщиной, может быть и гетерой, но где выбирала я, а не меня, свободной в своих поступках… Порой я чувствовала себя Терпсихорой, т.к. очень любила танцевать после фужера хорошего французского шампанского из погребца Олега, когда наряженные в костюмы римских патрициев, идальго, трубадуров и т.п. его товарищи лежали на левом боку по древне-римскому обычаю, кто на полу, кто на подиумах, кто с бокалом вина, кто - хлопал в ладоши, когда я, сняв обувь, танцевала босой то фламенко, то канкан, а то - просто цыганочку… Ах, как мне нравилось вить из мужчин веревки! Чувствовать свою магическую силу и видеть восхищение поклонников, как до… так и после… и никто, никогда не смотрел там на меня свысока, никто не оскорбил меня даже взглядом!

Хотя иногда я задавала себе вопрос:

- Куда ты катишься, девочка? – но тут же отмахивалась – А кому я и что должна? – видя, как от меня сходят с ума сразу столько изысканных мачо… Трудно только было Золушке потом возвращаться с бала к скромному очагу своего скучного дома и суконности бытия и борьбы за право Быть, постоянно получая от жизни в тыкву!

Так я окончательно раздавила свой комплекс неполноценности, многократно доказав себе, что я востребована, что Валерий и его друг Художник не лгут мне ради меня, моего тела и моей сексуальности…

Но сколько лет этот треклятый комплекс меня душил!

Была бы я попроще - просто отряхнулась бы после неудачного романа с Игорем, которого, в общем, как такового и не было… Так нет же… Случившееся со мной так впечаталось и застыло в бетоне подсознания на десятилетия, что просто не входило ни в какие рамки бытия… Я каторжанкой тащила за собой по жизни тяжелое ядро любовной неудачи…

- За что это так? -  не раз я задавала себе вопрос, не видя света впереди… Столько лет прошло, все переженились, вырастили деток, живут себе в уюте, счастливо… Только я неприкаянным канатоходцем иду по проволоке над пропастью меж духовностью и деградацией… 
Куда?
Я даже сгоряча сочинила такую строфу:

Есть у любви такая блажь –
Её не купишь. Но продашь…

Когда я прочла ее Олегу, тот моментально ответил:

- Все мы чем-то торгуем в этой жизни, идя на сделку со своей совестью… Самое главное, чтобы не торговать своими убеждениями, совестью… Только с годами некоторые  понимают, как трудно и прекрасно жить свободным – по совести! За это меня никогда не принимало это фарисейское общество, я не кривил своей душой в главном, не малевал лубки партийных картин и ликов лжепророков, за что был награжден одиночеством белой вороны…

- Как, у тебя столько друзей? – возразила я…

После короткой паузы Олег ответил:

Поэт и художник в картинах и слоге
всегда одиноки, как боги…

и продолжил:

 – Я прекрасно осознаю, что у меня нет друзей, кроме тебя... Все мои гости преследуют свои цели, даже не всегда признаваясь себе в этом…

- А зачем тебе это надо?

Олег с иронией сказал:

Порою, истина забыта,
что короля играет свита!

Видишь ли, если бы я был одинок, то вся эта шайка фарисеев от искусства, продавшаяся в услужение правящей касте за свои льготы на отдых, пайки, реализации своей мазни и попыток попасть в вечность музеев, торжествовала бы, сказав, что я отщепенец, отверженный обществом, не понимая, что это я его отвергаю в таком виде… И еще, я незаметно роняю семена в этот черный гумус вокруг меня, и он уже дает свои всходы на выставках, они не так боятся, видя, что искусство всегда в состоянии прокормить себя, а не быть служанкой! А еще – оно возвышает падшие души. Но увидев все безобразие своих поступков, не каждый выдержит и не повесится, как Иуда на осине! Потому настоящего искусства эти моральные уроды боятся, как огня. Оно несет смерть их нынешней ипостаси, не давая выбора, а только смерть, после которой возможно, но не обязательно, возрождение. Но на данном уровне бездуховного существования они не в состоянии отринуть свои «достижения» ибо не понимают ценности духовной эволюции, смутно видя угрозу их вонючему бытовому мирку… Потому они вгоняют туда же массы, внушая им жажду потребительства… При этом демагогически заявляя, что искусство принадлежит народу! А искусство, которое они пропагандируют, вообще не является таковым, коль оно несет ложь. Если человек живет во лжи и грязи, он считает их эстетической нормой! А я даю возможность сравнения, свободы  выбора, дарованного нам Небом.

- Поняла, таков твой выбор формы протеста!
- Да, другого в наше время  быть не может ни по существу, т.к. любая революция - это поллюция эволюции, ни по форме… Я знаю немало людей странно сгинувших в никуда, глупо погибших в катастрофе или досрочно умерших от не во время оказанной неквалифицированной врачебной помощи при удалении аппендицита… Поэтому я всегда дистанцируюсь от всех протестантов, даже от Хельсинской группы, снимая шляпу перед их мужеством самоубийц «во имя».
Но, во имя чего? 
Революцию задумывают романтики, воплощают фанаты, а пользуются ее результатами - негодяи…
- Почему же тебя не трогают?
- А я не высовываюсь! Кроме того, мой отец настолько знаменит, что это будет невообразимый скандал на Западе…
- А почему им его бояться?
- Девочка моя, они ж на всяк случай держат свои бабки в зарубежных банках и могут их потерять!
- Да ты что? Это правда?
- Это секрет полишинеля тут, а там - молчат, держа их на крючке… Максимум, что они могут сделать, так это выслать меня, как Солженицына, и это они приберегают на последний случай, ведь страшна угроза, а не исполнение, как говорят шахматисты…
- Испугали эмиграцией, – улыбнулась я… И сразу поняла свою ошибку…

Олег нахмурился и ответил:

- Несмотря ни на какие блага ТАМ, эмиграция - это всегда душевная драма. И пусть порой, благо для таких творцов и личностей, как например: философ Николай Бердяев и композитор Рейнгольд Глиэр, пианист Владимир Горовиц и авиаконструктор Игорь Сикорский, писатель Илья Эренбург, хореограф Серж Лифарь, абстракционист Казимир Малевич, Голда Меир - премьер-министр Израиля... - я за границей просто  сдохну!
Об этом четко сказал поэт Павел Коган:

И где найдешь еще такие,
березы, как в моем родном краю?
Я б сдох , как пес от ностальгии
в любом кокосовом раю!

Мои корни здесь… И пересадить меня нельзя… В КГБ не все дураки… Да и надо же коммунякам играть в рудиментарную демократию… Например, когда приезжал Жорж Марше, мои картины были умно выставлены по указке «свыше» на очередной выставке, пропагандирующей преимущества социалистического строя и его «демократию», в виде альтернативного искусства. И когда Марше захотел приобрести мою картину, а не мазню их прикормленных соцреалистов - я ее просто подарил ему на глазах очумевшей встречающей комбедовской своры, которая хотела всучить ему очередного «калмыка с ходоками». Ведь никто из лидеров союзных партий на западе не понял колхозника Хрущева, когда он приказал бульдозером снести художественную выставку в Москве в Манеже,  кричавшего, что все там «пидорасы»… Расскажу тебе то ли быль, то ли анекдот. Когда один поэт попал в КГБ, он, увидев на стене портрет Пушкина, аккуратненько спросил кегебистского иезуита, проводившего с ним промывание мозгов:
- А вы что, любите поэзию?
- Да!
- Но почему именно Пушкин, а не Дзержинский на белой предрассветнотрельной стене?
- Потому что Пушкин первый сказал: «души прекрасные порывы!» - бритвенно улыбнулся гримасой гремучей змеи гаденыш из сикрет-сервис.

Поэтому с Олегом наша жизнь не сводилась только к постели и сексу. Олег был удивительно интересным и деликатным собеседником, психологом, и когда я начинала грызть себя за все свои фортеля, Олег мог бросить всё, взять чартер и запросто отвезти меня в Сочи или Ялту. В те времена, когда «система коридорная, на 38 комнаток - всего  одна уборная…» переселилась в хрущобы, я и слыхом не слыхивала  и не знала, что такое возможно! Элита могла все, имея даже личные самолеты, как Королев или руководители партии союзного уровня… А Олег, как ни крути, он был выше той элиты, и система допускала такое, т.к. валютные доходы Олега облагались налогами в пользу государства… Но он тоже был не дурак, и не все его гонорары были задекларированы здесь, иначе его бы обобрали, как липку на лапти... Олега с улыбкой встречали всюду, у него были знакомства везде, а если не было - он мгновенно их завязывал в своей непринужденно-интеллектуально-дружелюбно-обаятельной манере. Как сказал Шекспир:

Кати монету пред собой…
И будет рад тебе любой!


Рублей у Олега было предостаточно, и они лежали навалом во всех его тумбочках, комодах... Я сама видела «картину Репина», когда к нему пришел товарищ по кисти и попросил денег  взаймы на один проект, Олег взял полиэтиленовый пакет, побросал туда кучу пачек и шутливо сказал:

- Отдашь столько же, по весу…

А когда я сдуру ляпнула на море, что оно мне надоело, тогда Олег спросил, изображая Золотую Рыбку:

- Чего надобно, старче?

Я нервно брякнула, не выйдя за пределы убогости воображения:

- …ванну из шампанского!

Следующим вечером Олег, хитро усмехаясь, завел меня в ванную комнату и предложил принять ванну… из шампанского!

- Ты шутишь? – недоверчиво спросила я.
- Отнюдь! Попробуй, хлебни…

Что я немедленно и сделала! Огромная ванна номера-люкс в партийном санатории была налита отличным, по тем временам, советским шампанским… Мне, конечно, пришлось ее принять…  Вначале я, а потом и Олег залез ко мне, и мы валяли дурака, пока я могла двигаться, опьянев в конце концов в доску… Утром страшно болела голова, и я попросила прощения у Олега за свою дурь.

- Эту дурь мне ничего не стоило выполнить ради такой женщины, как ты! – засмеялся он.

Самым запоминающимся стало наше путешествие в Венецию, где мы обошли и осмотрели всё, что можно, не прибегая к услугам гида. Олег мне просто раскрыл глаза на историю Венеции, ее искусства, любой искусствовед ему в подметки не годился… Ночами мы катались на гондоле, занимались безумной любовью в королевском номере на аэродромной кровати под балдахином при открытых окнах на море; морской бриз просто кружил нам головы, и мы стонами не давали спать темпераментным постояльцам итальянцам, которые утром в холле смотрели на меня фосфоресцирующими глазами мартовской кошки, а итальянки бесстыже раздевали взглядом руссо-мачо-туристо… Мы не раз с Олегом ловили эти взгляды и смеялись, смеялись, смеялись…

И, проведя всю ночь без сна,
Наутро, бледная Луна,
Опустит свой стыдливый взор
Под восхищенный птичий хор…

Им до нашей бесстыжести было, как до Луны!
А однажды я довела одну молодую пару до экстаза за соседним столом в ресторане. Когда я неловко повернулась и сшибла локтем креманницу  с мороженным со стола, Олег мгновенно на лету поймал ее у пола и поставил на стол, вызвав восхищенные  взгляды итальянцев за соседним столом своей фантастической реакцией. И тут, когда он убирал запачканную руку мороженным, желая вытереть ее салфеткой, я сымпровизировала, решив добить соседей. Я нежно взяла руку Олега своей, глянула на него глазами полными мелкого смешливого беса, и он сразу же понял меня – в его глазах загорелись огоньки… Далее я начала медленно, палец за пальцем облизывать его руку от мороженного, на что Олег закатил глаза и по его лицу расплылась улыбка неземного наслаждения… Все это время краем глаза я следила за молодой парой и видела, как девушка все сильнее сжимает свои ноги от истомы, пожирая нас глазами, а ее мачо, нервно мял салфетку в руках… Когда мы закончили цирк, они захлопали мне в ладоши… Мы в ответ отослали им бутылку вина на стол в продолжение чувственной экспрессии и удалились…
Вечером в номер к нам постучали. Олег встал, открыл, это оказался портье, который принес букет роз и красивую открытку с приглашением в номер к нашим зрителям из ресторана… Но в наши планы свингерство не входило,  да и мы уже утром уезжали в Рим. Олег решил добить итальянцев широтой славянской души и послал в ответ бутылку вина за 1000 долларов и свою картину с моей обнаженной натурой в виде наяды в дар восхищения их чувственностью и искренностью…

Всё время, проведенное в Венеции, мы не горели, а сгорали, не жалея огня друг другу… Там я влюбилась в жизнь!

Кроме того, Олег научил меня разбираться в напитках.
В Риме мы шатались по барам, где пробовали всевозможные экзотические для меня напитки: абсент, виски, сакэ, мартини, джин, коньяки, даже шампанское по 400 долларов фужер, всевозможные коктейли… и потом состязались в написании стихов, описывающих наше состояние… Особенно мне было интересно узнать ритуал пития текилы: насыпали соль в анатомическую табакерку на руке – лизнули – выпили - закусили лаймом, в то время как пламя еще не достигло наших сердец, но неумолимо стекало огнедышащей лавой в кратеры наших ртов в затаившийся от вожделения желудок, когда мозг застывал на миг перед прыжком в туман нирваны…
Самым ярким образцом нашего стихотворного творчества оказались строки Олега:

Явилась  ты из темноты,
из забытья холодного тумана,
напомнив чьи-то мне черты,
о позабытом, самом главном...

Воспоминания крыло,
скользя спиралью по сознанью,
легко пробилось и прошло,
сквозь все запреты в подсознанье.

Войдя в запретный полумрак
второго "Я"  Двойного Мира,
воспоминанье без утрат
ночь охмелевшую явило,

на чёрном жемчуге залива
Луну в ладони мне открыв,
войдя одним глотком, как взрыв
солёно-огненной текилы.

И мы, слиянием трёх Лун,
сияньем с небом звёздным споря,
В мир породили шум и гул
землетрясения у моря.

Земля, сорвавшись на дыбы,
смешалась с небом в беспорядке,
рвалась на части без воды,
горя, как губы в лихорадке...

А   мы,
креня опасно горизонт,
сминая Землю пластилином,
остановили время ход,
чтоб слиться в сущности единой.

со всхлипом туго страсть вошла
клинком в сгорающее тело -
она, как мы, была грешна...
и нас терзала, как хотела...

Мы пили друг у друга сок
и счастье до изнеможенья...
Была вода ты,  я - песок
в безумной  пытке наслажденьем...

Но ночь растаяла, как дым...
А  дню - я так  и не поверил...
Мне море выплеснуло с ним
Век Одиночества на берег,

оставив только хаос скал
и Кратер Синего Залива,
где в эпицентре я лежал,
как недопитая текила...

С тех пор в Глаза Пустого Дня
смотря с упрёком и укором,
прибою мерному вторя,
я повторяю Мантры Моря...

Я повторяю, как мотив,
чтоб не забыть о самом главном:
Явилась ты из темноты..."
А дальше скрыто всё туманом...

И только может мне помочь,
напомнив то, как мы любили,
Луна, целующая Ночь,
в стакане огненной текилы...

Кроме  этого, я смогла увидеть в Риме то, что видела только на картинках в книжках Олега по искусству; задумчиво бродили по Ватикану, сидели в жару у фонтана Треви, где из центральной ниши дворца, как на колеснице выезжает Нептун, сидящий на морской раковине, которую тянут тритоны и морские коньки. Потом, в соответствии с поверьем, бросили в фонтан монетку, чтобы приехать в Рим ещё не раз…
Финалом была остановка в отеле «Четыре Короля» на холме у моря и прогулки на арендованной на сутки яхте, стоявшей в уютной закрытой бухте сказки замка на холме…
Но, ничто не вечно под Луной и:

Не обещайте деве юной
Любови вечной под Сатурном…

… как говорит мой знакомый астролог потому, что Сатурн в Зодиаке считается Большим Злом…
Вскоре, после нашего приезда, Олег заболел и сгорел за три месяца. Ничто и никто не смог ему помочь, а на лечение за рубеж его коварно не выпустила власть, имея свои виды на месть…

Саркома…

На похоронах были только несколько его товарищей по искусству, которые не испугались мести властей, Валерий и я. Никого от Союза художников, для них он был и остался белой вороной и выразителем буржуазного кича… Скорее всего, там облегченно вздохнули - исчез главный возмутитель спокойствия социалистического монументального маразмореализма соц. искусства колхозников в поле, леших-партизан и вьющегося Лазо в печурке паровоза, доменных сталеваров, ходоков у Калмыка…

Все свои работы Олег завещал городу, который засунул их в пыльные запасники на века…

Я думала, что с ума сойду от горя и тоски - мне страшно не хватало общения с ним… Горе выжгло напалмом  всё в душе. Наступила апатия, я работала и ела потому, что так надо, выполняя просьбу Олега:

- Живи! У тебя все впереди…

А когда жизненные силы заканчивались, и нападала депрессия по безопасному лезвию, я слушала его любимую песню Высоцкого, как горькое лекарство:

Он кричал напоследок, в самолете сгорая:
Ты живи, ты дотянешь! - доносилось сквозь гул…
Мы летали под Богом, возле самого Рая -
он поднялся чуть выше и сел там, ну а я до земли дотянул.

- Любовь закончена, но я выживу, - орала я сама на себя в зеркало, истерически выревевшись в искусанную подушку...

Когда я захотела свести счеты с жизнью, мне неожиданно принесли заказное письмо.

- Откуда? - подумала я – От кого? – ничего не подозревая… Когда его вскрыла, я без сил села на пол в коридоре…

Это было письмо с того света… от Олега…

Да, да, я не сошла с ума!
Видимо, хорошо понимая меня, он в последние часы жизни, переживая не за себя, а за меня, прозорливо поручил кому-то отправить мне это  письмо, в котором  был всего один листок, исписанный неровными строчками холодеющей и непослушной руки, с его последним стихом:

ПРЕДРАССМЕРТНАЯ МАСКА  ЭГО ЛЮБВИ

я умирал всю ночь, ломая в небе  крылья,
стремясь к познанию любви…

разлука, пряча жало от бессилья,
рвалась припасть к моей  груди…

грех первородный покрывая,
мир раскрутив по виражу,
звездами ясными сияя,
смотрела ночь сквозь паранджу,
как я себя свечою жгу
у алтаря янтарь роняя …

звучала в небе песня грома,
тела сгибая в звонкий лук
струной на всхлипе перелома,
Но в этот звук,
вплеталась нежная истома
лианой женских нежных рук…

кренились в пропасть грани края,
крылом подраненным - постель…
и я в последний миг взлетая,
сорвал врата со входа рая
с эзотерических с петель,
его чуть-чуть не достигая…

С восторгом гибельным почуяв
любви божественную суть,
страсть обладания бичуя,
опять над пропастью взлечу я,
чтобы еще на рай взглянуть
и где-то в бездне утонуть…

пусть это всё, что проживу я…

любовь сочилась в мир по каплям,
на раскаленный дОбела менталл…

Мир стал покорен и податлив…

Я за ночь - мир перековал…

И,  умирая,  понимал,
что до утра дожить мне вряд ли…

И в ипостаси новой застывал…

И я поняла, что мой преждевременный уход будет предательством его памяти... Так,  гораздо позже, я поразилась ясновидению Олега, вспомнив его строчки:

Поэт услышать может много,
уединившись в небе с Богом!

Он предвидел моё будущее,  и что каверзное Судьбище опять имело на меня свои виды….

Пропустив меня всюду, где можно, это Судьбище выяснило, что мой романтизм и мои идеалы никуда не исчезли, что я еще более стала ими дорожить… А я, свято помня Олега и его выражение: «Самая красивая женщина та, которая рядом. Самый лучший мужчина, который надежен!» -  в пустоте бытия потом не раз с грустью вспоминала Валерия, фактически, первого моего настоящего мужчину…
Но звонить ему не имела права!
Я навсегда запомнила его слова:

- Я бы никогда не позволил себе лезть в чужую семью!

Если Валерий меня раскрыл,  то Олег меня просто обогатил, дал мне духовное развитее, не смотря на все наши с ним секс авантюры… За время общения с Олегом я многое поняла, переоценила и даже немножко влюбилась в него… Во время встреч с ним я не раз задавала себе вопрос:

- Ну, что тебя надо, дура? Таких мужиков раз, два и обчелся…Он тебе наполнил пустые формы твоего телесного сосуда содержанием, душу - духовностью… Он оказался очень добрым и ласковым мужчиной, фантазером, прекрасным  художником, многое рассказал об искусстве, знания его неисчерпаемы… К тому же, его мужская сила не имела ограничений…

И не могла найти ответ на свой риторический вопрос...

Причем я понимаю,  что мои чувства были подобны хвастовству женщины, что ее мужчина на 50% принадлежит ей.

- А как это? – спросила подруга.
- Вот как: я согласна, а он  - нет!

Олег был женат на искусстве и только им жил, в промежутках - уделяя внимание мне. Вначале меня это раздражало, а потом я всё поняла и не стала ему мешать, за что он был очень благодарен. Я могла часами сидеть в его мастерской и смотреть, как он работает, к рассвету тая на глазах от вдохновения, как бледная и прозрачная утренняя Луна… Мне оставалось только незаметно подсовывать ему бутерброды или чай…
Иногда я ему позировала, как Гала его Богу…
Помню его рассказы о себе и любимый анекдот из области искусства:

- Мой папа был известным художником, запах масла и холста был и остался моим самым любимым запахом на всю жизнь.  Я начал рисовать, как только научился держать в руках карандаш, и выставлялся с 5 лет, участвуя во всех мыслимых конкурсах, мои детские рисунки даже похвалил Пикассо на выставке в Испании… Сказав при этом: «Я всю жизнь учился рисовать как ребенок!» 
Женившись сдуру на единственной взбалмошной дочке ректора художественного университета, я, еще студентом, имел свою мастерскую в центре города, вещь неслыханная для многих маститых мастеров… Жена оказалась достаточно приземленной и вздорно-ревнивой, и мы частенько ссорились, когда ей было скучно, как орлице, одиноко сидящей в безделье на вершине горы и взирающей на пустую скучную суету внизу:

- Что за жизнь пошла? Слева горы, справа – горы, сзади горы… В задницу клюнешь – больно!

Так что поссориться  в таком настроении ей было проще простого…
Как-то, получил я хороший заказ на обнаженную натуру и пригласил классную и дорогую натурщицу… Это была зима, как сейчас помню… В мастерской было не так, чтобы очень тепло и, когда она замерзла, я пригласил ее к себе за стол попить чайку, погреться, накинув на нее свою французскую дубленку. Сидим, гоняем чаи, болтая ни о чем, как вдруг, слышу шаги моей жены… Ситуация напряглась, и я, чтобы ее разрядить, и не имея времени на объяснения, рявкнул:

- Жена идет, раздевайся и становись на подиум!

Как сложилась потом семейная жизнь у него, я никогда не спрашивала, зная только, что он недолго был в браке и развелся и после никогда не был женат. Вероятно, будучи впечатлительной натурой, обжегшись на женщине, которая женила его на себе по его неопытности и романтизму, Олег таким образом решал свои душевные проблемы, подставляя очередную женщину в коллективный секс, дабы она никогда не могла ему сказать, что любит его и претендовать на брак... 

Я это не только поняла, но и не раз почувствовала…
Поэтому, мне было достаточно сидеть возле него, дышать с ним одним воздухом мастерской, видя, как на белой пустыни холста, одухотворяемой творцом, рождаются безумно дорогие шедевры…

Не каждому боги доверяют присутствовать при акте их совместного творчества с Гением! 

Но, так устроены женщины, что вслед за физической близостью они прирастают душой к партнеру, что редко можно увидеть среди мужчин…
Увы, мужчины - это другая раса…

И, когда Олег ушел (я никогда не говорила себе– умер), я закрыла этот уголок моей души навсегда, сделав его музеем прекрасных, но уже не живых форм, где ничего нельзя трогать и менять. Я знала, я чувствовала, что он наблюдает за мной с неба…
Если хотите – считайте меня сумасшедшей!

Очередной этап моей жизни был решительно закончен… Но не мной… Свыше…

          6-е Измерение

ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД

Наступил очередной период неприкаянности…
 
Я жила оглушенная пустотой жизни, когда пышная природа сбросила одежды, и обнажились такие горизонты пустоты, что я почувствовала себя крошечной и неприкаянной в этом гулко-пустом мире… Автоматически ходила на работу, механически ела, ни с кем не общалась, плывя в никуда… Мне, собственно, было абсолютно все равно – куда… Жизнь облезла, как ноябрь, и потеряла все краски, кроме серой…
Однажды, бредя по своим делам по воздушному крытому вокзальному переходу в толчее броуновского движения дрожжевой закваски толпы, я услышала:

- Ты что делаешь?

Подняв глаза от заплеванного пола, я увидела военного, схватившего за руку воришку, залезшего ко мне в сумочку. В этот момент подельник карманника ударил со всей силы моего защитника, вор рванул мою сумку, и они врезались в толпу, мгновенно растворясь в ней. А моему ангелу-хранителю помешали догнать жуликов какие-то люди, невесть откуда «случайно» вставшие на пути, драгоценные микросекунды были утеряны, и воровской след простыл в один момент… Толпа продолжала механическое движение, не обращая на нас внимание, обтекая с двух сторон, а я увидела кровь на лице военного…

- У вас кровь на лице, – сказала я
- Ударил кастетом, гад! – рыкнул он…

Я сняла свой платок, благо он был не синтетическим, и вытерла кровь с его лица… кровь продолжала понемногу сочиться из большой ссадины на скуле…
Я, взяв за руку своего спасителя, подвела его к ларьку, купила маленькую чекушку водки, намочила платок, и приложив в ране, сказала:

- Держите, сейчас кровь остановится…

Мы стояли у окна перехода, до нас никому не было дела, как и нам – ни до кого, и смотрели друг на друга. Потом военный сказал:

- Сергей!
- Лена, – ответила я и впервые заглянула в его синие печальные и усталые глаза. - Спасибо вам за помощь!
- Пустое! Жаль, что не удалось их поймать…
- А может и хорошо, что не поймали, тут их целая шайка…
- Да, могли и перо в бок в толпе всунуть… А что же вы так невнимательны?
- Задумалась, – ответила я и увидела, что мне не верят.
- У вас хоть деньги на дорогу есть?
- Кажется, нет, - ответила я пошарив в  кармане плаща, поняв, что потратила последние рубли на водку.
- Ну, тогда я вас отвезу домой…
- Не стоит,  - сделала я слабую попытку отказаться…
- Стоит! Где вы живете?
- Далеко, на левом береге, на Позняках…
- Тем более стоит, вы туда пешком и к утру не доберетесь…

Мы вышли из аэродинамической трубы потустороннего перехода параллельных миров на свет божий и Сергей, остановив такси, посадил меня в машину на заднее сидение, сев рядом, сказал водителю:

- Шеф, давай на Позняки, на…
- Срибнокильскую… - заполнила я вопросительную паузу… - Дайте я гляну на ваш ушиб, - и отняла руку Сергея с платком от его лица. – Все, кровь остановилась…
- Где это вас так? – поинтересовался водитель.
- Карманника ловил, залезшего в сумочку девушке…
- А-а-а-а… Знаю я эти морды, я тут на вокзале на фильтре стою… Они ментов всех тут купили, отстегивают, чтобы не мешали... Легко отделались…
- Это они легко отделались, я завтра сюда роту солдат приведу пошерстить эту конюшню…
- Оставьте их, - мой вам совет – Это общество больно и, вырезав одни нарыв, вы ничего не измените… лечить надо всех…
- Именно этим я и занимаюсь…- ответил Сергей – Я военный хирург, анестезиолог…
- Сергей, зачем вам это надо? Бросьте вы их… - добавила я.
- Правильно, продажные их менты  вас же и обвинят… Это замкнутый круг... Они крышуют эту мразь!

Мы подъехали к дому и Сергей достал деньги, чтобы рассчитаться.

- Не надо, – услышали мы в ответ.
- Как это, не надо? – удивились мы в один голос.
- А вот так, не надо! Как я понял, вашу девушку обокрали… Что с вас брать? – ответил таксист и уехал…

Мы переглянулись, впервые увидев благородный поступок той категории человеков, где правит только чистоган и корысть…

- Значит, у этого мира еще есть шанс выжить! – подытожил Сергей и мне осталось только с ним согласиться.

Постояв немного у подъезда и поговорив со своим спасителем, я поблагодарила его и,  оставив свой номер телефона, пошла домой, благо, ключи были в плаще, а не в сумочке…

Через несколько дней я услышала его голос в телефоне:

- Здравствуйте, Лена! Извините, что не звонил, я был на дежурстве в госпитале, а потом отсыпался…

Мы договорились встретиться в Мариинском парке, побродили по его аллеям, посидели у красивого замка «Театру Ляльок», послушали у театрального музыкального фонтана хорошую классическую музыку, поговорили обо все, что души пожелали…
Потом мы продолжали встречаться, ходили в кино, театр, только на художественные выставки я категорически отказывалась ходить…

- Почему, вы не любите искусство? – удивлялся Сергей.
- Я его слишком люблю, но я страдаю, потому что оно мне напоминает одного дорого мне человека…
- Вы расстались? – продолжал прямолинейно, по- военному, напирать Сергей.
- В каком-то смысле, да…
- Не понимаю, как он мог оставить такую женщину, как вы? – недоумевал Сергей.
- К сожалению, так распорядился Господь, его уже нет в живых…- ответила я, дав понять, что дальнейшие расспросы неуместны.

Время катилось своей пегой арбой дней по ухабам жизни в хрензнаеткакую даль сюрреализма Дали… Я продолжала встречаться с Сергеем и жить с Петром в одной квартире, мучительно решая бытовые вопросы разъезда, переоформления и обмена жиплощадей, естественно, ни во что не посвящая бывшего мужа, дабы не озлобить его и не получить кучу препятствий себе на свою больную голову. Уж тут-то он мог мне нагадить своей мелко-пакостной эгоистичной натурой так, что я могла остаться в однокомнатной бабушкиной квартире с сыном, ведь моя квартира была оформлена на нем. Совместное проживание превратилось в пытку… Петр умышленно старался меня как-то подковырнуть, задеть, придраться, совал нос во все мои дела, не желая понять, что он для меня умер навсегда… Даже пытался меня изнасиловать, придя ночью по своему хотению в мою комнату, и только мой решительный ответ на его попытку взять меня силой по своей привычке:

- Я сейчас закричу и разбужу сына и всех соседей! – остановил его.

- Лярва! - прошипел бывший муженек. – Всем даешь, а мне – нет? – добавил он, стоя на коленях в моей постели, усиленно натирая свое эрегированное мужское достоинство передо мной, и разбрызгав семя на мою простынь, удалился, блеснув на прощание лунным бриллиантом на пальце правой руки. Мне пришлось и это вытерпеть, чтобы не нарваться на побои. После его ухода я брезгливо сменила простынь на чистую, а грязную утром выбросила в мусоропровод. Когда Петр ушел на работу, я вызвала столяра из ЖЭКа и по моей просьбе он вставил замок в двери моей комнаты.

Крошечным окошком из беспросветности бытия в мутный мир был Сергей. Когда наступило лето, я, отправив сына к родственникам на все лето в село, сама вынуждена была переехать жить к Сергею в его двухкомнатную крошечную квартирку на Оболони, где он жил в проходной комнате с разводными отцом и мамой в другой отдельной комнате. Мне пришлось так сделать не только потому, что с Сергеем мне было не так одиноко, а еще и потому, что я боялась оставаться вместе с Петром в доме вдвоем.
Но из огня, да в полымя…
Несмотря на то, что у папы Сергея была однокомнатная квартира, он и не собирался туда съезжать, а продолжал мытарить свою бывшую супругу. Шизофрения  - таков был диагноз мамы. И я хлебнула у Сергея еще радостей жизни, которая все время пыталась опустить меня ниже плинтуса. Так, его мама однажды привселюдно обвинила меня  в том, что я насыпала ей в суп стекла и продемонстрировала-таки осколок, на что Сергей промолчал, когда я, онемев от неожиданности, ничего не смогла ей ответить. А когда Сергея не было дома, его мамочка постоянно допытывалась у меня:

- Почему ты хочешь меня отравить? -  доводя меня до бешенного каления так, что я однажды поймала себя на мысли сбросить ее с балкона, когда она стояла у перил, шепча свои проклятия всем живущим в этой квартире.  Поняв, что я могла натворить сгоряча, я ужаснулась своим мыслям и до чего я почти докатилась!

Тесть постоянно угрюмо молчал отягощенный своими разборками с бывшей женой и своими любовницами; Сергей пропадал на работе в госпитале на операциях и дежурствах  за свои врачебные гроши, на которые мы даже не могли снять отдельную квартиру… А когда он заработал какие-то деньги, и я обнадежилась, что сложив наши средства, мы таки снимем квартиру, и даже подыскала подходящий вариант, все еще цепляясь за Сергея,  он приволок в дом дорогущую надувную лодку и подвесной мотор для рыбалки, потратив общие средства на свое бессмысленное хобби…

Я задумалась:

- А что я тут делаю?

И тогда я поняла почему у Сергея были такие измученные синие глаза…
Ведь еще раньше, мой друг астролог, увидев его первый раз, после сказал мне на ушко:

- Парень симпатичный.. Но у него проблемы по генетике… Кто–то в роду сильно нагрешил, и видна печать вырождения рода на его лице… Не советую рожать от него…

Я, конечно, не поверила, будучи околдована  магией благородного поступка Сергея. А сейчас я поняла, что тут мне делать нечего, нас не связывают  чувства, я никогда не решилась бы иметь от него ребенка, видя его маму… А на жалости и благодарности к нему - семью не построишь. Да и Сергей позволил себе несколько раз оскорбить меня матом и все больше отдалялся от меня, где я была чужая всем!
В один прекрасный день я собралась и вернулась к себе домой, извращенно, как мазохистка, интересуясь сама у себя:

- Ну, что еще Судьбище извращенно придумает мне в назидание за мои грехи?! И когда это все закончится? Или у меня кончатся силы, и я сдохну, или просто судьба устанет издеваться надо мной?

Вскорости мы завершили бумаговолочительные дела по обмену квартирами; Петр съехал в однокомнатную бабушкину квартиру, а я осталась в двухкомнатной с сыном, переводя дух, все еще не веря, что на один кошмар в моей жизни стало меньше!
Но Судьбище еще имело на меня свои планы…
Меня все чаще посещала грустная муза:

Зачем любить, зачем страдать?
Ведь это всё так бесполезно!
И целый век чего-то ждать -
Ведь завтра может все исчезнуть!

Исчезну я, исчезнешь ты
И сердце биться перестанет...
Так на песке людей следы
Волна голодная смывает...

И всё лишь сон, один лишь сон:
Всё то, что прежде мы любили...
Всё из песка красивый дом, смыли...

И сновиденье разгадать
Любому будет не под силу...
Но так хотелось бы узнать:
Зачем вчера я снился  миру?
Который в море волны смыли…


7-е Измерение

ИСТОРИЯ ЛЮБВИ


Когда тебя со мною нет
ажурным дымом сигарет
писать пытаюсь твой портрет
в овале тонкого кольца

Но тают контуры лица.

А сигаретам - нет конца...

И тает всё, как первый снег:
твоя Любовь, счастливый смех,
твой неоконченный портрет...

Лишь на висках не тает след
Холодных Зим Прошедших Лет.

Я всем своим подружкам рассказывала о своей первой любви, даже могла рассказать попутчикам в купе о том, что у меня был мальчик-курсант, который уехал на другой конец земного шара…
Я даже написала его родителям в Черкассы, пытаясь понять: Почему? Но мне никто, естественно, не ответил… Я, услышав один раз «нет», хотела услышать, когда он придет через полгода в отпуск, окончательное «нет!». В конце концов,  я собрала пару его писем и пару фото – больше у  моей короткой истории ничего не было, и отослала всё в Черкассы с просьбой переслать Игорю, в надежде хоть этим его расшевелить… Главным моим желанием, если бы я его когда-либо  встретила, было желание спросить:

- Почему? - не понимая, что у мужчин никогда нет ответа на такие вопросы! 

И когда мне стало совсем плохо в пустоте моей жизни, я,  ходя вокруг горсправки, мечтала через нее найти Игоря, понимая, что Петропавловск-Камчатский  - у черта на куличках и, порой, сомневалась, жив ли он?

Повеяло холодными ночами…
И солнце, укрываясь облаками,
своими нежными лучами
позолотило тополя,
напомнив всё, что было прежде,
что в жизни  прожито не зря...

И крона  Древа Всех Желаний,
её багряные надежды,
в холодном  небе догорят,
когда опустит солнце взгляд.

Все ближе Время Расставаний.

И в поднебесье журавли,
от всех невзгод чужих вдали,
курлычут Песню Одиночества.

Но сердцу, глупому, Любви
ещё сильней, чем прежде, хочется.

Оно тоскует и болит.

И с ним природа говорит
прикосновеньем паутинки,
гуденьем сонного шмеля
кислинкой сорванной травинки,
усталых путников маня,
в свои бескрайние Поля
Страны Несбывшихся Желаний,
Прошедших Чувств и Тонких Состраданий.

Они пойдут в объятья осени,
её лугами и покосами,
забыв печали, налегке
и растворятся вдалеке
в пьянящих запахах и звуках,
упав в траву, раскинув руки.
И в их раскрытые глаза
прольются синью небеса
и успокоит в сердце боль,
вернувшись, Первая Любовь.

Ведь  всё это время память о нем жила во мне, уютно свернувшись калачиком в самом тайном, укромном уголке моего сердца… Хотя я, фактически, понимала тщету своих усилий и иллюзий, осознавая, что я его практически НЕ ЗНАЛА! Есть такое хорошее слово в украинском языке: «маячня» - безумные планы болезенного воображения, неосуществленные бредовые мечты...
Но я очень хотела его найти.
Хотя, после развода и окончательной разлуки были периоды, когда я всем была довольна, и мою самооценку никто не ронял, а я только росла… Я чувствовала себя просто замечательной, свободной и выдающейся женщиной, поняв себя во всем... 

Но вот явился в наш мир его Величество Интернет.

Я даже не чайником была в нем, и  просила подруг набрать данные Игоря, но в ответ – тишина… Потом появился Интернет дома, когда приехал мой сын Дима, ас инетовских сетей и разработчик веб-сайтов, дома появилось два компьютера: Димы и мой. У меня появилось больше доступа и возможностей ковыряться в электронном заменителе мозгов, а Дима мне помогал и учил разбираться в этой усовершенствованной пишущей электронной машинке, ставшей посредником в общении душ с огромным миром.  Это были внешние факторы, которые просто подтасовались к месту и времени, а на самом деле – «Аннушка масло пролила и ничего изменить уже было нельзя» и мое внутреннее вошло в биомистическую реакцию с внешним социальным…

***

Игорь, приехав в Петропавловск-Камчатский , какое-то время потусовался в этой дыре  с молодыми лейтенантами, которые после жалкой стипендии получили настоящую зарплату. Ведь он, до меня, тоже никого не знал и был взрослым, закомплексованным мальчиком, попавшим в дикую прерию юношеской неизведанности и свободы после семьи педагогов и властной старшей сестры. Недаром в 17 лет он ушел в военное училище, пытаясь сбросить с себя иго постоянных ограничений, доказать себе свою мужественность, но в итоге  его свобода тоже оказалась в соответствии с  рамками его воспитания, относительна - свободы янычара в жестко структурированной организации военного училища…
Как заметили еще древние греки в трагедии «Царь Эдип»: от чего бежишь – к тому приближаешься еще быстрее… 
Как он там выжил, мне не понятно! Но, выжил, стал заниматься спортом, развился физически при его невысоком росте, худощавом и стройном сложении, где фуражка и военные сапоги делали его выше и значительнее в мутном зеркале подсознания формирующегося и закаляющегося в дребедени бытия, мужчины… И в той дыре  появились какие-то  одноразовые женщины… Мальчик враз оформился в молодого мужчину, юный корнет стал – поручиком. Потом – отмашка на длительную паузу… И это - молодому парню, сгорающему от рвущейся наружу его  мужской силы…  И,  однажды, его пригласили на день рождения к девушке друга, у которой была своя квартира. Она тут же позвала свою подружку, коль ее друг пришел с Игорем, и там все быстренько, на живчик, случилось. Игорь стал регулярно посещать новую пассию, и через определенное время услышал оглушительную припасенную новость подружки по брачным играм динозавров:

- Я беременная!
…и?
Женился!

А как еще мог поступить офицер, настоящий мужчина, воспитанный в приличной семье, пропитанный ее идеалами от накрахмаленных шнурков до блестящего козырька фуражки? Порой честь и достоинство офицера отражаются в его блестящих хромовых сапогах!
Но на этом история не закончилась.
Зощенко отдыхает!
Потом оказалось, что у нее имеется пятилетняя дочь от такого же, как и он, но более искушенного гусара. Конечно, до свадьбы, это тщательно скрывалось.
Прошло время, и «за время пути девчонка смогла подрасти» и поневоле поумнеть в мясорубке любовных отношений гарнизонного полка… Закончив институт, и ни дня не  работая по профессии, его будущая половинка работала машинисткой в секретной части.
Её вторая попытка точно попала в адамово яблочко, перекрыв кислород секс свободе юного гусара!
Причем, нельзя сказать, что она была стервой, она просто была правильной девушкой, воспитанной и успешно деформированной в строгом соответствии идеалам коммунистического домостроя папаши-прапорщика. Замуж всем ведь хочется! Семья – первичная ячейка общества. И брачующиеся,  тем самым, реализуются в социуме. Только не надо думать, что чем чаще жениться, тем больше участвуешь в общественной жизни  общества или полка. Печальным примером тому – сын полка….

Мало того, семейная жизнь складывалась нормально, т. к. оба были воспитаны в рамках семейного долга и ответственности, без эксцессов, в отличие от меня. Но и тут возникла мистическая связь между моей и его судьбой. Когда Игорь зачал дочь, это случилось в один день с началом моей беременности, которую я вынуждена была прервать по жесткому настоянию Петра… 
Жена Игоря, как женщина, оказалась очень спокойной, и он за все годы не смог ее раскрутить, будучи миролюбивыми, но изящными Весами, как ни пытался…
В общем, и тут облом!
Их жизнь была во всем правильной: всё хорошо, кроме вот этого… Всё хорошо, кроме вот этого самого… Всё хорошо, кроме вот этого самого-самого… 

В свое время одна мудрая женщина сказала моему другу, в ответ на его рассказ, что его любимая с ним не очень интимно ласкова:

- Значит, она тебя не любит!

Если любишь, для любимого сделаешь все! – я так считаю.

Однажды я набрала в Интернете фамилию Игоря и нашла женщину, которая оказалась другом его друзей и, идя по следу их общения, вышла на более близких друзей… и дальше, дальше… теплее, теплее и – «Остапа понесло»… Я все лучше начала понимать, как искать, рыть землю, хотя до этого я просто побаивалась компьютера, но с топором на него и радио не бросалась… И, в конце концов, я вышла на взрослую женщину, которая оказалась дочерью его жены. Потом я узнала, что у него есть еще одна дочь. Узнав возраст старшей дочери, я сразу все подсчитала и возмутилась:

- Как! У него уже была женщина, и он сделал ей дочь,  а от меня все скрывал, встречался со мной, а спал с ней?

На что мой друг астролог сказал мне, глядя в свои значки и круги, зная о моей трагедии юности и принимая живейшее участие в моих метаниях и поисках истины:

- Лена, а почему ты не можешь себе представить, что она – приемная? Может, он взял женщину с ребенком… Я вижу в его карте приемных детей… И не одного,  а двух!

С трудом я успокоилась, уговорив себя, что так оно возможно и было. Хотя два приемных ребенка меня смутили. Один вроде понятен. А другой откуда?
Так оно потом и оказалось…
Когда-то Игорь даже пытался удочерить дочь своей жены, но та ему твердо отказала. Я написала  обоим дочерям с просьбой помочь найти друзей юности и спросила: является ли такой-то их родственником. Оказалось, он являлся им отцом! Это была неожиданная удача.  К тому же мне ответили, что родители отдыхают на море. Ну, раз отдыхают - пусть отдыхают… Но это уже меня не остановило, «кони, почуяв близость жилья, побежали веселее».

Ведь я же должна была его спросить: ПОЧЕМУ?!

Я написала свои контактные телефоны и попросила детей передать номера отцу по возвращению домой.
Прошла какая-то пауза…
Недели две не было никаких ответов в одноклассниках. Потом я приезжаю из Крыма, захожу на почтовый ящик и вижу письмо, подписанное: Игорь Борисович!!! Это был временный шок, удар 360 вольт, воскрешающий любовь после клинической смерти сердца. Я видела только самую главную фразу:

«……ЕСЛИ ХОЧЕШЬ МЕНЯ УСЛЫШАТЬ….»

Я ответила:

- ЕСТЕСТВЕННО ХОЧУ!!!

И мы стали по чуть-чуть переписываться в одноклассниках, причем, шло это очень трудно, всё подвергалось жесточайшей проверке и контролю, под грузом пережитой неудачи юности… Писалось, стиралось, писалось заново, стиралось… Каждое слово взвешивалось на молекулярных весах по атомам. Лучше всего мое состояние описал поэт Ваншенкин:
Так, раненный, выйдя на поляну,
чуть сдвинув бинт, рассматривает рану…

Потом я созрела позвонить.
Видимо понимая, что в свое время, не проявив инициативу, я крупно проиграла в рулетку Счастья стерве Судьбе…
Но Судьба же ходит по кругу! – как пел Высоцкий в песне  «Две судьбы»:

Взвыл я душу разрывая:
Вывози меня, кривая,
я на привязи.
Мне плевать, что кривобока,
криворука, кривоока,
только вывези.

Влез на горб к ней с перепугу,
но кривая шла по кругу –
ноги разные…

Но, когда только-только началась переписка, я подумала:

- Боже, а что я хочу от него? Сделать то, что он не решался сделать со мной – переспать? Это проблемы не решает, я знаю, - жестко ответила я сама себе. - Прошло столько лет… Как в сказке Пушкина «Руслан и Людмила» о Наине и ее возлюбленном, встретивший ужас ее старости в 70 лет...
Когда набрала номер телефона Игоря, я не могла несколько секунд говорить, огромный ком невостребованной любви и эмоций стал в горле или, как говорит мой друг-эзотерик, энергия была перекрыта, как в кране,  в небесной горловой чакре созерцания Вишудхе. А ею управляет Марс – активность и сексуальность мужчины, но Вишудха отвечает за голос и заставляет человека быть и жить в духовном мире, так что низменные страсти тут не проходят…
Итак, я хочу его услышать…
Потом – увидеть…
А что потом?
Какой ОН СЕЙЧАС? По сути, я знакомлюсь с новым человеком!
Хорошо, а ведь можно все повернуть наоборот: у него же аналогичная картина…

Ах, если б не было тебя,
то мне не стать собой самим…
Жила б ты призрака любя…
Я был бы призраком любим…


Что же нас толкает друг к другу?
Его – вероятно чувство вины… А что еще? Возможно чувство душевной неустроенности, где окружающий его Мир не рефлектирует, он - как бы  есть, но его в нём нет!  Ведь Мир – его жена… Да, может быть и так…
А меня? Чувство нерастраченной нежности, вера в него и память интуиции? И - тоже пустое зеркало Мира…
А что если он и, скорее всего, совсем не такой, что тогда? Все равно, я хочу его узнать, пусть даже это будет очень грустно… Не верю, чтобы такой тонкий человека, как он, деградировал… Я же – устояла, не смотря ни на что… И, скорее всего, он единственный человек в этом мире, в котором память может сплавить воедино и нашу юность, и наше нынешнее настоящее, соединить «До» и «После» моей личности в настоящем…

Когда я написала, что с храбростью плохо в Киеве, Игорь сам перезвонил. Это был пятиминутный разговор с задушенным горлом, типа, прости, Лена… Тут я вклинилась и сказала:

- СТОП! – остановила я его самоуничижение, добавив: - Игорь, я хочу тебя увидеть! (чтобы для начала прояснить то, что у меня долгие годы не имело ответа). Если ты согласен, то - Да, а нет - так Нет!   

Причем, мы не могли разговаривать еще долго, ком по-прежнему стоял в горле.  Мне трудно было узнать его голос, но я немножко узнала его смех… Переписываться в одноклассниках было легче… А тут – слово не воробей… А словом можно и убить, и воскресить… 

Естественно, мне хотелось воскрешения с моего креста!

Игорь ответил:

- К сожалению, пока такой возможности нет… - и я подумала, что его напугала… Радовало то, что после Петропавловска-Камчатского Игоря перевели в Польшу, а потом он вернулся в Украину, в Полтаву… Это уже была не тьмутараканья дыра в другой стране… А в пределах досягаемости нормального человека со средними возможностями…  Тогда я индифферентно сказала:

- Ну, да ладно, может когда-то… это я так, предложила вообще… -  сделав три шага назад… ведь прошлого уже нет, а будущего – еще нет, есть только настоящее, где мы вращаемся по разным орбитам… но ниточки остались, свившиеся в кокон и, может быть, их удастся распутать… ведь они живые, и то одна, то другая – натягиваются… Хотя они такие тонкие, как паутинки в остывающем небе бабьего лета…

И мы просто стали переписываться, и он стал немного открываться… Это ж я – душа нараспашку…

«Ты, Игорь, производишь впечатление человека в футляре из рассказа Чехова…» - написала я ему как-то. Ведь я его таким не знала, и мне стало очень интересно его понять… Потом он прислал мне фото… У меня, конечно, дух захватило… Увеличив фото на весь экран, я рассматривала его минут сорок… Передо мной был абсолютно незнакомый человек… и я пыталась найти в нем эхо своей любви, мучительно больно и трепетно сопоставляя два образ - в один, дабы не нарушить хрупкость чувства, понимая какой большой путь мне и ему, надеюсь, придется пройти навстречу без единого ложного шага по тонкой проволочке нерва бытия, не покривив душой друг другу, чтобы потом никто не пожалел!
…………………………………………………………………………………………………

И вот, в один прекрасный момент, через месяц,  Игорь пишет, что он приедет… Я не спала несколько ночей от волнения перед встречей… Еще вначале нашей переписки, дешевая гордость шевельнулась во мне и показала свою безобразную морду, ей захотелось сказать Игорю при встрече:

- Смотри  - я такая звезда! А ты меня оставил….

Но, беспощадно наступив каблуком ей на глотку, я сказал дешевке:

- А зачем? Разве это - ВСЁ, к чему я стремилась?

И  постаралась себя еще глубже понять, порой безжалостно занимаясь вивисекцией чувств, эмоций, мыслей и МОТИВОВ… Иначе я бы завела себя в тупик замкнутого круга отношений, лишенного эволюции… А второго такого круга мне, после первого брака, не надо было! Это дураков Господь учит на их ошибках. Умным он помогает:

Когда к тебе не достучаться Богу,
пришлет он вестника к порогу!

А я, вроде, стала уже не дура после всего прожитого, пережитого в браке… Научилась ценить, понимать и, главное, беречь душевный уют…
Стало быть, вестники готовы, Боже? Так оно и оказалось. Слишком много было мистических совпадений и Знаков в наших судьбах. Их надо только уметь читать…

Куда Игорь ехал  - он тоже не знал…
К кому – представлял слабо, абрис моего портрета еще не был заполнен душевными красками и вином чувств, обожания, истомы и дрожи каждой клеточки… 

Приехав ко мне  вечером, утром он уехал на  аэродром...

Глаза его при встрече были грустны…
И я была огорчена...
Но утром его глаза сияли!

Всю ночь гудели в небе самолеты,
даря Предчувствие Беды…
Но сердце билось:         
что ты..., что ты...,
не может быть,
ведь с нею -  ты!

Всю ночь кружила чёрная тревога,
раскрыв огромных два крыла,
и Зависть бормотала:
Слишком много
Судьба несчастным тем дала!
Всю ночь в потоках яростного грома,
соединив на Миг вдвоём,
Любовь пытала нас огнём
в ответ услышав радостные стоны...

Всю ночь тела ломала  грешная истома,
и за стенами Зависть плакала в тоске,
как будто жалуясь Беде...

Всю ночь мы были вместе в этом доме!

И счастье билось тонко на виске...
И ты была моей иконой...
И я молился лишь тебе...

Я об одном всю ночь молился,
чтоб ты не знала больше бед,
когда тебя со мною нет...

И прямо в сердце мягко лился
любимых глаз небесный свет.


Такие строчки потом мне посвятил и прислал Игорь…

А ведь я думала, как мне одеться, даже спрашивала у подружки совета: как одеться, а та тупо спросила:

- Ты что, соблазнить его хочешь? – А у меня и в мыслях этого не было, просто хотела хорошо выглядеть, как Алиса Фрейндлих в фильме «Служебный роман» у себя дома при встрече с Новосельцевым в неформальной обстановке. Максимум, чего мне хотелось – это его поцеловать…

Но, как войти с ним в контакт?

И я себе придумала, что возьму его за руки, как я делаю с детьми, когда хочу найти с ними общий язык, держа руки снизу, тем самым, по невербальной информатике, говоря о своей второй роли, в процессе разговора периодически меняя положение рук… Мне нужно было знать: почувствую я человека или нет, после обозначив свои вопросы:

1. Почему так случилось?
2. Могу ли я поцеловать Игоря первой, вернув себе инициативу, утерянную в прошлом, как бы пронзив время?

Игорь сразу сказал:

- Мне полегчало сразу, когда я увидел тебя. Ведь все эти годы я чувствовал себя виноватым…. 

А на мой главный вопрос он дал внятный ответ:

- Я не был готов и не был влюблен, как ты… Потом меня «впечатлило» твое свадебное платье… Да я и не представлял, как тебя вывезти из Киева в это село на край земли… - в общем, Игорь сам был еще ребенком,  и не был готов к такой ответственности, ввиду его большого внутреннего чувства долга…

И тут мне глобально полегчало, получив ответ на вопрос, который не просто мучил меня, а жестоко дрючил, уничтожая и унижая личность,  много лет подряд…

Первые минуты встречи невольно зажимаешься, хотя просто безумно хочется рассматривать любимого, в то время, как он - буквально ел меня глазами… Потом мы разделись в прихожей и пошли в комнату пить кофе. Кстати, о еде… Несмотря на то, что я несколько дней практически от волнения ничего не ела, я не могла с ним ни есть, ни пить, едва втолкнула кусочек хлеба и выпила чашечку кофе…  Где-то с час мы разговаривали, а потом я взяла его за руки, как мечтала,  и почувствовала его ток, буквально бьющий меня в ладони…
Больше у меня не было вопросов, и мы поцеловались, причем целовались долго, как в юности… Но я, понимая, что ему чуток за 50, боялась – все ли получится у него? Если у мужчины не получится,  он может избегать следующих встреч, и я опять его потеряю, потому я была страшно скована во всем… Но все получилось нежно, красиво  и довольно долго для первого раза… 

В обсидиан осеннего окна,
сквозь колдовскую негу тела,
сочила в ночь нефрит Луна…

Полоска тонкая белела…

Упали громом туфельки на пол…

Излилось платье ливнем вешним…

Подсвечник мрамор лил на стол
во мрак зеркальности столешни…

Вступила ночь в свои права,
чеканя страсть на бронзе тела…

И в канитель вошла струна,

и в серебре витка запела…

Испепеляя ночь дотла -
в золе рассвета страсть алела…


После такой колдовской ночи я поняла, что мои страхи напрасны…

А потом я узнала, что у Игоря были  проблемы  с женой на сексуальной ниве, где его чувственная сторона не встречала взаимности, несмотря на долгие годы попыток Игоря наладить эту связь. И пока дети были маленькими их объединял общий интерес, а потом и он исчез. Дети выросли из коротких штанишек…

И семейные проблемы - тоже…

И тут Судьбе было угодно подсунуть еще одно жестокое испытание…
В одни странный день раздался телефонный звонок.
Позвонил Валерий:

- Привет Ленок!
- Привет! – ошеломленно ответила, почуяв все наперед…- Что, дома не лады?
- Развелся! – выстрелил Валерий в меня новостью.
- Как? – сползла я без сил на ковер мимо дивана…
- Долго рассказывать… Давай встретимся, душа горит… Поговорить надо, я стою возле твоего дома с бутылкой джина и цветами…

Я тупо молчала, не отвечая, злясь на Судьбу и ругая ее… «Ну, почему он не позвонил на полгода раньше, черт подери!» -  ругнулась я, вообще не имея привычки ругаться…

- Лена, ты чего молчишь? – забеспокоился Валерий. – Не можешь говорить?
- Могу…- выдавила я с  трудом. – Но я влюбилась, я не могу, прости…
- Лена, это ты прости меня! Я никогда бы не позволил себе лезть в чужую любовь! Я просто не знал… Я рад за тебя.
- А ты… Ты-то, как теперь…?
- Лена, я  взрослый человек и эту проблему уже умею решать не впервой, – пошутил Валерий.

А я впервые в жизни услышала в его голосе депрессивные нотки...
Так я с трудом выдержала еще одно испытание…

У меня был Игорь и впервые оценила свое трудное счастье и поняла, что готова за него бороться изо всех сил. И мне не привыкать к борьбе! Вся жизнь моя была борьба. С самой собой. Но я ни о чем не жалела в прошлом,  но переживала, чтобы Игорь не пожалел… Оказалось, та микроскопическая малость, которую я ему дала, была для Игоря огромной и прекрасной… Но я никогда не слышала от него плохого слова о жене и это мне дало еще большее уважение к нему… После его отъезда мы переписывались целый месяц, и в своем письме однажды он написал:


Когда я медленно вдыхаю 
родной дурман твоих волос,
про всё на свете забываю,
про всё, что в жизни не сбылось...

А что - я полностью не знаю...
И знать теперь я не желаю!

Когда
немало лет прожито,
и все богатство прошлых лет -
в висках серебреные нити,
Прошедших Чувств тончайший след
и сердце бьётся на пределе,
и слышен мне сердечный звук
уже не просто еле-еле -
как замедляющийся стук...

Когда,
казалось, все отпелось
и я могу жить не любя,
помножив Боль Утрат на зрелость,
не мыслю жизни без тебя!

И я, молясь, прошу у Бога,
смотря на милые черты:
О, Господи!
Не будь к ней очень строгим...
Таким, каким ко мне был ты!

- …ты целовала меня в сосок, в ухо… целовала грудь, плечи, спину… моя жена никогда не целовала меня так за все годы…

А я даже не помнила этого, все было в каком-то тумане нерастраченного за эти годы чувства…
После встречи я все время ходила в эйфории… Мое чувство стало крепнуть… И не только у меня…
Потом начались бесконечные смски, после – аська, а уже потом - разговоры часами по мобильному телефону… Появилось душевное узнавание… Мы потихоньку врастали  друг в друга… Да, души влюбленных встречаются на кончике языка влюбленных… Но души живут в теле, и тела постепенно должны стать родными каждой клеточкой…

В какой-то момент разговоров на отвлеченные темы, витания в нежных перистых облаках слов, я почувствовала тепло,  переходящее в жгучий жар желания, и поняла, что очень его хочу, а т.к. мне уже не 17  лет, мне абсолютно все равно, как меня воспринимают, главное, чтобы я себя хорошо воспринимала…Этому меня с размаху наотмашь научила сама Жизнь… И я прямым текстом сказала об этом Игорю и что я к нему приеду...

Я приехала в Полтаву рано утром. Мы были вместе до следующего утра, время спрессовалось в одну пытку нежностью и наслаждением друг другом… Постель постоянно изысканно влекла нас своим сладким бесстыжим откровением и жаждой… После очередного утоленного приступа желания, мы, полежав, поговорив, походив, опять падали, как подкошенные друг другу в объятия ночи перед расстрелом… После я получила по электронной почте стихи Игоря:

Когда постель не пахнет снегом,
а только сладкой женской негой,
и тайна ночи тихо тает,
а за окном уже светает, 
как хочется, склонившись над тобой,
храня души твоей покой,
о невозможном помечтать:
что не уйдёшь к нему опять,
что сердце - сердце не обманет...

И над Любовью гром не грянет...

Пусть Ветер о другом судачит,
а дождь, стуча к нам в окна, плачет,
размазав слёзы по стеклу,
не раз такое видев на веку...
Ты всё равно сейчас со мной
и спишь, прильнув ко мне щекой,
забыв, что Ночь Твоих Желаний
Сестра Дня Грустных Расставаний...
А я - Судьбу благодарю
за миг с тобой.
Что я - люблю!

Хотя я могла еще остаться, но у него же – семья, чувство долга и ответственности…

И тут - я понимаю, что у нас уже всё было, времени - уже больше, что он меня не испугался… Нет ничего страшного, ему всё нравится во мне… и мне - всё нравится в нём… Понимаю, что ему ничего не надо рассказывать и показывать, он всё чувствует и умеет… Возникло чувство единения и воссоединения, ощущения уникального совпадения темпераментов, секс-пазлы сошлись в единую прекрасную картину  7-го Неба Счастья…

И дальше пошла просто испепеляющая жара неутоленной жажды страсти веками пересохшей пустыни… «Anima mea sicut terra sine aqua tibi» – «Душа моя  без тебя, как земля пересохшая без воды! – написала я ему.

И в ответ получила:

Ты для меня живительный глоток
хмельного возрождающего счастья,
где за витком, опять виток,
вращает Счастье Солнце страсти…

Но «встреча была коротка», как в песне «Миллион алых роз»…

Когда настал черед приезда Игоря ко мне домой, мой сын, которому я всё искренне рассказала, поняв и приняв всей душой мое счастье, устроил мне с женой массу маленьких добрых шутливых мизансцен, подкалывая меня и доведя до колик в животе от смеха.  Например, Дима, помогая мне убирать в доме перед встречей и знакомством с Игорем, вдруг страшно закатил глаза, напугав меня, и совершенно серьезно, драматически сказал:

- Мама, мама, я же фрак не забрал из химчистки! 

Я опешила,  а  потом засмеялась.
А тут моя смешливая и обаятельная невестка встряла:

- Мама,  Вы знаете, вечернее платье немного великовато…

 И так - все время до встречи с Игорем, тем самым, сняв нервное напряжение.

Они веселили меня своими шуточками так, что я чувствуя как Игорь в этот момент идет по аллее парка сквозь время к нам, я просто не могла быть серьезной, иначе пришлось бы пить корвалол, сердце бы сорвалось, как у бегуна, возвестившего о победе греков при Марафоне.
Вскоре Игорь позвонил, я сама открыла ему и пригласила в дом, где познакомила со своими детьми и невесткой, ставшей моей любимой дочерью. Дети  позавтракали с нами, выпили кофе и умчались на работу… А я осталась со своим любимым вдвоем, мучимая неутоленной нежностью многолетней  разлуки…

Перед этой встречей я побыла у Игоря день, потом - он побыл у меня день, а когда наступила пауза в полтора месяца - я стала изводиться, желая его видеть… Ведь, если выпадало два выходных дня – его жена дома, а я начинаю себя грызть – рушу чужую семью, хотя сразу себе же и возражаю, что возвращаю свое, украденное у меня судьбой, которая женского рода!
Те встречи по одному дню были наполнены душевным и физическим счастьем. Игорь оказался просто нерастраченным, и я не могла себе представить, что мужчина после пятидесяти может быть таким сильным… То же можно сказать и про меня! Уже давно меня не интересует секс сам по себе, а только через душевное общение… А с Игорем все точки от физических, душевных и духовных были задействованы и вовлечены в процесс единения…

Ведь Игорь, потеряв надежду за двадцать с лишним лет что-то наладить с женой, дошел до такого состояния, что стал смотреть по сторонам… Судьба, в очередной раз провернула колесики часового механизма жизни и часовая с минутной стрелкой встретились… Появилась я…
После нескольких наших встреч, хорошо всё обдумав, Игорь сказал жене, что хочет пожить отдельно, еще ничего не говоря обо мне, и переехал на съемную квартиру. Он просто не смог кривить душой перед своим чувством. Это еще в 20 лет можно заниматься самообманом, а взрослый человек или безгранично обмещанивается, или понимает свободу, как умение жить по совести!
Когда у Игоря был  отпуск, он  3 недели весны прожил у меня. После его отъезда я нашла на столе записку. Сердце екнуло, неужели опять бросит меня? Взяла дрожащими руками и прочла:

Утро.
Ночь прошла.
Уже светает.
Звёзды скоро догорят.

Небо плащ ночной снимает,
истончённый по краям.
Солнцу, косы расплетает,
на краю земли заря.

Белой простынью укрыться
хочет сонная река.
И нам сладко-сладко спится,
словно в небе облакам.

По лугам разлита нега.
Льет истому соловей.
И ты, словно вся из снега,
таешь на груди моей...

Зная, что тебе приснится,
зачарованно притих,
на трепещущих ресницах
Мир, еще на целый миг.

Скоро, скоро солнце встанет,
миг прекрасный отдалив...
А пока - хор птичий грянет
нам Симфонию Любви.

И со стоном отзовётся
ей тугая тетива...
И мгновение взорвётся!

Но останутся слова …


На сердце стало легче, я смогла дышать и я улыбнулась от счастья.

В чём я совершенно не имела мнения о нем, так как о хозяине. Военные частенько безрукие… Но, как я была удивлена, когда придя домой, всё в доме было сделано, починено, всё что должно работать – работает, и вообще – полный порядок. Я видела, какая у него ответственность перед близкими и как его волнует ситуация:

- А что я тебе могу дать,  что предложить, будучи  военным пенсионером и работая мастером на СТО?

Я ответила:

- Ты можешь жить у меня, и меня абсолютно не волнует, есть у тебя деньги или нет, есть квартира или нет – ты мой любимый человек!
А когда Игорь произнес ту желанную фразу, которую я так и не услышала в мои 18 лет:

- Выходи за меня замуж, я не могу без тебя! – и прочитал свои стихи:

Колышет ветер занавес с Луною…
Ночь, водопадом через  подоконник,
на пол бесшумно синей мглою…
И рядом я - ни друг, и ни любовник…

На мачте стула парусом рубашка…
В часах стоптала полночь сутки…
Под одеялом-промокашкой
ползут к любви друг к другу руки…

Горчит хрусталь вчерашним поцелуем,
в сугробах простыни метельной
скрещеньем тел судьба бликует
на золотой цепи крестом нательным…

Ведя сердца от счастья к счастью,
дрожит плоть женским совершенством,
и, увлекая в пропасть  страстью,
в истоме тает миг блаженства…

Бледнеет льдиной плоть рубахи…
Миг уплывает в тьму квартиры…

И лишь фитиль свечи на жаркой плахе
согреет души в этом мире...


Я ответила:

- Я тоже не могу без тебя! Но зачем нам все эти формальности, если мы - любим друг друга, выдержав такое испытание временем, которое просто все вернуло на свои места, дав нам понимание истинных ценностей жизни? Живи у меня со мной, я хочу, чтобы только любовь связывала нас. Ведь в твоей и своей любви  - я уже не сомневаюсь! – при этом, подумав, что больше платья не будет, ибо не нам оно было предназначено... Я поневоле стала мистиком…

Я абсолютно отдавала себе отчет, если бы он был в одних штанах - все равно мне он нужен! Как и я  - ему… Сейчас наступает этап ответственности за другого человека…
Его жена была в шоке, не ожидая такого поворота судьбы, но сразу легко ответила Игорю:

- Хочешь? – Уходи! Назад не приму.

Я бы, если бы его любила, не смогла так легко сказать:

- Уходи!…

Их дети к тому времени уже давно жили каждый в своей квартире и разных странах, лишь Игорь доживал нерастраченный век вдвоём с женой в 3-хкомнатной квартире в центре Полтавы …
Потом она опомнилась и сказала:

- А как мне теперь быть, где жить? Дам развод, если всё перепишешь на меня…

Что Игорь и сделал…

А мой сын Димон  вообще мне сказал:

- Мама, если ты считаешь, что Игорь твое счастье – владей квартирой, живи с ним в ней,  я ни на один квадратный миллиметр ее не претендую! – и улетел в Будапешт по творческим делам!

К тому времени мой бывший муж уже был женат второй раз и опять неудачно… Его жена, после года брака, ничего не говоря, просто бросила Петра со всей его столичной жизнью и уехала в свое село… Он все больше стал посещать церковь, и есть у меня подозрение, что может уйдет в монастырь… Мне стало по-бабски его жаль… Хотя, кто знает, может ему меня жаль и  для него – я пропащая?
 
А теперь о мистике и кривой судьбы по кругу… Самое интересное, что родители моей невестки жили в свое время в Петропавловске-Камчатском. А учились, знаете где?  В Полтаве… Вот и думай, что хочешь об этом! Когда  мои дети еще не женились, и будущая невестка Юля, придя в гости, сказала:

- Мои родители жили в Петропавловске-Камчатском! – у меня что-то щелкнуло в голове, и желание  Неба найти Игоря полновластно стало моим… Так я прочла этот Знак…

И я не знаю, сколько еще  мне отведено пути, но я дорожу теперь каждой секундой этого пути…

     МОЯ ТАЙНА

Разбрызгав золото вдали,
об кроны вытирая кисти,
сжигает осень корабли,
срывая парус алых листьев…

Что было близко – далеко,
горчит калёный воздух хиной,
березка машет мне платком,
но боль разлук не выбить клином…

В костер сгорающей любви
роняет осень бисер ливня,
расплавом краски потекли
в старинный холст любви наивной…

Я пью циан остывших уст,
допив всю алость у калины,
но до холста сдирает груз
эмоций, осень мастихином…

Разбрызгав золото в пыли,
всё перемазав в алой краске,
у остывающей любви
снимает грусть посмертно маску…

А я, обняв заветный клен,
который клятвы наши помнит,
со светлой грустью жду, что он
письмо из прошлого уронит…

Получив направление в Петропавловск-Камчатский, я расстался со своей девушкой в надежде на встречу в будущем, считая, что жизнь ко мне благоволит, но и не строя брачных планов… Я просто хотел брать жизнь за рога и не считал готовым связывать себя брачными узами… Жизнь казалась бесконечной, и в такой бесконечности всё, не имея точных ориентиров,  было зыбко, не определенно и эфемерно.

День Грядущий, День Вчерашний -
вы едины в Настоящем,
прочно замкнуты в кольцо -
близнецы с одним лицом.

И в густеющем тумане
зыбко всё, непостоянно,
тонет взгляд и нет опоры
в мире эфемерной формы...

Где друзья? - повсюду пусто...
Мы живем, но где же чувства?
Мы кричим, но нету звука!
Только дождь целует руки...

И подсознание решило, что время покажет…

Прибыв по месту службы, я был сразу направлен в особый отдел, где меня ждал особист с цепкими, колючими глазами. У нас состоялась неожиданная беседа, перешедшая в сложное недельное исследование моей личности и задатков разными специалистами с перерывами на сон, еду и туалет. Эта недельная экзекуция включала для меня много необычного: от исследований на неизвестном новейшем  приборе, который оказался полиграфом или «детектором лжи» до собеседований и исследований психоаналитиками, психиатрами, одевавших на меня лес датчиков, шлем с мигающими лампочками и светом больно бьющим в глаза; потом я прошел кучу тестов, и даже собеседование с  астрологом и экстрасенсом. Тот закрывал меня в отдельную комнату, в которой не было слышно ни звука извне, давал разные предметы, картинки и я должен был думать о них или угадывать картинки или предметы, которые держал в руках мой экзаменатор… Естественно, это я потом понял, с кем имел дело, а тогда это для меня был темный лес…   В результате этого моя жизнь круто изменилась, я подписал ряд документов о неразглашении тайны и был переведен под Москву в специальный центр подготовки, где прошел год утомительного обучения посредством специальных методик и муштры, во время которой я частенько терял чувство времени и бытия, настолько много мне впихивали в голову знаний… Не все выдерживали это, даже был случай, когда мой коллега просто сошел с ума, не выдержав постоянного безумного темпа и напряжения и навсегда исчез в тумане нашей памяти, ведь нам некогда было вертеть головой по сторонам, ее просто могло оторвать, разнести на части, как голову дятла, когда он нанесет удар в несколько «g» не  строго перпендикулярно!

Через год я был направлен в Киев и какое-то время безвылазно жил под строгим оком спецрежима в подземном городке психорадиоэлектронной  контрразведки, находящемся в центре города под старым ботаническим садом. Это только наверху была видна двухэтажная панельная хибара по вывеской дирекции ботсада… Зато вниз шли десять этажей подземного городка, напичканного новейшей электронной аппаратурой прослушки, слежки, спецлабораторий и сотрудниками, которых я не знал в лицо. По инструкции я мог покинуть свое помещение только после того, как ставил в  известность своего старшего и после его разрешения, я мог передвигаться по строго указанному маршруту! Но, если кто-то, кому-то встретится в коридоре бункера, сотрудник должен был стать лицом к стене, дабы не видеть идущего, как и идущий, стоящего. Но при все этом режиме сверхсекретности и о людях не забыли, для соблюдения физической формы на моем этаже был отличный тренажерный зал, кинотеатр, сауна и небольшой бассейн со встречным течением по последним западным образцам. Единственным недостатком было то, что и там я занимался один, и должен был приходить, и покидать спортпомещения в строго указанное время. Единственным общением с людьми были еженедельные встречи с психоаналитиками и обязательное тестирование. Иногда ночью, в виде особого поощрения за особые заслуги отличившимся, разрешали выходить гномами из своей пещеры подышать свежим воздухом и ароматами деревьев. Чем я занимался, естественно, я не имею права рассказывать – дал подписку на всю жизнь. Бывших разведчиков не бывает. Кроме того, я прекрасно знал, чем может закончиться мое недержание речи. Человек элементарно быстро загибался от т.н. «энергетического удара» после активизации извне ключевого слова нейролингвистического   кодирования на 50 лет, о чем меня строго предупредили перед подписанием бумаг о сохранении государственной тайны… Сами бумаги были просто канцелярской проформой по сравнению нейролингвистическим кодом на самоуничтожение…
Но, все время, которое я находился в Киеве, я имел возможность контроля любого человека, живущим в городе, не имея права на личный контакт… Естественно, я знал  о своей Лене практически все, скучая за ней, но когда она вышла замуж, я решительно постарался забыть о ней и сразу написал рапорт о переводе на другое место службы…

Любовь моя, прости меня,
всё то, что дорого нам было,
что жгло сердца сильней огня -
то лёгким облаком уплыло.

Все далеко, как в дальнем сне,
туманной дымкою укрыто...
И нет Любви уже во мне -
она давно уже убита.

Что мне осталось? - Пустота.
И спутник мой непостоянство.
Да Сердца, Сердца маята
в Среде Бездушного Пространства...


Вскорости мой рапорт удовлетворили и меня, после контрольной процедуры с психологом, перевели на старое новое место службы на Камчатку, а после помотало службой по всему Союзу, да и за его пределами, по белу свету… Когда фантазия у Судьбы по отношению ко мне закончилась я, получив очередное звание полковника, был переведен в Полтаву,  где окончательно осел после развала Союза, вышел на пенсию и остался доживать свой век с женой, с которой мы все меньше находили общий язык…

Одиночество, одиночество
сиротливо прижалось ко мне....
Видно, бедному, сладостно хочется,
чтобы гладили по голове...

Одиночества, одиночества
неприметную серую тень,
в старом парке, в далёком отрочестве,
растревожила ночью сирень...

Одиночество, одиночество
ходит вечно за мной по пятам,
на скамейке пустой кособочится
по заветным забытым местам...

Одиночество, одиночество
под осенним холодным  дождём
терпеливо под окнами топчется,
ожидая, когда мы уйдём...

Одиночество, одиночество,
ты подарено сердцу в ответ,
если нежности очень захочется,
если влюбишься, словно поэт...

Одиночество, одиночество
вирус первой сгоревшей любви...
Бесконечное сердца иночество,
Спас Души на  Остывшей Крови...


Но однажды, вернувшись из Крыма после отпуска, я получил по электронной почте письмо из юности, и сердце повернуло время вспять. Это дочка прислала мне телефон и адрес электронной почты Лены, моей первой любви… Сердце вздрогнуло, ожив, больно упрекнув меня в предательстве былых чувств… Но я сразу взял себя в руки и стал размышлять:

- Хорошо, мне это приятно. Раз есть телефон и адрес почты, мне предлагают сделать тот первый шаг, который я когда-то не сделал… Хочу ли я его сделать сейчас, зная, что тогда я предал свою первую любовь? Хочу! Ладно, а хочет ли Лена этого шага или ею движет что-либо другое, сентиментальность, например? Ведь у нее, поди, своя семья, и зачем мне лезть  туда?
И я отложил свои вопросы на потом, желая утихомирить сердце, выпрыгивающее из груди… Прошло несколько недель и я понял, что мое желание поговорить с Леной только стало крепче и перестало мне давать спать… И тогда я решился написать Лене короткое письмо с одним главным вопросом:

- Если хочешь меня услышать…

На что получил короткий, как выстрел в предрассветном дуэльном тумане, ответ:

- Конечно, хочу!

Серая пелена, столько лет старательно укутывающая мои мысли и чувства в пыльную мешковину чехольной накидки, с треском лопнула, и в укромный уголок памяти души ворвался солнечный свет… Началась переписка, и я убедился после нашей встречи, что  ничего не исчезло в сердце:

Среди пустот душевного простора,
среди моих нехоженых широт,
среди обыденного сора
моя любовь во мне 100 лет живет…

Что свыше - Ангел нежит нас крылами,
раскрыв над нами их, как щит...
А мы,  за будними делами
не зрим, что Ангел нам благоволит…

Как там, под звонким куполом свободы,
мы паутинками с  тобой
летим в любые дни погоды
в  тиши бездонно-нежно-голубой,

где жарче Солнце, год за годом,
и жар любви - под серою золой...

Период неизвестности куколки-чувства завершился, и любовь явилась нам во всей царской красе огнекрылой бабочки-махаона.
Я пытался покаяться Лене, но она меня мудро остановила:

- Зачем нам ворошить прошлое, когда настоящее  - прекрасно? Ведь счастье - это путь, а не финал любви, по сути!

Мне осталось только согласиться…

Какое-то время, каждой крупицей которого я стал дорожить неизмеримо, ушло на решение житейских вопросов с женой, от которых ничего уже не осталось кроме пустоты квартиры, где душа давно чувствовала себя квартирантом…
На удивление, супруга меня отпустила абсолютно легко, потребовав оставить ей квартиру…
Что я и сделал.
Разве счастье можно измерить какой-то квартирой?


ЭПИЛОГ

Когда я рассказал супруге историю  Лены - жена было просто в восторге от того, что Ленка нашла свое счастье.
Ведь такое бывает только в  сказках Грина! – удивлялись мы.

* * *

Вчера позвонила Лена и пригласила нас познакомиться с Игорем. Честно говоря, наши сердца просто выпрыгивали из грудной клетки, а глаза моей жены были чуток влажными, глядя, как светятся радостью два, потерянных когда-то и найденных  ныне, Счастья.

Осталось только вспомнить финальную фразу сказок Александра Грина:

«Жили они долго и счастливо и умерли в один день»  - … лет через 100!